Get Wild

      Пламенное хаори, влажное, висело в саду на деревянных сушилках, как и два комплекта униформы истребителей демонов. Вечерело, и под небом начинало разливаться громкое стрекотание цикад. Нагретая за день улица остывала неохотно. В саду мерно капала вода.       – Почему тебя только блестяще понесло туда? Неужели не знал, что там – женская комната? Зачем было так ярко врываться с катаной наперевес? – ворчливо сетовал Узуи, вытирая полотенцем влажные волосы. Форму пришлось сменить на предложенную хозяйкой постоялого двора свежую юкату. Сидящий рядом с ним Ренгоку неопределенно молчал, изредка поднимая свои большие кукольные глаза на товарища по оружию. Ответить ему действительно было нечего: вина за произошедшее накануне целиком и полностью лежала на крепких плечах Пламенного столпа. – Чего молчишь? Ты выставил нас унылыми олухами! Над нами смеялся каждый прохожий!       – Ну и пусть люди смеются, Узуи! Я рад тому, что у них было хорошее настроение благодаря нам, – нашел неочевидный плюс Кёджуро, на что его собеседник только возвел глаза к потолку комнаты.       – Я не потерплю насмехательств над собой! Ты яркий кретин, Ренгоку! Ты в городе ведешь себя так, как будто только спустился с гор – это твое незнание обыденных вещей просто убивает! Из-за того, что ты ворвался к этим женщинам, нас ярко окатили водой на глазах у толпы, как нашкодивших детей!       – Посмотри на это с положительной стороны: это было словно внеплановое принятие ванны, ведь мы долгое время были на задании!       – Что?.. О боги, молчи! Спорить с тобой дохлый номер, – поднял руки кверху Тенген, решив наконец-то закрыть эту тему и оставить позорный для страниц собственной биографии случай. Ренгоку не понял, чем все-таки был так недоволен столп Звука, но решил больше ни о чем не спрашивать. Да, промокли, да, пришлось остановиться на ночлег в гостевом доме, но что в этом было такого страшного? Их вещи постирали, сами они приняли долгожданную ванну, сытно отужинали – что еще было нужно, Кёджуро не знал. Заметив, что его огненный товарищ отчего-то призадумался и замолчал, Узуи поспешил привлечь его внимание. – Эй! Тогда уж блестяще разомни мне плечи и спину, раз виноват. Они ведь нас ледяной водой облили! Я чуть все мышцы ярко не застудил!       На его слова Пламенный столп сначала удивленно вытаращил глаза, но потом все-таки оперативно кивнул, быстро поднимаясь на ноги и бросаясь к дверям. Куда он рванул с таким энтузиазмом, Тенген не понял, но потом, когда Ренгоку вернулся, держа в руках поднос с благовониями и какой-то склянкой, шиноби расплылся в удовлетворенной улыбке и поспешил быстренько избавиться от одежды.       Руки у Ренгоку были сильными, горячими: смазанные ароматическим маслом, выпрошенным у хозяйки двора, они скользили по покрытой шрамами спине Тенгена, разминая мышцы и разгоняя кровь. Тот чуть ли не урчал от удовольствия, лежа на футоне и ощущая, как его товарищ восседает сверху на нем, массируя тело. Старался Кёджуро на совесть – по-другому просто не умел. Узуи в какой-то момент даже почувствовал себя изнеженным старым даймё: от каждого прикосновения сильных рук к своему телу хотелось охать и стонать. Но еще больше в этот момент хотелось спихнуть с себя мечника дыхания Пламени, бросить его на футон, стянуть фундоси и всунуть ему меж ягодиц свой напряженный член, который сейчас болезненно упирался в матрас.       – Ты паршивец… Ты просто яркий паршивец!.. – кусая губы, повторял Тенген, поддаваясь тому, как мяли его разгоряченные, блестящие от масла ладони Ренгоку. При каждом своем движении тот елозил, сидя верхом на упругих ягодицах, и столп Звука приглушенно ругался, понимая, что в таких условиях он уже готов кончить, даже не касаясь самого себя. – Ты нарываешься на блестящий спарринг, в котором я скручу тебе руки, а потом трахну твой зад! Ты ведь специально трешься об меня!       – Что? – наклонился ниже к нему Кёджуро, с полным непониманием на лице нахмурив густые брови. Румяные скулы Тенгена ему ни о чем не говорили, и мечник пожал плечами. – Я не трусь об тебя! Если бы я терся, то мне нужно было бы сесть поудобнее, вот так!       С чистыми намерениями Ренгоку устроился на нем лежа, пахом прижавшись к подтянутым ягодицам, и демонстративно подвигал бедрами, потираясь об них давно стоящим членом. От этого действия Тенген чуть не задохнулся от возмущения и возбуждения. Вслух проклиная недалекость своего товарища, он тут же вывернулся в его руках, пытаясь поменяться с ним местами.       – Ты что, совсем идиот?! Я чувствую, как у тебя стоит! Нет, это блестящий трах! Готовь свою задницу под мой член!       – И в мыслях ничего такого не было! – продолжал оправдываться Пламенный столп, не давая другу подняться и наваливаясь на него всем весом своего тела. Широкая ладонь Тенгена сильно, до боли сжала его ягодицу, пытаясь заодно стянуть фундоси, но так просто уступать мечник дыхания Пламени не собирался. Схватив одну руку шиноби, он прижал ее к постели, переплетая их пальцы и обездвиживая тем самым. – Узуи! Перестань! Я же разминал твои мышцы!       Они боролись друг с другом, перекатываясь по сбитому футону, скользкие от растертого масла – каждый старался одержать верх, уложив партнера на лопатки. И борьба шла с переменным успехом, пока Ренгоку не поверг столпа Звука в шок, в пылу противостояния прильнув к его губам. Тот жар и настойчивость, с которым целовал его Кёджуро, вскипятили кровь шиноби, забирая остатки самообладания – он быстро перехватил инициативу, углубляя поцелуй, пуская в ход язык, сталкиваясь им с языком столпа Пламени.       Когда они впервые поцеловались с товарищем, – промокая под летним ливнем, изнуренные после сражения с демоном, длившегося почти всю ночь – Ренгоку был в этом настолько зеленым, что Узуи не преминул сразу же сделать это поводом для насмешек, а потом пообещал с сего дня взяться за обучение товарища искусству поцелуя лично. И постепенно техника Кёджуро заметно улучшилась, ведь Тенген со всей серьезностью тренировал его постоянно, в каждую их встречу. Остальные столпы и мечники поначалу удивлялись и впадали в ступор, когда шиноби вдруг ни с того ни с сего подходил к своему пламенному товарищу и припечатывал ему в сомкнутые губы поцелуй у всех на глазах, чуть ли не с боем проталкивая язык в чужой рот. А потом все как-то к этому зрелищу привыкли. Привык даже Санеми, который хотел сначала подраться с Ренгоку, чтобы выбить из горячей головы всю дурь, но получил от шиноби нокаут и провалялся без сознания полдня. За объект своей страсти Тенген был готов к схватке с кем угодно.       Наконец развязав чужие фундоси и отбросив их куда-то очень далеко, чтобы Кёджуро не думал вдруг сорваться и побежать напяливать нижнее белье, Узуи повалил его на спину и своей немало килограммовой тушей преградил все пути к отступлению, хищно улыбаясь и не сводя взгляда со своей пойманной «добычи». Ренгоку, весь покрасневший и взъерошенный от их напряженной борьбы, смотрел ему прямо в глаза, улыбаясь одними уголками губ – всегда так улыбался, когда дело доходило до постели. Видимо, улыбнуться широко и открыто и показать, что он готов на все, ему мешал стыд и какие-то неведомые Тенгену правила приличия.       Не теряя времени, Узуи приник к груди, украшенной старыми шрамами и недавно зажившими ранами, спускаясь влажными поцелуями к соскам, поочередно лаская каждый из них. Украдкой наблюдать за тем, как хмурится Пламенный столп, поджимая губы, но стоически не подавая ни звука, было забавно – это мотивировало делать ласки более откровенными и настойчивыми, чтобы выдернуть из уст Ренгоку первый стон. Проворный язык катал горьковатую от масла розовую бусину соска, пока та не затвердела, в то время как грубые пальцы выкручивали в разные стороны вторую. Комната наполнилась шорохами и шумными вздохами, и Тенген быстро про себя решил: для того, чтобы переиграть упрямого Ренгоку и заставить-таки его кричать от удовольствия, простых игр с сосками явно недостаточно. И тогда его рука поползла вниз по животу. Пресс столпа Пламени напрягся, на что Узуи лишь усмехнулся и наконец-то достиг своей цели, обхватив его каменно стоящий член. Кёджуро аж вздрогнул в тот момент, но вслух все же не застонал, закусив губу.       – И почему ты такой блестяще упрямый, а? Что, неужели так трудно во все горло стонать «да, Узуи», «еще, Узуи»? – начиная скользить пальцами по всей длине твердого естества, спросил Тенген, сжимая ладонь крепче, с удовлетворением отмечая, что упрямство упрямством, а бедрами его товарищ все-таки подается навстречу ласкающей руке. – Давай, Ренгоку – ну что тебе стоит? Иначе, ты знаешь меня: будет хуже. Когда я буду блестяще долбить твой зад, никакие просьбы о пощаде тебе не помогут!       – Ты меня заинтриговал, друг! Давай попробуем! – весело отозвался мечник дыхания Пламени, и у Тенгена на губах растянулась нервная натянутая улыбка.       – Друг? Ну все, Ренгоку… Ты сам подписал себе блестящий приговор!       – Ну не мужем же мне тебя называть, когда мы занимаемся такими вещами! – еще громче рассмеялся тот, однако практически сразу же охнул от неожиданности: Узуи навалился на него всем телом, впиваясь засосом в шею и несдержанно прикусывая кожу – из-за масла зубы соскальзывали, не давая укусить сильнее. – Да не злись! Мне неловко перед твоими женами! Они ведь наверняка догадываются о нас.       – Мы оба знаем, что нам на это блестяще наплевать. Раздвинь ноги, – скомандовал Тенген и просунул скользкие пальцы между ягодицами партнера, размазывая ароматическое масло и там тоже. Слуха коснулся первый судорожный вздох – Ренгоку задышал чаще и прерывистее, невольно напрягая мышцы. – Расслабься, не в первый же раз! Вылизывать твой зад, как тогда, я блестяще не собираюсь: у меня от этого масла и так такое ощущение, будто во рту демон сдох.       – Иногда, когда ты выдаешь прилюдно какие-нибудь пошлости или грубости, мне и правда кажется, что во рту у тебя помер демон! – за это колкое замечание Кёджуро тут же получил сполна, ощущая, как мечник дыхания Звука резко ввел в него два пальца, которые из-за еще не впитавшегося масла вошли на удивление легко. Церемониться с подготовкой Узуи не любил. Единственный раз, когда он долго и вдумчиво разрабатывал мышцы ануса Ренгоку – это был в их первый сексуальный опыт. Тогда Кёджуро и предположить не мог, что будет взят как женщина. Ощущения от растягивающих его пальцев были не самые приятные, но терпеть их можно было легко, и Пламенный столп разулыбался, глядя на поджавшего от обиды губы Тенгена. – Ну чего ты, Узуи? Я ведь это не для того, чтобы тебя обидеть, сказал! – его руки обвили шею партнера. Приблизившись к лицу столпа Звука, Ренгоку ласково ткнулся носом ему в щеку, заглядывая в глаза и непринужденно улыбаясь. Ну и, конечно же, сердце Тенгена не выдержало, оттаяв: мужчина, улыбнувшись в ответ, тут же нашел его губы, глубоко целуя. Чтобы не думал и не говорил о всякой ерунде.       Доминирование Узуи не было чем-то само собой разумеющимся – им доводилось меняться ролями: шиноби любил эксперименты и однажды сам попросился на роль принимающей стороны, позволив Ренгоку взять себя. И остался этим опытом не то чтобы шибко недоволен, ограничившись фразой «не так плохо, как я думал, можно будет как-нибудь ярко повторить». А Кёджуро особо не спорил и не возмущался в моменты их близости.       Почувствовав, как головка твердого члена проникает в его тело, Пламенный столп вдохнул полной грудью, жмурясь и невольно напрягаясь. Тенген сосредоточено смотрел в место слияния их тел, шумно дыша через нос – по его покрасневшему лицу и вздувшимся на лбу венам можно было предположить, что сдерживать себя и свое возбуждение ему удается с большим трудом. Было известно наперед, что так медлить в процессе совокупления, он, конечно же, не будет: обычно, едва только войдя на всю длину, столп Звука срывался на быстрый темп, будто желая проверить, насколько же хватит его партнера.       Подумав об этом, Кёджуро сразу же почувствовал, как распаляющий жар подступил к щекам, и прикрыл лицо рукой, отворачиваясь.       – Узуи, давай лучше сделаем это сзади, – не смотря товарищу в глаза, проговорил он. Тот с возмущением нахмурился, останавливаясь на полпути.       – Чего? А чем тебе эта блестящая поза не угодила?       – Да вот хочется, чтобы ты был сзади! – постарался беззаботно улыбнуться ему Ренгоку, однако Тенген вдруг резко толкнулся вперед, и у мечника дыхания Пламени наконец-то прорезался голос: из уст вырвался не то вздох, не то стон. Узуи восторженно заулыбался, заводясь еще сильнее. Этот растрепанный Кёджуро, весь красный от смущения, не улыбающийся как обычно, а смущенно заламывающий брови или хмурящийся, неимоверно возбуждал шиноби. На это зрелище можно было смотреть вечно. И ласкать при этом свой возбужденный член. Поэтому, не теряя времени, Тенген принялся активно вторгаться в чужое тело, подхватив крепкие ноги товарища под коленками. – Узуи!.. Я-я же… попросил тебя!..       – Блестяще перебьешься! Думаешь, я не понимаю, что ты хочешь свою мордашку спрятать? Блестящее нет, нет и еще раз нет! Я буду смотреть, как ты ярко стонешь подо мной, Ренгоку!       – Ты поступаешь не по-дружески! – привел последний, по его мнению, весомый аргумент столп Пламени, однако партнер перебил его, языком облизав его подбородок и губы. Отстранившись и почти вытащив член из растянутого ануса, Тенген вновь ввел его туда, затем повторил это снова и снова, постепенно делая движения более резкими.       – Мы с тобой яркие любовники, черт возьми! Я не согласен быть просто друзьями! Когда ты уже запомнишь это? – их губы наконец-то соединились, а языки сплелись в каком-то диком танце, горячо ласкаясь. Узуи плотно припечатывался бедрами меж его ног, глядя на то, как запрокидывает голову Ренгоку, сжимая зубы и жмурясь. В глазах почти плыли разноцветные круги от невыносимого желания получить еще больше этого безумного удовольствия, засадить свое естество в Кёджуро глубже, заставив его выгнуться в экстазе. Внутри Пламенного столпа было так горячо, что в голове от возбуждения не осталось связных мыслей. – Черт, Ренгоку! Это блестящее пекло! Почему твоя задница такая горячая?.. Я сейчас кончу от этого жара!       – Уже? Да-ах ты теряешь хватку!.. М! – сквозь тяжелое дыхание проговорил Кёджуро, но тут же до крови прикусил губу, превращая стон в какое-то невнятное мычание, все еще не желая проигрывать. Тенген на это лишь чертыхнулся сквозь зубы, ускоряясь и делая толчки все более стремительными и размашистыми.       – Значит, уныло хватку теряю, да? – с этими словами он резким движением раздвинул ноги партнера шире, почти падая ему на грудь, со звонким шлепком входя на всю длину, выбив из легких товарища тем самым весь воздух. На этот раз сдержать голос оказалось Ренгоку не под силу, и в их судорожные громкие вздохи врезался его короткий глухой стон. Для ушей Узуи это была буквально музыка – музыка, знаменующая его победу. Обхватив подрагивающий член партнера рукой, шиноби принялся активно ласкать его, чувствуя, что в этот раз он действительно не продержится дольше. От вида распаленного, взлохмаченного и глухо постанывающего Кёджуро, томно смотрящего ему прямо в глаза, дошедшее до предела возбуждение пульсацией отдалось в паху: Тенген с низким стоном кончил, сбившись с выбранного самим же темпа, а потом, кусая чужие соски, в несколько движений довел до разрядки и столпа Пламени. Тот, дрожа всем телом от пережитого оргазма, хотел было отстраниться и вытащить из себя обмякший член партнера, но столп Звука внезапно схватил его за руки, обездвижив их над головой, пристально глядя в изумленные кукольные глаза. – Не думай, что мы ярко закончили на сегодня! Я еще только начал!       Поздней ночью, лежа на расстеленных рядом футонах, мечники, расслабленные и счастливые, разглядывали темный потолок комнаты. Ренгоку довольно сопел, пристроив голову на мускулистой руке Узуи, а тот в свою очередь удовлетворенно улыбался, смакуя послевкусие жаркого секса.       – Знаешь, может, оно и хорошо, что ты днем повел себя как унылый болван, – задумчиво протянул Тенген, вздыхая полной грудью. Перевернувшись на бок, носом практически ткнувшись ему под мышку, Ренгоку удивленно приподнял густые брови, рассматривая красивое лицо шиноби.       – Почему это ты вдруг так решил?       – Ну как: внеплановая ванна, внеплановая остановка в гостинице, внеплановый секс… Меня все блестяще устроило.       – Так это все, что тебя волновало? Значит, если бы мы сделали это раньше, ты бы не тратил время на пустую ругань? – искренне изумился Кёджуро, покачав головой. – Так сказал бы сразу! Тут же бы и начали.       – Чего? – бесцеремонно скинув его со своей руки, Тенген вдруг поднялся в постели, нависнув над ним и посмотрев сверху вниз. Его партнер даже опешил от такой неожиданности, но улыбнулся и забрал ему за ухо белоснежные пряди. – Хочешь сказать, что мы можем ярко заняться этим в любое время, когда я захочу? И ты не шутишь?       – Конечно, Узуи! В этом нет ничего такого! К тому же, надо сказать, что мне и самому нравится, когда ты делаешь это. Мне понравилось и наоборот, конечно, не буду скрывать, но я даже больше привык, когда ты сам вставляешь свой…       Ренгоку не успел договорить фразу до конца, потому что окрыленный Узуи тут же лег на него сверху, прижимая к футону и начиная страстно целовать. Они игриво кусали друг друга, ласкались языками, смеялись прямо в губы, пока Кёджуро не положил ему руку на грудь, мягко отстраняя и тут же заглядывая товарищу в глаза. Тенген, с большим усилием преодолев свое вновь нарастающее желание, позволил ему прервать их лобзания.       – Что? – с некоторым разочарованием спросил он. Но Ренгоку только неопределенно пожал плечами.       – Ничего. Просто подумал, что мы могли бы еще раз… ну это… Ну ты понимаешь.       Узуи неверяще поднял брови, однако уже в следующее мгновенье довольно заулыбался, рукой вновь скользнув вниз по крепкой груди партнера.