Хрестоматия глупости

Когда Коко открывает глаза на следующий день, то решает, что с него хватит. Достаточно он настрадался. Пора ему прекратить вариться в собственном соку и начать, наконец, двигаться дальше. Страдать и меланхолить можно бесконечно, но доводить себя до состояния глубокой жалости к себе Коко совсем не хотел. Да, ему, скорее всего, будет тяжело видеть Сейшу в университете первое время, но ко всему же можно привыкнуть, правда? Правда ведь? У них практически один на двоих круг общения, но всегда же можно найти какое-то решение? В конце концов он всегда может загрузить себя какой-нибудь работой, чтобы времени на общение и абсолютно ненужные размышления оставалось как можно меньше. Тем не менее все было в относительном порядке. А Сейшу даже не попадался ему на глаза. Это странно осознавать, а принять еще сложнее, но, наверное, те две галочки послужили чем-то вроде освобождения для него. Даже несмотря на то, что Инуи его совершенно очевидно отшил, груз, утягивающий его плечи куда-то под плинтус, заметно уменьшился. На душе все еще было гадко от того, как он себя вел, стыдно от того, как он разом вывалил на Инуи практически все свои чувства, и слегка – Коко был склонен преуменьшать это чувство даже в своих собственных глазах – обидно от того, что никакого ответа от Сейшу так и не дождался. А прошло между прочим уже больше двух дней! Неужели ему было так сложно черкнуть пару слов и тем самым, наконец, отправить Коко в заслуженный бан? И все же ничего из этого не произошло, а время продолжило течь своим чередом. Продолжай оно дальше, Коко точно со временем совсем смирился бы, принял и отпустил, забыл, как страшный сон – называйте, как хотите. А вселенная, словно чувствуя его желание перемен, не давала ему передохнуть, делая все возможное для того, чтобы его переключить, потому что спустя пару дней после отправки того письма, сообщение получил уже Коко. И как бы в тайне он не желал получить ответ от одного небезызвестного человека, с надеждой проверяя каждое пришедшее на телефон уведомление, в этот раз Коко так же ждало разочарование. Уже давно, еще в начале обучения, когда Коко решил, что было бы неплохо немного подзаработать на желающих узнать свою судьбу, он обзавелся отдельным, рабочим, аккаунтом, который, к сожалению, а, может быть, и к счастью, до этого момента простаивал без дела. Сейчас же некто просил его сделать ему расклад. Вся эта ситуация показалась Коко очень подозрительной. Пустой аккаунт заказчика, сухость диалога и какое-то даже одностороннее общение, хотя, казалось бы, именно этот человек написал Коко с просьбой, наводили на мысль о том, что это может быть чьей-то глупой шуткой или же попросту разводом. Единственное, что останавливало Коко от того, чтобы проигнорировать незнакомца, было обещание хорошей оплаты. От таких выгодных предложений он отказываться не привык. В назначенный день Коко не мог сосредоточиться буквально ни на чем: все валилось у него из рук, а голова была забита только мыслями о личности того человека, отправившего ему, казалось бы, довольно типичный запрос. Наверное, Коко не переживал бы так сильно, не находись он на нервах в последнее время. И хотя человек обещал хорошо ему заплатить, пустой аккаунт выглядел довольно подозрительно и не внушал доверия. Это мог быть кто угодно. А может это действительно чья-то глупая шутка? Эти мысли преследовали его вплоть до того, как в дверь его комнаты постучались. На самом деле, о месте с этим человеком они не договаривались. Стоило Коко заикнуться о том, куда его клиенту стоит прийти, как тот прервал его, сказав, что и так знает, где Хаджиме живет. (Возможно, такая осведомленность только прибавляла очков к шкале подозрительности, но, видимо, того это совершенно не заботило.) Таким образом, вечером самой обычной пятницы Коко вернулся домой в свою комнату после занятий, захлопнув за собой дверь. Сумка с книгами и тетрадями сразу же полетела в сторону кровати, смяв покрывало, а сам Хаджиме плюхнулся рядом с ней, вперившись взглядом в стену. Матрац на его кровати продавился под его весом и несколько раз отпружинил Коконоя вверх, но в конце концов успокоился, и комната будто бы застыла, возвращенная к тому статичному состоянию, в котором она была до прихода хозяина. Сам Коко, казалось бы, не думал ни о чем и о слишком многих вещах одновременно. И хотя мысли кружились у него в голове вокруг чего-то определенного, формироваться во что-то конкретное они не спешили. Как итог сосредоточиться он не мог, и время проносилось словно мимо него. До прихода того человека оставалось не так много времени, но все, о чем мечтал Коко, – это о том, чтобы оно скорее прошло. Спустя пару часов его желание все же исполнилось: в дверь постучали. Коко подскочил с кровати и, одернув вниз толстовку, заметался по комнате в попытках понять насколько презентабельно она выглядит. Если первое, о чем подумает человек, зайдя к нему, будет что-то о том, какой бардак у него в комнате, очков к авторитету самого Коко это не добавит. К счастью, комната его выглядела как обычно, и единственное, к чему можно было бы придраться, была сумка, все еще лежавшая на кровати, с выпавшими из нее тетрадями. Решив, что столь незначительная деталь, сильно не испортит впечатление о нем, Коко быстрым шагом подошел к двери. Открыв дверь, он не поверил своим глазам. Тот человек, что стоял сейчас напротив него, был последним на земле, которого он ожидал увидеть. Он думал, что отношения между ними, какими бы они сложными не были, закончились навсегда, оставив за собой только две небольшие галочки в качестве метафорической точки. Он пару раз сильно зажмурился в попытках прояснить перед собой картинку, приняв светлые волосы и спокойное лицо перед собой за галлюцинацию. Правая рука, которая все еще держала ручку двери, напряглась, и Коко уже хотел было сказать что-то или, как минимум поздороваться, но сил у него не нашлось. Вместо этого он просто застыл на пороге и во все глаза таращился на Инуи Сейшу, что продолжал стоять в дверном проеме. – Что ты здесь делаешь? – Тихим, слегка охрипшим, скорее всего, от волнения голосом произнес Хаджиме. – Это я писал тебе по поводу расклада, – сказал он и кивнул головой по направлению комнаты Коконоя, – впустишь меня? Хаджиме не оставалось ничего кроме как отойти в сторону. Сейшу прошел внутрь и остановился рядом с кроватью. Его взгляд блуждал по всей комнате, и, хотя ни на чем конкретном он не останавливался, Коконой чувствовал себя так, как на экзамене. Создавалось впечатление, что прямо сейчас его оценивают, а никакие критерии ему при этом не известны. Инуи пробежался взглядом по его столу, голой, с одними лишь обоями, стене напротив кровати, благодаря которой в комнате появлялось будто бы зияющая дыра в пространстве, и, в конце концов, остановился на кровати, а в частности на небольшом беспорядке на ней. По его лицу было все еще трудно понять хоть что-то, но Коконой решил, что раз Сейшу ничего не сказал, то и ему беспокоиться не за чем. Опомнившись, Хаджиме указал подбородком на место, на котором сам частенько сидел. – Думаю, нам будет лучше разместиться на полу– – Я хочу, чтобы ты погадал мне на то, как я к тебе отношусь– Они произнесли это одновременно. Коко, уже успевший отойти к столу, чтобы найти карты, чуть не споткнулся о собственные ноги из-за чего его занесло вперед. Он вцепился руками в стол для равновесия и так там и застыл. – Ты знаешь, тебе необязательно было произносить свой вопрос вслух, – произнес он спустя пару секунд молчания, не поворачиваясь к Инуи. – Я знаю, – ответил тот, прожигая взглядом макушку Хаджиме, – просто подумал, что так тебе будет легче читать карты. Коко стоял, вперившись взглядом в стол, а затем одной рукой схватил колоду откуда-то с края стола, сглотнул и, прикрыв глаза, развернулся обратно к Сейшу. – Хорошо, как скажешь. Уже устроившись на полу, Коко вытащил карты из коробки. Он чувствовал, как у него подрагивают пальцы и скачут мысли. В таких делах стоит быть сосредоточенным и не отвлекаться на все подряд, поэтому он прикрыл глаза и постарался абстрагироваться, методично перетасовывая карты. Когда предмет твоего невроза сидит прямо перед тобой, собраться с мыслями сложно. А когда этот самый предмет еще и говорит вещи, которые желательно было бы обдумать одному в темноте и еще, желательно, зарывшись с головой в одеяло, ни о какой концентрации и речи идти не может. – Сейчас я разложу перед тобой карты, – начал он, все еще не открывая глаз, – тебе нужно будет выбрать четыре и при этом все время держать в голове свой вопрос. Лучше закрыть глаза, ты сам почувствуешь, когда найдешь нужную. Глубоко выдохнув, Коко провел рукой по колоде перед Сейшу, и карты словно рекой заструились следом за его ладонью по полу. И все-таки этот уже слегка потрепанный глянец всегда умел успокоить его. Инуи послушно прикрыл глаза, и его рука заскользила над картами. Он доставал их одну за другой, практически не задумываясь, а Коко в свою очередь забирал их и аккуратно выкладывал их перед собой одному ему понятным способом. Когда Сейшу закончил с выбором, то уверенно, словно за его спиной есть удобная спинка, а не каркас старой общажной кровати, откинулся назад, и принялся расслабленно ждать вердикта. Все это время он смотрел не на вырисовывающуюся картину перед собой, как будто бы ему было совершенно все равно на то, что он там увидит. Вместо этого он непрерывно наблюдал за лицом Коконоя. А посмотреть там действительно было на что. К тому моменту как на полу перед ним начала проглядываться уже более осмысленная картинка, Коко действительно испугался. Все карты, что до этого вытянул Инуи и так были достаточно благоприятными, но то, что вырисовывалось перед ним в итоге, было совершенно не тем, что он ожидал увидеть. А если еще учитывать вопрос, который выпалил ему Сейшу практически прямо с порога… Зажмурившись и тряхнув головой, Коко сосредоточился на работе. Сейчас не время принимать все близко к сердцу, сначала он должен отработать свои деньги. Если вселенная сейчас хочет сказать ему, что они с Сейшу чуть ли не соулмейты, у него большие проблемы… – Теперь мне нужно, чтобы ты вытянул последнюю карту, – Коко по крупицам собирал все самообладание, что еще осталось в нем, – Она покажет, как бы итог всей картины. Финальная точка, если ты понимаешь, о чем я. Выпрямив спину, Инуи размышлял над колодой перед ним совсем не долго. Задержавшись глазами на самой крайней карте, он рубашкой вверх протянул ее Коконою. Император. Финита ля комедия. На этом все осмысленное можно было официально заканчивать, и хоронить Коко прямо так, в любимой толстовке и с настолько горящим от смущения лицом, что никакой гробовщик не согласился бы класть такое в гроб – слишком уж живо он выглядел. Если верить всему, что видел перед собой Коко, их отношения действительно оказались совсем не такими, как он о них думал еще пару часов назад. – Я ничего не понимаю, – прошептал Хаджиме себе под нос и опустил вниз голову. Одной рукой он зарылся в волосы в жалкой попытке помочь несчастному мозгу найти логичное объяснение всему происходящему. – Что там? – Отозвался Сейшу и даже прекратил попытки заглянуть парню перед собой в лицо, наконец-то, спустя все время, что он тут сидел, переведя взгляд на карты. – Подожди, я, должно быть, что-то неправильно сделал. Голос Коко был все еще слабым, а еще слегка хрипел, будто он не разговаривал несколько часов. А его жалкие попытки как-то пододвинуть карты ближе к себе, видимо, чтобы лучше вглядеться в них, выдавали в нем суетливость. Не понятно, что конкретно он пытался там рассмотреть, если единственное, чего он добился, – это того, что только еще сильнее убедился в том, что, да, это все абсолютная правда. Все он понял правильно. – Может уже скажешь, что ты там увидел? Коко не отвечает ему ничего. Он предпочитает выждать еще немного времени, пока его сердце перестанет отбивать чечетку прямо в груди. Ему кажется, что возьми он сейчас любую карту в руки, и она обязательно прилипнет к его вспотевающим ладоням. Но также он понимал, что открыть рот ему все же придется. Если он не растолкует расклад, работа не будет выполнена до конца. Однако слова, которые он в итоге произносит, совершенно никак не соотносятся с тем, что он обязан сделать. – Ты не злишься на меня? Но почему? – Говорит он и впервые за полчаса поднимает на Сейшу глаза. Спина его сгорблена, и ему, наверное, не сильно удобно задирать так шею, но тем не менее, головы он полностью так и не поднял. И хотя из-за такой позы, его взгляд исподлобья должен выглядеть, как минимум, насмешливо, а, как максимум, устрашающе, такого эффекта он совершенно не производит. – А почему я должен? – Твердо произнес Сейшу. Его тон, поза, выражение лица – все кричало о том, что он действительно верил в то, что говорил, что в его системе ценностей просто не могло быть по-другому. Он снова откинулся спиной на кровать за собой, демонстрируя расслабленность и тем самым придавая еще больше веса своим словам. Они играли в некую безмолвную игру, общаясь одним лишь взглядом, и, хотя это скорее было похоже на перебранку, чем на диалог, ни один из них не спешил уступать другому. Сейшу не моргал, а просто время от времени наполовину прикрывал глаза, как он это делает обычно, а Коко… Коко явно проигрывал. Вся его уверенность в миг куда-то растерялась, и выглядел он настолько потеряно, насколько это вообще возможно было представить. – Знаешь, Коко, я действительно восхищаюсь тобой, – произнес Инуи. Глаза Коко распахнулись. Он слегка подпрыгнул на своем месте, и по нему было заметно, что он искренне удивился тому, что услышал. – Что– Начал он, но быстро оборвался. Голос дрожал, а Сейшу своим тяжелым взглядом совершенно не помогал ему в том, чтобы собраться с мыслями. Даже учитывая, что говорил он вещи довольно приятные, Коко не мог в это поверить. – О чем ты вообще говоришь? Инуи прикрыл глаза и снова сел ровно, слегка наклонившись к Коконою, выглядя при этом максимально серьезно. Да, диалог у них действительно получался идиотский: один предпочитал ничего не говорить, а второй отказывался слушать. – Послушай сейчас меня очень внимательно и не перебивай. Голос его был тверд как никогда. Слова четко слетают с языка, а слегка ленивая манера говорить нисколько не преуменьшает их значимость, напротив своим темпом заставляя вслушиваться все внимательнее и внимательнее. – То, что я сказал сейчас абсолютная правда, – начинает Сейшу смотря прямо Коко в глаза. Коко казалось, что комната резко куда-то испарилась, что все, окружающее их, начиная мебелью и заканчивая несчастными картонками, все еще лежащими между ними, – иллюзия. Он во все глаза наблюдал за лицом Сейшу, отслеживая малейшие изменения. – Ты знаешь, ты невероятно умен. Твоя находчивость просто поражает меня. А то, как ты умеешь держать лицо даже в самой некомфортной ситуации, приводит меня в восторг. Ты один из самых харизматичных людей, которых я когда-либо встречал. Сейшу говорил все это будто на одном дыхании. Он не торопился, и речь его была размеренной, такой, что каждое слово идеально ровно и аккуратно укладывалось в голову Коконоя, с каждым последующим разрушая в ней огромную стену неуверенности и сомнений. – Остановись, – просипел Коко. Он закрыл одну сторону лица рукой и прикрыл глаза. Как бы сильно он не хотел по-настоящему поверить в то, что сейчас слышал, какая-то часть его все еще сомневалась. – Я же попросил тебя меня не перебивать, – Инуи заметно понизил тон голоса, однако спустя секунду продолжил уже как прежде. – Ты способен на отлично поддержать любой, даже самый идиотский спор. Коко отдернул руку от лица. Наконец-то, из всего этого потока смущающих слов он заметил что-то, за что можно зацепиться, и перевести разговор в уже привычную тональность. – Ну, спасибо, конечно, но как это относится к тому, о чем ты говоришь. И все же голос Коко дрожал. – Ты совсем не улавливаешь сути. Знаешь, я по своей натуре достаточно спокойный в таких ситуациях, но ты– Сейшу на секунду прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, а, когда открыл их вновь, произнес то, что стало для Коконоя последней каплей. – Я не знаю, как ты это делаешь, правда. Но что-то в тебе, в твоих словах, в том, как ты говоришь, подстегивает меня отвечать тебе. Ты буквально заставляешь меня хотеть поспорить с тобой. – Но разве это не значит, что я просто напрашиваюсь на конфликт? – произносит Коконой тихим голосом. Он сам не хотел этого говорить, и по нему это видно. И что конкретно, желание поспорить или же смущение, заставляет его поизносить эти слова не ясно. – Нет, Коко. И вообще я велел тебе молчать. – Ладно, ладно, – лепечет Коко, соглашаясь только потому, что он чувствует – этот спор он не выиграет. А затем как-то весь сжимается на своем кусочке пола. – Твоя целеустремленность и то, как ничто не способно встать на твоем пути, восхищает меня. Какое-то время Сейшу просто смотрит ему в глаза, желая увидеть там понимание. Что сделать не так просто, как минимум от того, что Коконой яро избегает его взгляда, отворачиваясь куда угодно лишь бы не видеть его лицо. – Но знаешь, что еще меня восхищает? – Спрашивает Инуи, и, даже несмотря на то, что весь его монолог в целом был похож на одну большую хвалебную тираду, или же признание, в этих его словах чувствуется подвох. – Ты полный болван в плане чувств. Твоя глупость в этом плане просто не знает границ. И, наверное, на этом моменте Коко следовало бы возмутиться, не понимай он, что Сейшу говорит такую, пусть и горькую, но правду. – Не знаю, как ты смог этого не заметить, но, знаешь, если бы я тебя правда ненавидел, то послал бы уже давно. – Тогда почему– Коко произносит это совершенно неосознанно. Часть его мозга все еще пытается удержать на месте привычную картину, в то время как факты в лице Сейшу кричат ему, что в этот раз он действительно облажался. Инуи же полностью его игнорирует, продолжая говорить. – Но, как видишь, я здесь, и все еще этого не сделал, – Прерывает его Сейшу и смотрит в глаза на этот раз уже с совершенно очевидным посылом. Сомневаться в его словах сейчас, значит обесценить все, что он сказал. Такой наглости даже слегка невнимательный в плане взаимоотношений Коко, позволить себе не мог. – Теперь ты понимаешь, что я имею в виду, Коко? И тут Коко понял все, что ему стоило понять уже давно. Как будто они стремились к этому самому моменту еще с самого начала, с самой первой встречи. Время будто неслось куда-то в бешенном темпе, приближая их к этому разговору, чтобы в конце резко бросить его в эту самую секунду, когда ему, наконец, станет все ясно. Все предыдущие дни, недели и даже месяцы теперь ощущались чем-то далеким и туманным, а воспоминания о прошедших днях показались смазанными донельзя, и Коко искренне изумился этому. Если вселенная специально водила его за нос по сумраку только для того, чтобы резко швырнуть его в поток света, то он не хотел больше иметь с ней никаких дел. На Коко было страшно взглянуть. Он крепко прижимал руки к голове, а его плечи мелко подрагивали. Создавалось впечатление, что он рыдает навзрыд, однако никаких звуков он не издавал, а лицо его было надежно скрыто, как упавшими вперед волосами из уже давно не идеальной укладки, так и частично руками. В комнате стояла тишина, которую не нарушало ничего кроме слегка сбитого дыхания Хаджиме. Инуи сидел, скрестив ноги в позу лотоса, и во все глаза смотрел на парня перед собой. Его рука, которой он все это время опирался о пол за своей спиной, пару раз дернулась в локте, словно он хотел потянуться к Коко, но сомневался. – Ты в порядке, Коко? – произнес он спустя время, когда дыхание парня более-менее пришло в норму, и в тишине его вдохи и выдохи не казались больше такими шумными. Когда Хаджиме поднял на него глаза и отвел волосы в сторону, Сейшу понял, что, хоть тот и не плакал, слезы все же стояли в его глазах. Они застыли там словно небольшие кристаллики, отражающие блики того небольшого света, что все же был в комнате, и невероятно подчеркивали его абсолютно черные глаза, делая его лицо еще красивее. Он никогда не думал, что сможет увидеть в Коко такую мягкость. Даже несмотря на то, что выражение его лица изменилось минимально, его взгляд перестал быть столь твердым и каким-то даже несгибаемым. Напротив, та нежность, что он внезапно приобрел, благодаря нахлынувшим на него в виде слез чувствам, придавала ему изящества. Для Сейшу это стало приятной неожиданностью. – Я, – неуверенно произнес Коко. И он, видимо, сам испугался того, как прозвучал, потому что резко замолчал, вздрогнул и зажмурился, из-за чего слезы, так упорно сдерживаемые им ранее, стекли с уголков глаз по щекам. Коко резко смахнул их – точно не хотел, чтобы парень их заметил, – и нервно улыбнулся. – Я не знаю, – продолжил он, – наверное. – И ты ничего не хочешь мне сказать? – А, – начал Коко, словно действительно собирался что-то произнести, однако от чего-то передумал в самую последнюю секунду, и вместо этого сказал. – Думаю, мне стоит растолковать для тебя расклад. – В этом нет нужды, – резко оборвал его Сейшу. – Как это? – Искренне изумился Коконой. Инуи же только закатил глаза, а затем пробурчав что-то очень похожее на: – Какой же ты все-таки твердолобый, – подался вперед и, снося все аккуратно уложенные в особом порядке карты, заключил Хаджиме в объятиях. Это было не шибко то удобно: Коко все еще сидел, скрестив ноги в позу лотоса, поэтому Сейшу пришлось буквально силой хотя бы слегка наклонить его к себе. Инуи обхватил его руками за плечи, заключая парня в крепкое кольцо, и сжал пальцами плечи в попытке хоть немного его расслабить. Прошло несколько мгновений, и тогда в Коко что-то окончательно сломалось. Никому ненужная, прежде всего ему самому, гордость окончательно испарилась, оставив после себя лишь голое, незащищенное и так отчаянно и громко бьющееся сердце. Все напряжение, что накапливалось в нем столь долгое время, наконец отпустило его. Плечи расслабились, и руки все также сжимаемые Сейшу с двух сторон медленно заскользили по спине к лопаткам и так там и застыли. А затем Хаджиме крепко зажмурился и, будто бы отринув последнее, что сдерживало его, прильнул щекой к плечу. Волосы Сейшу упали ему на макушку – Коко ощущал их эфемерный вес только за счет того, что представлял эту сцену у себя в голове настолько часто, что точно знал, как они, должно быть, выглядели со стороны. Некоторые карты, снесенные со своих мест внезапный порывом Инуи, застряли между их ног и неприятно прилипали к оголившейся коже на щиколотке Коконоя. И он мог бы легко убрать их оттуда, всего лишь отцепив одну руку от чужой спины, но отчего-то не спешил этого делать. Со стороны он напоминал отчаявшегося ребенка, получившего желаемое спустя долгое ожидание. Он чувствовал, что может разрыдаться прямо сейчас. На этот раз уже по-настоящему, и ничего бы его не сдержало. Но истерики не происходит. Лишь несколько небольших слезинок медленно скатывается из его глаз прямо на толстовку Инуи, заставляя ее темно-красную ткань потемнеть. *** Спустя какое-то время они все еще сидят на полу: Коко, облокотившись одновременно и на стену, и на плечо Инуи, а тот в свою очередь сжимает в одной руке чужую ладонь и, вытянув ноги вперед расслабленно смотрит в пространство перед собой. – А что там по оплате? – произносит Коко и хитро прищуривается. Сейшу лениво поворачивает к нему голову и слегка опускает взгляд вниз. На его лице написано шуточное возмущение, которое буквально кричит: «и после всего произошедшего все, что волнует тебя, – это деньги?!» Он смотрит на него в течение пары секунд и ничего не говорит. А потом (Коко впоследствии клялся, что мог буквально отследить тот момент, когда в глазах Сейшу пронеслась та шальная мысль) коротко наклоняется и прикасается в поцелуе к краешку губ Коко. – А ты поцелуи принимаешь? Единственное, что получилось сделать у Хаджиме, – это покраснеть и спрятать свое горящее лицо у Сейшу на плече.