LEMON BOY

***

Лань Сычжуй сидел на коленях в своих белых одеяниях, с обрезанным недавно под корень рукавом, пред людьми таких же холодно белых облачений, что казались страшно возвышенными. Подними ты на них глаза- разумеется раскажуться, но о такой смелости а-Юань и не мечтал. Пол холодил, но не так как морозная тишина и холодные взгляды, чувствующиеся может даже как штыки глубоко в коже. А впереди всего действа, прямо перед а-Юанем, точно тот человек, на коего стоило наконец взять и поднять взгляд- его дедушка Лань Цижень. — Ты слишком многое себе позволяешь! — грозно начал глава. — Мой сын Ванцзи спас и взял тебя под опеку клана. А ты позоришь его. Сычжуй впервые слышал замечания в свою сторону, да и того более- от родного человека! Он не был к такому привыкшим, но держался, как ему казалось, смело. Но взгляд разумеется не поднял бы. Точно нотки бунтарства старались находить противоречия в словах Циженя. А оно в ни очевидно было. —Во первых: как мог ты испортить одеяние клана Лань? И сидеть не стыдившись оного? Люди нашего клана получают по тридцать ударов палками за хоть пятно на одежде ордена, пускай оставленное по случайности во время боя! А ты разрезал ткань намеренно, Лань Сычжуй! Юноша смотрел в пол. Уже без страха, просто подсчитывал сколько чисто физически он мог нарушить правил за такое время. Напряжение могло витать даже в воздухе, что пробирало до костей. Казалось это было началом эдакого Страшного суда. — Но это ещё не самое страшное! Как ты смел утаивать то, что воровал? Тем более твои занятия садоводством. Ты видишь к чему это приводит? Юань еле заметно кивнул. Все действия он делал с осторожностью, ведь понимал, что стоит на волоске от срыва. Сычжуй не собирался рыдать, но хотя бы искуссно затаить обиду следовало. От чего-то хотелось сделать что-то в отместку. И это определенно могло быть вне правил Гусу. — Лань Цзинъи!– Цижень обратился к брату а-Юаня. – Твои действия огорчают не меньше. Я в действительности думал, что выращиваю достойных адептов клана... Я горд что ты помогаешь и не выдаёшь брата, как близкого клану человека, но разочарован за утаение этого от любых остальных адептов. Тебе явно стоит напомнить с десяток правил Гусу брату и себе. Он нарушал главное правило нашего благочистивого ордена! А если Сычжуй под шумок замыслил бы уничтожение облачных глубин? Ты тоже утаил бы всё от своей семьи и ждал пока свержение свершится?!– голос Лань Циженя становился всё громче по мере повествования. Цзинъи хотел заступиться за брата или сказать хоть что, но перебивать было неприемлемо по правилам Гусу... Мудрый предводитель погладил себя по бородке и воскликнул: —Выпороть. Обоих. Цзинъи- десять ударов. Лань Сычжуй- шестьдесят. Цветок запереть до исполнения Сычжую совершеннолетия. Глаза у присутствующих округлились едва больше чем у провинившихся. До слуха начали доходить едва слышимые шепотки. Они всё ещё дети и это слишком жестоко! Лань Сичэнь посмотрел на брата, но тот стоял непоколебимо, будто совершенно не слышал вести о скорой судьбе своего сына. А-Юань, ощущая это, подумал о жестоких-жестоких принципах и приоритетах отца. Но по мере раздумия о тех, Сычжую они всё сильнее напоминали обычный страх отца перед собственным кланом, и не желание постоять за честь близкого, огородившись правилами как забором от благоразумия. Вэй Усянь не оставил бы подобного на задворках совести- высказал бы все, не стесняясь прямых оскорблений. И супругу бы нашёл пару слов. Был бы он здесь... Внезапно кто-то ступил на два шага, отдающиеся эхом по помещению. — Глава клана Лань— поклонился Циженю Лань Сичень! Его дядя! — Я думаю, что вы выбрали чересчур строгое наказание адептам клана Лань. А именно Лань Сычжую. Он юн и не должен осуждаться так строго. Тем более он ни за что не нарушил бы правил ордена намеренно. А-Юань посмотрел на дядю с интересом. Воистину человек чести и благоразумия. А благодарности Сычжуя ему было словами не передать. Отцу стоит поучиться. Лань Цижень меж тем казался задумавшимся, проведя рукой по своей бородке, а после оглашая свой вердикт: — Оба юноши виновны. Лань Сычжуй- десять ударов. Цзинъи- будешь переписывать правила ордена Гусу Лань. Дважды. Соцветие в любом случае будет у нас месяц. Оно будет сидеть в чулане. —Но Цзинь Лин не в.. —Я всё сказал! Остальные адепты клана могут быть свободны. Это был тот момент когда Сычжуй наконец поднял глаза. Горевшие, казалось пламенем, но так что бы это не в коем случае не походило на гнев, который способствовал бы ужесточению наказания. Взгляд казался пугающе пустым, будто с просьбой уже очевидной на несоглашение и с немым осуждением дедушке. А-Юань хотел говорить им "Цзинь Лин не виноват". Лимонный мальчик всё это время молчал, находился где-то поодаль и не думал вырываться. Его удерживали за руки двое адептов на случай побега, но тот не решился ещё больше насолить Юаню, кому и так достанется. А а-Юаню было крайне не удобно, от того же. Он как раз таки не хотел замешивать а-Лина в дела клана, да и вообще лишать его хоть какого счастья! Тогда наказание показалось Сычжую заслуженным. По другим критериям, но достойное для его некомпетентности. Мальчиков собрались увести кого куда. Смотря какие наказания. Какой-то адепт вышел к главе клана и поклонившись сказал: — С постов охраны доложили, что к нам направляется старейшина Илин...– дедушка Цижень впервые казался смутившимся с чьих то слов. Да не то слово, он будто игнорировал пришедшее искажение Ци, но оставался стойким. В том же суровом взгляде Лань Ванцзи, который успел увидеть а-Юань, теперь появились звёздочки. Лань Сичень похлопал брата по плечу: —Я вижу, что ты очень рад. Но не думаю что Вей Усянь будет рад тому, что ты не заступился за сына до полного обнуления наказания. Ну или хотя бы не попробовал... Ему то обычно ничего не доставалось кроме переписывания правил Гусу. – последнее о чём слуху а-Юаня донесли возгласа. Слишком много информации... А-Юань с Цзинъи разошлись по своим делам. В примерно три часа дня все уже отбывали наказание. Цзинь Лина же так и посадили в чулан. Он понимал, что спасать его никто не придёт, так что просто пытался приспособиться к месту: нарвал себе газеты, чтобы было где спать и даже убрался насколько это было возможно с ростом и силами. Он с самого утра ничего не ел, да и понимал, что такие удобства как еду и место для прекрасного ночлега- ему не суждено было получить или хоть увидеть ближайший месяц... Ненароком вспомнились теплые попытки а-Юаня помочь... М-да. Мальчик полазил по шкафам в кладовой. Часто там можно было найти еду, но похоже, что его перевели в совсем старую кладовку, где из еды он нашёл только кусочек чёрствого заплесневелого хлеба. Чёрствого прямо как характер этого Лань Циженя, который здесь всем заправлял. Ладно, хлеб Лимонный мальчик конечно не собирался есть, так что просто лёг на сделанную им же подстилку. Комната была небольшой, а из света- только мигающая лампа, что казалось вот вот потухнет. Цветам нужен солнечный свет, вода, а лимонному мальчику и еда. В этом месте единственное, что было– это сырость. Вот так жизнь... А-Лин услышал тихий писк где-то поодаль и поднялся со своей "кровати". Он осмотрелся и увидел жирную крысу, что казалась его размеров. —Фу! Фу! Уйди! Брысь! Кыш-кыш! Хорошо, что в комнате также имелся шкаф, его а-Лин приметил как место для пряток! Крыса была намного голоднее, чем Лин, поэтому стремительно побежала за ним, тем более, что от того пахло свежим лимонным пирогом. Мальчик забежал в шкаф и закрыл дверку прямо перед носом голодного грызуна. Он вытер воображаемый пот со лба и аккуратно прилёг на доску. Всё лимонные косточки ныли от жёсткости! Голова болела от голода, но мальчик всё же смог уснуть спустя долгое время. Он знал о том, что если спать— есть не захочется. И что возможно спать он должен будет всё время. В потёмках сна послышался шум. Сна конечно не стало, а казалось и не было. —Цзинь Лин, Цзинь Лин! Я принес немного еды! — скучал юношеский мягкий голосок. — Мне кажется, что они и не думают о том, что тебя кормить нужно, я принёс тебе еды с обеда. Конечно корни лотоса–не деликатес, но дядя Сичень даже дал мармеладку на десерт... Цзинь Лин окончательно проснулся и аккуратно открыл дверку шкафа, что на самом деле был тумбочкой, и пробрался к двери, озираясь по сторонам. От голода он был готов съесть ту огромную крысу. Спина побаливала, и он чувствовал каждую слабую косточку пока добегал. Сычжуй приподнял насколько это возможно дверку, ведь она была закрыта, но на замок отдельный от двери. Можно просунуть и еду, и что-то типа небольшой подушечки, что Юань также взял с собой. Ему было вдвойне стыдно! Он сделал бедного мальчика одиноким на всю жизнь, так ещё и его наказали сильнее, чем двоих братьев, хотя тот и не был виноват. Юноша переодел свои белые одеяния и его уже успели выпороть. А-Юань уверен, что некоторые не смогли бы и просто встать с пола после подобного, но он- мальчишка очень настырный, сильный духом и смелый, так что не было ничего невозможного. Ради а-Лина, разумеется. Сычжуй протянул дары. Жаль, что Цзинь Лин уже вырос настолько, что не помещался в щёлку. Цзинь Лин обрадовался трапезничеству. Ему дали и еду и что-то мягкое. Для спины что-то твердое полезно, но для головы едва ли. Конечно это было тем, что пролезло через выемку под дверью. —Не такой уж ты и урод. — А-Лин фыркнул и забрал подарки. И слова эти а-Юаню оставили приятный осадок на душе . Сейчас Цзинь был уже ростом с пятилетнего ребёнка, так что ту крысу он мог хорошенько раздавить за всё хорошее. Это правда, что во сне дети растут. Даже цветочные дети. —Мне очень приятно это слышать.– продолжил Сычжуй. – Я наверное пойду... После порки очень всё болит.. —Тебя всё таки пороли?! Я думал, что твой дядя всё разрешит! —Нет, но зато не так много, как могло бы... Кстати, не ешь то, что тебе будут приносить другие адепты. Это опасно. Но я думаю, что ты достаточно умный что бы и самому это понять. Та пища не съедобна. —Стой, а ты куда? — Цзинь Лину было скучно одному, хоть какая компания могла бы чуть помочь. —К дяде, он вылечит часть ран... Ещё и учитель Вей приезжает... —Ну, иди.. — Лин понимал, что заточён здесь надолго и скоро сойдёт с ума от недостатка общения и условий для жилья. Растение в таких ситуациях сгнило бы, но лимонный мальчик держался изо всех сил. Всё таки он самый сильный! По собственному мнению. Сычжую опять стало стыдно за себя- это нахальство с его стороны вот так вот оставлять человека взаперти одного, тем более что тот сидит по его вине. —Мм.. Я попрошу учителя Вея тебя вызволить. Он приедет с братом... Думаю что вместе мы добьёмся твоего вызволения!.. — голос Юаня был полон энтузиазма, пока он не услышал молчание в ответ. Юноша прислонил ладонь к двери — Что тебе принести? Проси что хочешь... Цзинь Лин считал это за предательство, но в тоже время понимал, что по-другому быть и не может. Он не умрёт, как другие цветки в счастье рядом с любимым человеком— он умрёт в одиночестве из-за своего бестолкового хозяина, сгнив в каком-то подвале. — Ты всё равно не смог бы просунуть то, что мне нужно под дверь. Уходи. —Мальчик пошёл с подушкой и пристроился под столом. Юаня распирало от сочувствия и чувства вины, но он всё равно ушёл, обещая ещё вернуться с ужином и может тогда снова перекинуться парой слов. (?)