… Нет, нет, нет, пожалуйста. Пусть это будет очередной сон, где ты ничто, где нет места для таких, как ты…
Слёзы почему-то сами по себе наворачивались, когда слышно крик родной матери. Нет, она не плакала, не просила о помощи. Она пыталась показать, кто в семье всё же был впереди планеты всей. Не он, а она. Ли никогда её не боялся, вернее он от неё шугался, избегал, как только сам мог, и старался лишний раз не появляться на её глазах. Когда ты ребёнок в теле подростка — всё становится куда сложнее. Утренняя рутина, словно камень на душе, от которого лично не можешь избавиться. Пока встаёшь, только и слышишь эту истерику между родителями. И хоть родной отец не жил вместе со своей семьёй, он иногда всё же приходил навещать не только своего любимого сына, но и вечно орущую бывшую жену. — Доброе утро, Гань Юй, — прошептал юноша, выходя из комнаты. Девушка сразу оживилась и беспокойно посмотрела на того. — Ли, всё хорошо? Выглядишь неважно. Гань Юй нельзя было назвать полноценной сиделкой Чжун Ли — скорее его сопровождающей, чтобы у его матери не было подозрений, что он прогуливает пары в училище. Вечное проклятье, где весь твой день расписан «от и до». От подъёма до свободного времени, которого как такового и не было. Лишь иногда, так, чудом проскальзывал момент, когда появлялась возможность свободно вздохнуть и больше ни о чём не волноваться. — О, не переживай обо мне. Ты бы лучше о себе позаботилась. Гань Юй сразу почему-то подумала, что выглядит очень неопрятно, поэтому постаралась пригладить свои непослушные голубые волосы. Поправив кофту, девушка посмотрела на Чжун Ли и тихо выдохнула. — Вы же помните, что у вас сегодня урок с репетитором по истории и обществознанию? Не хотелось бы, чтобы ваша матушка вновь ругалась из-за этого. — Репетитор? — удивился Ли, широко раскрыв свои глаза, — Я думал, что у меня сегодня найдётся свободная минутка, а тут что ни день, то репетитор. — Если Вы ещё раз прогуляете занятие, боюсь, потом будет доставаться как мне, так и Вам. Так что просто прошу Вас не пропускать его на этот раз. На деле Чжун Ли не любил сетовать на свои проблемы. Сколько бы он ни жаловался, его почти никогда и никто не слышал. Люди вокруг пропускают мимо ушей все его душевные переживания, личные проблемы, да и не только. Тошно от этого ужасного чувства безысходности.…Ты — это загнанное в угол животное, которому никак нельзя сделать шаг в сторону, назад и вперёд…
Вокруг тебя лишь пропасть и темнота, в которой ты пропадёшь раз и навсегда.
Лично Чжун Ли не хотел каждый раз быть загнанным в угол, но эта пластинка на бесконечном повторе.
Вечный, гнилой насквозь танец, в котором легко кружишься сам с собой, увязнув по колени в болоте. Из тебя лепят. Из тебя пытаются сделать очень удобную куклу, которая беспрекословно будет служить своему хозяину.Чжун Ли не желал этого. Он боялся. Ему хотелось жить и быть как все.
Он не собирался вечно идти на поводу своей матери, чтобы в итоге стать офисным планктоном, у которого будут деньги, но не счастье. Он хотел смотреть куда дальше своего носа. Смотреть на далёкие горы, которые никак не сдвинуть с места. — Чжун Ли. Гань Юй вызывает Вас обратно, — девушка помахала рукой перед лицом юноши, взволновано искривив свои тонкие брови, — С Вами точно всё хорошо? Ли вернулся в реальность, когда мать щёлкала пальцами и показательно фыркала, намекая на то, что сын у неё слишком наивный и метательный, акцентируя на том, что он должен быть куда серьёзнее, как и она сама. Противная женщина на первый взгляд. — Тебе сколько лет, чтоб ты вот так застывал на месте и смотрел в одну точку? Неужели наконец-то решил задуматься о том, кем ты должен стать в итоге? — Нет, Матушка. Просто задумался насчёт сегодняшних пар. — Прекрати меня называть «матушкой». У меня уже складывается ощущение, что я старая бабка, у которой не понятно какой сын. Видела бы тебя твоя бабушка, заплакала от горя!Слава богу, эта бабушка уже давно покинула сей мир, и Ли не о чем было волноваться.
***
— Ли, я ближе к четырём часам дня приеду за тобой. Только без задержек. Ты же знаешь, как твоей маме важно, чтобы всё было ровно в срок, — грустно пробормотала девушка, немного опуская голову вниз. — Гань Юй, может тебе лучше взять отпуск? Ну, хотя бы на недельку. Ты так много работаешь, что даже страшно становится, — почти прошептал юноша, поправив рюкзак на плече. — Не говори глупостей. Твоя мама этого явно не оценит, — также почти шёпотом ответила она, сцепляя руки в замок, — Да, в общем слове, я ещё не особо устала, чтобы уходить в отпуск, а уж тем более он был только недавно. — И всё же. Я ведь думаю, ты бы очень хотела хотя бы два денька отдохнуть от постоянной ругани моей матушки. Наберёшься сил и вновь в бой, — начал её подбадривать парень, улыбнувшись уголками губ. — Что же… Я подумаю над твоим предложением, Ли. А теперь тебе пора на пары. Хорошего дня!...Он бы не сказал, что каждый день в училище — рай для него. Нет, ничуть. Что дома, что там, он зажат всё также в угол...
***
— Мистер Чжун Ли, — строгий и глубокий женский голос, который каждый раз заставлял его вздрагивать, словно в первый раз, раздался в помещении, чуть не оглушив своей серьёзностью, — Вы опоздали на 3 минуты и 34 секунды. Ваша мать уже знает об опоздании.… Чёрт. Проклятье. Твою же сукину мать...
Ли никогда не любил своего куратора, который буквально по секундам считал, на сколько опоздал юноша, и сразу сообщал об этом родителю, чтобы та знала, какой же её сын всё-таки безответственный и что ему ничего нельзя поручить. Например, такое простое «не опоздать». Чжун Ли, правда, из всех сил старался никогда не опаздывать, но Янь Фэй с её вечными историями и законами... Проклятье или просто вечная «удача»? Непонятно, однако куратору матушка явно доплачивала деньги за то, что та сообщала об опозданиях сразу, как только Ли появлялся на пороге. Группе смешно. Смеялись даже те, которым по сути должно быть всё равно на самого Ли и его жизнь. Но всё же... Они смеялись без остановки....Почему они смеются???...
Среди всех, наверное, не веселилась только Янь Фэй, которой действительно было жаль своего немного припозднившегося друга. Она и зашла ведь за ним следом, но знала: смеялись не над ней, а над Ли. Куратор поднялась с места и подошла к юноше, позволяя сопутнице пройти за своё место, а сама терпеливо выжидала с противным выражением лица, когда Нин Гуан соизволит позвонить своему сыну, чтобы в очередной раз известить его о том, что он пошёл весь в отца. Такой же непунктуальный, и какой он позор собственной матери. Ли уже знавал это извечное унижение перед всеми, когда преподаватель забирал его телефон, позволял себе самовольно ответить на звонок матери и ставил на громкую связь, чтобы все слышали ругань статной женщины о том, какой её сын нерадивый....Никого действительно не волновало, что Ли в этот момент было плохо. Что он готов был вот-вот расплакаться, выхватить телефон и убежать...
...Никому не было дела до него самого и его чувств...
...Он действительно опозорился перед всеми...
Да и не только за слабость, но и за то, что из-за неё он так страдал.
А Ли ругался на всех и вся. Хотел скрыться, словно лис в тени дерева, спрятаться от всех, но ему это не помогало. Глаза внезапно наполнились настоящими, крупными слезами, щёки и нос отчётливо покраснели. Он тихо шмыгнул носом, заслышав смех куратора. Хотелось провалиться, испариться, исчезнуть в этом мире. Стать маленькой капелькой дождя, которую никогда и никто не осудит за то, как и куда она упала с неба. А ещё лучше — стать снежинкой, которая в итоге просто растает в тёплых руках незнакомца. Был бы здесь Сяо, было бы куда проще от этого. Он бы сразу развёл здесь кровавое поле. Ради своего очень близкого друга Чжун Ли. Но его здесь нет и не будет. Он не придёт по щелчку пальца. Он не появится только от силы мысли.… Кто-нибудь… Спасите меня от этого вечного кошмара на повторе…