***
Несколько часов назад. — Да он как бы уже начался, — грубо сказала Алевтина. Я не могла поверить своим глазам, ведь вместо строгой, но ласковой наставницы, передо мной стояла жестокая и хладнокровная воительница. Она стояла и смотрела на меня холодными глазами, словно я была не человеком, а ненужной вещью, которую пришло время выбросить. Женщина видела мою дрожь, что пробирала всё тело, слышала как мои зубы бьются друг об друга, но на её лице не было ни грамма сожаления. — Ты долго будешь там сидеть? — фыркнула женщина и закатила глаза. — Я жду. — Чего? — сглотнув, спросила я. — Когда ты начнёшь оправдывать ожидания, — Алевтина начала стремительно идти ко мне. Эта походка не предвещала ничего хорошего: быстрая, уверенная, но в то же время плавная, словно у кошки. Взгляд был тяжёлый, а напрягшаяся рука и вовсе меня напугала и не зря — я увернулась в последний момент. Кувыркнувшись в сторону, я бросила мимолётный взгляд на дерево, возле которого я сидела и ахнула. Это была смесь восхищения и ужаса, ведь кора была повреждена, словно по ней ударили не кулаком, а чем-то тяжёлым и металлическим. Я невольно вспомнила молот Тора. Возле ствола дерева валялись небольшие куски коры, а Алевтина смерила меня вопросительным взглядом. На миг я увидела в них одобрение, но после оно снова сменилось на хладнокровие. Я стала пятиться назад, когда Алевтина стала стремительно идти в мою сторону. Я чувствовала себя жуком, который перевернулся на спину и мечется из стороны в сторону, но никак не может перевернуться. В принципе, так оно и было — я старалась встать с земли, но ноги были будто после двухчасовой тренировки. Как только я напрягала их, чтобы встать, и упиралась ими, те начинали неистово болеть и, несмотря на мои усилия, я снова падала на землю. Мгновение и я заорала от боли — Алевтина пнула меня в живот. Как она умудряется быть такой боеспособной в брючном костюме на каблуках? Подумав об этом, я взглянула на её ноги, но туфлей не увидела. Должно быть она сняла их. Я завыла от подступившей боли, но тут же последовала следующая манипуляция: наставница схватила меня за горло и подняла, словно тканевую куклу. Она держала меня и смотрела прямо в глаза, улыбаясь, пока я брыкалась, как недовольный котёнок. Вот только даже когтей у меня нет. Я чувствовала, как начинаю задыхаться, как горло сдавливается всё сильнее, как в ушах начинает звенеть, а происходящее было, словно в видеоигре. Резкое, яркое. В какой-то момент стало даже приятно, и я притихла, а после того как меня отбросили в то же дерево, вспомнила, как смотрела в новостях, что русские подростки начали баловаться такой штукой, которую прозвали «собачий кайф». Они сами душили себя, чаще всего, шарфом, что привязывали к дверной ручке, а второй конец обвязывали вокруг шеи, и садились на пол, создавая эффект удушения. На самом деле, в этом нет ничего хорошего, но сейчас, кажется, я поняла, почему они это делали. Это мгновение перед самой смертью, оно успокаивающее, спокойное, всё становится настолько ярким и приятным, что хочется оставаться в нём и не сопротивляться, но следом за ним идёт смерть. А я хочу жить! — Ты хоть чему-то училась?! — разъярённо спросила Алевтина, но сомневаюсь, что она ждала ответа. Следующие несколько минут я только и делала, что летала во все стороны. Из-за многочисленных падений и «полётов» мои руки были в царапинах. Я только ушибла плечо, и скорей всего там появится огромный синяк. Надеюсь, это единственное, что останется, но что-то мне подсказывает, что это лишь мечты.***
Я даже не помню, в какой момент я додумалась броситься к этой беседке и затаиться в подвале, я не помню в какой момент мои туфли слетели с ног, и по чему я так бежала, что на пятках раны. Я могла только уворачиваться и то не всегда удачно. Несколько раз я пыталась дать отпор: когда Алевтина оказывалась рядом для удара, я пыталась задеть её, но вместо этого получала новую травму. Я сидела и плакала от своей беспомощности, пока в моей голое не прозвучал голос Алевтины: «Либо сдавайся и вали, либо делай что-нибудь». От этих слов мне стало ещё хуже, потому что я осознавала свою беспомощность и ничтожность перед наставницей, а она даже не использовала магию, она даже не напрягалась, когда я уже чувствовала себя так, словно меня пытали несколько дней. Моё тело не было подготовлено к такому, я не была готова к такому! Что это за жестокий тест? Я думала всё будет подобно университету: меня заведут в кабинет, зададут вопросы, а вместо этого я вся, пусть и в незначительных, но все же в ранах сижу в подвале! — Ты думала, что вся твоя жизнь — теория? — словно читая мои мысли, произнесла Алевтина. Я слышала её едва ли, ведь та была наверху, но эти слова подобно ножу вонзались мне в сердце. — Нет, ты думала, что всё так легко и скучно, — голос становился всё ближе, но шагов я не слышала. Это вгоняло меня в панику и я стала осматриваться по сторонам, а после стала смотреть на каменную лестницу, которая вела к выходу в беседку, но никто не спускался. — Жаловалась, что всё так просто, и ты ожидала от нашего мира большего, — голос был спокойный, словно она читает книгу, даже без выражения. — Я даже магию не использовала, а ты забилась в подвале. К горлу стала подступать тошнота, голова начала гудеть, и мне хотелось бы куда-то сбежать, но бежать было некуда. Разве что головой об стену и на тот свет. — Ты задумывалась, что даже в своём мире выжить не способна? — на этот раз в интонации чётко слышалась насмешка, а я продолжала плакать не в силах остановиться. Кого я из себя возомнила…? — Пару раз ударила, отбросила и так по кругу, а ты даже слова не сказала. Всю жизнь так живёшь? — Как? — сдавленно прошептала я, но та каким-то образом меня услышала. — Позволяешь себя унижать и даже слова не говоришь, — ответила та мне, а я плотно закрыла глаза, понимая, что та права. — Привыкла, что тебя защищают. Привыкла к тому, что можно куда-то забиться, а кто-то тебя спасёт, поможет. — Мне помогали, потому что любят! — в отчаянии выкрикнула я, а Алевтина только засмеялась. — Что смешного? — рявкнула я, смотря в потолок, но через мгновение смех отчётливо послышался за спиной, и когда я обернулась, то увидела её. Она смотрела на меня с нескрываемой насмешкой, опёршись спиной о стену, скрестив руки под грудью, она разглядывала меня и смеялась. — Тебя просто жалко, — словно выплюнув слова, произнесла Алевтина, и меня прорвало. Я бросилась к ней и ударила ей коленом в живот, но та даже не дрогнула, после я дала ей пощёчину. Я старалась как-то сделать ей больно, как умею, но она была подобно камню. — Вот, — шептала женщина. — Вот она, твоя личина. Ты ничего не делаешь, когда чувствуешь силу в противнике, ждёшь помощи, но только тот расслабляется — и ты начинаешь атаковать. Ты способна только в спину нож втыкать, принимать помощь и не помогать. Ты не способна даже просто взглянуть прямо в глаза, принять бой. Проявить уважение к противнику. — Ты меня избила! — дрожа, выкрикнула я, а после прищурилась, ожидая удара, но его не последовало. — Слабых избивают, — начала говорить она. — Сильных побеждают. Ты слабая или сильная? — Слабая, — тихо ответила я, закусив губу. — Ну так не ной, а молча принимай удары, — хмыкнула Алевтина и ударила меня в живот. От боли я упала на колени, а она продолжила. — Хотя, плакать разрешаю. Всё началось по новой. Опять избиения, я снова влетала, но теперь в каменные стены. Мне разбили затылок и ушибли бровь. Пару раз я стукнулась подбородком об пол, и у меня болела челюсть. Когда уже это закончится? Я не знаю сколько времени прошло. Несколько раз я отключалась, и всё продолжалось по новой. Моё представление о ласковых, добрых правителях разбилось в дребезги. Они знали, что меня такое ждёт, и не предупредили меня. Почему они не сказали, что меня такое ждёт? Я бы отказалась. Только я открыла рот, чтобы сказать, что я отказываюсь обучаться стать правой рукой Стеллы, как на моей шее звякнул кулон, что та мне подарила, и меня будто осенило. — Я ведь кулон забыла надеть, — ошарашенно произнесла я, и Алевтина остановилась. — Как он тогда на меня оказался? — это скорей был риторический вопрос. Если я не надевала кулон, а он на мне оказался… Это иллюзия? Алевтина хладнокровно наблюдала за мной и чего-то ждала, а я будто приходила в себя ото сна. Эта энергия, которую я почувствовала в самом начале, когда только поняла, что оказалась вне дворца, это не купол. — Это заклинание, которое придумала третья королева Солярии, — если бы я была в видеоигре, у меня бы над головой появилась лампочка. — Оно позволяет создавать иллюзию в разуме существа, даже если исполнитель не является феей разума! — я сорвалась на смех, а Алевтина всё также стояла и смотрела на меня. — Ты… ты иллюзия, — радостно ахнула я. — Оно работает рука об руку со специальным зельем, что схоже со снотворным. Общее лишь то, что оба погружают в состояние сна, но позволяет заклинанию работать, пока действует зелье. Длительность действия не более пяти минут, но знающий пользователь может растянуть в разуме жертвы всё даже на несколько часов в то время, как в реальности прошло не более пяти минут. Всё, вплоть до внешнего вида жертвы, природы — все это придумывает пользователь. Ты не заметила, что я не надела кулон, хотя привыкла меня в нём видеть! В глазах потемнело, и я почувствовала запах фиалкового чая. Напротив меня сидела королева Луна и спокойно попивала чай, пока я была без сознания. Я растерялась, встала, чтобы поклониться, но ноги меня не удержали, и я упала обратно на стул. Это было ожидаемо. Я читала, что после этого заклинания жертва очень слаба физически, и нужен отдых не менее двух дней, поскольку день после она точно проспит, а второй будет отлеживаться. Голова загудела, и я скривилась. Служанка королевы налила мне чай и спросила, могу ли я пить его самостоятельно или мне нужна помощь. Я отказалась от помощи и с опаской посмотрела на стоящую передо мной чашку. — Там восстанавливающее зелье, которое приготовила ученица Реджины, — заметив мой взгляд, сказала Луна. — Способная девочка. Это так, к слову, — женщина поставила блюдце на стол, а затем аккуратно, без звука, и чашку. — А ты молодец. Правда, я ожидала, что ты справишься намного быстрее. — Но я ведь справилась, — слабо улыбнувшись, произнесла я и всё-таки сделала глоток чая. В сердце затаилась обида. На мне не было тех ран, синяков, но я до сих пор чувствовала запах собственной крови. Металлический привкус будто остался на моих губах. Я невольно покосилась на женщину, но, опомнившись, что это королева, отвела взгляд. — Верно, — кивнула мне Луна, обворожительно улыбнувшись. — Не тебе на меня обижаться. Кстати, ты почти провалилась, — этой фразы я никак не ожидала услышать, поэтому, не скрывая своего удивления, посмотрела на королеву. — Ты додумалась в последний момент и то только потому, что заклинание я читала у себя в кабинете. Если ты не заметила, то ты в жакете, — я осмотрела себя и поджала нижнюю губу, — Твой внешний вид был плод моей фантазии. Я достаточно умна и наблюдательна, чтобы предположить, какой наряд ты предпочтёшь, так что внесла некоторые коррективы. Также и причёска другая. Прямые волосы, что Лулу уложила назад, а не высокий хвост. Я начинаю бояться эту женщину, потому что я даже не заметила этот резкий переход в сон. Меня даже в сон не клонило, я не чувствовала, что хочу спать, и не подметила этот момент. Заклинание было выполнено мастерски, а ещё я поняла, почему Реджина столь высокого мнения о себе — если верить учебникам, то для того, чтобы заклинание сработало, нужно очень аккуратно варить зелье, а оно не несколько часов готовится, а несколько дней, и отходить от него нельзя, так что я сейчас даже заволновалась за состояние лекаря. Лулу поинтересовалась моими знаниями об этом способе внедрения в чужой разум. Я подробно описала ей всё, что выучила об этом способе. Мне было очень любопытно, почему она выбрала именно эту «тему» экзамена, и королева охотно мне объяснила. — Именно внедрение в чужой разум было самым сложным в твоей ускоренной программе обучения, поэтому я выбрала его, но простого теста мне показалось мало, — Луна выглядела так, словно рассказывает мне рецепт: непринуждённо, легко и свободно. Это даже пугало. Воистину — нет ничего страшнее человека, который прячет угрозу за маской доброжелательности. — Видишь ли, просто рассказать выученное слишком просто для человека, который претендует на титул правой руки будущей королевы. Если ты заметила, я слишком дотошна, если дело касается моей дочери. Я буду убеждаться в том, что она будет пожизненно в безопасности, даже если меня после этого будут ненавидеть. Я громко вздохнула — крыть было нечем. Без сомнений могу заявить, что Луна прекрасная мать, которая готова на всё ради своего ребёнка, но всё же меня пугают её способы достижения безопасности её родной крови. Женщина улыбалась, а в глазах виднелась угроза. Моё отношение к ней было смесью восхищения, уважения и страха перед её силой характера и магии. Может вогнать в ужас не только контролем магии, но и простым тяжёлым взглядом, который в одно мгновение может смениться на лучезарную улыбку. Её невозможно прочесть или предугадать — она сама тебя читает и показывает ту часть себя, которая ей в данный момент выгодна. Я тут несколько месяцев и до сих пор толком не знаю королеву. Но экзамен не заканчивался. Луна мучила меня, засыпая вопросами про проникновение в создание человека, и мы плавно перешли к одному виду носителей этой способности, а именно фей разума. — Самый известный и сильный представитель данного вида? — строго осматривала меня королева. — Фарагонда Тэтчер, в данный момент она директриса колледжа, в котором я буду обучаться вместе с кронпринцессой, — спокойно ответила я, привыкаю к её взгляду. — Эта женщина очень сильна своим умом, а также развила свою магию сильнее, чем остальные феи разума. Правда, способностями, которые могут ранить, она не обладает. Максимум — свести с ума, но она слишком гуманна, даже к врагам применяет такое довольно редко. — Дело даже не в гуманности, — поправила меня королева. — Когда используешь данную магию, то ты сама слишком уязвима для нападений. Тем более, что её специализация — ум. Свою магию она использует в бою не так часто. К тому же, в бой давно не выходила. Кто ещё может использовать эту способность без зелей? — Например, существа владеющие магией иллюзии. В основном, кроме фей разума, этой способностью владеют ведьмы. Схожесть в том, что обе влияют на разум человека, но в отличие от фей в том, что те оставляют реальные раны, из-за которых можно и умереть. Ведьмы могут не менять временной промежуток. То есть, если в иллюзии прошло пять часов, то и в реальной жизни пройдёт столько же. Тем более, что на этой нужно огромное мастерство. В этом случае человек, словно лунатик: он слышит, что происходит и в иллюзии и реальности. Позже мы обсудили мои минусы, а именно то, что я не заметила очевидного: смену моей внешности, хотя это прям открытый намёк (королева понимала, что без подсказок я не догадаюсь, но не думала, что я настолько растеряюсь и не замечу изменений); Алевтиной была сама королева, и только сейчас я понимаю, что я глупая, потому что перемена меня удивила, испугала, но я не догадалась, что это не она. Но ей понравилось, что я уловила энергию заклинания, пусть и спутала её с куполом. Как сказала Луна, главное, что вообще научилась чувствовать. Минусов было слишком много, мне даже казалось, что больше, чем плюсов, но меня спасло, что я в последний момент все-таки догадалась. Правда, королева не уставала напоминать, что прошла я экзамен только потому, что та была уверена, что я надену подарок Стеллы. Честное слово, меня это раздражало, но я понимала, что она права, и меня это бесило ещё больше. Особенно всё, что было сказано во время экзамена под маской наставницы, ведь это было правдой. Я понимала, что кроме испытания заклинанием и зельем, был ещё и моральный экзамен, но Луна молчала. Я уверена, что всё происходящее — экзамен, даже то, как я себя веду и думаю. Я оказалась права. Спустя несколько минут королева начала говорить мне напрямую всё, что я тогда слышала, но более этично и культурно. Впервые в жизни меня так красиво обосрали. Только всё было правдой. Я действительно ожидала ото всех помощи, даже Митси самостоятельно не могла ответить — это приходилось делать Селине, а та ещё и избила. Родители были вынуждены меня «морально тащить», пока я пыталась чего-то добиться в университете. Чёрт, я даже не набралась смелости открыто расстаться с Энди. Я просто не брала трубку и оставила его без ответа. Разумеется, он тоже поступал по отношению ко мне грубо, но я его понимаю, ведь он — не спасательный круг, чтоб постоянно меня выслушивать. Это Селина старалась убежать от своих проблем и переживаний, решая мои проблемы, а мне со своей слабостью было это выгодно. Бежала к ней с любой проблемой и не задумывалась о возможном существовании её трудностей. — Невнимательна, труслива, — перечисляла Луна, а я продолжала чувствовать себя говном. — Не способная брать на себя ответственность и убегающая от проблем, а также прячешься за чужими спинами, — она смотрела на меня тяжёлым взглядом, а я старалась отвести глаза. Мне было тяжело смотреть ей в глаза, ведь ничего достойного во мне не было. — Не отстаиваешь себя, — эта фраза пощёчиной ударила меня, и я опомнилась. Экзамен ведь продолжается! — Вы правы, королева, — тихо согласилась я и осторожно взглянула в глаза женщины. — Я была такой, но сегодня встала на путь исправления. Я ведь смогла заметить то, чего не заметили вы — кулон, — я старалась говорить более уверенно, но всё равно это звучало, как оправдание. — Я стараюсь, чтобы стать лучше. Согласна, пока что продвижений мало. — Это всё? — холодно спросила королева. — Нет, королева, — улыбнулась я, а она подняла брови в удивлении. — Я сильная, а не слабая. Меня не избили, а физически победили. — Прошла, — улыбнулась женщина, и у меня на душе отлегло. Не скрывая своей улыбки, я смотрела королеве прямо в глаза. — Есть над чем работать. Я бы сказала, что это очень даже мягко сказано, но срок у тебя до коронации Стеллы — если я пойму, что ты недостойна, то правой рукой станет Алевтина. Ты должна знать, что тебя можно заменить, но если ты справишься, то станешь незаменимой. С природой твоей магии это возможно, ведь в наше время феи и маги огня на вес золота, но зависит всё только от тебя. — Я вас поняла, — кивнула я. Я очень сильно устала, у меня не было сил ни на что, кроме сна, когда королева, наконец, ушла, оставив на столе документ, в котором было сказано, что я официально стала ученицей на титул правой руки. Пока Лулу готовила кровать ко сну, она рассказала, что, оказывается, готовились и другие претенденты, о которых мне не говорили. В целом, я так поняла, что и те люди тоже не знали, что они не единственные претенденты. Позже разузнаю подробнее, а теперь спать.***
Пусть мои глаза и были закрыты, я чувствовала несильный ветер, который обдувал моё лицо. Я пыталась открыть глаза, но они словно были заклеены, поэтому я кривилась и пыталась помочь себе руками, но ничего не выходило. В конечном счёте, я начала паниковать и кричать, пытаться что-то нащупать, но ничего рядом не было. Создавалось впечатление, что я где-то далеко за городом, даже не в лесу, а на поляне. Как только это пришло мне в голову, я постаралась нащупать траву, но вместо этого моя нога опустилась в воздухе вниз в пустоту, причём ниже, чем другая нога. Паника пропала, вместо неё пришло любопытство и непонимание того, что происходит. Если моя нога смогла опуститься ниже, то каким образом другая смогла упереться обо что-то выше? Я присела и стала пытаться нащупать руками что-то твёрдое, может ступеньки или платформу какую-то? Но, к моему удивлению, ничего не было. Не понимаю, что происходит… Только я задалась этим вопросом, как стала падать куда-то вниз, словно Алиса в нору. Постоянно переворачиваясь, я летела и пыталась кричать, но никакого звука не издавалось. Будто я внезапно онемела. Вместо какого-либо слова, у меня просто вырывался слабый хрип. В конце концов, я упала прямо на шею и чудом не сломала её. Лишь в этот момент я осознала, что происходящее является сном. Я снова попыталась открыть глаза, но ничего не выходило, и я оставила эти попытки. После того как я поняла, что это не реальность, мне стало намного проще и не так страшно. Хотелось бы сказать, что абсолютно не страшно, но это не так. Чувство настороженности было. Особенно, после того как я убедилась, что не могу открыть глаза. Успокаивал тот факт, что со мной ничего не случится. Максимум — я испугаюсь и проснусь в холодному поту. Через пару мгновений я стала слышать какой-то странный звук. Он был похож на шуршание шёлковой ткани, а также сопровождался неизвестным мне приятным цветочным запахом. Таким приятным и знакомым, что мне даже стало спокойно на душе. В этих ощущениях было что-то до боли родное. Словно вот-вот должен явиться кто-то мне знакомый, но я прекрасно понимала, что это всего лишь плод моих фантазий. Этот звук звучал со всех сторон, будто я была в эпицентре чего-то, о чём не имею ни малейшего понятия. Я не слышала шагов, цоканья каблуков, но отчётливо слышала шуршание шёлковой одежды. Кто-то был рядом со мной, а запах только подтверждал мою теорию. Я попыталась поинтересоваться где я и кто это, но до сих пор слышала только хрип. Громко вздохнув, я стала проваливаться в сон. Сон во сне… так странно…***
Когда я почувствовала острую боль, открыв глаза, я только убедилась в том, что происходящее было сном. Яркий свет слепил меня, я пыталась прикрыть глаза руками, но сил, чтобы их поднять я не нашла. Мышцы болели так, что я с трудом могла их напрячь, и даже это доставляло мне немало боли, про которую я приняла решение не озвучивать. Хотелось встать, но я даже не пыталась. Когда напрягла ногу, то меня скрутила такая судорога, что хотелось умереть, и вот в этот момент я не смогла сдержаться от нецензурных комментариев. Вбежали служанки и стали ахать и пытались мне помочь, но пока она самостоятельно не прошла, лучше мне не стало. Так что больше двигаться мне не хотелось. Реджина, что вошла позже, объяснила, что это последствия заклинания, которое использовала на мне королева. О таком меня не предупреждали, и я была возмущена, но рассказывать об этом было нельзя. Если бы это сделал кто-то другой, то я бы могла что-то высказать, но против Луны идти было глупо. — Селина волнуется за тебя, — сообщила мне Реджина. Голос был уставший, а вид замученный. Видимо, она возле меня не один день сидит. — Сколько дней я спала? — мой голос был еле слышен, но она меня услышала. — Три дня точно, — вздохнула женщина. — Селина хотела тебя увидеть, но, пока ты была без сознания, я запрещала ей входить. Хочешь её увидеть? Она сейчас за дверью. Я кивнула, а Реджина сказала, что мне лучше говорить по минимуму, так как видит, что мне трудно, и лучше не перенапрягать связки. Первое, что мне бросилось в глаза — это то, что волосы у Селины стали еще короче. Перед этим они были по плечи, а невооружённым взглядом можно было заметить, что стрижка была выполнена небрежно, а значит самостоятельно. Речь идёт не о некачественно выполненной работе, а именно о виде, словно пряди рубили топором. В этот раз дела обстояли намного лучше. — Я попросила меня подстричь, и мне сделали небольшой подарок, — скромно улыбнулась Селина и поправила волосы. Я кивнула. Хотелось много чего сказать, но не могла. Горло болело. Селина обеспокоено посмотрела на Реджину. — Ей пока не нужно слишком много говорить, — объяснила Реджина. — Ничего серьёзного, не волнуйся. Просто ей сейчас сложно говорить, поэтому пусть немного переждёт. — Вот же, — фыркнула Селина и поморщила нос. — Эта королева, — она хотела было что-то сказать, но Реджина сжала её руку, и та, закусив губу, промолчала, а после продолжила. — Немного переборщила, — покосилась она на женщину, и только тогда та её отпустила с довольным взглядом. А они неплохо подружились. Я невольно заулыбалась. — Тебе лучше? — хрипло спросила я и закашлялась. Служанка помогла мне приподняться и подала мне воды, к сожалению с лимоном. Я скривилась и попросила простой воды. Девушка растеряно посмотрела на Реджину, и та кивнула. Слава Богу я смогла выпить нормальной воды без газа и лимона. Против него ничего не имею, но если я хочу пить обычную воду, то мне никакая жидкость на замену не поможет. — Да, — довольно кивнула девушка, но губы покусанные таки были. — Всё не идеально, но продвижения есть. — У неё есть потенциал к магии, — сообщила Реджина, и я очень удивилась. Я хотела спросить, как такое произошло, но женщина меня опередила. — Нет, она не из нашей Вселенной, как ты. Скорей всего, кто-то из её предков был связан с магией, но на Земле так мало осталось подобных людей и магии целом, что там она не проявлялась. — Ты фея? — прохрипела я, а Селина взволнованно почесала затылок. — Предположительно ведьма, — ответила за неё Реджина. — Мы проработали травму с огром. От дальнейшего лечения она отказалась, а я не могу её заставить, поэтому у неё есть выбор: вернуться обратно на Землю или мы можем дать шанс, как тебе, и дать ей гражданство Солярии. — Если честно, я запуталась, — нервно хихикнула Селина, покусывая губы. Я заволновалась, ведь ведьм не все любят в этой Вселенной. Не то, чтобы была какая-то дискриминация, нет, просто те обладали скверным характером, и к ним насторожено относились, с опаской: как говорится, доверяй, но проверяй. — Никаких особых предложений тебе не будет, — стала объяснять Реджина Селине. — Ты будешь оформлена, как сирота. — Какая вам выгода со всего этого? — покосилась Селина, и я была с ней согласна. Если я была изначально рождена здесь, то Селина нет, тогда зачем им помогать ей. — Отказываться от волшебного существа глупая затея, — посмеялась Реджина. — В нашей Вселенной не отказываются от существ, в которых хранится магия. Психика Селины не такая уж и стабильная, поэтому может быть ещё несколько выбросов, что могут стать смертельными не только для неё, но и для окружающих. Так как ты не была рождена здесь — принудительно забрать, как Блум, мы тебя не можем, так что требуется согласие. — Ну значит Блум летит в Алфею, как и собиралась, а я в эту Облачную башню, о которой вы мне несколько дней поёте, — устало вздохнула Селина и подмигнула мне. — Не так быстро, — засмеялась Реджина. — Разбежалась, — мы с Селиной с непониманием посмотрели на женщину, а та продолжила. — Туда с нулевым знанием магии не попасть. Нужно подготовиться хотя бы на базовом уровне. Реджина сказала, что большего сказать не может, потому что это не её обязанность, поэтому я поинтересовалась у Лулу, которая вовремя зашла, и та позвала Алевтину. Наставница рассказала, что с согласия Селины начнут готовить документы о её гражданстве и оформлять, как сироту. За льготы, что предоставит Солярия она сможет скромно прожить год и обучаться у учителя. Селина несколько раз хотела передумать, но я уговорила её остаться, ведь так мне будет не так одиноко, и я смогу увидеть её в любой момент. Относительно в любой момент… хотя бы по здешнему интернету мы общаться сможем. Всё было настолько сложно, что даже я начала волноваться. Селине нужно было собрать все нужные документы на Земле, взять с собой необходимое и возвратиться, но оставлять её во дворце никто больше не собирался, поэтому первое время ей было негде жить, а получить квартиру она сможет только через несколько месяцев. Исходя из всего этого, я решила пустить её в ту квартиру, что была предоставлена мне. За Селину я не волнуюсь, ведь искусство ценится везде, и она вполне сможет нарисовать парочку картин и кому-нибудь продать. Это будет небольшая прибавка к льготам. Тем более, что она решила договориться со мной о довольно неплохой идее: жить в моей квартире и сдавать свою, когда получит. Я была не против помочь. До всего этого ещё далеко, но думать и планировать никто не запрещает, так что на следующий день мы всё это более подробно обсудили. Я уже могла более менее нормально говорить, но всё же Реджина советовала не слишком нагружать связки, но мне так хотелось пообщаться с подругой, что ей об этом я ничего не сказала. Моё обучение не прекращалось. Я всё так же изучала нужные дисциплины, но в более спокойном темпе, нежели перед экзаменом. Экзамен… при мысли о нём у меня начинала болеть голова. Пусть я и встала с кровати спустя пару дней, но выходить из комнаты было пока рановато, поэтому всё своё время я проводила в ней. Даже родителям пришлось прибыть ко мне, когда подошла дата нашей встречи. Под стражей их доставили на планету, а Селину наоборот туда отправили вместе со смотрителями, чтобы та собрала всё нужное. Мама была возмущена произошедшей ситуацией на экзамене и хотела всё высказать королеве, но благо папа её остановил. На самом деле, не пострадала она из-за решения Луны, ведь у неё есть здесь свои уши — одно желание и маму стёрли бы в порошок, что я письменно разъяснила маме, и та стала осторожнее. — Мне всё это не нравится, — фыркнула она, осматривая мою комнату. — Комната красивая, но никакого уюта. Вот где шторы? — Они висят, — хихикнула я, а мама только закатила глаза. — Это ткань на рукава, а не шторы, — щупая ткань, высказалась она. — Не понимаю нынешней моды. Как тут спать? Проснулась и солнце в морду светит! — Мама права, — поддакивал папа. — Шторы должны быть из плотной ткани для качественного сна. Я только громко вздохнула и рассмеялась. Я так скучала за этим ворчанием! За вечным недовольством! Сказал бы мне кто-то, что это произойдёт, я никогда не поверила бы. Покрутила у виска и плюнула, а теперь я грустно улыбаюсь, понимая, что мне придётся оставить их и жить своей жизнью. Весь день мы провели вместе. Пару раз ко мне доставляли Селину, чтобы решить квартирный вопрос. Я дала ей копию ключей, и её доставили по адресу. Умная девушка собрала все свои драгоценности и всё, что может показаться диковинкой здешним, и те захотят приобрести. Всякие мелочи, одежда и техника, а также картины. Несколько картин она умудрилась всучить смотрителям и уже была с небольшой суммой, которой ей хватит на пару дней. Не пропадёт. Мама недовольно высказалась о Селине, чему я была удивлена. Оказывается, она надеялась, что та останется на пару месяцев жить у них, чтобы скрасить одиночество, но всё пошло не по плану. Квартиру Селины отец будет сдавать с её разрешения и приобретать на эти деньги что-то, что будет ценится на этой планете. Селина ещё не придумала, что это может быть, но я предложила ей закупать цветы, которых тут нет. Например, здешние никогда не слышали о лилиях, хотя у самих растут похожие цветы. Те же апельсины и мандарины можно продавать, потому что здесь их нет. Прошло несколько дней, я продолжала пить прописанные Реджиной таблетки, а также готовиться к переезду в Алфею. Отбывать через несколько дней, хотя должны мы были прибыть ещё неделю назад, но из-за меня не смогли. Я вполне могла бы прибыть позже, чем Стелла, но та отказалась и решила подождать меня, так что мы будем в числе последних. Чёрт, я так волнуюсь…