Он всегда голоден...

      Наверное самым сложным в жизни Бэсса и Адама было ожидание, и не просто какое-то ожидание чего-то не вероятного, а ребёнка. После того как они познакомились с Когсвортом и Люмьером время значительно стало длиннее, а может это им так просто казалось из-за положения омеги, ведь тот стал еще более капризным и чувствительным, и парень сам не раз жаловался своему любимому альфе о дискомфорте, и о том, что он уже сам устал от своего переменчивого настроения. Конечно все это пытались уладить и чудовище, и их новые друзья, однажды Когсворт все же нашел один старый рецепт какого-то блюда, которое стоило давать людям при беременности, ведь это значительно успокаивало гормоны омеги, и по идее также должно было успокоить развивающегося малыша. Так медленно тянулся шестой и седьмой месяц, за это время Бэсс чуть ли не сошел с ума, ведь мало того, что к середине седьмого месяца пришлось ограничиться в сексе, так он еще не мог спокойно оставаться один без Адама, что-то его все же тянуло к самцу, хотя вроде как во время беременности нет течки, и даже запах немного ослабевает, чтобы спокойней и легче выносить малыша, это что-то вроде защитного механизма, чтобы особи противоположного пола не кидались на такое уязвимое существо.       Адам всячески старался ухаживать за своим любимым, лишь бы тому было комфортно, но увы, шишки в него все равно прилетали, так как предугадать настроение и желания Бэсса было достаточно затруднительно, ведь ему хотелось то сладкого, то соленого, то репы сырой, то вообще потискать своего альфу и подрать на нем шерсть, чтобы успокоиться. Видимо ребенок в действительности не будет человек, раз уже вызывает у своего папы такие странные и не совсем понятные эмоции. Все же этот период действительно сложный, сначала для принятия, затем для вынашивания, ну а под конец сами роды, которые обязательно могут настать в самый неожиданный момент, к такому ведь просто не возможно подготовиться. Когда настал восьмой месяц все только обострилось, ну, если быть точнее, то обострилась чувствительность, и теперь омега вообще ничего не делал, не потому, что не хотел, а потому что Адам, как порядочный мужчина и ухажер решил взять все на себя, дабы его омега смог спокойно дожить до родов не перенапрягаясь, даже ради него самого, он разве что позволял парню себя кормить, ведь юноша сам на этом настаивал, для него кормление чудища с рук было каким-то своеобразным ритуалом, который ни в коем случае не должен был отходить на задний план. Бэсс также уверял Адама, что это облегчает ему его положение, он будто бы чувствовал себя в эти моменты спокойнее и увереннее, а это не обходимо для предстоящего издевательства над телом.       Самым сложным был месяц девятый, ведь ребенок внутри стал активнее, а когда начнутся роды, только одному Богу известно. Пусть Адам и был зверем, но подобные инстинкты у него отсутствовали, от чего он не мог почувствовать, когда малышу захочется на свет. Жаль только, что и чувствительность Бэсса в какой-то момент пропала, все стало слишком спокойно, но это лишь затишье перед бурей. В последние дни омега очень сильно суетился, будущий малыш был очень не спокоен, он явно уже искал выход на свет, но на это надо было время. Ближе к середине дня парень спокойно сидел на диване в гостиной их домика и что-то читал, как внезапно под собой он почувствовал что-то мокрое, неужели началось? В тот же момент Бэсс позвал Адама, и тогда то все началось, ведь если отошли воды, то через некоторое время пойдет и ребёнок, а это время могло быть как мучительно долгим, так и до безумия коротким. Времени не так много, а в город в госпиталь омегу сейчас не повезешь, может стать только хуже. Благо можно было воспользоваться голубиной почтой, поэтому чудовище быстро что-то написало на листке бумаги и привязало его к ноге голубя, после чего птица вылетела в окно. Письмо было адресовано Когсворту, ведь как недавно стало известно — Люмьер, его друг и партнер, был врачом, и вполне себе мог принять роды, тем только оставалось приехать, хорошо, что голуби обучены тому, чтобы доставлять почту быстро и в нужное место.

***

      Через два часа Когсворт и Люмьер были в домике Бэсса и чудовища. Люмьер взял с собой все самое необходимое, и почти сразу же после приезда помог омеге перейти в спальню, туда он пока что больше никого не пускал. Единственное, что просил иногда принести теплой воды, какое-нибудь полотенце, ножницы, и что-нибудь на подобие простыни, во что можно было бы обернуть ребенка после появления на свет. Эти роды для юноши были мучительными, казались жутко долгими, ему даже хотелось просто провалиться сквозь землю в этот момент, лишь бы не чувствовать всю эту боль, он и представить себе не мог, что это настолько не приятно, однако, все же он терпел, действуя по указаниям Люмьера. А процесс ведь и вправду был достаточно долгим, так как продлился почти до самой ночи, за это время омегу знатно вымотало, но малыш у него родился достаточно здоровый, а боль была обоснована тем, что малыш был крупным, возможно крупнее, чем обычные дети.       Уже сейчас у этого маленького чуда проглядывались хвост и коготки, также не большие рожки, а уши были слегка заостренными, он чем-то был похож на Адама, только вот черты лица не такие грубые, а глаза были странного фиолетового цвета. Люмьер это объяснил тем, что это большая редкость, когда у человека глаза от рождения такого цвета, с научной точки зрения это просто не обычная аномалия, и бояться ее точно не стоит. Малыш был полностью лысый, хотя что-то подсказывало, что через несколько месяцев он обзаведется шерстяным покровом. Вскоре омега получил в руки этот не большой сверток, и только тогда Люмьер позволил Когсворту и Адаму зайти в комнату, Адаму позволили подойти первому, и он просто не мог не умилиться этому маленькому сверточку чего-то нежного и не обычного. — Бэсс…он такой милый, а еще, очень на тебя похож…такой же красивый…как мы его назовем? , — Адам говорил тихо, чтобы не разбудить малыша, а Когсворту уже стоял рядом и осторожно рассматривал личико детеныша. Бэсс мило улыбнулся, и тихо хихикнул, — Я уже выбрал ему имя…его будут звать Леонард, или просто Лео, может Леон, он будет таким же сильным как его отец, — Бэсс осторожно поцеловал Адама в щеку, и вскоре после этого заснул.

***

      С момента рождения Леона прошел год, за это время малыш немного подрос, и даже обзавелся коричневатой шерсткой. Хвост тоже стал частично пушистым, вот только зубок пока не было, кстати говоря, Бэсс был полностью прав, когда сказал, что у малыша будет точно такой же аппетит, как и у Адама, маленький звереныш действительно ел много, пусть далеко не столько же, сколько и само чудовище, но прилично для маленького ребенка. Адам оказался вполне себе не плохим отцом, так как всячески старался играть с малышом, пусть этому немного и мешала его неповоротливость. Бэсс только и делал, что радовался тому, что из-за какой-то старой книги из лавки его жизнь повернулась в такую сторону, и он не выбрал Гастона, не остался в том злосчастном городке, и теперь тут, его жизнь наладилась — появился любящий мужчина, ребёнок, новые знакомые, новый дом, и здесь никто не знает о их прошлом, да и слава богу.       Кстати говоря, по началу маленькое чудовище как и все дети питалось молоком, но затем, когда все тельце мальчика покрылось шерсткой, Адаму пришлось ходить на охоту, что после Бэсс мог сварить и перемолоть мясо, которого требовал Леон. Вторичный пол узнать сразу было нельзя, только спустя пару месяцев после рождения, и Лео оказался альфой, тогда и стало понятно, почему он требовал мяса, во-первыз — он не человек, а во-вторых представитель сильного пола, значит без мяса это существо просто не сможет обойтись. На удивление Адама, Бэсс вполне справлялся со своими обязанностями, порой даже отказывался от помощи Адама, как бы тот не старался что-то сделать за него. Люмьер еще некоторое время приходил к ним после рождения Леонарда, так как малышу требовался осмотр, хотя, кто знает, может даже не осмотр врача, а ветеринара, но ведь он не совсем зверь, на половину человек. Бета по началу сомневался, что Лео будет нормально развиваться, так как от такого союза могло быть мало что хорошего, но все обошлось, спустя пол года ничего не поменялось в развитии малыша, значит, все будет вполне не плохо в дальнейшем.