Сила веры

POV Луна

— Никаких «но», Луна! — отрезал мой отец. — Ты никуда не поедешь! Точка! — Вот именно! — добавил Симон.- Этот твой Гастон верит в чудо, но ты ведь сама слышала того летчика. Мне очень жаль, но Маттео погиб. Я зарычала от бессильной ярости. Спускаясь вниз, я была почти уверена, что смогу убедить семью меня отпустить. Но мама, папа и Симон уперлись, как три барана, а дедушка словно воды в рот набрал. Я же стояла посреди гостиной, распинаясь перед ними, как оратор перед зрителями. — Дорогая, — заключила мама, — я понимаю, тебе сложно принять тот факт, что Маттео мертв, но иногда нужно быть реалисткой. — Дедушка! — обратилась я к Альфредо. — Ну, хоть ты меня поддержи. Тот бросил на меня поникший и грустный взгляд. Уже это не сулило ничего хорошего. А потом старик сказал: — Луна, я уже допустил ошибку, отпустив тебя в первый раз. Больше такого не будет. Теперь слушай родителей. За ними последнее слово. — Именно, — добавил Мигель Валенте. — Дорогая, мы знаем, что для тебя лучше, и… — Нет! — закричала я. — Ничего вы не знаете! Никто не знает! А затем, поняв, что больше меня поддерживать никто не собирался, я круто развернулась и ушла к себе, бросив на ходу: — Никому ко мне не входить! Я собственными руками придушу любого, кто посмеет приблизиться к моей комнате в ближайшие несколько часов! Придушу мгновенно и без колебаний! Уже на лестнице я услышала, как Симон подытожил: — Ей просто нужно время. Не будем пока ее беспокоить. Пусть остынет и смирится. Забавно. Это было первой разумной фразой, которую Альварес произнес за последние сутки. Ну, что ж, хорошо, что меня не собирались пока тревожить. Гастон что-нибудь придумает. Он умный. Вернувшись в комнату, я написала парню сообщение о том, что разговор, действительно, ничего не дал. Тот ответил коротко: «Открой окно. Только не пугайся». О том, как найти непосредственно мое окно, я проинструктировала его еще во время телефонного разговора. Так что, распахнув раму, совсем не удивилась и даже не вздрогнула, когда с ветки ближайшего дерева в комнату немедленно запрыгнул этот парень. — Я знал, что это не сработает, — заявил он, выпрямляясь. — Ты готова ехать? — Да, — кивнула я, поправив волосы. — Так ты по-прежнему не знаешь, что с Маттео. — Я даже не знаю, что с капитаном экипажа, — покачал головой Перида. — Они с остальными пассажирами уже должны были взлететь, но на связь больше не выходили. Только давай поговорим обо всем позже, когда выберемся отсюда. — Но как мы выберемся? — удивилась я. — Так же, как я забрался, — пояснил Гастон. — Только мне придется взять тебя на руки. Не возражаешь? Я представила, как неуклюже пытаюсь спускаться по дереву самостоятельно, и поспешно покачала головой. Было очевидно, что другие варианты покинуть особняк отсутствовали. Поэтому выбор у меня сводился к следующему: пытаться выбраться по дереву, рискуя упасть, или позволить парню спустить меня. Ломать себе ноги в мои планы не входило, так что я быстро повесила через плечо сумочку и протянула Гастону руки, чтобы он мог меня поднять. — Постарайся не закричать, — наставлял меня парень, подхватив и поднеся к окну. — Если будет совсем страшно, закрой глаза и уткнись мне в плечо. Главное — держись крепче. Поняла? Я кивнула. Гастон ловко поднялся на подоконник и легко перепрыгнул на толстую ветку дерева, которая очень удачно проходила прямо рядом с моим окном. Она качалась, и это пугало. Я хотела, было, опустить голову и прикинуть расстояние до земли, но Перида, казалось, угадал мое намерение, даже не глядя на меня, поэтому велел: — Не смотри вниз. Голова закружится. Сам парень смотрел прямо перед собой, к своей цели — стволу дерева. Добравшись до него, он перехватил меня в одну руку, приподняв за талию, как Тарзан держал Джейн в мультсериале, и приказал: — Теперь сожми зубы, закрой глаза, крепко-крепко держись за меня и ничего не бойся. Просто доверься мне. Я ни за что не допущу, чтобы ты пострадала. Тут Гастон улыбнулся и добавил: — Хотя бы потому, что Маттео мне тогда голову оторвет. Я вздохнула, представив реакцию возлюбленного, и подчинилась. Покрепче соединила руки за шеей парня, стиснула челюсти и зажмурилась. А через мгновение — прыжок. Ветер засвистел в ушах, но я даже всерьез испугаться не успела прежде, чем мы оказались на земле. Открыв глаза, мне захотелось вскрикнуть, пришлось зажать рот ладонью. Мы стояли в саду, укрытые ветвями того самого дерева, с которого спрыгнул Гастон. Вот так просто взял — и спрыгнул! Акробат доморощенный! Впрочем, парень опомниться мне тоже не дал, схватив за руку и утащив вглубь сада. — Идем, — заявил он. — На восстановление равновесия нет времени — вдруг кто-то смотрит в окно. Оттуда все видно. Положись на меня, я выведу. Прячась за кустами и под кронами деревьев, мы добрались до задней стороны забора. Он был не так высок, как со стороны фасада, и представлял собой лишь небольшую каменную изгородь высотой не более метра. Оно исполняло, скорее, не охранную, а разметочную функцию, отделяя наш участок от соседнего, где, насколько я знала, никто не жил. Гастон подсадил меня, и я оказалась на верхушке забора. Обратная же сторона его оказалась густо увита плющом, так что слезть мне удалось самостоятельно. Дом, расположенный неподалеку, явно пустовал несколько лет. Лужайка поросла травой, а стены, как и забор, обвивал плющ. Когда мы побежали к дороге, потускневшая табличка «Продается» на входе лишь подтвердила мою теорию. А еще, видимо, из-за продажи калитка была распахнута настежь. За ней Гастон и припарковался. — Как ты узнал, что подъехать нужно именно с этой стороны? — спросила я, когда мы сели в темный «Опель» и тронулись в путь. — Просто подумал, что лучше не светиться перед вашим особняком, — пояснил Гастон. — Да и понимал, что со стороны фасада никак не выйти. Хотел попросить тех, кто здесь живет, позволить пройти через их участок. А на мое счастье, дом, вообще, оказался свободным. — Да, повезло, — согласилась я. — Родители нас бы точно не выпустили. И Симон с ними заодно, что не может не удивлять. — Меня это как раз не удивляет, — хмыкнул Перида. — Нисколько. — Почему? — опешила я. — Ведь Симон и Маттео подружились, правда? — Ох, Луна, — устало вздохнул Гастон. — Хочешь знать одну из причин того, почему я сомневался, стоит ли говорить тебе правду о том, что Маттео может быть жив? — А их было несколько? — нахмурилась я. — Разве дело было не в том, что наши отношения заставляют Маттео страдать? — Дело совсем не в этом, — покачал головой Перида. — С тобой мой лучший друг счастлив, я это знаю. Но ты требуешь от него гораздо больше, чем даешь взамен. Это неправильно. И порой твои требования выходят за рамки человеческих возможностей. — Я уже объясняла, что имела в виду совсем другое, — возразила я, поняв, о чем говорил парень. — Мне не нужен бесчувственный робот, в которого Маттео, как выяснилось, пытался превратить себя все это время. Поверь, я сама в шоке. Мне просто нужен… мой Маттео. Тот, в которого я влюбилась, понимаешь? А, согласись, после конкурса твой друг вел себя, мягко говоря, необычно. Кстати, ты вроде говорил о какой-то защитной реакции. Объяснишь, что это значит? — То и значит, — пробурчал Гастон. — Я прекрасно знаю, что Маттео тогда вел себя не лучшим образом. Но здесь, чтобы все понять, достаточно вспомнить повадки хищников в дикой природе. Защитные рефлексы у них срабатывают даже на смертном одре. Мой лучший друг не любит, когда его поднимают на смех, Луна. Он хотел доказать, что никому не позволит этого сделать. С его точки зрения, те поступки были криком о помощи, предназначенными тебе. Он отчаянно нуждался в твоей поддержке. А что ты сделала? Бросила его. Я потупилась. Да уж, очевидно, у лучшего друга Маттео, и впрямь, были причины меня ненавидеть. Он очень заботился о приятеле, что было неоспоримо. Откровенно говоря, это здорово удивляло. С рождения они дружили или нет, мне всегда казалось, что должна была существовать определенная дистанция. А еще мне стало стыдно. Стыдно за то, что осталась молчаливой к мольбам возлюбленного и не разгадала их. — Эй, — добавил Перида. — Я говорю это не для того, чтобы ты себя казнила. Просто хочу, чтобы ты понимала одну вещь. — Что именно? — удивилась я. — То, — вздохнул Гастон, — что, не будь Маттео мне так дорог, я бы давно схватил его за шкирку и увез в Оксфорд, подальше от тебя.