Школа волшебниц: Достаточно мгновенья и мир перевернётся

Мне больше не хотелось никого слушать: ни родителей, ни преподавателей, ни Энди, который не хочет меня поддерживать. Думаю, родителей очень оскорбляет такое моё поведение, ведь, несмотря на слова преподавателей, они всегда оставались на моей стороне, но ничего в данный момент я поделать не могу. Я просто ехала на такси к своей подруге Селине, единственному человеку, что сейчас может меня успокоить. Правда, иногда мне кажется, что всё это ей надоедает, но, когда я высказываю подобного рода мысли, она их обрубает, но не с корнем, потому что я периодически подливаю воды, чтобы те не усохли. Поездка была недолгой, если засечь время, но из-за моей злости, а также неудержимого желания прибыть как можно быстрее, мне казалось, что вместо положенных десяти минут мы ехали полчаса. Когда машина остановилась, я быстрым и резким движением достала из кармана подготовленную купюру и тыкнула её таксисту. Я позвонила подруге и сообщила, что стою у неё под подъездом. Если отборные маты, что я услышала на той стороне провода были из любви ко мне, то она была рада меня видеть. Селина не любила неожиданные приезды, но всегда спускалась и впускала меня, а это было важно для меня. — Я так тебя люблю, — с выражением произнесла Селина, пропуская меня в подъезд. — Ты покрасила волосы в зелёный? Очень мило, — заметив её недовольное лицо, я попыталась её как-то развеселить или отвлечь, но она ещё больше разозлилась. Оказалось, что она купила краску, чтобы покрасить волосы в красный и позвала свою старую знакомую, чтобы та помогла ей. Естественно, что та предложила сначала выпить за встречу и Селина не отказалась. — Не знаю как и когда, но эта тварь подменила краску, — рассказывала Селина, пока мы поднимались в лифте. — Я ещё задумалась тогда, почему это она так быстро слиняла сразу после того как нанесла краску на волосы! Я рассмеялась, но похоже, что это было не уместно, потому что она взглянула на меня, словно коршун и я умолкла. Нет, ну ситуация смешная! Селина открыла дверь квартиры и зашла в неё первой, даже не пригласила меня войти внутрь следом за ней. Она была зла, очень зла и не заметил бы это лишь слепой или любитель острых ощущений. Я замешкалась… мне входить или нет? Подруга, словно читая мои мысли, крикнула из кухни что-то вроде: «Тебе нужно особое приглашение?» и я быстренько прошла в коридор. Закрыв дверь на засов, повесила куртку на вешалку и побрела на кухню. Лишь когда вошла в комнату, я поняла, что нужно было оставить рюкзак в коридоре на тумбочке, но уже было поздно. По крайней мере, мне показалось глупым зайти, а потом выйти и вернуться обратно. — Нафиг тебе на кухне рюкзак? — посмеялась Селина, закуривая сигарету. — Действительно, — прокашлялась я, и вернулась в коридор. Вернулась я уже без рюкзака, но с бутылкой вина в руках. Увидев вино, Селина ухмыльнулась и свистнула. Молча достала две кружки и поставила на небольшой обеденный столик, за которым уместилось бы от силы три человека. Мне очень нравилось, что в этой квартире кухня была отдельно, а не, как часто делают, совмещают с гостинной. Докурив, подруга затушила сигарету в пепельнице и села за стол. Я уже около десяти минут за ним сидела и пыталась открыть штопором бутылку, но у меня это никак не выходило. Минуту Селина молча наблюдала за моими попытками, но после не выдержала и со словами «Не насилуй пробку» выхватила вино у меня из рук. Честно, не знаю как у такой миниатюрной девочки выходило большим пальцем пробивать пробку вниз по горлышку бутылки, но когда я впервые это увидела, то была, мягко говоря, поражена. Особенно, если учесть то, что я тогда была непривыкшая находиться в компании где девушки могут выпить столько сколько пила она. — За одно я спокойна, — разливая вино по кружкам, начала говорить Селина. — Алкоголиком не станешь. — Почему это? — спросила я, удивлённо посмотрев на неё, хотя до этого рассматривала персикового цвета обои, которые стоило бы уже давно переклеить. — Ты ничего не пьёшь, кроме вина, а открывать его не умеешь, — ухмыльнулась подруга, и ловким движением двинула кружку в мою сторону и та скользила по поверхности стола, как по барной стойке. — Ловкость бармена, — кивнула я в знак благодарности, и взяла кружку. Селина, пусть и сидела, но постаралась сделать движение руками, чтобы сделать что-то вроде реверанса. Вышло у неё это очень неуклюже, но даже в этих движениях был некий шарм, что исходил от неё. Именно этот шарм, харизма и привлёк меня на той студенческой вечеринке. Подруга взяла кружку, произнесла какой-то тост, который я не расслышала и мы сделали первый глоток. Я чуть скривилась от горького вкуса и Селина достала из холодильника тарелку с нарезкой колбасы и поставила передо мной. В торопях я взяла первую попавшуюся бутылку, что оказалась довольно дешёвой, а вкус отвратительным. Это был не тот случай когда продукт был немного «не акти». Это был тот случай когда приходят и бьют морду хозяину магазина, но я, к своему сожалению, пацифистка. — Так что случилось? — с чрезвычайно серьёзным лицом поинтересовалась Селина, и продолжала время от времени делать глотки этой гадости. — Как ты это пьёшь? — прокашлялась я, вспоминая этот вкус, который я могу сравнить с потными носками, которые замочили в спирте. По крайней мере, именно с этим у меня в голове происходили ассоциации. — Не переводи тему. Голос подруги звучал более грубо, чем я привыкла слышать. Разумеется, это меня немного напрягло. Особенно когда она откинулась на спинку стула и спрятала руки в карманах своих мешковатых штанов. Я вздохнула, осознав, что деваться мне некуда, я начала свой рассказ. В принципе, я и скрывать не собиралась, я за этим и ехала — чтобы выговориться, но немного сомневалась просить ли у неё совет или всё же решать самой. Мой рассказ был достаточно длинный, хотя я могла его уместить в пару предложений, но моя извечная привычка рассказывать всё в мельчайших деталях никуда не девалась и оставалась со мной с самого детства. Прибавить к этому мой вспыльчивый характер и словарный запас, который я приобрела читая множество книг, и я могла говорить целый день без остановки то, что можно было бы сказать за две минуты. На удивление, в таких случаях, которых было немало за годы нашего общения, Селина всегда слушала и молчала ровно до того момента пока я закончу. Тогда было несколько концовок: 1. Она поддерживала меня и не давала раскисать, помогала разобраться в произошедшей ситуации; 2. Выдавала мне пиздюлей, потому что я налажала или ей это показалось уместным; 3. Давала пиздюлей тому кто довёл меня. В этом случае никому из посторонних людей пиздюлей давать не надо, потому что, как бы я не злилась, преподаватели от части правы. Проблема была не новостью для Селины, поэтому когда я начала жаловаться на то, что меня в очередной раз назвали ребёнком, которому нужно повзрослеть, она продолжила попивать это гадкое вино. К моему удивлению, она даже не кривилась. — Это твоя вечная проблема, — устало протянула девушка. — Понимаешь, выходов несколько. Ты можешь всё это перетерпеть и закончить колледж, пойти туда где твои работы будут нужны или интересны. Можешь послушать и писать те картины, какие от тебя ждут и спокойно получить диплом. А этим советом воспользовалась я, — эту фразу она произнесла громче всех, как бы показывая, что именно к этому совету нужно прислушаться. — Забить вот такой хрен на этот колледж, — Силена стала жестами показывать длину, что меня рассмешило. — И писать те картины, что ты хочешь на продажу. Работать сама на себя. Идея была очень заманчивая, но я понимала, что тогда мне придётся пробиваться труднее, потому что есть принципиальные люди с нужными мне связями, которым очень важно наличие диплома, ведь самоучками далеко не все восхищаются. Когда-то мы с однокурсницами обсуждали почему такое происходит и пришли к тому, что всё это зависть, которая давит многих и не только художников. Признаюсь честно, я тоже иногда её испытываю когда смотрю на работы Селины, ведь она с детства имела талант к рисованию, пошла в колледж для «корочки», но из-за своего мировоззрения и индивидуального стиля, что шёл в разрез вкусу преподавателей, долго там не задержалась и забрала документы. Работает сама на себя, зарабатывает довольно неплохо, но все деньги копит на покупку квартиры побольше, поэтому на всём экономит. — Не всем подходит такой выход, Селина, — улыбнулась я, рассматривая картину, что висела за спиной у подруги. — У тебя есть прирождённый талант, а я училась тому до чего ты пришла самостоятельно. — Маленькая поправка, — нервно улыбнулась Селина. — У меня есть характер. Ты ведь знаешь, что я не люблю такую формулировку, как: «Ей всё легко даётся, потому что у неё талант». — Но ведь именно так и есть, — возмутилась я, от чего у Селины дёрнулся глаз. — У тебя всегда всё выходит. За что бы ты не взялась — всё прекрасно. — Потому что молчу о своих неудачах, — эти слова были такими простыми, но они словно опустили на меня в ведро с ледяной водой. — Я умею проигрывать и это мой плюс, потому что я просто оставляю неудачную картину себе, как напоминание для будущего, что я достигла всего трудом, а не талантом. — И ты не чувствуешь за них стыда? — Стыд бы я чувствовала стоя перед родителями умершего пациента, которому я должна была сделать операцию, если бы поступила на хирурга, как того хотел отец, но я всего лишь рисую красками по холсту — от моих ошибок никто не умрёт. А ты должна либо прислушаться к словам преподавателей, либо уйти и действовать самой. — Но я не смогу, как ты! — моему возмущению не было предела, потому что я не собиралась бросать колледж, но и смириться с вечными упрёками я тоже не могла. Если б я заранее знала, что мне ответит моя лучшая подруга, то лучше бы промолчала. Даже не знаю, что меня разозлило больше: её тон или то, что сказанное было правдой и я понимала это в подсознании, но не хотела принимать этот факт сознательно. — Если проблема в том, что ты пытаешься быть похожей на меня, но своими способами, то забирай документы из колледжа, но не для того, чтобы идти дальше самой, а для того, чтобы рисовать скетчи в скетчбук, — голос был очень грубым, в нём явно чувствовалось раздражение, но внешне она старалась быть спокойной. — Я с детства любила рисовать, ты была моим вдохновением до этого момента, а теперь говоришь мне такое?! — я встала со стула и со всей силы ударила ладонями по столу. Вместо того, чтобы разозлиться, Селина улыбнулась и тоже встала, но максимально спокойно и медленно. Я напряглась, ожидая агрессии, отошла на шаг назад поближе к выходу из кухни, что рассмешило подругу и та залилась смехом. — Поверь, ссориться я с тобой не хочу, — вытирая слёзы, что выступили во время смеха, произнесла Селина. — Но и врать тебе для того, чтобы оправдать твои ожидания на счёт меня — я не могу. Иногда то, что ты любишь невозможно сделать работой, иногда нужно оставить какое-то любимое дело в качестве хобби, чтобы то не стало тебе ненавистным. Не все могут превратить любовь к рисованию в работу и это работает во всём. Например, танцы. Одна из моих подруг прекрасно танцует, она вполне могла бы стать известной танцовщицей, но ей это не нужно, потому что она нашла себя в журналистике. Танцуя она отдыхает от работы, а работая отдыхает от танцев. Это я могу совместить хобби с работой, ты не обязана делать так же, потому что восхищаешься моими работами. Селина говорила это настолько тепло и искренне, что злость, которая возникла сразу ушла оставив место только отвращение к себе. Я давно задумывалась над тем, что мне делать с рисованием. Сравнивала себя с Селиной, пыталась стать такой же, как она и даже лучше. Я хотела превзойти её, ведь выходило у меня неплохо, но всё, что я делала шло в разрез политике колледжа, а открыто сопротивляться я не могла. Даже когда пыталась высказать своё мнение меня просто игнорировали, а видя такое отношение к себе, даже сил на свою защиту я не находила. Я старалась убедить себя, что похожа на тех знаменитых художников, которых называли бездарностью, но те смогли добиться успеха. Думала, что смогу так же, но забыла о том, что те смело закрывали всем рты, посылали всех нафиг и делали смело своё дело. Они не нуждались в человеке, который их тащит из жалости, как это делает Селина. — Твои желания не связаны с рисованием, — я даже не заметила когда Селина оказалась позади меня. Она аккуратно приобняла меня за плечи, будто опасаясь, что я оттолкну. — Ты рисуешь фей даже там где они не уместны, понимаешь? — тон был таким, что у меня возникло ощущение, что мне пять лет, но я промолчала и кивнула. Опять. — Ты зачитываешь до дыр книгу про вселенную фей. Тебе уже восемнадцать, Блум. Пора взрослеть. Остаток вечера мы пробыли в неловкой тишине, иногда переговаривались друг с другом, но лишь для того, чтобы прокомментировать фильм, который я предложила посмотреть, чтобы отвлечься. Я собиралась найти один и моих любимых, что ещё не смотрела Селина, но потом осознала, что даже там есть феи, поэтому выбрала детектив. Фильм был скучный и жестокий: про убийства и насилие, но Селине очень понравился. Она смотрела на экран, словно зачарованная, особенно, когда подробно показывали сцены убийства. В такие моменты я отворачивалась, но не всегда успевала. Как и в этот раз. Краем глаза я всё равно успела заметить как маньяк вырезает женщине печёнку, которая не была даже под наркозом. Шоком для меня стала сцена где этот мужчина запекает эту же печень и кормит ею мужа этой бедняжки. Я не хотела дальше смотреть этот ужас, поэтому попрощалась с подругой и вызвала такси. В машине я ехала, словно под наркозом из-за услышанных слов из уст Селины. Она была права, но у меня даже мужества не было, чтобы забрать документы. В голове крутилась мысль о том, что, возможно, мне просто нужно больше упорства и всё выйдет, но сразу появлялся вопрос, что разбивал всё дребезги — а зачем мне это надо? Я задавала себе этот вопрос снова и снова, но так и не находила на него ответа. Когда я озвучила родителям свои мысли на счёт того, чтобы забрать документы из колледжа, они даже не протестовали. Может мне показалось, но папа даже с облегчением вздохнул. Только на вопрос чем я хочу заниматься дальше мне пришлось промолчать, потому что ответа на него не было. Старая детская мечта стать феей была абсурдом и я это понимала, но это единственное, что приходило мне на ум. Мама сказала, что торопиться мне некуда, поэтому я могу работать в её цветочном магазине пока не решу чем я буду заниматься. Я ей очень благодарна за понимание и поддержку, а папе за то, что решил отвлечь меня предложив завтра поучиться езде на машине, чему я очень удивилась, ведь раньше он был против даже мопеда. Нужно было ложиться спать, но сон не шёл. Только не сегодня. Почему-то, после того как я всё осознала, мне стало только хуже, ведь раньше я была спокойна из-за стабильности, что я присутствовала в моей жизни, а теперь её нет. Конечно, дела на ближайшие дни были, но все они связаны с тем, что мне нужно забрать документы из колледжа, также мамин магазин. Она давно просила нарисовать эскиз новой вывески. Раньше у меня не было на это времени, но теперь его полно. Не входил в мои планы лишь Энди, что отчаянно старался в них внедриться любыми способами. За последние несколько часов он позвонил около двадцати раз и прислал пятьдесят сообщений. Перед тем как приехать к Селине, я позвонила ему и услышала много претензий, а также оскорблений, поэтому говорить я с ним больше не намерена. Возможно, стоило сказать ему про расставание напрямую, но он не из тех людей, что примет это спокойно, а домой ко мне он не заявиться, потому что боится отца. Так прошёл месяц с того времени, как я забрала документы. Была уже середина марта, а я всё сидела за прилавком маминого магазина. Мне нравилась эта работа, я люблю цветы, но это не то чем бы я хотела заниматься всю жизнь, как мама — ей это приносит удовольствие. Сначала она беспокоилась кому достанется магазин после её смерти, но потом решила просто жить и действовать по ситуации. — Блум, — из мыслей вывел меня противный протяжный голос, он был похож на скрипящую дверь туалета в старой квартире Селины. — Теперь ты работаешь на свою мамочку? — ехидно спросила Митси, моя бывшая одноклассница. — А как же твои серенады про то, что ты станешь великим художником? — Утонули в твоей тоналке, — с таким же ехидством ответила я знакомой, но ту мои слова ничуть не ранили, а может она просто этого не показала. Не знаю. — Тебе букет для похорон? — Каких ещё похорон? С ума сошла? — ужаснулась Митси, и поправила свои треугольные очки. — Твоих, если не пойдёшь отсюда нахуй, — этот презрительный хмурый тон я могла узнать где угодно. Из-за спины Митси появилась Селина с подарочным пакетом в руке. Увидев мою подругу, Митси поджала губы и пошла прочь. Видимо заходила, чтобы позлорадствовать надо мной, но ничего не вышло. Когда я ещё только поступила в колледж, Селина тащила её за волосы вдоль дороги, поэтому на глаза теперь ей больше не показывается. — Как ты? — спросила Селина, поставив передо мной на стойку пакет. — Это тебе. — Я даже не ответила. А чего это ты? — с любопытством посматривая цветастый пакет, спросила я. — Это было что-то вроде приветствия, — отмахнулась подруга, и подвинула пакет поближе. — А это тебе в качестве извинений. — Каких? — я удивилась, но пакет забрала. Внутри было несколько небольших скетбуков, ластики, набор простых и цветных карандашей, а также открытка. Цветные карандаши меня смутили, ведь пользоваться я ими умела на уровне пятиклассника — красками у меня выходило намного лучше. — Я была слишком резка с тобой, — Селина выглядела, словно изменивший парень, который просит прощения, даже в глаза смотреть не решалась. — Ты чуть меньше месяца не выходишь на связь, а если и отвечаешь, то короткими фразами. Я слышала ты забрала документы из колледжа и стала работать в магазине. — Ты думала, что сломала меня? — тепло я улыбнулась, и она наконец подняла голову. — Ты открыла мне глаза. Правда, я теперь не знаю чем себя занять, но зато осознала, что Энди мне не пара. Кстати, спасибо за подарок, но цветными карандашами я пользоваться не умею. — Именно поэтому я их и подарила, — пожала плечами Селина, а я посмотрела на неё скептически. — Я имела ввиду, чтобы ты научилась ими пользоваться. — Ну, времени у меня всё равно полно, — тяжело вздохнула я. Я очень сильно сомневаюсь, что у меня что-то получиться, но попробовать стоит. Мне было непривычно видеть такую Селину, которая стояла передо мной: растерянную и почему-то смущённую, поэтому чувствовала себя немного неловко. Мне было намного лучше когда я ощущала её уверенность, но, возможно, мне просто стоит привыкнуть к тому, что она тоже может чувствовать себя не в соей тарелке. Селина сидела со мной до самого конца рабочего дня, а после мы решили прогуляться. К моему удивлению, она отказалась от предложения выпить вина в заброшке, на которую мы часто ходили, но позже оказалось, что у неё начались проблемы со здоровьем из-за такого образа жизни. Честно говоря, я думала, что она навсегда останется пьющим художником, но всё оказалось по-другому. После рабочего дня мы решили прогуляться по парку и я узнала много подробностей из её жизни за то время пока мы не общались. Оказалось, что одна известная художница предложила объединить усилия для создания работы, которую заказал малоизвестный, но с приличными деньгами, писатель, а именно иллюстрации для его книги. — Сроки душили, а у нас с ней похожий стиль, — объясняла Селина, с лучезарной улыбкой на лице. — Я даже не думала, что она когда-то напишет мне. Я несколько раз присылала ей свои работы, но она даже не читала мои сообщения. — Видимо, людей было очень много, — произнесла я, высматривая лавочку, на которую мы могли бы присесть. — Я думаю, она видела твои работы. Если она не ответила, это не значит, что она их не видела. Присядем? — Конечно, — подруга кивнула, и я указала рукой на понравившуюся мне лавочку. Мы присели и продолжили разговор. — Возможно, ты права. Я так рада! — вскрикнула Селина, её голос стал неожиданно писклявый. Я так привыкла видеть её сдержанную, дерзкую с сигаретой в руках и банкой пива, но за всё время, что мы провели сегодня вместе, она даже не вспомнила про алкоголь или сигареты. Я была искренне рада за подругу, но в то же время меня тяготило чувство, что она идёт вперёд, а я остаюсь позади. Топчусь на одном месте, осматриваюсь по сторонам и не знаю куда идти, а Селина в припрыжку идёт дальше. Селина купила нам по мороженному, что меня очень удивило, ведь она говорила, что не любит сладкое, но спрашивать, что на неё нашло я не стала. Она была из тех людей, что если заметишь изменения к лучшему и скажешь о них, то станет чувствовать себя неловко. Я решила подождать пока она сама заведёт эту тему, не хотела давить на неё и выпрашивать ответ — всё равно не расскажет. Наша прогулка длилась допоздна. Когда на часах было за полночь, папа стал беспокоиться и названивать. Меня это раздражало, но я понимала, что он любит меня, поэтому в который раз взяла трубку и решила всё-таки пойти домой. Селина предлагала перезвонить и сказать, что ночевать будет у неё, но я отвергла её настойчивое предложение. Уж слишком сильно она этого хотела, поэтому у меня закрались сомнения. Проводить себя я тоже отказалась. Какая-то она странная в последнее время. Хотя, она ведь думает, что обидела меня. Наверное, хотела извиниться, может приготовила мою любимую пасту с морепродуктами? Надо было согласиться. Как в самом стереотипом ужастике, а также дешёвой книге, самый короткий путь домой прокладывался через немноголюдную улицу неподалёку от заброшенного парка с полуразрушенной усадьбой. Если честно, я не понимаю как в этом районе живут люди, потому что тут даже лампочку на столбах не везде меняют. От силы светятся через один, а некоторые вообще мигают. Всё это меня очень напрягало и я вспомнила тот фильм, что я смотрела месяц назад с Селиной у неё дома. Там как раз маньяк нападал в таких немноголюдных районах где есть заброшки неподалёку. Я пыталась как-то отвлечься, но у меня это слабо выходило, потому что моя бурная фантазия воскрешала в моём сознании все сцены насилия и убийств с ужастиков, которые мы с Селиной смотрели. Вот же дура! Надо было не стоить из себя горделивую мадам и согласиться на предложение провести меня до дома. Где-то неподалёку раздался треск. Я не знала, что это было, но будто кто-то наступил на сухую ветку. Я хотела оглянуться, но вспомнила, что в ужастиках после такой сцены всегда происходит какой-то лютый пиздец. Например, героиня оборачивается, ничего не видит примечательного, с облегчением поворачивается, чтобы идти дальше и какая-то ужасная херня предстаёт перед ней. Привидение, оборотень или дебил с пилой. Сука, я из-за нервов начала материться. Надо прекращать. Мама говорила, что речь проще контролировать, когда даже в экстренных ситуациях ты в голове говоришь достойно. Я посмотрела в сторону заброшенного парка, что больше напоминал лес, и ужаснулась когда увидела несколько силуэтов среди деревьев. Какой-то человек, судя по длине волос, девушка, но я неуверенна, бежала от каких-то… э… собак? Стоп, что это такое следом неуклюже бежит? Это существо… было очень огромным по сравнению с девушкой. Наверное, он на восемь голов выше. Никаких звуков весёлая компания не издавала, но что-то было явно не так. Я даже не знала как реагировать. По-хорошему надо вызвать полицию, но что я им скажу? Аллё, тут не то девушка, не то парень бежит от то ли собак, то ли непонятно чего и гонится за ней жирный великан? Думаю, вместо полиции приедет психушка. — Оставьте меня в покое! — услышала я разъярённый женский голос. Значит это девушка. Она остановилась и развернулась к преследовавшим её существам. Ты дура? Беги дальше! Ну конечно, надо ведь покрутиться, поорать. Ты б еще упала и ползла по земле. Только я это подумала, как она развернулась, чтобы бежать дальше и тут же упала. Я услышала стон. Видимо, девушка повредила ногу. Она попыталась встать, но тут же упала. Конечно, она стала ползти. — Что это за дешёвый ужастик? — дрожащим голосом я пробубнила себе под нос. Пусть я так и выразилась, но страшно мне было капец как. Я шла дальше и не сводила глаз с происходящего, а потом поняла, что лучше бы как-нибудь быстрее уходить отсюда. Если полицию вызвать я не могу, помочь тоже, то что мне тут делать? Надо сматываться! Я ускорила шаг, но каждый крик девушки заставлял меня вздрогнуть. Казалось, что её режут. Я искренне хотела помочь, но не знала как это сделать, а потом осознала, что лицемерю, потому что если я так сильно хотела бы помочь, то сделала бы это, но вместо того, чтобы действовать, я просто иду ною самой себе. Какой-то хохот, что было трудно определить к звериному рыку или человеческому смеху, раздался эхом по всей улице, а потом я заметила, что эти непонятные маленькие существа приближаются ко мне. Я бежала несколько минут и думала, что эти существа просто медленные, но потом, когда ноги устали, я поняла, что они просто загоняют меня. Бег становился всё медленнее, но они не догоняли меня — они просто тоже убавляли скорость бега. Мне было любопытно хотя бы взглянуть на них, но не решалась обернуться. Вдруг, эти твари бросятся мне в лицо. Я бежала и бежала и не понимала почему я ещё не дома, ведь бежала уже около десять минут и очень выдохлась. Я должна была уже быть на соседней улице от своего дома, но всё равно бежала возле этого злосчастного парка. Словно меня заколдовали и я бегу на одном месте. Сил бежать у меня уже не было, поэтому я обернулась и решила взглянуть тварям глаза. Их было не с кем сравнить, потому что ничего подобного ранее я не видела. Высотой они не доставали мне даже по колена, их кожа, что больше походила на панцирь, была тёмно-вишнёвого цвета, глаза треугольными и очень напоминали козьи, но с белком грязно-жёлтого цвета. Вместо рук или лап у них было что-то наподобие клешней, но чуть другой формы. Принцип использования всё равно был один и тот же, ведь как только я встретилась с ними глазами, один из них прыгнул на меня, а когда я увернулась, то успел оторвать кусочек рукава. В какой-то момент я осознала, что то существо больше не вдали от меня, где-то в парке, а стоит напротив меня на расстоянии десяти шагов. Оно было похоже на человека, но намного больше и в высоту и в ширину, с желтоватой кожей, и звериным взглядом. Когда он улыбнулся, я увидела зубы, что напоминали волчьи, и у меня началась паника. На виски будто что-то давило, горло сдавливало, к ушам, словно приложили грелки, а сердце и вовсе покалывало. Я развернулась и стала бежать, но эти мелкие твари повалили меня. Несколько впились мне зубами в лодыжки, ещё парочку клешнями держали мои запястья, а остальные сидели у меня на спине. Я слышала лишь их рычание и звуки похожие на смех. — Уж прости, землянка, — тот смех, что я слышала точно принадлежал ему, этому существу. — Ты оказалась не в том месте и не в то время. Пусть он и говорил, но было ощущение будто ему это даётся трудом, словно задыхаясь и рыча. Господи, что это за бред? — Это наша битва, — передо мной приземлилась та девушка, которая бежала в парке от этих существ. Её голос был твёрдым, уверенным и угрожающим, но в то же время, в моём понимании, не подходящий для воительницы. Уж слишком нежный, несмотря на всю уверенность. Да и внешне она больше походила на дочку богатых родителей. Высокая, стройная, загорелая, с большими янтарными глазами, пухлыми губами, а также пипец какими длинными светлыми волосами. Я не смогла её рассмотреть подробней, но если увижу ещё раз, то узнаю. — Она тут не при чём. Она была вся изранена и истекала кровью, но стояла ровно, словно абсолютно здорова. Незнакомка сняла кольцо, которое зачем-то подкинула вверх, а затем ей в руки упал жезл с наконечником, что напоминал мне колесо велосипеда, но оранжевым камнем в центре. Откуда оно появилось — я понятия не имела. Меня сейчас интересовало далеко не это, а что она собирается с ним делать. Мелкие твари оставили меня в покое и бросились на неё. Как бы это жестоко и плохо не звучало, я с облегчением вздохнула, потому что от той боли, что я испытывала у меня не было сил даже кричать. Я попыталась встать, но меня тут же подняли за руки в воздух. На фоне вопила незнакомка, которую стали так же кусать эти существа. Поднял меня великан, он с интересом всматривался с мои уставшие глаза, а потом скомандовал отдать жезл ему. Одна из мелких тварей прыгнула ему на плечо с жезлом, но он грубо отобрал его и сбросил с себя это существо. — Без него ты слабая прошмандовка, а не принцесса, — захохотало существо, а девица кричала что-то о её наследии. Какая ещё принцесса? Что за волшебное измерение? Я слышала происходящее, словно прикрученный звук телевизора и осознала, что слабо вижу. В ушах звенело и было ощущение будто оттуда польётся что-то тёплое, но позже оказалось, что мне не кажется. Когда я присмотрела на свою грудь, то увидела, что по ней точкой струйкой стекает кровь. Голова стала тяжёлой, словно чугун, а всё тело пылало, как во время горячки. В какой-то момент существо взвыло и отпустило меня, а я рухнула на землю, как мешок с картошкой. — Скотина! — завопил, как кричала девушка, орг, и пнул меня ногой в живот так, что я отлетела в дерево, но позже завыл ещё сильнее. — Обожгла! Обожгла! Как ты попала на землю, фея огня? Пока орг вопил, незнакомка, судя по всему, напала на него. Я уже ничего не видела, даже если бы очень постаралась, а после и вовсе потеряла сознание.