Эрик всегда прав

На следующий день у Кайла температура. Но голова болит не только из-за этого, похмелье тоже имеет место быть. Состояние ужасное, просто отвратительное, но Кайл собирает вещи, которые толком и разобрать не успел. Мать крайне недовольна. Пытается узнать, что случилось, но сын упорно заверяет её, что всё хорошо. Просто срочно надо уезжать, вызвали по работе. Он хотел остаться ещё на пару дней, но боится, что совсем разболеется, и уехать будет ещё тяжелее. А так, куча парацетамола — и вперёд. Кенни приходит попрощаться. Кайл сам позвонил ему и сказал, что срочно должен уехать. — Блин, ты хреново выглядишь, — говорит МакКормик, но Кайл и сам в курсе. — Жаль, что так и не посидели нормально. Чёртова работа, пришлось уйти. Вы со Стэном, я так понял, не помирились. Он и так не особо весёлый парень, а сегодня утром был вообще жутко мрачным. — Да, знаешь… А, не важно. Наверное, всё просто слишком сильно изменилось, и мы выросли из нашей дружбы, — Кайл шмыгает носом и чуть улыбается. — А вот тебя я рад был видеть. Ты вчера услышал… Ну… Про меня и… — А, да не парься, — Кенни махнул рукой. — Это ваше дело, хотя я, конечно, удивился. Ты и жиртрест! Кто бы мог подумать. — Ну да. — Но меня больше удивляет то, как можно отказаться от женских сисек. — Я так и думал, — Кайл хрипло смеётся. — Я говорил вчера с Картманом, и он сказал, что ты можешь как-нибудь приехать к нам в гости. Посмотришь на нью-йоркских девчонок, их там очень много! — Бля, очень мило, спасибо за предложение. Я с радостью, когда будет время и бабки, — Кенни улыбается, хотя думает, что на такую поездку денег у него не будет никогда. Они жмут друг другу руки, а после коротко обнимаются. Подъехал автобус, и Кайлу пора. Он садится на своё место у окна, чтобы смотреть, как медленно проплывают мимо знакомые с детства дома и улочки, а потом уже пейзаж меняется, всё вокруг такое белое-белое, но больше совсем не родное. *** — Картман, прячь проституток, я приехал! — хрипло кричит с порога Кайл, затаскивая в квартиру чемодан. От перелёта ему стало, естественно, хуже. Таблетки уже не помогали, а мир вокруг превратился в странный тягучий кисель. И в этом киселе Кайл плыл на такси до дома, потом поднимался в лифте, а теперь вот находился уже в собственной квартире. Второй её житель почему-то не отозвался. Было темно, и это странно, ведь время позднее. Неужели Картман так сильно задержался на работе? Подумав об этом, Кайл расстроился. Он стянул с себя куртку, за ней и свитер через голову, а потом уже прошёл в квартиру. Оказавшись в гостиной, парень буквально обомлел. На столе горели свечи и стояла еда из любимого ресторана Кайла — он понял это по фирменным тарелкам, что всегда прилагались к заказу с собой. Свет не горел, зато играла лёгкая, едва различимая спокойная музыка. В кресле у стола сидел Эрик Картман собственной персоной и очень довольно улыбался. Доволен он был, разумеется, собой, ну и, конечно же, выражением лица Кайла. — Сегодня без проституток, я ждал тебя, — сказал он, чуть наклоняя голову в бок. — Ты меня пугаешь, Картман, — честно сказал поражённый до глубины души Кайл. — Да брось, я тут пытаюсь быть милым, — Эрик усмехнулся и поднялся из-за стола, чтобы подойти к Кайлу почти вплотную. — Я думал над твоими словами, и понял, что… Ну да, блять, да, я не подарок. Я и сам в курсе. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя одиноким и думал, что у тебя нет друзей, — Кайл был готов достать телефон и сфотографировать Картмана прямо сейчас, потому что не был уверен, что когда-нибудь увидит его таким ещё хотя бы один раз. — Я, наверное, припозднился, но, может быть, ты, Кайл, захочешь стать моим другом? Брофловски не выдержал и коротко хихикнул. Наверное, дело было ещё в том, что у него температура, и мир вокруг всё ещё похож на кисель. — Блин, Картман, я не пойму, ты то ли расстаёшься со мной, то ли делаешь предложение, — Кайл очень глупо хихикал, даже по своим собственным меркам. — Блять, Кайл, я вообще-то пытаюсь нормально себя вести, зачем ты портишь момент? А потом скажешь, что я такой мудак, во всем виноват! А… Погоди, а ты чего такой красный? Кажется, его спалили. Кайл снова хихикнул. Эрик приложил руку к его лбу. — Ебать, да ты же горишь! — Ну да, я, похоже, немного простудился. — А ну-ка давай в душ и в постель. Есть ты, наверное, не хочешь. — Ты заказал еду из моего любимого ресторана. Я очень хочу её съесть. — Хорошо. В кровати, после душа. Блять, я так старался, ты не мог сказать по телефону, что заболел? И Картман зажигает свет, и сам провожает Кайла в ванную комнату, остаётся там с ним. Тот стягивает с себя остатки одежды, становится под горячие струи воды. Смотрит на Эрика, томно прищурив глаза. Да, наверное, он совсем больной. И не только физически, но и душевно. Иначе как так вышло, что они вместе? Разве у них здоровые отношения? Нет, это всё точно ненормально. — Прошу тебя, иди ко мне, — шепчет Кайл. — Меня дважды просить не надо, но ты, вроде как, у нас больной. — Как будто ты сильно здоровый. — Это похоже на оскорбление. — Ну так накажи меня. Картман раздевается со скоростью света. Также быстро оказывается рядом. Горячая вода приятно ласкает тело, но ещё приятнее то, что рядом Кайл. Хватило всего пары дней, чтобы едва не сойти с ума без него. Он всегда должен быть рядом. Они целуются. Целуются, как безумные, местами переходя в укусы. Кайл так счастлив, он плохо соображает, но жмётся к своему парню всё теснее, и, кажется, задыхается от чувств, которые накрывают его с головой. Эрик с трудом заставляет себя остановиться, оторваться от желанных мягких губ. — Ты расскажешь мне, что там случилось? Что сделал этот придурок? — Ты хочешь говорить об этом сейчас? — Я хочу знать. Я не смогу спать спокойно, если буду сам придумывать себе всякую херню. А я буду. Кайл тяжело вздыхает. Он не хочет врать, но правда может стать проблемой. И всё же, тайное всегда становится явным. Лучше сказать сразу. К тому же, есть кое-что, что ему хотелось бы уточнить лично у Картмана. Пусть даже прямо сейчас. — Он сказал, что любит меня. — Ну, это не новость. — Да? А я удивился. — Ты вообще придурок. Но от чего ты плакал? Явно не от его любви. — Он… Мы кричали. Я кричал, рассказал ему, какой ты. — И какой же я? — Сильный. Умный. Способный на всё. Я думаю, что ты можешь достичь любой своей цели. — Ну да, я такой. Ещё очень красивый. А что было дальше? Кайл прикусил губу. Его рука скользнула по телу Эрика от груди вниз, чуть задержалась на животе. Когда-то тут было самое настоящее пузо, но теперь под пальцами ощущался твёрдый пресс. Кайл бы любил Эрика любым. Рука скользит ниже, обхватывает вставший член. Даже разговоры не мешают эрекции Картмана, когда Кайл так близко к нему. Приятно это знать, приятно чувствовать его член даже просто в ладони. — Он сказал, что ты влюблен в меня с детства. — А ему-то откуда знать? — голос Картмана сбивался, думать ему мешала рука Кайла, медленно, дразняще гладящая его член. — Не помню, чтобы хоть раз обсуждал это с кем-то. — Так это правда? Кайл мог творить что-то невообразимое даже руками. Пара движений, и Эрик буквально задохнулся. — Да, наверное правда. Я сам не знаю. У нас было… Не простое детство. — Во многом как раз благодаря тебе. — Ну-ну, мы все умели находить приключения. Кайл не спорит. Он медленно опускается на колени. Сверху всё ещё льётся вода, но так даже лучше, приятней. Член Эрика и правда большой, но, спустя столько лет, Кайл уже научился заглатывать его до конца. И сейчас он в очередной раз демонстрирует это умение. Начинает, конечно же, с языка, ни к чему сразу переходить к главному действию, сначала надо подразнить. Картман рычит, вцепляется пальцами в рыжие волосы, заставляет Кайла всё же действовать решительнее. И он подчиняется, насаживается ртом на большой член, прикрыв глаза, и чувствует на себе голодный, пожирающий взгляд. — Ты самый лучший, Кайл, — уверенно говорит Эрик, наслаждаясь зрелищем. Ничего прекрасней быть не может. Но Кайла не хватает на долго. Картман и сам замечает, что тому тяжело, и тут же заставляет его отстраниться, поднимает на ноги одним рывком, заглядывает в глаза. Они совсем мутные и шальные. — Что было дальше? — спрашивает Картман, возвращая Кайла в реальность. — Мы выпили, и он поцеловал меня. — Что?! — кулак Эрика прилетел в кафельную стену в сантиметре от щеки Кайла. Тот даже не дёрнулся. Глаза Картмана в миг изменились, наливаясь яростью, но у Кайла не было сил реагировать. — Прошу тебя, успокойся. Я ударил его по яйцам. А потом он кричал на меня. Он сказал так много… Он сказал всё то же, что ты говорил мне. Что мне нет места. Я только разочаровался, Эрик. Ты был прав. Не хочу больше вспоминать об этом. Картман молчал. Его явно донимал тот факт, что кто-то посмел поцеловать Кайла. В голове у Эрика крутились мерзкие картины. У него всегда была хорошая фантазия, и сейчас он её ненавидел. Он представлял, как это было. Как Стэн это сделал. Они стояли или сидели в этот момент? А, может, всё зашло куда дальше, и Кайл просто не хочет об этом говорить? Лёгкое прикосновение к плечу вернуло Картмана в реальность. — Эрик, прошу тебя, не загоняйся. Я так устал… И мне так хорошо быть тут, рядом с тобой. Они вновь слились в поцелуе. Картман был сегодня совсем немного нежнее, чем обычно. Он касался губами каждого сантиметра светлой кожи, и та горела от его прикосновений. Хотя, может быть, и от температуры. Это тело принадлежало ему, он должен был напомнить об этом, привычно кусаясь, оставляя следы, которые держались на нежной коже потом неделями. Кайл стонал, запрокинув голову, дышал тяжело, а кисель вокруг становился всё более вязким. В какой-то момент теперь уже Эрик Картман оказался перед ним на коленях. Он целовал его живот, а после прикоснулся губами к члену. Он делал это и раньше, но никогда не стоял на коленях. Он ведь был слишком Картманом для чего-то подобного, но теперь, похоже, что-то изменилось. Кайл с трудом посмотрел вниз, желая запомнить это зрелище. Голова его кружилась от возбуждения и болезни. Вряд ли когда-то он увидит ещё раз нечто столь же невероятное, как Эрик Картман, стоящий перед ним на коленях. Кайл кончил, тяжело выдохнув сквозь стиснутые зубы. Было бы классно, наверное, кончить в чужой рот, но этого Эрик не позволял. Когда финал был очень близко, он остановился, поднялся с колен, прижал Кайла покрепче к стене, и принялся работать рукой так хорошо и умело, что на долго парня не хватило. Картман оставил ему след от зубов на плече до того, как Кайл вдруг полностью обмяк, повиснув у Эрика на руках. Похоже, что силы его покинули окончательно. Эрик не кончил в этот вечер, потому что даже он не был настолько мудаком, чтобы трахать еле живого Кайла. Нет, он уложил того в постель, обтерев полотенцем, укрыл толстым одеялом и не спал всю ночь, потому что парень метался в горячке, бредил, то и дело звал его по имени. Под утро Эрик хотел уже вызвать скорую помощь, ругая себя, что не сделал этого раньше, но Кайл, наконец-то, заснул спокойным сном. Эрик убрал нетронутую еду в холодильник. Кайл обязательно съест, когда ему станет лучше. Потом позвонил на работу, взял отгул. Не мог оставить Кайла страдать здесь одного, и нанимать кого-то в помощь не хотелось. Он никогда не любил чужих людей рядом с его парнем. Тот, к слову, долго не просыпался, почти до самого вечера. Эрик успел поработать за ноутбуком, от чего день дома всё равно вышел продуктивным и принёс пару сотен баксов. Очень неплохо, если подумать. Под вечер Эрик устроился в кресле в их спальне, где Кайл всё ещё не торопился приходить в себя. Ну ничего, пусть поспит. Сон лечит, придаёт силы, чтобы бороться с вирусом. Картман смотрел в окно, как обычно делал это Кайл. Он, наверное, видел там что-то интересное, а вот Эрик оставался, равнодушен, хотя признать всё же стоило — Нью-Йорк под слоем снега выглядел красиво и даже как-то… Уютно? Просто рядом с Кайлом было уютно. Эрик думал о том, как ему повезло. И за какие только хорошие дела? Он, вроде как, был больше специалистом по пакостям. И вот, на тебе, счастье привалило. Нет, он не перестанет быть собой вот так, в один миг, и не полюбит вдруг всех евреев в мире. Но одного он любит уже давно, и постарается изо всех сил стать для него лучше. Стать для него кем угодно, лишь бы тот был счастлив. Впервые Картман был готов думать о ком-то другом, а не о себе самом. — Эрик, — тихо зовёт его Кайл. — Эрик, я так хочу жрать… — О, проснулась, спящая красавица, — он наклоняется к чужому лицу, чтобы губами потрогать лоб, уже не такой горячий, как был. — Ну что, живой? — А ты только и ждал, чтоб я помер? — Ну конечно, одним евреем в мире меньше. — Блин, Картман, у тебя явно какие-то проблемы с этой темой, — Кайл хрипло усмехается. — Я помню, здесь была еда, давай неси, пока я реально не умер. — Ага, слушаюсь и повинуюсь, — Эрик поднялся с кровати. — Но только пока ты больной. — Ну вот, теперь не хочется выздоравливать. Картман и не думал, что нечто подобное сделает его по-настоящему счастливым. Может, и хорошо, что он отпустил Кайла. Им обоим эта поездка пошла на пользу. Картман убедился, что без Кайла ему хреново. Он и так знал это, но убедиться, чтоб наверняка, никогда не бывает лишним. И теперь Брофловски наконец узнал, что чувства их родом ещё из детства. Ну, может не «их», а только Эрика, но всё же — это факт. Оставалось ему только узнать, что Картман специально поступил в тот же университет, а ещё буквально спланировал всё их сближение поэтапно… Нет, наверное, об этом знать не стоило никому. Эрик, конечно, гордился своей стратегией, но не был уверен, что Кайл поймёт это всё правильно. Хотя… Это ведь Кайл. — Слушай, а если я скажу, что наши с тобой отношения начались благодаря ахуеннейшему плану, который я придумал, то что ты ответишь на это? — Отвечу, что не удивлён. Ты же буквально гениальный стратег, Картман. Даже жаль, что пропадает такой талант. — Он и не пропадает. Я ведь смог заманить тебя в ловушку. — Тут всё по-другому, ведь я, может, и сам не против был в ней оказаться. А за окном опять, медленно кружась, снег опускался на землю. Кайл наблюдал за ним, жевал невероятно вкусную еду и улыбался. Да, теперь его дом был здесь. И здесь ему было хорошо. — Как думаешь, мы с тобой больные на голову? — спросил он вдруг. — Ну… Не знаю. Наверное. — И ты так просто это говоришь? — Ой, да ладно, Кайл. Не будь мы больными, разве было бы так хорошо? — Я не знаю. Да и не хочу знать. Ты прав, мне тоже так хорошо. Снег всё падал и падал. А Кайл, закончив с едой, снова медленно погружался в сон.