Иной дозор.

Утро расцвело рассветом. Румяные облака на небе заалели, выдавая легкое смущение, птичьи трели взлетели к облакам, звеня гимном новому дню, но потом и они стихли. Солнце медленно катилось по небу, переходя в полдень, а Уилл все спал. Лучи щекотали его щеки, путались в ресницах, золотили кудри, но он не мог покинуть объятий Морфея несмотря на поздний час. Вчерашний день слишком измотал его. Дневной зной влетал в открытое окно, дразня ноздри запахом травяной свежести, а легкие занавески, трепетали на ветру, бросая на лицо спящего причудливые тени. Внезапно, старая рама поднятого окна поехала вниз и со скрежетом захлопнулась, вынуждая Уилла проснуться. Он завозился, пытаясь скрыться от окружающего мира в коконе одеял. Ему редко спалось настолько крепко и хорошо, без незванных гостей и изматывающих кошмаров. И он не хотел останавливаться, но Уинстон, почуяв, что хозяин пробудился, тут же нашел языком его лицо. Прохладный мокрый нос щекотно засопел в шею, и профайлер, поежившись, не выдержал и рассмеялся. Спросонья вышло хрипло и каркающе. — Привет, дружище. Что бы я без тебя делал? — Грэм встрепал мех, целуя пса в круглый лоб с коротким подшерстком. — Я знаю… Знаю. Уже встаю. Прости, что не прислал никого выгулять тебя вчера. Уилл знал, что он задолжал Уинстону. Пес не только терпеливо ждал его целые сутки, он почти ничего не испортил. Разве что разгрыз упаковку корма и описал коврик, но коврик и так никогда не нравился Грэму, так что это было не такой уж потерей. Уинстон даже догадался напиться воды из унитаза. Не самый удачный способ, но все же лучше, чем страдать от жажды. Профайлер запоздало понял, что действительно мог вчера умереть, оставив несчастное животное запертым в доме. Через сколько времени кто-то из агентов Дозора вспомнил бы о том, что у Грэма есть собака? От одной мысли об этом, мороз невольно пробежал по коже, и Уилл пружинисто вскочил с кровати, чтобы выпустить пса на прогулку. Такого не было уже много лет, но у него действительно ничего не болело. Не было предательской слабости в коленях, ломоты в мышцах, головной боли и тошноты, он чувствовал себя… Прекрасно. Вероятно, в этом стоило винить лечение или кровь, или и то, и другое сразу. С удивлением прислушавшись к себе, Грэм улыбнулся и босиком добежал до двери, чтобы распахнуть ее настежь, впуская в затхлый дух холостяцкого жилища свежий летний воздух. Черт возьми! День действительно был прекрасен! Как только дверной проем открылся, Уинстон исчез в ту же секунду, по-собачьи энергично радуясь простору и возможности размять лапы. А его хозяин, пользуясь преимуществами уединенной жизни, вышел следом, усаживаясь на ступени крыльца как был — в одних трусах. Он подставлял бледное лицо солнечному свету, запускал пальцы босых ног в отросшую, давно не кошенную траву и щурился под козырьком ладони, чтобы рассмотреть как бабочки вспархивают с цветов, испуганные неугомонным псом. Зачем тянуть, подумал Уилл и свистнул, подзывая Уинстона. — Ты мой хороший мальчик! Жди здесь, сейчас пойдем гулять. Он вернулся в дом, только чтобы торопливо натянуть джинсы и футболку. Уже на выходе, взгляд Грэма зацепился за вчерашнюю кучу грязной одежды, валяющуюся на полу — ее венчал чужой пиджак. Конечно, его следовало вернуть, но искать хозяина не хотелось, наверняка, у него было достаточно денег, чтобы купить новый. К тому же, как это будет выглядеть со стороны, если Уилл, сперва явившись на совещание в одежде главы Дневного дозора, потом придет к Джеку с вопросом как его найти? Кстати, о Джеке… Уилл знал, что Кроуфорду хватит совести не дергать его до вечера, но все равно, прежде чем выйти из дома, решил прихватить с собой новый мобильник. Их у него была целая куча, словно компенсируя дешевизну аппаратов, Уилл купил их про запас — в ящике валялась россыпь примитивных кнопочных моделей с одноразовыми симками, в каждый было вбито всего три номера — Кроуфорд, Прайс и ближайшая пиццерия. Не желая больше мешкать, Грэм кинул телефон в карман и вышел на крыльцо к вящей радости Уинстона, чей хвост безудержно колотил воздух, заставляя профайлера лишний раз улыбнуться. Он любил свой дом, своего пса и свою жизнь. Да, его жизнь не была идеальной, но разве кто-то мог этим похвастаться? День уже набрал силу, он гудел в воздухе медовым звоном трудолюбивых шмелей, шелестел кронами дубов, шептал переливами луговых трав, норовил опьянить пряным ароматом цветов, убаюкать зноем и сманить под сень деревьев, туда, куда не могут дотянуться жадные пальцы солнечных лучей. Уилл шел через лес, не разбирая дороги, не преследуя никакой цели, следуя за Уинстоном, ориентируясь на косматый маячок его хвоста, выныривающего то справа, то слева, в просветах между деревьями. Он просто шел, ловя редкие лучи кожей, отмахиваясь от вездесущих мошек и не глядя под ноги, пока что-то не ударило его по колену. Уилл посмотрел вниз — ну конечно, палка. Увесистая ветка, отломленная ветром или прошедшей не так давно грозой заострялась с одного конца, а с другого щетинилась вереницей сучьев. Что, впрочем, ничуть не смущало Уинстона, намеревавшегося втянуть хозяина в свою игру. Карие глаза смотрели прямо в душу, а хвост мелькал в воздухе, словно намереваясь взбить летний зной в крем. Когда, Уилл взял палку и запустил ее как можно дальше между стволами в лес, пес с жизнерадостным визгом стремительно исчез следом. Так они и шли — Уилл кидал, Уинстон приносил. Шли, пока лес не расступился, выпуская их из своих обьятий, и Грэм с удивлением понял, что ноги сами привели его к дому соседей. Он снова ощутил удар под колено и, не глядя, забрал игрушку, опять кидая ее как можно дальше, в поле. Мысли профайлера вернулись к Эбигейл. Он знал, что девчушка неплохо подружилась с Уинстоном, знал, что она часто остается дома одна, пока Гаррет Джейкоб Хоббс, ее отец, вкалывает на заводе или охотится. Уилл знал, что Джек не позволил бы ему отдать ключи от собственного дома соседке-вампирше, но… Грэм давно был большим мальчиком и не нуждался ни в чьем разрешении. А еще он знал Эбби всю ее жизнь и готов был ей доверять. Хоббсы всегда отличались от других представителей своего племени. А потом, после смерти жены, работяга Гаррет и вовсе стал вкалывать в две смены, чтобы последний близкий ему человек — его дочь — ни в чем не нуждался. Уилл дружил с ним все эти годы, дружил, несмотря на осуждение коллег и начальника, несмотря на вечные подколы и шутки о том, что, однажды, он сам придет к соседу с ордером на уничтожение. Они ошибались на его счет. Именно так подумал Уилл, когда увидел спину Гаррета Джейкоба Хоббса, сидящего на корточках у дальнего края широкой ограды. Он в очередной раз кинул палку, принесенную Уинстоном с поля, и поднял руку в приветственном жесте. — Привет, сосед! Гаррет обернулся, странно посмотрел на Грэма, а потом снова отвернулся, склоняясь над чем-то лежащим на земле. Предчувствие опасности кольнуло профайлера в затылок, и он побежал. Гаррет не шевелился, замерев в странной позе. Он больше ни разу не обернулся, несмотря на вопросительные крики приближающегося профайлера, топот его ног и звуки травы, хлещущей по джинсам. Уилл задыхался, торопясь скорее добраться до места, и, когда он остановился, почти налетая на коленопреклоненного Гаррета, первое, что он увидел были глаза. Небесно-голубые, широко распахнутые глаза, в окружении густых черных ресниц, уже безжизненно остекленевшие, но все еще такие красивые. Небо отражалось в них синевой бесконечности, по поверхности радужки скользили облака и солнечные блики, но зрачок больше не реагировал на свет. Девушка была мертва, бледную кожу уже тронула синева трупного окоченения, а в волосы забились травинки и муравьи. Это была… — Эбигейл?! — В ужасе выпалил Уилл, пока не заметил маленькую деталь — две колотые ранки в области шеи, и запекшуюся вокруг них кровь. Прямо как корочка на вишневом пироге. Платье девушки было залито кровью, юбка неприлично вздернута, бледная кожа и ключицы запятнаны тем же бордово-алым, что покрывало руки Гаррета до самого локтя. Уилл посмотрел вдаль, в сторону дома Хоббсов, все еще надеясь, что он бредит, грезит наяву, и сейчас видение его друга, сидящего над телом мертвой девушки — девушки, как две капли воды похожей на его дочь — развеется само собой. Вместо этого он увидел Эбигейл — живую, во плоти. Девчонка бежала от дома прямо к ним, высоко задирая коленки, размахивая руками и что-то крича, но Грэм уже ничего не слышал. В ушах у него звенело, их наполнял тот самый стрекот крыльев тысяч цикад. Предвестник падения в Сумрак. Он ударил соседа, не думая, наотмашь, пользуясь эффектом неожиданности и тем, что Гаррет слишком низко наклонился к телу. Колено врезалось в челюсть, зубы клацнули, и из носа и рта Хоббса хлынула кровь. Мир выцвел, сменяясь монохромом, и все, что сейчас слышал Грэм — это стрекот цикад, шелест бессчетного количества крыльев и набат собственного сердца в ушах, призывающего его покарать виновного. Он повалил Хоббса на землю и запрыгнул сверху, с остервенением впечатывая кулаки в его лицо. — Это не я… Не я… Уилл… Уилл видел как шевелятся окровавленные губы вампира, но он не слышал его слов. Кровь пятнала рот Хоббса, стекала по удлинившимся клыкам, подстегивая ярость Грэма, и у него гудело в ушах от ослепляющего безумного бешенства. Ему не надо было думать, анализировать или принимать решение. Вывод был прост и очевиден — перед ним был вампир и человек, его жертва. Клыкастое чудовище, упырь, кровосос, притворявшийся порядочным отцом семейства, и невинное создание, копия его дочери, чью кровь он высосал до капли. Когда под руками профайлера хрустели кости лица его соседа, разбрызгивая кровь, все что видел перед собой Грэм — это глаза мертвой девушки, бездонные голубые глаза в окружении угольно черных ресниц. Тычок в локоть отвлек Уилла всего на секунду, Уинстон успел добежать до хозяина, но не успел выронить палку для игр изо рта. Профайлер Ночного дозора не мешкал ни секунды, он выхватил заостренный кусок дерева из пасти пса и высоко занес его над головой, целясь вампиру в грудь. В голове Уилла было пусто, в нем не осталось ни капли разума или логики, только тот архаичный гнев древнего человека, щедро смешанный с ужасом, который толкал людей средневековья жечь ведьм сотнями без доводов, жалости или суда. Убей чудовище, или оно убьет тебя. Он ударил. Раз, потом второй, третий. Уилл кричал раненым зверем и с остервенением бил уже мертвого вампира в грудь, вырывая из него куски плоти, вздымая фонтаны кровавых брызг. Он бил и бил, пока не устали руки, пока кровь не покрыла его с ног до головы. И только когда сучковатая палка выпала из онемевших пальцев, Уилл в изнеможении упал на бок и распростерся на траве, тяжело дыша. Потом пришел шок. Профайлер дрожал всем телом, его душили рыдания, он хватал воздух ртом, но тот отказывался проникать в грудь и наполнять легкие. Слезы текли из глаз неконтролируемым потоком, пока Уилл давился рвотными спазмами и ползал в грязи, извиваясь между двух мертвых тел, не в силах вынести той боли, что внезапно обрушилась на него. Он рычал как дикий зверь, выл и стонал, всхлипывал и таскал себя за волосы, испытывая ту самую ломку перерождения, через которую проходят все агенты Ночного дозора, впервые сталкиваясь с тем, что даже друг может оказаться по другую сторону баррикад. Через некоторое время истерика иссякла, оставляя Уилла в изнеможении. Он просто лежал и бездумно смотрел в небо пустыми от безумия глазами, пока мокрый нос его единственного верного товарища тыкался в ладонь, призывая хозяина из небытия. Уилл с трудом закинул ладонь на подставленную голову Уинстона и моргнул, возвращаясь в реальность. Адреналин отступил, он выпал из Сумрака и снова лежал на зеленой траве реального мира. Колкий озноб кусал тело, и профайлер вынужденно сел, растирая себя руками. Он был один. Дочери Хоббса все еще не было. Уилл совершенно четко помнил, что видел, как Эбигейл бежит к ним от дома. Она бежала, но так и не добежала. На полянке у забора был только он, Уинстон, грустно скулящий рядом, обескровленная девушка, труп Хоббса и начинающие собираться мухи. Внезапно, разум Грэма снова заработал, и осознание обожгло его изнутри. Он убил не просто соседа-вампира. Он убил Темного, того самого, которого он не имел права убивать без постановления Инквизиции. Вчерашняя сцена в кабинете возникла перед внутренним взором, и профайлер прикрыл глаза, борясь с тошнотой. Это было плохо. Очень плохо. Ему было плевать, что Инквизиция сделает с ним за нарушение правил, его больше волновало, что будет с Кроуфордом и его командой. Ночной дозор слишком часто ходил по грани, рискуя своей свободой, дергая вечного арбитра Равновесия за усы. Это в детских книжках добро всегда побеждает зло, в реальном мире у добра обычно гораздо меньше ресурсов. Вечная нехватка людей, денег, изворотливости и навыка качественно лизать задницу, а значит… Дневной дозор подаст все Инквизиции под правильным соусом и извлечет из произошедшего пользу. Два промаха за два дня. Молодец, Грэм, превзошел самого себя. Уилл отсел от трупов подальше и обреченно достал телефон из кармана, нажимая на кнопку вызова. — Привет, Джек, я нашел нашего серийного кровососа. — Молодец, Уилл! Я в тебе не сомневался… — И убил. — Блядь! Трубка пикнула в ухо, и связь прервалась. Грэму оставалось только ждать.

***

Через час Сумрак выплюнул машину Джека прямо на подъездную дорожку Хоббсов. Уилл знал, как старик Кроуфорд не любит путешествовать по слоям Сумрака. Зато этот способ нельзя было отследить так просто, как перемещения в реальном мире, и раз ему пришлось прибегнуть к этому способу — дело было действительно серьезным. Джек пытался сохранить оплошность Уилла в секрете, надеясь, что еще можно что-то изменить. — Ты один, Джек? А где Зеллер с Прайсом? — Уилл пошел навстречу начальству, пряча бурые от крови руки в карманы. — Работают, — буркнул Кроуфорд, стремительно подходя к лежащим телам и рассматривая их. — Черт подери, это не он! — Что? — Уилл не поверил своим ушам. Он переставал понимать, что происходит. Почему Джек тут один, почему он так напряжен и зол? Понятно, что Инквизиция не погладит по голове за нарушение предписаний, но факт ликвидации серийного убийцы должен как-то смягчить их реакцию. — То! Это не он. Не убийца, — Удивленно округлившиеся глаза Уилла, взбесили Джека окончательно. — Убийца — женщина! Камеры наблюдения зафиксировали это, куча свидетелей зафиксировала это, даже гребанный анализ в криминалистической лаборатории это подтвердил! А ты нет! Ты, наш чертов ищейка-прорицатель! — А как же… — Заткнись! — Кроуфорд ткнул в лицо Уилла пальцем, открыл рот, чтобы высказать все, что он о нем думает, но потом заметил тень синяков, все еще покрывающих лицо Грэма, и сдал назад. Он выдохнул, устало потер переносицу и закусил губу. — Большой вопрос, почему она здесь, но девчонка явно мертва давно. Посмотри на нее сам. Ты бы заметил это, если бы дал себе время подумать. Уилл посмотрел. И чем больше он смотрел, тем больше видел. Время оборачивалось вспять, стрелки крутились в обратную сторону, раскручивая маховик, возвращая его в момент, предшествующий их встрече. Он явственно видел, как Гаррет Джейкоб Хоббс шел домой после ночной смены, усталый и голодный. Но больше голода его терзало другое чувство — стыд за то, что его Эбби опять была дома одна. Он хотел скорее вернуться, обнять свою выросшую, но все равно всегда маленькую для него, дочку и убедиться в том, что она жива, здорова и сыта. Тогда-то он и увидел тело. Девушка была так сильно похожа на Эбигейл, что у Хоббса подкосились ноги. Он упал на колени, прикладывая руки к шее, ища пульс на уже ледяном горле, с трудом осознавая, что это не вампир, а мертвый человек. Даже не задумавшись о том, как обескровленная девушка будет выглядеть у его порога, Хоббс сразу подумал о Уилле. Его сосед, агент Ночного дозора, которого немедленно нужно позвать, чтобы разобраться в ситуации. Но, по счастью, Грэм сам в этот момент вынырнул из леса. И, когда Гаррет обернулся на окрик Уилла, у него было абсолютно чистое лицо. Ни грамма крови у рта… У профайлера закружилась голова, он ухватился за плечо агента Кроуфорда, чтобы не рухнуть вниз. Он был ошеломлен и раздавлен очевидным — стоило ему увидеть труп человека рядом с вампиром, и он уже обвинил в этом его. Он был таким же, как все — стереотипным, предвзятым мудаком, решившим, что он вправе судить других, только потому, что именно он Светлый. Что ж… Теперь он заслуженно поплатится за это. Но что будет с Уинстоном... Что будет с осиротевшей Эбби? — Помочь спрятать тело? Ехидный голос за спиной прозвучал обманчиво ласково и мягко из-за мурлыкающего акцента. Уилл и Джек синхронно обернулись, сталкиваясь нос к носу с Ганнибалом Лектером, любознательно заглядывающим им через плечо. На сей раз, глава Дневного дозора был облачен в светлый костюм-тройку, уместный для солнечного дня, но все равно слишком жаркий для летнего пекла. В руке он привычно сжимал оленью трость. — Предлагаю сделать вид, что вы собирались мне позвонить, просто не успели. — Лектер вальяжно оперся о трость, чувствуя себя абсолютно вольготно. Похоже, его не смущал ни гневный взгляд Джека, ни растерянность Грэма, ни трупы на траве. Он откровенно забавлялся. — Это в ваших интересах, Светлые. О, не хмурься так, Джек! Морщинки будут! Их гость внезапно посерьезнел, теряя напускную веселость, взгляд стал опасно острым и злым: — Вы только что нарушили постановление Инквизиции, не говоря уже о том, что твой протеже с особой жестокостью убил безвинную кровососущую душу. Ну что, уважаемый глава Ночного дозора, кто из нас расскажет мальчику о том, что ему за это будет? Кроуфорд стиснул челюсти, прожигая Лектера гневным взглядом, но Ганнибал продолжал безмятежно улыбаться. Правда была на его стороне. — Ты прав, вариантов слишком много. А вот вариант не доводить дело до Инквизиции всего один… Ганнибал выдержал многозначительную паузу, ожидая возражений Джека, но тот молчал, играя желваками на скулах, пытаясь сдержать быстро меняющееся выражение лица. Но на долю секунды на нем промелькнула надежда, а значит, шанс уладить дело между Дозорами без участия Инквизиции был, просто Джек скрывал его. Уилл немедленно это заметил. Он, в свою очередь, уставился на Лектера, подходя ближе. Как говорится, кто кашу заварил, тому ее и расхлебывать. — Какой вариант? Я сделаю все, что нужно, чтобы… — Боже, Джек, где ты берешь таких сговорчивых мальчиков?! — За один удар сердца глава Дневного дозора оказался вплотную к профайлеру. Он удобнее перехватил трость, уперся набалдашником в виде головы оленя в подбородок Уилла, вынуждая его посмотреть себе прямо в лицо, и всмотрелся в него. Видимо, он прочел во взгляде Грэма нужное, потому что опять обрел игривую беззаботность и улыбнулся. — Так-таки и все? — Оставь его в покое, Ганнибал, мы можем разобраться сами… — На все, — настойчиво повторил Уилл, глядя в эти странные, переливчатые глаза мудрой и очень древней рептилии. Добавить Лектору вертикальный зрачок в омут его янтаря, и Уилл легко видел его в Эдемском саду, точно так же искушающим Адама и Еву, как и его сейчас. Он знал, что их договор, наверняка, будет с подвохом, но торг пора было завершать. — Вы принимаете мое слово, Темный маг? — Принимаю, — Ганнибал протянул Уиллу руку, словно для рукопожатия, и Грэм вложил в его лалонь свою. — Гаррет Джейкоб Хоббс умер случайной смертью, это не касается Инквизиции. Дело будет улажено между Ночным и Дневным дозором в частном порядке. Тело вампира уберут мои агенты. До скорого, Джек. А теперь нам пора. Ганнибал дернул Уилла на себя, на лету разворачивая его спиной к себе, вжимая профайлера лопатками в собственную грудь, обвивая его тело руками. Последнее, что увидел Уилл, когда они стояли в близком объятии, словно любовники — оба лицом к Джеку — как побледнел агент Кроуфорд. А потом все пропало. Они упали сразу на второй уровень Сумрака, и окружающий мрак поглотил Грэма.