Сила веры

POV Маттео

Через несколько секунд Джузеппе удостоверился, что на связь, действительно, вышел его капитан. У меня отлегло от сердца. Раз он был цел, то, возможно, и Хим тоже. Но на всякий случай я попросил: — Можешь узнать, что с моей сестрой? Тот кивнул, а затем, продолжил разговор: — Да, да, все в порядке, все выбрались. Как у Вас? Маттео спрашивает, в порядке ли та девушка, Химена? Он послушал еще пару мгновений, а затем, кивнул мне. С моих плеч как будто упала огромная тяжесть, и я не сдержал облегченного вздоха, но потом выругал себя! Проклятье! Чуть было снова не проявил слабость! Нет, все-таки мне следовало поговорить с Луной! Объяснить, что буду еще работать над собой. Лишь бы она дала мне последний шанс! — Маттео, надень наушники, — шепотом велел мне вдруг Джузеппе, сдвинув микрофон. — Не хочу потом все тебе пересказывать. Я огляделся, заметил пару наушников рядом и быстро надел их. Тут же послышался голос капитана экипажа: -… и, скорее всего, топливный бак был поврежден при взлете. Запасы топлива утекают, как песок из песочных часов. До земли точно не хватит. План такой: я буду пытаться сесть на воду, вы подгоняете корабли и подбираете всех, кто уцелеет. Нужно согласовать точку и… Тут его речь прервало короткое шипение, а затем, крик знакомого голоса: — Сантьяго, ты свихнулся?! Собираешься посадить грузовой самолет на воду при такой волне, да еще и с пассажирами?! Да подгони мы хоть весь флот, вы все погибнете! Это — полное безумие! Сколько у тебя осталось горючего? — Минут на сорок, — отозвался капитан. — Если повезет. — Может, все-таки дотянешь до земли? — мягко спросил Мартино Перида, которого я уже узнал. — Исключено, — вздохнул летчик. — Чудо, что мы, собственно, еще в воздухе. Я снял наушники и посмотрел на Джузеппе. Тот сжал штурвал так, что побелели костяшки пальцев. И я буквально слышал, как крутились шестеренки в его голове. Мое же сердце заныло, стоило вспомнить один момент из разговора с Хим. — Друг, мы можем им чем-то помочь? — осторожно спросил я. — Потому что, если прибегнуть к плану твоего капитана, моя сестра точно погибнет. Она не умеет плавать. Это было правдой. Хим сама сказала мне об этом, когда я предложил сходить на пляж. Мы тогда еще решили записаться в бассейн по возвращении в Аргентину. Вот только теперь девушка могла туда вовсе не вернуться. Впрочем, мои слова послужили для Джузеппе своеобразным пинком. Он жестом велел мне снова надеть наушники, а, когда я подчинился, заговорил: — Капитан, есть идея. Правда, абсолютно сумасшедшая, но все лучше, чем садиться на воду в шторм. — Что ж, выкладывай, — отозвался мужчина. — Вы можете снизиться на минимальную высоту и скорость, также, держать минимальную? — Думаю, да. — Если давление будет приближено к нормальному, я попытаюсь открыть дверь. Мы протянем между самолетами трос и по нему в корзине переправим пассажиров на мой борт. Я с удивлением уставился на приятеля. Даже с точки зрения человека, абсолютно не смыслящего в авиации, затея была, как минимум, опасной. А если учесть, что, что, благодаря тем же Мартино и Джузеппе, я кое-что в этом понимал, сне сначала показалось, что парень пошутил. Но тот говорил абсолютно серьезно, да и время для шуток было неподходящим. После этого я подумал, что он рехнулся, и только потом вспомнил одну историю, которую парень рассказал около года назад. До того, как дядя взял его на работу, Джузеппе был военным летчиком. Окончив училище, он сначала отказался от помощи Мартино, решив, что всего добьется сам. Вот только парень не учел свой буйный нрав. Во время вылета на вражескую территорию самолет его товарища сломался. Джузеппе летел рядом, но помочь ничем не мог. Он лишь наблюдал за тем, как товарищ увел обреченную машину подальше от населенных пунктов, а затем, разбился, не успев даже катапультироваться. После этого Джузеппе, решив, что еще одного такого зрелища не переживет, подбил своего друга на сумасшедшую авантюру. Вместе они стали придумывать, как перебраться с одного самолета на другой прямо в воздухе. Все просчитали, но, когда стали проверять на практике, вмешалось начальство. Джузеппе, как зачинщика, тут же выгнали из армии, а его другу влепили выговор, и то лишь потому, что кузен Гастона твердо брал все на себя. Подробностей этой истории я не знал, но собственными ушами слышал, как Мартино Перида орал на племянника за такую глупость. И потому я боялся даже представить, как отреагирует он сейчас. Тем более, насколько я успел понять, мужчина был не один, а с кучей других летчиков-офицеров. Когда я снова прислонил наушники к ушам, то понял, что отец моего друга, похоже, забыл выключить микрофон. Было слышно, как люди кричали и спорили: — А вы не понимаете, что у них нет другого выхода?! — орал один голос. — Да ваш Джузеппе — форменный псих! — возмущался другой. — Машины столкнутся! — А тебе известен иной выход из положения?! — вскричал третий. — Предлагай! Поняв, что это надолго, я снял наушники и обратился к летчику: — Уверен, что сможем это сделать? Тот зажал пальцами микрофон, чтобы не было слышно, и ответил: — Нет, не уверен, но отступать не собираюсь. Ты же мне поможешь, правда? — Ясное дело, — хмыкнул я. — Только скажи, что делать. — Для начала, дождемся решения дяди, — покачал головой Джузеппе. — Он может не разрешить. Я фыркнул: — И когда это тебя останавливало? Тот захихикал, а потом вдруг нахмурился: — Так, вроде споры стихли. Надень-ка. Я послушно снова нацепил наушники. Как раз вовремя, чтобы услышать усталый голос Мартино: — Двести восемнадцатый, я, как твой непосредственный начальник, запрещаю рисковать. Ты сам на одном двигателе. Лучше подумай, как сам долетишь. — Но, дядя, как же все эти люди?! — воскликнул Джузеппе. — Ты предлагаешь мне спокойно лететь следом и смотреть, как они погибают?! Я так не могу! Тут интонация Мартино Перида изменилась, став почти ласковой. Он всегда любил племянника, как родного сына, но держал определенную дистанцию. Джузеппе всю жизнь равнялся на дядю. Собственного отца он не знал, поэтому Мартино был для него главным авторитетом. Но тот всегда был человеком замкнутым и племянника воспитывал строго. Впрочем, как и Гастона. А тут вдруг мягко заговорил: — Мальчик мой, конечно, не можешь. Но я тебя прошу: не вмешивайся. Хотя бы ради своей мамы. Она же убьет меня, если с тобой что-то случится. Черт, да я сам себя раньше убью! Он помолчал пару секунд, будто был не в силах совладать с эмоциями. У меня не было слов. Не верилось, что этот всегда такой холодный и строгий человек мог так тепло говорить. — Прошу тебя, дорогой мой! — почти шепотом добавил мужчина. — Не рискуй, не надо! Я посмотрел на приятеля и понял, что, если тот сейчас откажется от своего плана, у меня даже не повернется язык осудить его. Он ведь боготворил дядю и всю жизнь ждал от него похвалы. Но Джузеппе оказался еще более упертым, благородным и немного безумным, чем я думал. Он твердо заявил: — Ты не понимаешь. Если я сейчас ничего не сделаю, чувство вины меня потом самого уничтожит. Прости, дядя!