Тойя Тодороки (Даби)
Честно сказать, Даби не является представителем категории «хороший отец». Во-первых, он злодей, так что беременность без узаконившихся отношений — не вариант. А узаконившиеся отношения — вариант, не подходящий Даби. В данном случае не было розовых соплей, любви, была лишь ослепляющая страсть, сжигающая похлеще огня парня. Не сказать, что страсть ничего не решает, но в вопросах отцовства она отнюдь не помогала. Поэтому когда ты заявилась к нему с этим вопросом, ему пришлось… отвергнуть эту честь. Ну а чего еще ждать? Что он встретит тебя с распростертыми объятиями? Явно не по адресу. Поэтому пришлось смириться с не благосклонной реакцией благоверного (а точно ли «благо»?), и пытаться делать вид, что ты ничуть не расстроена таким поворотом событий. Даби предохранялся, Даби предупреждал — сама виновата в щекотливом положении, которое иначе как «пиздецом» и не назовешь. Причина по которой он отказался стать твоим законным мужем, да хоть парнем, по его словам, крылась в том, что ему это было банально неинтересно. Даби не дебил — отказаться от кучи женщин, постели которых он мог согреть (буквально тоже иногда), ну не глупость ли? Однако, как бы цинично он себя не вел тогда, насовсем от тебя отказаться тоже не мог. Не станет же он признаваться в том, что вообще забросил по женщинам шляться после роковой встречи с тобой? — Ты нужна мне, — сказал он через две недели вашего «перерыва», и хотя он ощущался скорее как разрыв отношений, Даби так не считал. Он просто не был в курсе, что вы встречаетесь в принципе. — Что, опять член в штанах удержать не можешь? — Ты еще огрызаешься, тупоголовая? Я же предупреждал тебя, что не буду вмешиваться, если ты забеременеешь, а ты все равно ослушалась. — Так отстань от меня, если невмоготу ухаживать за тем, что будет плодом твоих трудов, когда ты так усердно потрахивал меня, — язвительно отвечаешь ты, сдерживая слезы. — Откуда таких грязных словечек набралась? — Пагубное влияние оказываешь. — Половым путем передается, что ли? Я что-то не замечал, чтобы ты ругалась до этой новости. — Уйди, не хочу тебя видеть. — Мне так не кажется. — Перекрестись, когда кажется, — вновь огрызаешься ты, но прежняя враждебность стала улетучиваться. Так было всегда, стоило тебе увидеть его перегоревшую физиономию. — Я злодей, какое «креститься»? Ну же, перестань. Я же вижу, ты хочешь меня. — Мне нельзя. — Черт. Минута молчания. Даби, наконец, сдался, и примирительно произнес: — Послушай, такую херню я скажу раз, и повторяться больше не стану, усекла? — не дожидаясь твоей реакции, он продолжил, нервно перебирая волосы. — Ты сама знаешь, как ты дорога мне, но дети… это пиздецкая ответственность, но дело даже не в этом. Я не стану отнекиваться от собственного ребенка, но и ты пойми, какой из злодея отец? Ты правда думаешь, что это возможно? Глядя на вещи трезво, без пристрастия, было понятно, что он прав, но это чертовски бесило. — С моим стилем жизни, принципами, риском… это же невероятная опасность для ребенка. Я готов быть с вами, но не на постоянной основе. У меня свои дела, я же все-таки… — Тойя, — мягко перебиваешь его ты, — я все понимаю, милый. Знаю, что тебе тяжко приходится, но я просто хочу поддержки и… даже не любви, нет. Я просто не хочу видеть равнодушие на твоем лице. — Его и не будет. Мне не плевать на твое состояние, Т/И. Просто поверь, что все наладится, и что я рядом... Он порывисто обнял тебя, прошептав в самое ухо: — А, и еще, Т/И. Я люблю тебя.Томура Шигараки
— Я беременна. — Понятно. Ну, с этим еще хуже, чем с шрамированным злодеем. Поди, взглядом сейчас испепелит, но это были лишь собственные страхи, изъедающие изнутри. — Понятно? Понятно, Томура? — Да, абсолютно. Что-то еще? — Ну, я на всякий уточню, что он от тебя, если тебя, это, конечно, интересует. — Ваши отношения никогда нельзя было назвать удачными, ведь вы были лишь сладострастными любовниками, забившими на такое понятие как «ответственность». Что так тебя в нем привлекло-то, черт побери? Внешность была ну уж точно не выдающаяся, характер — Даби, по сравнению с ним, и то получше будет, разве что Томура обладал невъебической харизмой и силой воли, которые так привлекали. А, ну, конечно же, он еще охуенно занимался сексом. Что и привело, к слову, к таким последствиям, и судя по лицу мужчины, он этому был, мягко говоря, не очень рад. Еще с утра он был не в духе, но ты на свой страх и риск все же сообщила ему такую знаменательную новость, не зная, какой реакции от него ожидать. И когда он отреагировал именно так, возникло ощущение, что ты и не удивлена. С чего бы ему радоваться, если вас не связывали никакие обязательства и прочая чепуха? Но он не был таким мудаком, какими казался (ну или пытался казаться), и так просто тебя не обмануть. Конечно, за все это время вы успели многое узнать друг о друге, поэтому надеяться на счастливый финал было сложно, и все-таки, возможно. Шанс был. Наверное. — А что, есть хоть какой-то мизерный гребаный шанс, что он может быть от другого? Серьезно, Т/И? — Не похоже, что ты рад этой новости. — Если я не целую твои ноги в порыве радости, это не значит, что мне плевать. Я, может быть, и рад, но ведь малыш еще не родился, так к чему такая спешка? Еще нарадуемся. — Томура! — Что, Т/И? — Ты, безусловно, прав... Но ты мог бы... — Мог бы, — без слов понял тебя парень, — иди сюда. Ты радостно села на его колени, перебирая волосы и глупо хихикая. — Ощущение, будто тебя накачивают наркотой, как только ты прикасаешься ко мне, — не без самодовольства сказал Шигараки. — Тенко... — шепчешь его настоящее имя, заставляя парня вздрогнуть и прижать тебя ближе, — я так тебя люблю, что... — Не нужно никаких громких слов, — перебивает тебя парень, — давай лучше займемся делом. Ты, собственно, и не была против.Кейго Таками
Этот мужчина всегда был тем, кто являлся твоей поддержкой и опорой в трудную минуту. И хоть вы были женаты, и твоя беременность не была чем-то из ряда вон выходящим, ты все же была обескуражена. Кейго, относящийся ко всему проще в целом, лишь обнял тебя, прошептав: — Ты ведь ничего не имеешь против, птенчик? — Конечно, нет, дурень. Но, признаюсь, эта новость маленько меня ошеломила. — Все будет в порядке, у нас будут замечательные детки. Они будут красивыми, умными, харизматичными, одним словом, все в меня. — В тебя, Кейго? То есть я противоречу сказанным тобой характеристикам? — Ну, да, — невозмутимо продолжил Таками, и лишь его глаза сдавали его с потрохами, что так озорно поблескивали. — Не волнуйся, от тебя им тоже что-то да перепадет. Ну, к примеру... — он специально запнулся, как бы обдумывая, что же положительного можно найти в своей жене. По его вдруг нахмурившемуся лицу появлялось ощущение, словно ты была сгустком всего отрицательного, что только существует на свете. — Офигенное тело. Классно же, правда? Хотя, у меня оно тоже ничего, но все-таки отдадим титул самой сексапильной фигуры тебе... — Ты что, издеваешься? То есть ты умный, красивый, харизматичный, — ты слегка раздраженно взглянула на то, как он по очереди сгибает пальцы, откровенно забавляясь твоей проницательной речью. Ничего удивительного, ведь он так обожает похвалы. Да и кто не любит, в самом деле? — Все верно, продолжай. — Поцелуй меня, — слегка прикусив губу, шепчешь ты, надеясь на аналогичное продолжение вечера. — О, еще я и классно целуюсь. Детям, правда, этими навыками лучше не злоупотреблять, а то... — ты в нетерпении заткнула его поцелуем сама, отдавая ему инициативу вести тебя в поцелуе так, как ему хотелось. Он отстранился, тяжело дыша, и серьезно сказал: — Т/И, в тебе всего столько замечательного, что я порой и не знаю, с чего начать. Я очень-очень-очень рад, что именно ты будешь матерью моих детей. — Он снова поцеловал тебя, легко погладив живот, который еще был плоский. — Т/И, ну как тебе не стыдно? Я тут тебе в любви признаюсь, а ты лишь думаешь о том, как затащить меня в постель, чертовка! — наигранно возмутился он, глядя на твои поблескивающие от возбуждения глаза. — Вот и покажешь свою любовь, — подмигиваешь ты, ведя за собой совершенно не сопротивляющегося парня.