Хрестоматия глупости

В последнее время с головой у Коко точно что-то не в порядке. Иначе объяснить свое нахождение в данный момент на трибунах он не мог. Он же клялся, что никогда в жизни не будет интересоваться тем, чем занимается Инуи. Точно бесы (с именами его друзей) попутали. Всю прошлую неделю они потратили на то, чтобы заставить его прийти на эти глупые соревнования. Что интересного может быть в просмотре того, как десяток парней в смешных шлемах и на велосипедах с маленькими колесами разъезжают туда-сюда? Или чем они там занимаются? Коко на самом деле не имел ни малейшего представления. На улице было довольно прохладно, поэтому Коконой сидел на своем холодном пластмассовом сидении, насупившись и сложив руки на груди. Рядом с ним сидели Майки и Чифую, как раз и затащившие его на это мероприятие, чтобы поболеть, так сказать, за друзей. Болеть ни за кого Коко не собирался, наоборот предвкушая то, как будет всем своим видом демонстрировать недовольство и отчужденность, но вот простуда с температурой после таких вот продолжительных сидений на продуваемых всеми ветрами трибунах вполне могла навестить его уже на следующий день. Его друзья слишком ненавидят его, и им определенно нравится наблюдать за его мучениями. Майки с Чифую же, судя по всему, получали от всего этого какое-то особое садистское удовольствие, потому что они оба абсолютно точно плевать хотели на какую-то обиду Коко, сосредоточив свое внимание на людях, стоящих с велосипедами около старта. Сегодня должны были стартовать первые в сезоне соревнования, и, разумеется, Коко знал, что Дракен, Баджи и, конечно же, Инуи были одними из лучших в их команде. Все они прямо в этот момент стояли рядом с еще какими-то ребятами. На всех них были практически одинаковые костюмы, различающиеся разве что цветом. Одежда Баджи ровно, как и его шлем, сейчас оставленный висеть на шее, была полностью черного цвета, волосы его были собраны в высокий хвост (Коко подумал о том, удобно ли ему с ним надевать шлем). И хотя с такого расстояния выражение лица было практически не разглядеть, особенно с плохим зрением Коко, он был готов отдать руку на отсечение, что на его губах была привычная широкая ухмылка. Дракен, все еще остающийся среди всех участников самым высоким, спокойно стоял, сложив руки на своем черно-белом костюме. Его шлем точно так же покоился у него на верхней части спины. Рядом с ним стоял его велосипед, который по сравнению с Дракеном выглядел слишком уж маленьким. И самым выделяющимся из них троих для Коко был, несомненно, Инуи Сейшу. Как минимум, потому что его костюм был белый с ярко красными вставками. Как максимум, потому что он всегда цеплялся за него взглядом. Свой шлем он держал в руках. Его волосы привычно загибались в разные стороны, и Коко стало действительно интересно, будут ли они в таком же идеальном состоянии, когда он снимет защиту с головы по окончанию заезда. Все трое стояли рядом с линией старта и о чем-то переговаривались. Дракен развернулся в их сторону, быстро нашел взглядом, после чего посмотрел обратно на Баджи и Сейшу и сказал что-то такое, от чего другие двое моментально принялись шерстить взглядом трибуну. Баджи рассмеялся и толкнул локтем Инуи, от чего тот слегка отшатнулся и потер место удара. Теперь все трое смотрели на них. Коко почувствовал себя еще глупее, чем до этого. Зачем он вообще согласился прийти сюда, к тому же в такую рань? Надо было послать Майки с Чифую куда подальше с самого начала. К ребятам внизу подошла девушка-организатор, и после этого все сразу же начали крепить шлемы на своих головах. Взяв свои велосипеды, каждый подошел к своему месту старта и приготовился. Раздался предупреждающий сигнал, и только тогда Коко обратил внимание на трассу перед ним. Все поле было в каких-то буграх, буквально через каждые пару метров встречалась какая-то возвышенность. Некоторые были больше, некоторые меньше. И вся трасса была закольцована каким-то особым образом, что Коко не имел ни малейшего представления о том, как они вообще должны будут двигаться и куда. Хлопок! И все спортсмены сорвались со своих мест. Коко фыркнул и прикрыл глаза. И неужели ему предлагается смотреть вот на это? Что веселого в том, чтобы гоняться на перегонки по каким-то горкам? Старт начинался с небольшого возвышения и, очевидно, что кто-то моментально должен был вырваться вперед. Первым в глаза Коко бросился Баджи, ибо его полностью черный костюм довольно сильно выделялся на фоне всех остальных. Ну и еще потому, что он лидировал. Тех, кто был опытнее и смелее, было определить довольно просто – они держались на своих BMX тверже остальных. Другие же напрягались на виражах и, в целом, выглядели немного дергано. А еще слегка дернулся на трибуне Коко. Он бы мог списать все на пронизывающий его холод, только вот одет он был довольно тепло, да и внушить самому себе, что не вздрагивал, когда из десятка разноцветных ребят выцепил один конкретный бело-красный костюм, он уже, к сожалению, не мог. Сейшу действительно был очень хорош в спорте. Хоть он и не лидировал, уступая по скорости Баджи, на велосипеде он держался намного лучше некоторых. Коко не успел удержать себя от этой мысли. Он просто замер, внимательно наблюдая за каждым движением Инуи, не думая совершенно ни о чем. А потом на одной из горок он взмыл ввысь, и вместе с ним подпрыгнуло и сердце Коко. Он даже слегка привстал на своем сидении, а руки его сжались в кулаки. Его BMX был словно продолжением его тела, руки крепко сжимали руль, а мышцы на ногах были напряжены. Всем своим видом он излучал холодную уверенность. Если бы Коко был фотографом, то непременно пожалел бы, что пропустил такой великолепный кадр. Возможно, в его камере действительно уже никогда не будет запечатлен этот новый образ Сейшу, но на сетчатке его глаз эта картина останется навсегда. Он был просто великолепен. И если бы Коко не был слишком занят тем, что следил за малейшим его движением, то обязательно отругал бы себя за эту мысль. Просто, потому что… Какого черта с ним вообще происходит?! Парни продолжали ловко маневрировать на склонах и между друг другом в попытках обогнать, но все, в конце концов, закончилось так же быстро, как и началось. Баджи, прибывший на финиш первым, резво спрыгнул со своего BMX, стянул с головы шлем, на радостях развернулся к ним, сидящим на трибуне, и прокричал что-то, что Коко не разобрал. Финишировавшие одновременно после него Инуи и Дракен точно так же сняли свои шлемы и принялись поздравлять друга с победой. Коко, наконец, полностью вышедший из своего легкого транса, повернулся в сторону к своим друзьям. Чифую почему-то глубоко вздохнул, Майки совсем бесстыдно рассмеялся и похлопал его по плечу, а Коко почувствовал, что ему нужно срочно куда-то испариться, потому что пересекаться ни с кем из друзей, ни тем более с Инуи он сейчас не хотел ни за что в жизни. Именно поэтому, не теряя ни секунды, он поспешно сбежал. *** Вся комната была оформлена в каких-то коричневых тонах, и охарактеризовать ее иначе, как захламленной было нельзя: внутри было огромное количество картонных коробок, содержимое которых оставалось загадкой, вещи в мешках валялись то тут, то там, а прямо по середине комнаты стоял огромный подранный со всех углов диван. Коко сидел в середине всего этого хаоса и тихо чего-то ждал. Время протекало будто бы в замедленной съемке, а пыльные ворохи, словно он находился где-то в пустыне, яростно закручивались в воздухе, хотя никаких окон в комнате не было. Вся окружающая обстановка внушала умиротворение, но Коко сидел с прямой спиной и ощущал непонятно откуда взявшуюся тревогу. Его руки были ровно сложены на коленях, и он не моргал, хотя могло показаться, что любой случайные поток ветра может напихать в глаза огромное количество пыли. Тем не менее все песчинки обходили его стороной. Внезапно распахнулась дверь. Время, до того момента вяло текущее, теперь пошло в обычном темпе, вместе с сердцебиением Коко. На пороге стоял Инуи. Вид у него был отчего-то удрученный, и сделался он таким не в один момент, наоборот, складывалось ощущение, что эта эмоция пребывает на его лице уже довольно долгое время. Коко почему-то почувствовал себя виноватым. Захотев было подорваться, он по какой-то причине не смог этого сделать, и, оглядев себя, понял, что он был приклеен прямо к дивану. Обе его ноги ощущались по-настоящему десятитонными, поэтому все, на что сейчас был способен Коко – это отчаянно махать руками по направлению к Сейшу. Тот, закрыв за собой дверь, прошел прямо к нему и уселся на другую сторону дивана. Вроде бы близко, но в то же время расстояние между ними казалось огромным. С большим трудом развернувшись к Инуи лицом, Хаджиме понял, что диван начинает увеличиваться прямо на глазах. И всякий раз, когда он открывал рот, чтобы что-то сказать, не раздавалось ни слова, словно ему кто-то отключил голос. В то же время длина дивана все больше увеличивалась от любой попытки возмутиться этому факту. Инуи все это время смотрел прямо на него своим расстроенным взглядом, и с каждой секундой Коко чувствовал себя все хуже и хуже. Он хотел как-то исправить это, сказать хоть что-то, чтобы тот перестал глядеть на него жалобно, но не мог совершенно ничего сделать. Тогда он просто закрыл глаза и опустил голову, сдавшись. У него нет совершенно никаких шансов. С какой стати Инуи вообще обязан его слушать, если все, что обычно вылетает из его рта – это оскорбления или издевательства? Спустя, казалось бы, всего секунду, Коко снова поднял голову собираясь посмотреть на парня, но, открыв глаза понял, что расстояние между ними куда-то резко испарилось и теперь они сидели буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, а диван снова сделался таким, каким он был изначально или даже меньше. Сейшу все еще смотрел на него и ничего не говорил, но Коко каким-то образом знал, что больше не приклеен к дивану и к нему вернулся голос. Поэтому он всем телом развернулся к нему, однако вместо того, чтобы произнести те слова, которые, он чувствовал, он обязан произнести, но издал какой-то непонятный всхлип и затих. К счастью, Сейшу понял все, что хотел до него донести Хаджиме, Инуи приблизился к нему и осторожно прикоснулся к его плечу рукой. Коробки и мешки с вещами летели куда-то в пропасть, и комната вокруг них давно куда-то испарилась, оставив вместо себя только бескрайнее светло-голубое небо. Вокруг не было слепящих глаза солнечных лучей, и тусклый коричневый цвет, как будто кто-то наложил фильтр сепия, пропал. Старый диван тоже преобразился, и теперь они вдвоем валялись в чем-то белом-белом и безумно мягком. В небе вокруг них не было ни облачка, и, по сути, единственным было то, на котором парили они. Вся пыль, окружающая их, исчезла, а они продолжали медленно лететь вниз. Коко отчего-то знал, что с землей они не встретятся никогда, так и продолжив опускаться вниз с непередаваемым чувством в груди, улыбаясь и крепко держась за руки. *** Проснувшись с утра с хорошим настроением, но полным хаосом в голове, Коко подумал, что он начинает сходить с ума. Его мозг определенно перенапрягся, ибо в то, что он способен сгенерировать такое в здравом уме и трезвой памяти, он верить не хотел. Подобные вещи снились ему уже далеко не в первый раз. И хотя в каждом из сновидений был совершенно разный сюжет, одна вещь всегда оставалась неизменной: во всех них рядом с ним был Инуи Сейшу. Иногда они занимались совершенно обыденными вещами, такими как обед в университетской столовой или просто прогулка по ближайшему скверу. Самое интересно было то, что Коко из сновидений никогда не был против такого союза, казалось, он даже наоборот поощрял его, ибо просыпался он в хорошем, даже отличном расположении духа. И только если он начинал думать о причинах своего хорошего настроения, на него накатывала какая-то тревога, а чувствовал он себя слегка запутавшимся. С ним в принципе редко происходили такие случаи, когда он не понимал собственного хода мыслей или же попросту не успевал за ним, но это был как раз один из них. Ему срочно нужно было развеяться. И сделать это как можно скорее. К счастью, спустя пару дней нахождения в этом непонятном состоянии, такая возможность ему предоставилась. В один из дней, когда он в очередной раз собирался просидеть в библиотеке допоздна над очередной работой для своего одногруппника, который, как всегда, дотянул все до самого дедлайна, и в самый последний момент понял, что не успевает ничего сделать, ему пришло сообщение от одного его не очень близкого знакомого. В нем говорилось о том, что он приглашает Коко на какую-то вечеринку, кажется, в честь Хэллоуина. На самом деле, предложение было адресовано не только одному Коко, но и всем другим в групповом чате, но он почему-то всерьез задумался над ним. Этот самый пригласивший их парень, Харучиё Санзу, которого на самом деле звали как-то по-другому, проблема была только в том, что никто не знал, как именно, обладал не особо хорошей репутацией. Тем не менее вечеринки, на которых он присутствовал обычно были, мягко говоря, веселыми. Говоря на чистоту, на них происходило какое-то полное безумие, и от того они и получались такими запоминающимися. И хотя у Коко была куча дел, которые должны быть выполнены в срок, чего стоила только та работа, которую он так усердно делал в библиотеке (ему за это деньги платят, окей?), он уже представлял то, как будет тусоваться в компании малознакомых людей, позабыв о всех повседневных заботах. Все же работа никуда не денется, а вот проветрить мозги ему нужно было уже давно. Так он и оказался в чьем-то доме в окружении кучи народа, со стаканчиком какой-то адской алкогольной смеси в руках и отвратительным привкусом этого самого напитка во рту. Периодически то тут, то там наблюдая своих знакомых и друзей, Коко не чувствовал себя неуютно. Однако не подходил к ним, желая для начала слегка расслабиться в одиночестве. И тем не менее отойти ему все-таки пришлось. Жидкость в стакане закончилась, а ожидаемой легкости в голове Коко пока еще не ощущал. Так, пробираясь сквозь толпу людей, он направился на кухню. В приглашении нигде не было написано, что вечеринка именно костюмированная, но, скорее всего, большинство, увидев приписку о том, что все празднество собиралось в честь Хэллоуина, решило обязательно нарядиться как можно аляповатее. Коко такую точку зрения не разделял, поэтому пришел в своей обычной одежде, как и некоторые из его друзей. Все-таки его первоначальной целью было разгрузить голову, а не устраивать клоунаду. Наверное, кто-то мог бы назвать его скучным, но ему самому было бы на это абсолютно наплевать. Проходя мимо небольших компаний и парочек, решивших, что флиртовать прямо посреди гостиной – это отличная идея, он ловко огибал их все и демонстрировал прямо-таки образец изящества. Опустив глаза буквально на секунду, чтобы проверить наличие телефона в своем кармане, он внезапно на всей скорости в кого-то врезался. Подняв взгляд практически сразу же и уже собираясь сказать пару ласковых человеку, очевидно, не умеющему смотреть по сторонам, он наткнулся на очень знакомое ему лицо. И первое, что бросилось ему в глаза, – это чужой шрам, покрывающий практически четверть лица, и длинные светлые ресницы. Наверное, сама судьба его просто ненавидит, раз продолжает их постоянно сталкивать, подумалось Коко. И только потом он заметил, что Инуи был там не один. Рядом с ним стояла вся их компания, состоящая из Майки, за которым попятам весь вечер ходит тот самый Санзу, который уже к этому моменту выглядел, мягко говоря, безумно, Дракена, который почему-то был в каком-то комбинезоне, в которых обычно работают автомеханики, уже порядком веселого Чифую с кошачьими ушками на голове и Баджи, стоящего в самом центре, будто бы это он был главным на этой тусовке. Никто из них не был странно одет, за исключением разве что кошачьих ушек на голове Чифую и совершенно неуместного комбинезона Дракена. Рядом с ними на столе, к которому и направлялся до этого Коко, стоял ящик с каким-то бутылками и открытая коробка с наполовину съеденной пиццей. – Коко, тебя-то нам как раз и не хватало! – Прокричал Чифую, вскочив со своего места на диване. – Меня? – Недоуменно переспросил парень. – Зачем я вам? – Мы празднуем победу Баджи на последних соревнованиях, – ответил Чифую, – Майки как раз собирался позвать тебя. Майки, молча стоящий в стороне, кивнул. – Ну, тогда я весь ваш, – ухмыльнулся Коко и плюхнулся на свободное место на диване рядом с Чифую. Он в то время о чем-то разговаривал с Баджи и Дракеном и, казалось, совершенно не обращал на него внимания, однако все же протянул ему бутылку с чем-то, что Коко обозначил как пиво. Наверное, смешивать непонятные пойла, которые он заливал в себя до этого, с пивом не следовало, но к тому моменту Коко было уже абсолютно все равно. К тому же пару секунд назад он снова столкнулся с Сейшу. Алкоголь в крови ему был необходим, как никогда раньше, потому что он очень сильно сомневался в том, что сможет выдержать больше пары минут в его обществе, не сказав ничего грубого. Разговор ушел куда-то в сторону того самого заезда, и даже Коко, который тогда сидел в каком-то своем мирке и не то, чтобы очень сильно наблюдал за кем-то кроме одного небезызвестного человека, тоже участвовал в нем. Бутылки в ящике стремительно заканчивались, Санзу начал напрягать значительно меньше, Чифую постоянно хихикал и заваливался куда-то на подлокотник дивана, а место рядом с Коко перестало пустовать, ибо на него резко кто-то опустился. Краем глаза Хаджиме заметил знакомую бледную руку, однако решил это проигнорировать. – Кстати, Чифую, – обратился к нему Коко. Тот повернул голову в его сторону и вскинул подбородок, ожидая вопроса. Его лицо было слегка раскрасневшимся, а конечности как будто бы совсем не слушались, и все же слова каким-то чудом из его рта вылетали все еще достаточно членораздельно. – Мне все интересно, зачем ты напялил вот это? – Спросил Коко, пальцем показывая себе на голову. Чифую в мгновение насупился и смешно надул щеки. – А, ты об этом, – он секунду помолчал, а затем еле слышно продолжил, – я пообещал Баджи-сану, что если он выиграет, то я надену их на праздник. Если бы Коко не ожидал примерно такого ответа, то точно подавился бы. Чифую сложил руки на груди, отказываясь пояснять что-то дальше, но Коко и не нуждался в этом. Баджи был немного известен своими эксцентричными поступками. Закидывая ногу на ногу и делая глоток из своей бутылки, Хаджиме развернулся в другую сторону и наткнулся взглядом на спокойно сидящего Инуи. Он поставил одну ногу прямо на диван и согнул ее в колене, в правой руке у него так же была практически пустая бутылка, и он лениво раскачивал ее из стороны в сторону, наблюдая как остатки пива плескаются на дне, слегка пенясь. На Коко он внимания не обращал совершенно, как в прочем и ни на кого в этой комнате. – Всегда хотел сказать тебе, что косплей на Зуко из Аватара у тебя так себе. Шрам похожий, но мордашкой ты как-то не вышел. Сейшу медленно поднял на него взгляд, переставая раскачивать бедную бутылку в руках. Он за секунду опустил закинутую на диван ногу обратно на пол, развернулся к нему лицом так, что они теперь сидели буквально в паре сантиметров друг от друга. Диван был довольно маленький, и, развались Чифую на своей части еще больше, они с Инуи точно соприкоснулись бы бедрами. – Зато ты рептилию прекрасно косплеишь, – произнес он, скорчив лицо в кривой ухмылке. – Не думал уже, наконец, свой поганый язык надвое разрезать, а то светишь им постоянно? Коко ощутил привычное чувство азарта. Он высунул язык, специально выставляя его на показ, и игриво подмигнул ему. – А я-то все думал, почему ты все время на мой рот пялишься? Подумал уж, что понравился тебе. – Сказал он, изображая удивление и даже приложив для правдоподобности свободную руку к сердцу. – Звиняй, безэмоциональные придурки не в моем вкусе. Сейшу скептично поднял бровь и слегка наклонился вперед, смотря прямо ему в глаза исподлобья. – Это я-то на тебя пялюсь? – Усмехнулся он, а затем быстро допил все остатки со дна бутылки, сильно запрокинув голову. Коко задержался взглядом на том, как дернулся его кадык. – По-моему, это ты именно тот, кто выискивает меня взглядом в каждом коридоре. Коко еще сильнее развернулся к нему подперев голову свободной рукой о спинку дивана и усмехнулся, прикрыв глаза. Он слегка ерзал на месте, будто бы не мог удобно пристроить свой зад, поэтому пару раз слегка пихнул и сидящего позади него Чифую и самого Инуи. – Ага, в твоих влажных мечтах. Инуи наклонился к полу, чтобы поставить на него свою пустую бутылку, и, не поднимая туловища, повернул голову к нему и сказал: – В моих ли? Коко резко встал, поставил недопитую бутылку на стол и безмолвно удалился. *** Мир вокруг крутился нещадно: все предметы в комнате сливались в одну сплошную картину пятен тусклого цвета – в комнате было плохое освещение. И хотя Коко стоял на месте, дойти хотя бы до кровати сейчас было равносильно решению самой сложной задачки, которую он когда-либо встречал. Казалось, что сделай он хоть одно неверное движение, и все вокруг завертится с удвоенной силой. Как бы не было сложно в это поверить, но привычки напиваться до абсолютно непотребного состояния у него никогда не было, да и в принципе находиться в дезориентации он не любил, поэтому алкоголь не то, чтобы избегал, но просто не питал к нему никакого пристрастия. Что произошло с ним сегодня, что он решил забить на свой принцип? Не понятно. Где был его мозг? Тоже не ясно. Хоть он и додумался принять приглашение на эту сомнительную вечеринку от не менее сомнительного Санзу, ему хотя бы хватило ума не брать никаких напитков из его рук. Таких фокусов его бедный неискушенный организм точно не выдержал бы. Кое-как пробравшись в общежитие, при этом никому не попавшись, он закрыл за собой дверь, а комната моментально погрузилась в полумрак. Внутри не горела ни одна лампочка, и единственным источником света был лунный, просачивающийся сквозь незашторенное окно. Дорога до кровати показалась ему бесконечной, и тот факт, что он умудрился ни разу не запнуться о собственные ноги по дороге, говорил о действительно титанических усилиях. Наспех скинув с себя всю верхнюю одежду и оставшись в одной футболке, он рухнул на мягкие простыни. Он лежал на кровати на спине. Глаза были закрыты, но не зажмурены, ибо, несмотря на то, что обстановки в своей комнате он в таком положении не видел, ощущать себя как в центрифуге не перестал. Одна его нога была согнута в колене, в то время как вторая просто покоилась вдоль кровати, из-за чего одеяло слегка натягивалось, создавая между собой и его телом пространство из тепла. В такой позе он ощущал просто восхитительное чувство уюта. Он поднял левую руку к лицу в попытке заслонить и так закрытые глаза от остаточного света, чтобы не видеть, не видеть, не видеть эту проклятую комнату, немыслимо огромную для одного человека. В голове друг за другом крутились какие-то образы, ни за один из которых Коко был просто не в состоянии ухватиться. Единственное, что он знал наверняка, -- это то, что от них ему становилось приятно: голова наполнялась чем-то легким, что даже постоянное вращение начало отступать, а по коже, словно волнами, пробегались табуны мурашек. Они сменяли друг друга одна за другой, заставляя тело содрогаться в сладкой истоме. Коко не хотелось, чтобы это чувство когда-либо заканчивалось. Его губы растянулись в небольшой улыбке. Не в такой, какую он обычно приклеивал в повседневной жизни, а в едва заметной, искренней, заставляющей кожу вокруг глаз сложиться крошечными складками и превращающей его лицо в поистине счастливое. Он слегка наклонил голову в сторону, о чем сразу же пожалел. Если до этого мимолетная мысль о чем-то столь незначительном, но, очевидно, важном для него заставила его на время забыть о том чудовищном опьянении, в котором он все еще находился, то малейшее движение в миг помогло ему о нем вспомнить. Атмосфера была разрушена, и даже тепло одеяла больше не приносило такого успокоения. В отчаянных попытках ухватиться за те обрывки мыслей, доставляющих ему такое удовольствие мгновениями ранее, Коко обхватил себя правой рукой поперек груди. Делая медленные, глубокие вдохи и выдохи, он изо всех сил старался справиться с подступающей тошнотой. Левая ладонь, закрывающая глаза, расслабилась и по инерции скатилась чуть ниже, теперь закрывая его рот так, будто он пытался сдержать собственное дыхание. В голову так кстати пришла мысль о светлых, загибающихся на концах волосах, что правая рука, до этого просто покоящаяся на его груди, скользнула выше к плечу, сжимая Коко в жалком подобии объятий. Перед глазами предстал чей-то образ, Коко никак не мог понять, кто же в его воображении стоит перед ним, но был абсолютно уверен в том, что этот человек мягко улыбался, смотря на него. Хаджиме захотелось, чтобы вместо его собственной руки на теле оказалась чужая и прижала к себе сильно настолько, что у него не осталось бы никакого выбора, кроме как уткнуться носом в теплую шею. И тогда этот человек обязательно пробормотал бы ему на ухо что-то глупое своим восхитительным, низким голосом. Под одеялом было бы катастрофически мало свободного места, но это ощущалось бы скорее, как повод переплести ноги между собой и не отстраняться ни на секунду, чем как неприятность. Коко отчаянно этого желал. И хотя ощущение тех самых «пьяных» вертолетов никуда не делось, тошнота почему-то отступила. Наверное, все эти странные мысли появились тоже вследствие опьянения, но думать об этом Коко сейчас и не хотел, и не мог. Его дыхание заметно участилось, что заставило его губы распахнуться совсем чуть-чуть, буквально на пару миллиметров. И даже этого ничтожно маленького расстояния было вполне достаточно, чтобы ладонь резко опалило горячим дыханием. В мозгу произошло короткое замыкание. Он отчетливо ощущал, как его грудь широко вздымается и что тот воздух, которым сейчас опаляло его ладонь, был результатом его дыхания, но тот по какой-то причине ощущался инородным. Воображение рисовало картину того, как чье-то бледное лицо медленно наклоняется к его собственному, и несмотря на то, что пьяный мозг Коко все еще функционировал из рук вон плохо, он абсолютно ясно понимал: сейчас их губы встретятся друг с другом. Повинуясь какой-то странной тяге в груди, буквально умоляющей его податься вперед, он прикоснулся в поцелуе к своей ладони. В мыслях находясь где-то не в этой реальности: не в полном одиночестве в своей холодной от открытого окна комнате, а рядом с неизвестным, но безумно любимым им человеком, он оставлял легкие поцелуи по всему периметру своей руки, заходя даже на пальцы. Влажные от слюны следы неприятно холодили кожу, но сознание Коко из-за всех сил игнорировало этот факт, напротив подбрасывая ему картинки того, как очаровательный, но все еще неизвестный ему парень слишком чувственно к нему прикасается. И даже если никого рядом с Коко сейчас не было, и даже если никто на самом деле его не обнимал и не заставлял вытягивать шею в попытках дотянуться до губ или любого, абсолютно любого, участка кожи напротив, он был в настоящем экстазе. Чувства, так яростно игнорируемые ранее, наконец вышли наружу. Подсознание достаточно нетривиальным способом буквально кричало, вопило ему: ты влюблен. И Хаджиме соглашался с ним, кивал и поддакивал каждому слову, желая, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда. В тот момент он был готов прожить всю оставшуюся жизнь так, пьяным в дрова и лежащим на своей кровати, обнимая самого себя и совершенно без всякого стыда целуя свою ладонь. Пока его неадекватное состояние позволяло ему хотя бы мечтать о счастье, он был не против остаться в нем навсегда. Скорее всего, на следующий день его разум будет не в состоянии вспомнить ничего из этого позорного эпизода, но его тело всегда будет помнить чувство чужих, фантомных прикосновений. А ладонь, ощутившая только холодок испаряющейся слюны, всегда будет желать на себе настоящих, не выдуманных губ. Его личное наваждение продолжало лежать рядом с ним, из-за всех сил прижимая его к себе, а Коко все никак не мог понять, кого же оно ему напоминает. Уже проваливаясь в сон, он подумал кое о ком. Кажется, это был Сейшу? Ах, да к черту! Какая разница, кто это был, если Коко сейчас было настолько хорошо. И все-таки, слава богам, что Коко жил в комнате один.