Иной дозор.

— Сюда. Кладите. Да живее вы, живее! Уилл впервые слышал голос Джека таким… человечным. В ответ ему что-то пробубнили. Это был Зеллер или Прайс. Наверняка кто-то из них. Грэм был еще жив, и он совершенно не хотел, чтобы парней выговаривали из-за него. — Это я… — попытался прошептать Уилл, но, кажется, вышел только хрип, запузырившийся на губах. — Да ты, ты, окаянный! Опять к соседям своим ходил? Сколько раз говорили, бери рабочий состав, мы же его из донорского пункта берем, покупаем! Это же для дела! — Голос Кроуфорда дрожал от волнения, как и его пальцы, пока он торопливо, но аккуратно срезал с Грэма одежду ножницами, пробираясь к искореженной плоти. Но он зря старался, Уиллу давно уже не было больно. Тела словно не существовало, а голова была пустая и легкая, она отчаянно хотела оторваться от бренной оболочки и улететь в небо, чтобы играть там в пятнашки со звездами. Он всегда хотел посмотреть за грань, узнать, есть ли еще миры, кроме его собственного. А еще, если он умрет первым, то сможет рассказать Зеллеру и Прайсу, что ждет людей после смерти, и они, наконец, перестанут спорить по этому поводу… и найдут новый. Кроуфорд злобно зыркнул на Джимми и Брайана, услышав последнюю фразу мечущегося в бреду профайлера. Он был зол, невероятно зол, но не на них. И даже не на умирающего Грэма, решившего поиграть в героя. Кто такой Уилл? Всего лишь глупый мальчишка, который прямо сейчас мог лишить их единственной надежды. Он злился на самого себя, на свою недальновидность и опрометчивость. Он, Джек Кроуфорд, веками возглавлявший Ночной дозор, не смог правильно оценить риск. Он обнажил тело Уилла и скинул с себя рубашку. — Все вон! Быстро! Счет шел на секунды, и ему не надо было просить дважды, Прайс и Зеллер мгновенно вылетели из кабинета Джека, закрывая за собой дверь. Кроуфорд не волновался, что его прервут. Он знал, что парни будут сторожить снаружи до самого конца, и никто не сможет войти. Закрыв глаза, старый агент сконцентрировался. Он жил слишком давно, и он так устал, но сейчас он должен был справиться. Джек воззвал к Свету в своей душе, к самым добрым и нежным воспоминаниям. Любовь к этому миру и всем его тварям ширилась под его кожей, пока та не сменила цвет с темного на светлый, пока весь Джек не засветился, источая сияние каждой клеткой своего тела. Ни один живой человек не вынес бы этого, но Грэма сложно было назвать живым. Когда Кроуфорд целиком превратился в ослепительный источник света, он опустился на четвереньки, заполз сверху и замер над Уиллом, упираясь в пол обеими руками, чуть выше его плеч. Джек вобрал изломанное тело профайлера в свой кокон света и стиснул зубы. Джек лечил Уилла собой. Он делился силой и здоровьем, отдавал собственную энергию и жизнь, принимал в себя боль, деля ее тяготы на двоих. Кости трещали, срастаясь и вставая на место, хрустели сухожилия, заново сплетаясь воедино, шипела кожа, нарастая кипящей массой, заставляя ткани вновь обретать целостность, а Уилл кричал… Кричал пронзительно и безостановочно. Кричал, как в последний раз, испытывая бесконечную агонию боли. В последний раз он испытывал подобное давно, слишком много лет назад. И Уилл до последнего цеплялся за сознание, стараясь не дать себе провалиться в воспоминание из далекого прошлого. Он не вынес бы, если бы к физической боли добавилась еще и душевная, но вселенной было плевать на его страхи. Мир полыхнул алым, и он снова оказался в том дне, дне навсегда изменившим его жизнь.

***

Уилл был моложе и много опрятнее. Тогда он предпочитал короткую стрижку, не позволяя волосам отрастать слишком сильно, чтобы никто не видел его кудряшек. Он был миловидным парнишкой, почти смазливым, он и без того получал слишком много неприличных предложений от поклонников того же пола. А Грэм не любил мужчин, он любил женщин. Вернее, всего одну. С Аланой Блум они познакомились еще в старшей школе. Это был классический американский роман, из тех, что Уилл так часто видел по телеку. Выпускной бал, первый поцелуй на заднем сидении автомобиля в уличном кинотеатре, первый секс, тихий и тайный, чтобы отец Аланы не намылил им шею. Они пошли в один колледж, вместе ходили на вечеринки и сдавали экзамены. Уилл работал по вечерам, чтобы скопить немного денег, и внести первый взнос за дом. Он хотел жениться на Алане, он даже купил кольцо. Уилл был старых правил, он стоял на одном колене, делая своей девушке предложение, а Алана смеялась, протягивая руку, чтобы он надел ей простенькое дешевое кольцо. Она сказала «да» и впервые назвала себя их будущим общим именем, пробуя его на вкус — «миссис Уилл Грэм». На этом их счастье закончилось. Впрочем, не сразу. Первое время Уилл не замечал изменений. У него стала чаще болеть голова, ну так что ж, он много работал и сдавал выпускные экзамены. Это было объяснимо. Ему стали сниться кошмары, но и это он списал на стресс. Он стал замечать необъяснимые и пугающие вещи, но и тут нашлось оправдание — интуиция, а может просто наблюдательность. У кого их нет? При желании человек может долго закрывать глаза на происходящее, отрицая очевидное, и они с Аланой поступили, как все. Мисс Блум делала вид, что ее не пугают ночные приступы Уилла, а сам Уилл делал вид, что проблема в жизненных обстоятельствах, а не в нем самом. Но все равно неизменно просыпался среди ночи с криком, покрытый липким потом и дрожа с головы до ног. Они пытались продолжать быть счастливыми. Купили дом, разослали приглашения на свадьбу, но потом что-то пошло не так. Отношения — это не механизм, эта процесс, нельзя просто отмотать время вспять и сказать, вот в этот день наступила катастрофа. Ничего подобного. Все произошло постепенно, просто Алана внезапно начала задерживаться после лекций, перестала целовать Уилла перед сном, они перестали заниматься сексом. Девушка говорила, что нашла подработку, оправдывая этим и постоянную усталость, и внезапно появлявшиеся новые туфли или сережки. Но потом, за несколько недель до свадьбы, Уилл вернулся домой в Вулф Трап и нашел конверт. Письмо ясно излагало намерение Аланы покинуть Грэма, но умалчивало о причинах. Возможно, девушка не хотела ранить чувства бывшего парня сильнее необходимого, поэтому сдержалась. Только приложила к письму помолвочное кольцо, словно придавая своим словам вес. Тогда Уиллу было так же больно, как сейчас. Хотя нет, даже больнее. Ее лаконичность не позволила Грэму потерять надежду. Он звонил Алане, искал в колледже, приезжал к родителям, но везде ему отвечали формально. Мисс Блум просто забрала документы и внезапно уехала в Нью-Йорк. Но Уилл знал Алану, и это было совсем на нее не похоже. Он подавал объявления в газеты и на радио, звонил общим друзьям, но ничего не менялось. Его невеста просто пропала. Будь он старше и умнее, он просто обо всем бы забыл. Не зря же говорят — «если любишь, отпусти». Но он был молод и не хотел верить в то, что его отвергли, и измученный кошмарами мозг предложил ему единственное подходящее обьяснение — Алана в беде. Ее похитили, обманули или заманили, и он, будучи ее женихом, обязан был ее найти. Недели пролетали за изучением карт и заметок, за попытками собрать хоть какие-то крупицы информации, пока он не наткнулся на странное объявление от Агентства Верджер: «Найдем где угодно, даже на том свете». Рекламный слоган оставлял желать лучшего, но Уиллу было плевать. В тот момент он был готов на все. Он оказался напротив особняка Верджеров 13 июля, в пятницу. И в тот день, его жизнь разделилась на «до» и «после». День был жарким, и Уилл в очередной раз порадовался своей короткой стрижке, пока стоял перед огромной кованной громадой ворот особняка Верджеров, гадая, каким же образом эти люди заработали столько денег на поиске пропавших. Видимо, они работали очень хорошо. Он озирался по сторонам, поджидая охрану, и гадал, для чего у дома стоит полицейский седан. Возможно, это были привлеченные агенты, которые просто ожидали, когда Уилл даст Верджерам заказ. По крайней мере, длинноносый мужчина с щетиной и темными вьющимися волосами смотрел на Грэма выжидающе. Рядом с ним виднелся еще один коп, чуть постарше, светловолосый, с короткой стрижкой, который безостановочно что-то говорил, размахивая руками. На заднем сидении откровенно скучала блондинка, надувая пузыри из жвачки и таращась в окно. Самые странные полицейские из всех, что видел Грэм. Его отвлекли, пригласив внутрь, и, когда ворота закрылись у Уилла за спиной, по ней пробежал холодок. Было ощущение, что захлопнулась мышеловка. Встречали его помпезно, словно в дом пришел не нищий проситель, не знающий даже, по карману ли ему подобные услуги, а богатый и респектабельный джентльмен, потенциальный заказчик и наниматель. Хозяйка дома, представившаяся Марго, лично встретила Грэма, сбежав по широкой мраморной лестнице особняка, как Скарлетт О’Хара. Ее платье было старым, или правильнее сказать — винтажным, оно развевалось за ее спиной багряным шелковым хвостом, словно ноги девушки лизали языки пламени. — Мы ждали вас, мистер Грэм. — сообщила леди, вглядываясь в Уилла переливчатыми как ртуть, серебристыми глазами. Ее взгляд обещал все удовольствия Рая, но острые зубки, кусающие пухлую нижнюю губу, напоминали, что бесплатный сыр чаще всего бывает только в мышеловке. Уилл был рад, что вокруг много охраны. Правда, он так и не понял, кого надо защищать — ее от него, или наоборот. Брат ждал в своем кабинете. Импозантный мужчина, назвавшийся Мейсоном, вышел из-за стола, чтобы пожать Уиллу руку. Он держал ее в ладонях дольше необходимого, и Уилл немедленно вспыхнул, ощущая двусмысленность ситуации и липкие голодные взгляды этих двоих. С ними явно что-то было не так, но Уилл пришел сюда по делу и уже не мог отступить. Усевшись в предложенное кресло, он вынул фотографию Аланы и положил на стол, двигая пальцем по полированной столешнице в сторону мистера Верджера. — Какая чудесная девушка, правда, сестренка? — Мейсон гаденько улыбнулся, показывая фото родственнице. Марго демонстративно склонилась ниже, обнажая пышный бюст в вырезе облегающего платья, и Уилл, не удержавшись, прилип к нему глазами. Его не покидало ощущение, что его позвали не по делу, а на какую-то семейную встречу, грозящую перерасти в оргию. Не то чтобы он возражал оказаться между этими двумя… Уилл тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, и взглянул на хозяев дома. Они оба смотрели на него, не моргая, с противоположной стороны стола, мерцая странными огнями в глубине переливчатой ртути глаз. Было ощущение, что зрачки обоих пульсируют, гипнотизируя его, затягивая внутрь. Усилием воли он отвел глаза и услышал тихий вздох. — Какой упорный, — томно промурлыкала мисс Верджер и указала рукой на диван. Уилл точно знал, что не хочет уходить от стола, но почему-то встал на ноги и послушно пересел. — Вы хотите выпить, мистер Грэм? Я передам фото вашей невесты службе безопасности, они все сделают. Уилл не очень понимал, как службе безопасности поможет фото, ведь он не назвал им даже имени, не говоря уже о годе рождения или данных водительского удостоверения. Как же они будут искать Алану? Но язык почему-то прилип к нёбу, а голова сама качнулась в кивке. — Вот и славно. Я знала, что мы договоримся. Мейсон, будь добр, достань свой особый виски… Нам есть, что отметить. Вальяжная истома и спокойствие Марго исчезли, как только за спиной Мейсона распахнулась дверь, и одновременно слетела с петель вторая дверь — напротив. Та, через которую в кабинет завели Грэма. И мир погрузился в хаос. В кабинет ворвались полицейские, которых Уилл видел у входа. Он хотел было помахать им рукой, но почему то воздух стал липким, как банка с медом, и он не мог пошевелить даже пальцем. С другой стороны высыпались широкоплечие охранники в черных костюмах из службы безопасности Верджеров, держащие в руках… Арбалеты? «Не хватает только индейцев Апачи» — вяло подумал Грэм, роняя тяжелую голову на грудь, теперь он смотрел на происходящее исподлобья. — Тут гражданский! — звонко выкрикнула блондинка со жвачкой и мир схлопнулся. Уилл упал назад себя, все еще сидя на диване. Он четко ощущал падение мозжечком, несмотря на то, что глаза говорили об обратном. Он не двигался и падал одновременно. Мир вокруг него внезапно выцвел, обретая оттенки сепии, и он отчетливо увидел, как на лице высокого брюнета во время бросаемых им хлестких фраз, проступают клыки крупного медведя. В ушах звенело. Вернее, это был не звон, а стрекот, словно миллионы цикад разом ворвались в комнату и покрыли ее стены, не прекращая свой бесконечный шум, заглушая любые звуки. Время замедлилось, и теперь Уиллу казалось, что лист бумаги упавший со стола, будет лететь к полу целую вечность. Он состарится и умрет, но так и не увидит, как их поверхности соприкоснутся. Он видел много странных и очень реальных снов за свою жизнь, но сейчас, впервые, галлюцинировал наяву. — Мейсон и Марго Верджеры, именем Ночного дозора вы обвиняетесь в охоте без лицензии, в несанкционированном обороте крови, полученной неочевидным путем. — Щуплый светловолосый мужчина монотонно озвучивал предъявляемое обвинение. — Просим вас проследовать с нами для дальнейшего разбирательства. Апелляции и жалобы вы можете подать в территориальное подразделение Инквизиции, ответственному за Балтимор инквизитору — Кейд Пурнелл. — Охота без лицензии? Это на кого же? — Дерзко спросил Мейсон, чувствуя молчаливую поддержку собственной маленькой армии за спиной. — На человеческого мужчину по имени Уилл Грэм, находящегося в данный момент в этой комнате. Уилл хотел было что-то сказать, но не смог. Он не мог вдохнуть. Не мог двинуться. Было ощущение, что он тонет, что толща воды давит на него все сильнее, лишая сил, энергии, желания жить. — Человеческий мужчина пришел сюда по стороннему делу. — Верджер обнажил длинные острые клыки, и темноволосый полицейский по-медвежьи заревел, скалясь в ответ. Ситуация накалялась. — Сообщите, по какому делу! — Самоуверенно выкрикнула блондинистая девушка в полицейской форме, заставляя хозяйку вмешаться. — Представьтесь по форме, Дозорный, — прошипела Марго, вставая к брату плечом к плечу. — Мы не обязаны отчитываться перед теми, чей статус не ясен. — Агенты Зеллер и Прайс, Ночной дозор. И стажер — Мириам Ласс. — Попытался сгладить взаимную агрессию худощавый светловолосый мужчина. — Просьба сообщить, по какому делу к вам пришел этот человек, иначе вы будете задержаны. Уилл задыхался. — Розыск пропавшего родственника, а именно, невесты нашего гостя — мисс Аланы Блум. Вот ее фото. — Мейсон подцепил снимок со стола и бросил его в лицо Прайсу, садясь за стол, чтобы налить виски, который он уже успел достать из бара. — Предлагаю всем выпить, чтобы скрасить неудобство ложного вызова… И в этот момент случилось непоправимое. ,Девушка стоящая за спинами мужчин, по неопытности, приняла этот жест за агрессию. Она выхватила из-за пояса обычный фонарик и выскочила вперед, направляя безобидный луч на Верджера. Свет ударил в лицо Мейсона, не освещая, а прожигая. Кожа зашипела, горя и плавясь, как воск свечи, опадая кусками прямо на стол. Он не успел ничего сделать, только закричал. Истошно и страшно. А вот охрана среагировала мгновенно, все шестеро мужчин одновременно нажали на спусковой крючок, фаршируя тело Мириам арбалетными болтами. Девушка упала к ногам Уилла, и тот впервые смог вдохнуть воздух. Брюнет мерцал, пытаясь удержаться от трансформации, рыча по-медвежьи и брызжа слюной. Второй агент крепко держал его за запястье, словно пытаясь предотвратить непоправимое. Он поймал фотографию и понюхал, убирая ее в карман. Охрана Верджеров перегруппировывалась, ожидая новой атаки. Мейсон кричал, пытаясь удержать остатки лица на себе, вокруг него суетливо хлопотала сестра, дрожащими руками, пытаясь плеснуть что-то алое в стакан. Все это заняло не больше секунды, но Уилл видел каждое движение, каждую деталь. — Вы пришли в мой дом для задержания или для убийства? — Ядовито выкрикнул Мейсон, придерживая кожу лица и опрокидывая в себя содержимое стакана. Его сестра уже растеряла аристократизм и не стеснялась в выражениях. — Вы за это ответите! Вы изуродовали моего брата! — кричала она, указывая на агентов наманикюренным пальчиком. — Светлые! Научитесь держать своих щенков на цепи! Инквизиция об этом услышит! Покажите ваш ордер на применение Света, или мы вас по трибуналам затаскаем! В этом гомоне все забыли об одном, о девушке, истекающей кровью на полу, все еще упорно сжимающей в кулачке карманный фонарик. Она смотрела в украшенный лепниной потолок своими небесно-голубыми глазами, и что-то едва слышно шептала. Ее напарники все еще боролись с тем, чтобы брюнет не бросился в бой, усугубляя положение. А Уилл… Он не мог просто смотреть. У умирающего стажера были такие же синие глаза, как у Аланы. — Помогите… Ей… — прохрипел Уилл, падая на колени, пытаясь двумя руками зажать все шесть дыр на теле девушки. На его хриплый голос обернулись все, и внезапно мир обрел краски, звуки вернулись, и события ускорились. Упавший рядом на колени брюнет дернул Грэма за рукав, и время вернулось к обычному ритму, а вещи обрели привычные тона. Кровь на руках Уилла была такой красной… — Он что, нас видел? — Похоже на то… — Вы за это еще ответите! — Мириам, держись! Зи, возьми ее. — Мы этого так не оставим! Хор голосов стихал, потому что Уилл все же начинал отключаться. Все, о чем он мог думать – это то, что агентам нужно нести девушку, а не его. Он цеплялся за сознание из последних сил, одновременно держась за рукав рубашки незнакомого светловолосого мужчины, чтобы уйти с ними к патрульной машине. Он не мог оставаться в доме Верджеров, но и вернуться домой уже не мог. А потом… потом он сидел на заднем сидении полицейского седана, держа на руках девушку, пытаясь зажать непослушными ладонями самые кровоточащие раны. Он молился всем богам сразу, чтобы они успели вовремя. Но почему-то они ехали не в больницу, а к зданию Федерального бюро расследований. Когда через час из комнаты вышел усталый и бледный чернокожий мужчина и, едва глянув на него, осел у двери прямо на пол, Уилл понял, что он их подвел. И сейчас, проваливаясь во тьму небытия, он знал, что подвел их во второй раз.