***
Голубоглазый не помнил, как дошёл до трейлера, в котором жил его лучший друг, что открыл ему глаза на окружающий его мир – Чес. Скрипач долго стоял у трейлера, всё никак не решаясь на дальнейшие действия. Постучав в железную дверь, Себастьян опустил голову, и тихо попросил открыть. Чес, что сидел за столом, и старался написать хоть пару строк для новой песни, вдруг услышал приглушённый стук в дверь. Он, сначала, подумал что ему показалось. Но, когда постучали вновь, более настойчиво, гитарист решительно встал со стула, и прошёл к двери, открыв её. Он совершенно не ожидал увидеть перед собой.. Глэма. — Воу, чувак!.. — начал удивлённо Чеснок. Шатен, вопросительно поднял бровь. — Ты разве не должен быть дома? — задал тот вопрос. — Прости, Чес.. могу ли я войти, а уже там всё объяснить..? — упавшим голосом спросил Швагенвагенс, и сквозь стыд посмотрел на друга. Ему очень не хотелось становится обузой для парня, у которого и без того проблем по горло. — Да, конечно! Ох, чёрт.. да ты весь вымок. — Чеснок протянул руку Глэму, что-бы тот вошёл в трейлер. Вот, уже холодная, аккуратная рука Себастьяна с тонкими, и длинными пальцами берётся за широкую ладонь друга, и нога переступает порог. Дверь захлопывается, и по дому разносится возгласы матери Чеса. — Ты кого опять притащил, выродок? — Она сказала это словно пошатывающимся голосом, можно было сделать выводы, что женщина пьяна. — Мам, это Глэм.. не стоит беспокоиться, он с консерватории. — проговорил Чес, заводя друга в свою комнату, пока пьяница не успела ответить. — Снимай костюм, я дам тебе свежую одежду.. а то заболеешь ведь. — И, с этими словами, послышался громкий кашель со стороны Глэма. — Вот-вот.. сейчас, я сделаю чай, сиди тут. Переодевайся. — Чеснок достаёт какие-то домашние штаны, и широкий свитер лилового оттенка. Сложив одежду около блондина, гитарист выходит из комнаты. — Хорошо, спасибо.. — говорит Глэм, понимая, что друг его уже не услышит. Вскоре же, Чес возвращается с кружкой чая. — Ну, вот. Переодевайся давай, и бери чай. — Глэм успел переодеть только брюки. И, поэтому, сидел с обнажённой, верхней частью тела. Плоский живот, аккуратная грудь, с розоватыми сосками, и манящими ключицами. Так же, взгляд падает на слегка выпирающие рёбра. Глэм, даже и не заметил странного взгляда со стороны друга. И вот, блондин натягивает свитер, и берёт в руки чашку с чаем. В нос ударяет запах мяты, вперемешку с лавандой. — Спасибо, — Себастьян слегка подумал, — это чай, улучшающий качество сна? — Чеснок же, замялся, тихо посмеявшись. — Всё верно. Типо.. ты пиздец как насилуешь себя! Сон – очень важная вещь для человека. А ты, этой вещи, себя лишил. — Швагенвагенс лишь кивнул, и сделал первый глоток чая. Сначала казалось что он бодрит.. но через пару минут, стало клонить в сон, и это понравилось Чесу. Глэм, прилобонился к стене, у которой и стояла кровать, потом же.. уснул. Шатен хмыкает, аккуратно вынимая кружку у спящего блондина, и уносит её на некую «кухоньку». Придя обратно в комнату, он тихонько укладывает Себастьяна поудобнее, дабы конечности не затекали, а потом чуточку накрывает того покрывалом. Потом же, гитарист нашёл какое-то пыльное, но толстое одеяло, и улёгся на него. — «И не в таких местах ночевал, хех..» — проговорил про себя Чеснок, и тоже погрузился в мир грёз, и фантазий.***
На данный момент, было около двух часов ночи. Себастьян, открывает голубые, как июльское небо, очи, и оглядывается. Уловив взором лицо друга, освещённое тусклым светом полной луны, Глэм понимает, что невозможно оторвать глаз. Он, незаметно для себя, приближается к другу, а рука тянется к его волосам. Блондин был словно под гипнозом, но всё же, он отдёргивает руку, садясь обратно на постель. Всё таки, скрипач понимает, что нужно хотя бы что-то сделать для Чеса. Спящего парня, жутко не хотелось будить, но он берёт подушку, что лежала на кровати, и аккуратно приподняв голову гитариста, подкладывает под неё подушку, а затем опускает обратно. Как бы любитель глэм рока не пытался вновь уснуть, уже лёжа на боку, ему не удавалось. Режим сна был нарушен, и поэтому просто не хотелось ничего. Изредка, тот засыпал, но уже в голову закрались не самые приятные сны, что тревожили Себастьяна. Так он засыпал, на минут 20-30, и следом просыпался. Это повторялось раза три, четыре. Пока.. не настало утро. *** Вот уже солнце поднималось над городком, озаряя его полностью. В окна домов закрадывалась тёплые лучики, и били в глаза. Глэм, всё так же лежал, но уже не отрывая глаз от Чеснока, что мирно посапывал. Но, через минут десять, тот вновь отрубился, на такой же небольшой промежуток времени. Чес, проснувшись на полу, заметил под головой подушку. Было сразу понятно – что Швагенвагенс спал беспокойно. Но.. при таком режиме сна, всё возможно, понимаете ли.. Бродяга, просто складывает то самое одеяло обратно в старый комод, что жутко скрипел.. Выйдя из комнаты, Чеснок набирает воду в чайник, после же ставит технику на плиту, начиная греть. Свист, должен будет раздаться по «кухоньке», только через минут семь.. Гитарист возвращается в комнату, и перед ним восстаёт какой-то напуганный Глэм, но.. испуг сменяется на недоумение, при этом всём, по виску блондина всё ещё стекал холодный пот. Чеснок, тоже впал в ступор, округлив серые глаза. Блондин, немного отпрянул. — Доброе утро, Чес. — Это было произнесено растерянно.. — Доброе, Глэм. Тебя что-то встревожило? Тебя будто, хех, молнией шибануло. — пожал плечами бродяга, слегка улыбнувшись. — Ну, дурной сон.. — Ох, ясно, чувак. Ты сможешь мне всё рассказать за столом.. но сейчас я тебя кое о чём спрошу: что ты будешь на завтрак? Я могу приготовить бутерброды. — Блондин, слегка призадумался, ведь не хотел доставлять другу неудобства, и только он хотел возразить, как Чес укоризненно взглянув на друга, утвердительно произнёс: — Отказы не принимаются. — Скрипач, кивнул головой, из-за чего пара прядей запутанных волос спустилась на лицо. — Ну, можешь приготовить бутерброды. — говорит Швагенвагенс. — Замечательно. — После ответа, Чес проходит к холодильнику, доставая оттуда булку хлеба. — Опа! Колбаска.. да и свежая вроде. Хе-хе, шикуем! — шатен заулыбался, доставая колбасное изделие из холодильника. — Слушай, так что за сон то? — поинтересовался гитарист, начиная резать колбасу. — Да там ничего особенного.. просто отец стоящий на пороге с моим дневником, и выкрикивающий одну и ту же фразу.. — Какую же? — Информацию, из Себастьяна, порой приходилось словно вытягивать.. Но, это неудивительно. — «Ты выбрал хлам.» — произносит Глэм, закрывая лицо руками, и устало вздыхая. — Оу.. не обращай внимания на дурные сновидения. Я рядом, и думаю что вскоре всё пройдёт. — Чес улыбнулся чуть аккуратнее, недели чем в своей привычной манере. — Спасибо, Чес.. — И тут, перед блондином восстаёт тарелка с четырьмя бутербродами. Они состояли лишь из хлеба, колбасы, и небольших мазков масла на основе. — Как думаешь, нам этого хватит? — спрашивает гитарист. — Конечно!.. — И вот, тихонько усмехнувшись, шатен берёт один из бутербродов, и начинает медленно, но с аппетитом поедать. Скрипач, тоже аккуратно берёт в руки свой завтрак. По пальцам приходится холодок от колбасы. Сейчас его, конечно, никто не заставляет завтракать.. — Слух, Глэм, — произносит сероглазый с набитым ртом, — го в лес сегодня сходим? — В лес? — округлил голубые глаза с кругами вокруг них, Себастьян. — Ну, да. А чё? — Я ни разу там не был.. —