let's engrave eternity in a starlight

С чем у людей обычно ассоциируется четырнадцатое февраля? С праздником любви? Днём, когда девушки дарят шоколад понравившимся или просто важным для них парням? У Ёнджуна всё по-другому. Четырнадцатое февраля стало днём, когда ему разбили сердце. Пять лет отношений с Субином. Лучшие пять лет в жизни Ёнджуна. Он никогда не чувствовал себя настолько любимым и не был уверен, что когда-либо ещё почувствует. Четыре года и одиннадцать месяцев с тех пор, как Евон узнала об этом. И к удивлению, единственной её реакцией стало короткое «наконец-то». А после долгие объяснения. «Да, я давно знала». «Я думала, что мне нравится Субин, но когда поняла, что он сходит с ума по моему брату и это, похоже, взаимно, то решила не мешать. Я же не глупая, зачем портить жизнь себе и другим ради первой подростковой невзаимной любви? Если она вообще там была — сейчас уже и не вспомнишь» «Ты ревновал ко мне? Да я столько всего делала, чтобы вас оставить вдвоëм: «Простите, сегодня не выспалась, смотрите второй фильм без меня», «Сегодня не могу: отдыхаю с подругами (надо сказать вам спасибо, что, пытаясь придумать оправдания, я смогла наконец-то познакомиться с адекватными людьми)», «Мам, пап, я себя плохо чувствую. Сегодняшний спектакль, на который вы с таким трудом достали билеты для меня и Субина? Нет, не смогу пойти. Но не пропадать же добру — пусть Ёнджун сходит».» И наконец почти успокаивающее «Нет, родители не знают. Они слишком слепы и заняты работой, чтобы хоть что-то заметить». И спустя четыре года и одиннадцать месяцев родители до сих пор не знали, ведь Ëнджун и Субин решили, подождать, пока встанут на ноги и сами начнут зарабатывать. На всякий случай. А пока они просто жили в одной съемной квартире. Как друзья. И, честно, Ёнджун привык к этому. Привык скрывать отношения от других, ведь, как только они оказывались наедине, Субин восполнял всё с избытком. Он обнимал крепче, чем кто-либо, но при этом мягко и согревающе. Целовал нежнее, чем кто-либо, но при этом безумно, отдаваясь без остатка. И любил сильнее, чем кто-либо. Но при этом всё равно не так сильно, как любил Евон. Да, Ёнджун точно знал, что всё это время его парень любил его сестру. Все родственники только и говорили о том, как хорошо бы они смотрелись вместе. А люди ведь не слепые. И Ёнджун тоже не слепой. Он видел, как загорались глаза Субина каждый раз, когда звонила Евон. Видел, как он радовался каждой встрече с ней после долгой разлуки. А Евон говорила, что когда-то ей нравился Субин, но она решила не мешать, ведь подумала, что ему нравится Ёнджун. Хотя, очевидно, что не мешать должен был Ёнджун. Это он навязал себя Субину, заставил почувствовать то, чего на самом деле не было. Субин любил Евон, но по какой-то счастливой случайности решил встречаться с Ёнджуном. Может, боялся, что она откажет, поэтому выбрал вариант попроще. Но всё это время Ёнджун чувствовал, что сидит под столом с названием «Любовь Чхве Субина» и доедает объедки, брошенные ему Евон. Очевидно, Субин стал бы идеальным вариантом для Евон. Он был заботливым. Подмечал малейшие детали и следил за тем, чтобы ты не забыл позавтракать и не засиживался допоздна в телефоне. Он был добрым. Переводил бабушек через дорогу и срывался по малейшей просьбе друзей. Он был милым. Морщась, съедал ложку мороженного со вкусом мятного шоколада за три поцелуя и оставлял сердечки на запотевшем зеркале в ванной. Он был Чхве Субином. Очевидно, Евон была идеальным вариантом для Субина. Она была красивой и милой. И её не надо было скрывать от родителей. А ещё Субин любил животных. Особенно котов: каждый раз в гостях у Бомгю почти не выпускал его кошку из рук, а, когда она направлялась к Ёнджуну, хватал её и шептал на ухо, что будет ревновать. У Ёнджуна аллергия на кошек. И каждый раз, собираясь к Бомгю, он был вынужден пить таблетки, а Субину по приходе домой приходилось тщательно мыть руки и стирать одежду. Конечно, можно завести любое другое животное. Но с Евон такой проблемы бы не было. Субин любил детей. Постоянно поворачивал голову к Ёнджуну со словами «мило», когда они пили бабл ти напротив детской площадки, и, болтая о какой-то ерунде, доводил заплаканного потерявшегося ребёнка до пункта охраны в супермаркете. Ёнджун не мог дать Субину детей. Конечно, можно усыновить ребёнка. Но с Евон такой проблемы бы не было. И кто вообще, находясь в своём уме, захотел бы состоять в отношениях с недодизайнером, который совсем недавно окончил университет и в попытках разработать свою линию одежды подрабатывал моделью. Честно, Ёнджун гордился своим инстаграмом: он приносил деньги и был в разы популярнее аккаунта Субина. (Во что хотелось тыкнуть лицом всех тех, кто недооценивал его в школе. «Смотрите, людям нравится моя внешность, я популярнее вашего (и моего) любимого Субина».) При этом Ёнджун предпочитал нагло игнорировать существование стремительно растущего тиктока Субина. Видео в котором вызывали бы рвотные позывы и желание вырезать глаза, если бы их снимал не он. Но, пока на них был Субин, Ёнджун просто влюблялся ещё сильнее и, краснея, оставлял в комментариях «yes» и миллион сердечек на вопрос «wanna go out with me? 😝». Тикток Ёнджун предпочитал игнорировать ещё и потому, что Субин начал его монетизировать. Но это было лишь малой частью, ведь «Хён, представляешь, какой буст это даст моей музыкальной карьере». И Ёнджун был бесконечно рад за Субина. Но разве это не «встать на ноги и начать зарабатывать»? Если в планы Субина когда-либо входил рассказ родителям об отношениях с Ёнджуном, разве сейчас не самое время? Очевидно, всё это время Субин просто подготавливал себя, чтобы признаться Евон в своих чувствах. Да и она вступала в отношения только пару раз и только для того, чтобы от неё отстали родители. Понятно, что они оба просто ждали подходящего момента, чтобы наконец быть вместе. И Ёнджун не собирался в этот раз им мешать. Для него главное — счастье Субина. А счастливым его делает Евон. Для Ёнджуна всё стало понятным в последнюю неделю. Субин стал проводить с Евон слишком много времени и после каждой такой встречи возвращался домой таким счастливым. Ёнджун видел, чтобы тот так светился, лишь во время начала их отношений. Ему совсем не хотелось обвинять парня в измене: Субин не такой. Он внимательный и добрый, ему важны чужие чувства. Субин никогда бы не сделал то, что разобьёт Ёнджуну сердце. Конечно, расставание разобьёт Ёнджуну сердце. Но он справится, может, даже сможет остаться с Субином друзьями. Главное, чтобы Субину было хорошо. А очевидно всё стало сегодня. Субин никогда не забывал об их годовщине. Конечно, как бедные студенты многого себе они позволить не могли, но совместный вечер с романтическим фильмом и количеством пиццы и мороженного чуть больше чем обычно был идеальным вариантом. И, Боже, Ёнджун готов был отдать всё, чтобы сегодня это повторилось. Но сегодня вечером у Субина были планы с Евон. «Знаешь всякие там бестфрендовские штуки», — волнуясь сказал он Ёнджуну. Ёнджун знал. Он видел коробочку с кольцом в кармане пальто Субина. «Он тебе не изменяет». «Да, он просто уверен в своих чувствах к Евон настолько, что готов сразу сделать ей предложение. И Евон будет самой глупой девушкой, если откажет ему». Ёнджуну разбили сердце на пятую годовщину. Он не железный, поэтому позволил себе зарыдать прямо на диване, как только за Субином закрылась дверь. Он не сказал ни «прощай», ни «давай расстанемся». Субин оставил Ёнджуна позади, будто пять лет для него совсем ничего не значили. Но что, если Евон окажется достаточно глупой, чтобы отказать такому замечательному и прекрасному человеку. Что, если Субин вернётся к Ёнджуну, своему запасному варианту. Хватит ли сил его утешить, теперь, когда вся правда известна и надежды совсем нет. Ёнджун представлял, как будет успокаивать Субина, стирать слёзы с его щёк и говорить, что всё будет хорошо. Ёнджун не ожидал, что почти в полночь Субин вернётся с яркой улыбкой во всё лицо. «Решил меня добить?» — пронеслось в голове, и слёзы хлынули с новой силой. Субин, похоже, это заметил и в мгновение оказался совсем рядом, прижимая холодные руки к влажным и горячим щекам. — Ч-что случилось? Почему ты плачешь? — Зачем ты вернулся? Выдохнул Ёнджун и на лице Субина появилось абсолютное непонимание. — Я знаю, что ты сделал Евон предложение, можешь не скрывать. И снова удивление в глазах Субина. «Не притворяйся дурачком: тебе не идёт». — О чём ты вообще говоришь. — Я… я видел кольцо. Я всё понимаю. Непонятно, что сделало больнее: наконец-то произнесённая вслух жестокая правда или понимание и разочарование в глазах Субина. — Значит, ты нашёл кольцо? — проговорил он слегка дрожащим голосом. — Да, я понимаю, ты любишь Евон и хо- Но Ёнджун не успел закончить, как Субин неожиданно крепко прижал его к себе и сел рядом. — Боже, Ёнджун, ты такой дурак. Если ты нашёл это кольцо и напридумывал себе всю эту чушь, — Субин отодвинулся и, достав из кармана коробочку, прижал её к груди Ёнджуна, — то мог хотя бы посмотреть на его размер? Зачем Субин это сказал? Когда Ёнджун нашёл коробку, ему хватило короткого взгляда, чтобы понять, что внутри. У него совсем не было сил, чтобы рассматривать, с каким же кольцом Евон услышит признание в любви. Субин, видимо, понимая, что парень ничего не собирался делать, сам достал кольцо и надел его на безымянный палец Ёнджуна. Оно село идеально. — Смотри, — проговорил севшим голосом Субин. — На какой, чёрт возьми, палец Евон должна была его надевать?! Оно для тебя, Ёнджун. «О, для меня?» Ёнджун посмотрел на Субина: в глазах у того тоже были слёзы. — Да, но ты же всё равно любишь е- Его заткнули поцелуем. Субин отстранился и, тяжело дыша, продолжил говорить: — С чего ты вообще взял, что я её люблю. — Ты о ней заботишься и сам говорил, что любишь её, -, отведя взгляд, проговорил Ёнджун, словно объясняя что-то совсем очевидное. — Как сестру, я люблю её как сестру. Или как подругу. Боже, я люблю её также, как я люблю Бомгю. Субин обхватил его щёки и заставил посмотреть прямо в глаза. — Неужели я плохо забочусь о тебе? Мало говорю, что люблю тебя? Ёнджун помотал головой. — Тогда в чём проблема? Если дело в том, что родители до сих пор не знают. Ёнджун опять помотал головой, но глаза его выдали. Субин всегда понимал без слов. — Послушай, ты же не думаешь, что я просто так собирался делать тебе предложение, — начал он. И, заметив удивление Ёнджуна, ухмыльнулся, — да, к кольцу должно было прилагаться предложение. Боже, да я готов слетать в другую страну, чтобы заключить с тобой брак. Если, конечно, ты готов. А потом засунуть эту тупую бумажку в лицо родителям, знакомым, кому угодно. И, честно, мне плевать, что все они подумают, потому что в этом чёртовом мире есть только один человек, мнение которого о моих чувствах к тебе я готов выслушать. Неужели, Ёнджун ошибался и Субин всё это время и правда любил его. — Ты понимаешь, что в этом мире нет никого, кого бы я любил сильнее тебя? — Субин поцеловал в заплаканные глаза. — О ком бы я заботился сильнее чем о тебе, — прижал к груди. — С кем бы я хотел прожить всю свою чёртову жизнь, — его голос дрогнул. Нос к носу. Ёнджун посмотрел в глаза напротив. За пять лет он тоже научился понимать без слов: Субин не врал. — Понимаю. — Ёнджун, неужели ты не понимаешь, как для меня важен? Ты делаешь мою жизнь лучше одним своим существованием. Ты делаешь меня лучше. Боже, страшно представить, пять лет назад я боялся выйти в чёртов школьный коридор, потому что там было слишком много людей, а сейчас я собираюсь стать певцом, — глаза Субина загорелись. — Это всё благодаря тебе, потому что ты был рядом, поддерживал меня и показал, что такое настоящая любовь. Слышишь? Ты, ты, ты. Ёнджун чувствовал себя абсолютным идиотом: эти пять лет он будто сидел под столом с названием «Любовь Чхве Субина», потому что родители по какой-то глупой причине запретили есть сладкое, и Евон, снимая фантики, чтобы не шуршали, просовывала ему конфеты. А сейчас пришёл и сам Субин и сказал: «Вылезай и ешь, что хочешь». — Джуни, я просто мечтаю о том дне, когда мы съедем с этой квартиры и наконец-то заведём собаку, а ещё лучше ежа или енота. Я жду того дня, когда мы будем готовы, чтобы усыновить ребёнка или двух. И точно знаю, что они вырастут прекрасными людьми, потому что их отцом будешь ты. Ты: самый лучший, заботливый и замечательный человек в мире. И им будут завидовать все одноклассники, ведь только у них будут эксклюзивные вещи от знаменитого дизайнера. И каждый день я буду говорить тебе, что люблю тебя, ведь это чистая правда. Я люблю тебя, Ёнджун. Я очень сильно тебя люблю. — Я тоже люблю тебя, Бинни. Субин, улыбнувшись, встал с дивана и протянул руку. — А теперь отдай мне это чёртово кольцо, чтобы завтра я смог сделать предложение моему парню на пятую годовщину. Предложение, которое я так долго планировал. — Что? — удивился Ёнджун. — Наша пятая годовщина сегодня. Субин свёл брови и помотал головой: — Нет, она завтра. Я же признался тебе ночью, когда давно наступило пятнадцатое число. — Да, но мы всегда отмечали четырнадцатого, — не отступал Ёнджун. — Мы отмечали ночью с четырнадцатого на пятнадцатое. Я думал, что тебе так просто больше нравится, — рассмеялся Субин. И Ёнджун рассмеялся в ответ. — То есть ты серьёзно подумал, что я бросил тебя в день нашей годовщины? — спросил Субин и, дождавшись кивка, усмехнулся. — Я думал, что ты любишь меня, а ты, оказывается, считаешь меня таким мудаком. — Бинни, нет, я люблю тебя, — притянул обратно на диван Ёнджун и поцеловал. Субин поцеловал в ответ, и Ёнджун наконец почувствовал то, по чему так скучал. Конечно, они целовались постоянно, но из-за своих сомнений он не мог полностью насладиться этими моментами. Поэтому сейчас Ёнджун брал то, что принадлежит ему по праву, он тонул в таком привычном, почти не отличимом от его собственного, запахе Субина, сминал его мягкие губы и как последний идиот улыбался в поцелуй. Поэтому недовольно выдохнул, когда парень отстранился. — Джуни, я серьёзно. Давай кольцо и пошли спать: завтра нас ждёт тяжёлый день, — в ответ он получил надутые губы и жалобные глаза. Субину улыбнулся, — если успеешь за десять секунд, то я тебе поцелую. Десять, девять… — Встаю, встаю, — устало выдохнул Ёнджун. — И да, пожалуйста, завтра притворись, что удивился, — протянул Субин, — ведь это твоя драматическая задница испортила весь сюрприз. Ёнджун, смутившись, отвёл взгляд, но коротко кивнул. Субин все пять лет и даже больше любил только его. Ёнджун не смог сдержать радостной улыбки и вприпрыжку направился за парнем. Субин, обернувшись, поднял бровь. — Субини, а тот человек… ну, мнение, которого о наших отношениях тебе важно, он уже знает о том, что ты собираешься сделать? —, не зная, что ещё сказать, спросил Ёнджун. — Теперь да, — выдохнул Субин и, рассмеявшись продолжил, — потому что этот человек ты, дурачок.

✩ ⋆       ★

— Мой дорогой Чхве Ёнджун, мы вместе уже пять лет (официально, а ещё сколько вели себя как парочка, по словам Евон), но это совсем мало по сравнению с тем временем, которое я хочу провести с тобой. И пусть порой я веду себя глупо (пожалуйста, не отрицай, что ты тоже), знай, это потому, что я влюблённый в тебя дурак. И я надеюсь, что ты чувствуешь эту любовь и готов разделить её со мной. Ты выйдешь за меня? И Ёнджуну не нужно было притворяться, ведь Субин удивительный, волшебный, замечательный. И Ёнджуну не нужно было притворяться, что признание его тронуло — мокрые щёки и красные глаза говорили за него. И Ёнджуну не нужно было притворяться, когда он говорил: — Да, я выйду за тебя, Чхве Субин.