«Так так, в школу опять пажаловали журналисты… Что ума не хвотает уже написать то что хотят перечитать жители посёлка? Но знаете видимо не хвотает тк довелось мне побеседововать с этим журналюгой который, в прошлый раз тут бывал и скажу вам следущее — на вид то вроде приличный и говорит умно но сразу видно не так с ним чтото. Например щас стоял с мистером Кимом может новый собутыльник? Как ваше мнение? Лучше бы шли снег убрали всё завалило а не языками тут стояли шевелили.
Скоро походу в школу и бомжи приходить начнут а что тут типло на улице зима как некак! Бан Шихёку на всё простите за вырожение п*фиг, только катается по городу с какимито праститутками ну вы сами новерно помните и продолжает по коридорам ходить вонять. Новость шоковая была и для меня тоже хоть я и всякое поведывал. Мне детей жаль и вам должно быть…»
Целую неделю все мысли Джина сосредоточены на том стриме. Было и стыдно, и наплевать, и опять стыдно, и опять наплевать… Господи! Ну как же всё могло так совпасть? Он сидел и разговаривал с ним накануне, но абсолютно ничего не заподозрил. Он сидел и разговаривал с мужчиной, которого, блять, знает уже года три, если не больше. Даже в голову никогда не приходило, что этим подписчиком и таким активным участником чата, не пропустившим ни одного его стрима, мог оказаться Ким Намджун. А вторая половинка? Желание забрать её с собой в Америку? Это удивило, но существенно в голове ничего не поменяло. Мужчина слышит тихие движения за дверью и просачивающийся сквозь щели свет. Сонхи уже не спит. Джин лежит в большой кровати, уютно укутавшись в тёплое одеяло, и смотрит в окно. За ним без остановки валит снег. Солнце ещё не поднялось, хмурое небо тоскливо нависает над местностью и кажется таким близким. Снег отражает постепенно зажигающиеся огни домов, и всё уже кажется достаточно светлым и даже уютным. Но вставать не хочется. Он обещал отвести сестрёнку в школу, поэтому пора собираться. Правда себя он собрать никак не может, а это на него очень не похоже. Дверная ручка издаёт короткий скрип и плавно опускается вниз, а через мгновение там появляется улыбающееся маленькое личико, на которое смешно спадают тёмные, тонкие и лохматые волосы. — Доброе утро, — сонно произносит Сонхи. — Доброе, малышка, — приподнимается Джин и сладко потягивается. — Я приготовлю тебе завтрак, можешь пока умыться. Уже несколько лет Ким в одиночестве воспитывает младшую сестру. Её отец и отчим Джина трагически погиб из-за неисправности машины, с которой работал на одном из заводов Санмёна. Именно это и подтолкнуло молодого человека к журналистике: ведь в аварии оказалось виновато руководство, которое вместо покупки нового оборудования разворовало все деньги. К счастью, независимое расследование местной газеты привлекло внимание из Сеула, и все они были наказаны. Матери было очень трудно. Единственный выход из затяжной депрессии она нашла в путешествиях. Парень не злился — он прекрасно понимал женщину и, тем более, не был против того, чтобы ответственность за Сонхи пала на его плечи. Миссис Ким часто навещает их и привозит много подарков из разных уголков мира, поэтому скучать не приходится. Холодная вода наконец полностью будит Джина. Он похлёбывает ароматный крепкий кофе, параллельно готовя овсяную кашу и проверяя сводку новостей в своём телефоне. Добравшись до вкладки «Санмён», с серьёзным видом он пробегается глазами по заголовкам: «Житель посёлка побил женщину и забыл почему», «Житель Санмёна объявил себя автором всех песен и логотипа группы BTS», «Полицейские Санмёна планируют познакомить школьников с наручниками и электрошокерами», «Мужчина насмерть подавился рамёном, когда ел его в темноте»… Чонгук… умер?.. Нет, этого произойти не могло. Джину бы позвонили, верно? Он в спешке и с трясущимися руками закрывает новостное приложение и заходит в Телеграм. Диалог с Чоном закреплён в самом верху. Нет, этого произойти не могло! От страха парень несколько раз промахивается и нажимает на какие-то непонятные каналы. Блять, да зачем он вообще на них подписался?! Наконец открывается диалог с лучшим другом. «Был в сети 5 минут назад». Слава богу!Джин:
доброго утра извращенцам! щас скину новость, я подумал это ты
Кукис: привДжин:
https://sanmennews.kp/muzhchina-sjel-ramen-i-umer
Кукис: да ты что…Джин:
как дела?
Кукис: я тока глаза продрал понять не могу где я что я а тыДжин:
ну, ночка наверное выдающаяся была)) а парень уже завтрак приготовил? я Сонхи в школу вести собираюсь. вечером созвонимся? нам с Юнги нужны объяснения
Кукис: хахахаах ок пок Выходя из чата, Джин замечает и сообщения от Юнги. Каждый вечер, прямо перед сном, он присылает самые депрессивные картинки, которые только можно найти в интернете. И как он после этого вообще засыпает? Мужчину они уже не тревожат, но видеть такое утром… неприятно. Ким всё равно жмёт на диалог с другом и загружает несколько изображений. На первом красуется маска Гая Фокса, ещё и прокуренная какая-то, задымлённая. Он внимательно присматривается и читает следующую подпись: «Жизнь — это типа колодец… Там ведро чёто… И вода». На второй — милые попугаи и красивый букет роз, Джин даже на секунду неосознанно улыбается, но как только в глаза попадают очередные слова, всё это испаряется. «Пусть этот понедельник будет для тебя последним», — гласит открытка. Никаких комментариев от собеседника! Ким берётся рукой за голову, громко вздыхая, но начинает смеяться. Как же сильно он любит Юнги и Чонгука! Он отправляет Мину несколько смеющихся круглых жёлтых человечков и желает тому доброго утра, не забывая вставить в конец сообщения свои любимые эмодзи, следом от помады образующие поцелуй. — Спасибо, — восклицает девочка, сидящая за столом и уже одетая в форму. — На здоровье, — отвечает ей старший брат и прикладывается губами к её маленькому лобику. Джин быстро накидывает на себя повседневную толстовку, чёрные джинсы и большой пуховик, а на сестрёнку натягивает любимое утеплённое розовое пальто, заворачивая её в огромный шарф и пушистую шапку. Во дворе Сонхи сразу же бежит играть со снегом, который приятно хрустит под ногами. Свет фонаря всё ещё отчётливо виден — почти прозрачную струю выдают крупные снежинки, среди которых так красиво крутится малышка. У школы Ким вспоминает про учителя английского, и все внутренности обволакивает то же непонятное чувство. Сегодня это место не вызывает никакого отвращения. Наоборот, по какой-то причине хочется туда зайти. Коридор полон орущих детей, но сознание будто отключилось и ни на что извне почти не реагирует. Почти. Вот в него уже врезается метровый паренёк в шубе и шапке «Адидас», едва не сбивая высокого мужчину с ног. Вместо извинений слышится лишь поток бесконечного мата. Как же трудно находиться в таком состоянии! Вроде осознаешь, что не в себе, но разве можно полностью подчинить сердце? Только успевает Джин снять верхнюю одежду с Сонхи, как она подрывается с места и бежит с кем-то здороваться. Ким провожает её взглядом и вдруг спотыкается им о знакомую фигуру. Намджун. Сестрёнка уже смеётся вместе с его сыном. Без всяких раздумий мужчина тоже направляется к ним, протягивая руку учителю. — Сок… Сокджин! — хрипло выкрикивает тот и волнительно прокашливается. — Я думаю, нам нужно поговорить, — продолжая держать ладонь Намджуна, заявляет Джин. — Или у тебя урок? — Нет, — радостно, но весьма робко отрицательно машет тот головой. — Нет! Нет урока! Сегодня, к счастью, мне ко второму. Но сына надо было привести! Да! А это… — Это моя младшая сестра, — улыбается Ким, гладя её по голове. — Какая прелесть! Ну всё, детки, звонок через две минуты! — обращается к ребятам англичанин и подталкивает на то, чтобы они поскорее шли в свой класс. — Хорошего дня и only excellent marks! Мужчина нервно потирает ладони и так же волнительно улыбается, осматривая стоящего рядом Сокджина. Он так спокоен и уверен, а ещё безумно красив. Намджун вглядывается в его лицо, стараясь запомнить каждую деталь. Большие карие глаза, которые он уже видел за маской, но в сочетании со всем остальным они казались только прекраснее: аккуратный нос, пухлые, манящие губы… — А можем пойти куда-то… — возвращает его на землю Джин. — Где никого нет? — Конечно! Пойдём! — подрывается учитель. Хоть любимую каморку в кабинете ИЗО директор самолично закрыл и появляться там святой троице запретил, у всех были запасные ключи. С самого начала эксперимента они знали, к чему готовиться. Да что говорить, они уже даже другое место для своих занятий нашли! Но, по негласным законам, говорить об этом запрещено всем. Первое правило алкогольного клуба. Намджун ведёт журналиста прямо в кабинет — у Хосока уроков сегодня почти нет. Он озирается по сторонам, боясь, что кто-то может их увидеть, и быстро проскальзывает в просторную аудиторию, а потом — в тесную комнатку. — Всё, вот наш homespot! — заявляет Ким, усаживаясь на ободранный стул и показывая Джину место, где и ему можно устроиться. — Я бы хотел извиниться… — опускается тот. — Нет! Нет, тебе не стоит извиняться, — останавливает его учитель. — Всё в порядке, честно! Я был рад выслушать тебя, поэтому — моя честь. Джину вновь становится не по себе. Чувству вины и стыда никуда не деться, что же он за человек! Он выдерживает короткую паузу и отрицательно машет головой. — Не могу так, — признаётся журналист. — Я должен отплатить, и это не обговаривается. Ты вложил свои деньги, а я просто, блин, целых полчаса ныл о том, как мне плохо! Это не профессионально, понимаешь? Вопрос Намджуна озадачивает и заставляет задуматься. Возможно, в чём-то он прав. Киму так сильно не хочется, чтобы Джин просил прощения за те вещи, которые для него действительно являются бесценными. Будь его воля, он купил бы целую галактику. Только бы с любимым человеком всё было хорошо, и он не ощущал никакого чувства тревожности, засевшей в его душе. — Давай ты придёшь ко мне и мы вместе проведём стрим? — продолжает Ким. Учитель как-то резко подскакивает, и стул почти падает. А шуметь нельзя! Не веря своим ушам, Намджун расхаживает по комнате. Так, к такому он точно не был готов! Нужно успокоиться и вести себя нормально. Но, блять, как?! — Я всё понимаю, — не умолкает Сокджин. — Поэтому, когда решишь, позвони мне. Вот моя визитка. Парень протягивает прямоугольный кусочек бумаги, на котором ярко переливаются розовые блёстки. Визитка такая же нежная, как и он сам. Забирая визитку из рук Джина, Намджун чувствует, как соприкасаются их пальцы, и почти буквально глотает язык. Глотку так сковало, что дышать становится трудно! Дверь закрывается, и Намджун уже рвётся к тому самому шкафчику, где Хосок прячет все их запасы. Он открывает бутылку водки и залпом делает несколько глотков.***
День пролетел незаметно. Конечно, если бы не 0,6 промилле, Ким точно сошёл бы с ума! Ни на секунду мужчина не переставал думать о том, что произошло утром. И визитку Джина из рук он тоже не выпускал. На улице так же темно, как утром. Он медленно бредёт домой по заснеженным тротуарам, мечтательно улыбаясь. Решено! Намджун несколько раз пытается набрать номер журналиста, но пальцы не слушаются, да и перед глазами всё плывет. С пятого или шестого раза ему удаётся нажать на каждую нужную цифру, и вот раздаются гудки. — Да? — слышится голос в трубке. — Это Намджун, учитель английского в МБОУ СОШ №4! — тараторит мужчина. Из телефона раздаются какие-то шорохи — Джин снова едва сдерживает смех, и наконец уверяет собеседника: — Я помню тебя, Намджун. Ты подумал насчёт моего предложения? — Да! Точно, предложение! — взволнованно отвечает учитель, прислоняя телефон ближе к уху. — Извини! Для меня было бы огромным pleasure на него согласиться. — Тогда круто, — тут же реагирует парень. — Я скину адрес по смс. Можешь приходить… где-то через час-полтора. Удобно? Ким прищуривается, поднимая руку с часами почти к самому носу, и рассматривает время. Девять вечера. Ханыль, скорее всего, опять уедет на всю ночь, а Ёнджуна в одиночестве оставлять нельзя, поэтому нужно скорее что-то придумать. — Отлично! — соглашается он. Квартира Сокджина находится совсем недалеко от дома Тэхёна, которого Намджун попросил присмотреть за ребёнком. — Behave yourself! — говорит ему отец и обещает вернуться как можно скорее. Ёнджнун лишь кивает головой и быстро забегает внутрь. Больше, чем с отцом, мальчик любит проводить время только с Тэхёном. Друг никаких вопросов не задаёт. Скорее всего, он приблизительно понял, что происходит — ведь глаза мужчины ещё никогда не блестели настолько ярко. Он хочет бежать, но рано. Навязываться — абсолютно не в его интересах. Ещё несколько раз Намджун проходит вокруг многоэтажки, как-то по-детски пиная снег и сгребая его со стоящих на парковке машин. Мужчина допивает бутылку виски, которую прихватил с собой, и от холодного воздуха внутренности не жжёт, а приятно щекочет. Всё это кажется сном. Хорошим, самым лучшим сном. Ким никогда и представить не мог, что с ним случится подобное. Его хрупкие мечты всегда разбивались о жёсткую и несправедливую реальность. Вот и сейчас он из раза в раз щипает себя за руку, но делать это страшно. Вдруг он проснётся? В магазине жарко. Кроме замученного паренька на кассе — почти никого нет. Намджун берёт с полки ещё одну бутылку виски и смотрит на часы. Десять. Наверное, пора. Квартира Сокджина просторная, отчего так и веет прохладой. Коридор и гостиная совмещены, они аккуратно обставлены новой мебелью, которая прекрасно сочетается с высокими, светлыми стенами и белым потолком. Предельная чистота делает помещение каким-то пустым, но не менее уютным. Ким забирает у учителя его верхнюю одежду и проводит его прямиком в свою комнату для стримов, находящуюся прямо рядом с его спальней. Она очень резонирует с остальным интерьером: розовые обои, таких же оттенков стеллажи и компьютерный стол с креслом. — Хочешь выпить? — наконец прерывает полную тишину Джин. — А я со своим! — весело, но нервно выкрикивает Намджун, доставая из широкого кармана штанов небольшой сосуд с алкоголем. Хозяин ненадолго отлучается, а Ким продолжает трепетно рассматривать то место, где оказался. На полках расставлены разные игрушки — некоторые из них он даже вспоминает, а на вешалке видит те самые костюмы, в которых Джинни Квин уже бывал на своих стримах. Учитель помнит каждый из них, ведь все они такие запоминающиеся! Его охватывает странное ощущение… Словно он находится в музее современного искусства, а не в обычной комнате для стримов. Голова опять начинает кружиться от всех эмоций, которые он в себе пока ещё успешно сдерживает. Быть по ту сторону экрана! Как же сложно поверить, как же сильно он любит Джина, и как сильно поскорее хочется ему об этом сказать! Ким возвращается и окончательно сводит Намджуна с ума. Он переоделся, и сейчас его тело украшает длинное и лёгкой шёлковое кимоно в фиолетово-розовых оттенках — подарок мамы из путешествия по Японии, а под кимоно можно рассмотреть кожаные ремни, так прочно закреплённые на тонкой нежной коже. Блять, не кончить бы прямо в эту секунду!.. Джин усаживается в кресло, и каждое его движение наполнено чистой грацией. Как он это делает? — До стрима ещё сорок минут, — заявляет он и улыбается. — А у меня к тебе несколько вопросов. Намджун делает глоток виски, переводя дыхание и расстегивая пуговицу на своей рубашке. Стало заметно жарко. — Да? Каких? — Ты же не против, если мы оба будем в масках? — Ким встаёт и направляется к комоду рядом с дверью, выдвигая ящик и что-то подбирая. — Вот таких, например? — Я за всё, что ты предложишь! — кивает головой собеседник, громко глотая. — Тогда замечательно, — спокойно реагирует Джин. Над ними повисает тишина: слышны лишь фоновая музыка, раздающаяся из колонок, и периодические глубокие вздохи Намджуна. С того момента, как палец оказался на звонке в ту самую квартиру, выражение его лица совсем не менялось: пустой, но яркий взгляд, немного вскинутые брови и довольная улыбка. Выглядит, как дурачок. Но дурачок влюблён, и сейчас ему простительно всё. Джин безо всяких усилий считывает все мысли и чувства мужчины, но от внутренней дистанции пока не избавиться. Он и сам подумать не мог, что с ним может приключиться что-то подобное. — А как относишься к наручникам? — снова оборачивается на него Сокджин, продолжая копаться в ящике. Англичанин слегка давится виски, и напиток попадает в нос. От этого из глаз текут слёзы, но Намджун рад, что всё так сложилось. Он давно хотел расплакаться, только вот повода никак не было. — Если не хочешь, то просто скажи, — тихо посмеивается Джин под аккомпанемент кашля мужчины. — Не стоит плакать. — Я хочу!.. — едва выдавливает из себя он. — Наручники!.. Это моя мечта! Всегда хотел, чтобы меня арестовали и посадили в обезьянник, суток на трое хотя бы!.. Знаешь, мне кажется, что у нас есть определённый level of взаимопонимания! Ким неопределённо смотрит на преподавателя, застыв вполоборота с пушистыми розовыми наручниками в руках. — А что насчёт кляпа в рот? — спустя полминуты тишины интересуется Джин. — Я же говорю: all you wish! — горячо заверяет Намджун, не увидя никакого подвоха. — Очень хорошо, — кивает парень, изо всех сил сдерживая хитрую смеющуюся улыбку. — Разобрались, значит. Можешь пока сходить в душ, если хочешь. Там бритва голубая — она новая… — А я уже дома!.. — всё так же быстро и эмоционально отвечает Ким, но быстро смущается. — Дома, говорю, всем этим… озаботился. — Вот и хорошо, — снова кивает Сокджин. Намджун опускает взгляд в пол и краем глаза видит, что его собеседник снова расслабленно опускается в кресло. Мужчина же вертит в руках свою бутылку бурбона и отчего-то не решается заговорить снова, или пошевелиться, или сделать хоть что-нибудь. Так волнительно! Боже, так волнительно!.. Он не волновался так ни перед выпускными экзаменами, ни перед поступлением, ни перед защитой диплома, ни перед свадьбой, ни перед первым днём работы, ни в день рождения сына… Вся жизнь фоном проносится перед глазами, пока Ким смотрит лишь на бутылку, на пол и на великолепные, стройные, гладкие ножки Сокджина в безупречно чистых носочках. Хочется выпростать всю свою глупую душу и кинуть всю свою дурацкую жизнь к этим ногам, и даже не спрашивать — нужны они ему или нет. — Кстати, моё тотемное животное — бобёр, — срывается с языка прежде, чем Намджун успевает подумать. — Я их так люблю! Мне мой друг, Чон Хосок, часто с ними смешные и милые видео-приколы присылает… Да!.. Ну, что?.. Пойду… на бритву посмотрю… И спешно выходит из комнаты до того, как Сокджин успевает хотя бы открыть рот. Блять, да что за бред он несёт сегодня?! Намджун несколько раз ощутимо бьёт себя по лбу в безуспешной попытке выбить из головы всю эту дурь, что так активно лезет наружу. Надо как-то… надо что-то делать! После парочки провалов Ким наконец находит ванную комнату и активно растирает покрасневшее лицо ледяной водой. Он достаёт из кармана алкотестер, с которым никогда не расстаётся, и сбито дышит в него. Уровень промилле — 1,4. Странно… Вроде, не слишком много. Значит, слишком мало. Мужчина прибегает к своему любимому методу решения проблем, а именно — вливает в себя ещё несколько добрых глотков бурбона. Через минуту — 1,7. Поможет ли это?.. Стоит вернуться и попробовать ещё раз. Сокджин всё так же сидит в своём компьютерном кресле, слегка нервно покачивая ногой, и что-то быстро набирает в телефоне. Наверное, пишет своим друзьям. О том, какой Намджун странный и тупой. Господи, ну какой же ужас!.. Как только Ким замечает застывшего в дверном проёме учителя со странной кривой улыбкой во всё лицо, то тут же убирает мобильный и вежливо улыбается в ответ. — А как там, кстати, — голос по-дурацки вздрагивает, но мужчина игнорирует этот момент, — Юнги нашёлся? — Нашёлся, нашёлся, — спешит успокоить Джин и улыбается уже шире. — Живой, но не вполне здоровый! — Да что ты? — искренне ужасается Намджун и параллельно радуется, что ему удаётся разговорить парня. — А что же с ним случилось? — Не знаю! — мигом возмущается он и всплёскивает руками. — Он же нам ничего не говорит! Так достал со своей скрытностью, ты себе и представить не можешь!.. Я его, считай, всю жизнь знаю, а до сих пор каждое слово чуть ли не клещами вытягивать приходится! Англичанин понимающе кивает каждому его слова и неотрывно следит за тем, как широкие гладкие рукава кимоно взмывают в воздух и опадают при каждому движении рук. — А как же вы познакомились? — с икренним любопытством продолжает расспрашивать Ким. — Да мы в одном дворе росли, постоянно вместе играли, тусили, — объясняет Сокджин. — Мы ровесники, поэтому в школу тоже одновременно пошли, и в один класс попали. А через пару лет ещё и Чонгук появился — знаешь, дурной такой, странный… Вечно либо какие-то эльфийские баталии рисовал, либо в столовке торчал. Вот мы и принялись вместе этого дурачка воспитывать! С тех пор и не разлучались. В универе, правда, намного меньше общаться стали… я-то на журналистику пошёл, а Юнги в медицинский. Но после учёбы всё снова нормально стало сразу… Парень поднимает взгляд на сидящего напротив Намджуна и тут же осекается. Его глаза буквально горят. Но от этого совсем не страшно, хоть и выглядит мужчина слегка ебанутым. Просто на Сокджина ещё никто и никогда не смотрел… так. Не с похотью и явным желанием трахнуть во все дыры, а с каким-то нежным и заботливым вниманием. Ким немного неуютно ёжится и плотнее запахивает полы кимоно. Намджун думает, что выглядит как-то не так и тоже смущается. Но так не хочется снова слушать эту тишину! Особенно после того, когда они только начали так хорошо беседовать! — А почему, если не секрет? — сбивчиво заговаривает он. — Времени стало не хватать? Сокджину становится ещё некомфортнее от того, что его, кажется, правда слушают. Общаться с людьми, которые не Юнги и Чонгук — очень трудно. А хотя, что с того? Вполне возможно, что ни разговаривать, ни пересекаться они вообще больше не будут. — В том числе, — напряжённо начинает Ким. — Просто… в те годы я и решил попробовать… ну, то, чем сейчас занимаюсь. Только тогда я это делал оффлайн, так сказать. В Сеуле есть один бар… и много мужчин приходят туда за таким контентом. — Правда?! — как-то чересчур восторженно переспрашивает учитель. — А я про него слышал! Даже был один раз! Говорят, что туда берут только the best of the best! — Ну… — сконфуженно пожимает плечами Джин. — Не знаю. Я как-то специально туда не рвался. Мне всегда наряжаться нравилось, и я выкладывал такие фотки с левого акаунта. А потом какой-то их агент меня заметил и пригласил попробовать. Неожиданно Сокджин ловит себя на мысли, что они поменялись ролями, и теперь это Намджун берёт интервью у него. А Ким просто не может поверить своему счастью! Всего за полчаса узнать столько о человеке, вокруг которого за столько лет собственная фантазия уже миллион разных вселенных выстроила! Это ли не чудо? — Это очень круто! — вновь эмоционально заверяет Намджун. — Жаль, что мы с тобой не познакомились ещё тогда!.. — А я там ни с кем не знакомился, — с неким отвращением фыркает парень. — Только танцевал. Я даже боялся, что кто-нибудь из этих дрочил всё-таки решится ко мне полезть. Так что, я был только рад оттуда свалить. Не мой формат, онлики намного лучше. Когда Сонхи родилась, это моя младшая сестра, как раз появился повод со всем этим завязать: не мог же я продолжать каждые выходные туда-сюда мотаться! Мужчина ненадолго подвисает, просто наблюдая за лицом Сокджина, за его мимикой и выражениями. Как же давно и сильно хотелось посмотреть на него! Намджуну забавно осознавать, что до сих пор он видел буквально всё, что только можно увидеть. Кроме лица. И так робеет он именно от этого. — Ты… просто!.. — начинает он, ещё сам не вполне понимая, что именно собирается сказать. — Самый talented, brilliant, incredible, amazing, show stopping, spectacular, never the same, totally unique, completely not ever been done before и так далее человек, которого я только встречал! Сокджин как-то неуверенно, неверяще улыбается. Но по мере того, как Намджун болтает, буквально захлёбываясь словами и восторгом, начинает вполне искренне и легко смеяться. Странно. Странно, иначе и не скажешь. И ситуация странная, и Намджун странный. Он как маленький щеночек. И если бы у него был хвост, то он бы сейчас вертолётом крутился во все стороны. — Стрим скоро начнётся, — ласково напоминает Сокджин. — Стрим?.. — непонимающе хмурит брови Намджун. — А-а, стрим! Fuck, а я уже про него и забыл! Странный. Ему будто ничего другого не надо — только бы и дальше сидеть и болтать, расспрашивать и слушать. Джин ожидал от сегодняшнего вечера чего угодно (даже заранее написал парням, чтобы сразу приезжали, если он слишком долго не будет отвечать!), но точно не этого. Намджун правда выглядит так, будто честно и по уши в него влюблён. — Не хочешь меня поцеловать, пока мы ещё не в масках? — вдруг ни с того ни с сего обращается он к мужчине. Тот округляет глаза и окончательно теряется. Да что же это, блять, за фантастика?! Он пытается привстать, но хозяин резко его останавливает, усаживаясь на мягкую кровать рядом с гостем. Правой рукой Джин проводит по его покрасневшей щеке, убирая немного спавшие на лицо волосы, и своими губами касается губ Кима. Намджуна точно вот-вот удар хватит… — А какой твой любимый альбом Леди Гаги? — вдруг отстраняется он. — Мой — «Artpop»! Самый недооценённый шедевр! Согласен? Парень непонимающе глядит на учителя, но тут же снова смеётся. Ну какой же странный. — Согласен, — терпеливо отвечает Ким. И наконец целует его. Намджун на вкус как тот дешманский бурбон, который он хлестал на протяжении всего вечера, и это открытие ничуть не удивляет. Удивляет то, что явственный привкус спирта сейчас кажется таким приятным. А у Сокджина губы с лёгким шоколадным привкусом — от гигиенической помады. Так вкусно, Намджун хотел бы их съесть. Но пока просто наслаждается, всё ещё боясь, что в любой момент может проснуться. Мужчина боязливо обнимает Кима, оглаживает прямую сильную спину через гладкую ткань кимоно, и прохаживается ладонями по тонкой талии. Он делает это так боязливо, словно прикасается к самому прекрасному и самому хрупкому произведению искусства, которое может сломаться от любого неосторожного движения. Или того хуже — словно его могут оттолкнуть в любую секунду. Но Джин этого не делает — он об этом даже не думает. Ему нравится ощущение того, как чужие дрожащие от восторга и волнения руки пытаются сделать ему приятно. Больше, конечно, похоже на бестолковые тычки туда-сюда, но для парня это роли не играет. Главное — добрые намерения! Неожиданно из телефона парня раздаётся резкий назойливый звук. Будильник?! Если сейчас Намджун правда проснётся, то первым делом пойдёт и спрыгнет с крыши! Сокджин тоже вполне искренне пугается и отскакивает на полметра, хватаясь за сердце. — Сука!.. От своего же таймера чуть не помер! — восклицает он, пытаясь отдышаться, и уже спокойнее добавляет: — Без пяти одиннадцать. Нам пора… Учитель болванчиком кивает его словам и тут же подскакивает на ноги, вставая чуть ли не по стойке смирно. Он так и продолжает стоять посреди комнаты, пока Сокджин наклоняется к компьютеру и настраивает что-то на сайте. — Как думаешь, насколько тебя хватит? — снова оборачивается к нему через плечо стример. Ким несколько теряется от такого вопроса и строит на своём лице самое невинно-испуганное выражение. — Не знаю… — честно хлопает глазами он. — А на сколько надо? — Да я тоже не знаю… Я обычно на час ставлю. Там напоминание высвечивается под конец, и потом стрим сам вырубается, — он ненадолго замолкает и снова оценивающе приглядывается к мужчине. — Поставлю на полтора. Намджун тоже подходит к столу и пробегается взглядом по экрану. Вот таймер, обратный отсчёт — осталось уже чуть меньше четырёх минут. А вот и название нового стрима… — «My new toy», — читает его вслух Ким с несколько вопросительной интонацией. — Прости!.. — смущённо тянет парень и виновато заглядывает в глаза. — Это только ради хайпа… — It's okay, — мягко останавливает его Намджун и улыбается так широко, что рот может порваться. Ещё и извиняется!.. Да быть игрушкой самого Квин Джинни — это самая великая честь! Намджун бы с радостью стал хоть его ручной собачкой, если бы Сокджин захотел! Джин отходит, чтобы приготовить все необходимые для стрима вещи, а Ким так и остаётся стоять перед компьютером. Волнение достигло своего пика! Что делать? Как ему себя вести? Он впервые будет выступать перед такой большой аудиторией!.. — Намджун, ты чего? — вырывает из судорожных раздумий удивлённый голос Джина. — Оно само запустится. Ты лучше раздевайся поскорее, и ложись. — А как же… — переводит на него ошарашенный взгляд мужчина, — а как же вступительное слово?.. — Какое вступительное слово?! — вскидывает брови парень. — Ну, а как же?.. — совсем теряется он. — Introduction, ice-brеаking, small talk… — Не надо ничего! — тут же машет руками стример и с волнением поглядывает на таймер. — Лучше раздевайся, правда!.. — Понял! — сосредоточенно кивает Ким и одним рывком срывает с себя свитер. Намджун мучительно медлит перед тем, как снять с себя трусы, а в голове проносится тупая мысль — а что если Джин заметит его стояк? Но Ким быстро вспоминает, ради чего они тут сегодня собрались, и нервно хихикает. Тем временем Сокджин тоже переодевается, и вместо нейтральных боксеров «Calvin Klein» надевает какие-то умопомрачительные кружевные стринги. Намджун громко сглатывает и скидывает с себя заношенные семейники в полосочку. — Ложись, — торопит его стример и по факту сам укладывает на кровать. Ким покорно опускается на гору мягких пуховых подушек и вдыхает чистейший цветочный аромат свежевыстиранного постельного белья. — Удобно? — спешно уточняет Джин, и Намджун лишь кивает в ответ, чувствуя, что во рту совсем пересохло. Что-то пушистое опутывает его запястья, и уже в следующую секунду наручники защёлкиваются. Намджун чувствует себя так неловко!.. Совершенно голый, прикованный к кровати, и прямо перед камерой! От волнения всё внутри холодеет, а ладони начинают потеть. — Сокджин, — робко обращается к нему англичанин, пока тот надевает маску на верхнюю часть его лица, — я что-то getting nervous… А если у меня не встанет?.. Ким немного отсраняется, глядя на мужчину сверху вниз, и негромко фыркает. — Всё у тебя встанет, — успокаивет его парень. — Ты же со мной. Намджун открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но в тот же момент Сокджин ловко вставляет миленький розовый кляп ему в рот, и защёлкивает застёжку. Мужчина всё ещё не успевает ничего понять, а стрим уже начинается — об этом сообщает негромкий звук из колонок компьютера. Страшно! Блять, как же страшно! От взглядов тысяч извращенцев его спасает только Сокджин, чьи прекрасные широкие плечи заслоняют кровать от дотошного окошка камеры. -… сегодня вас, сладкие мои, ждёт немного непривычный формат, — парень что-то говорит, но Ким понимает едва ли слово, — эксперементальный, так сказать. Джинни так сильно хочется похвастаться тебе своей новой игрушкой! Он слегка отталкивается ногами от пола, и компьютерное кресло отъезжает в сторону. Зрение у Намджуна нормальное. Он прекрасно видит монитор. Прекрасно видит, как сообщения в чате летят просто с сумасшедшей скоростью. Что же они там пишут?.. Блять, с такого расстояния мелкие буковки всё же не разобрать! Джин встаёт с кресла и нарочито медленной, такой, блять, по-кошачьи, по-королевски грациозной походкой приближается к кровати. — Как тебе, папочка? — продолжает мурчать он. — Что думаешь? Будет весело! У меня столько планов на эту игрушку!.. Мне так сильно хочется, чтобы ты смотрел. Ким опускается на край кровати, изящно закинув ногу на ногу, и приспускает кимоно с плеч. — Чтобы ты видел и слышал, — безжалостно продолжает он самым нежным голосом, — как я выебу его до полусмерти. Как он будет кричать от удовольствия, как будет извиваться подо мной. Как обкончается до того, что не сможет кончить ещё месяц. Ох-х, как же Джинни хочет поиграть!.. Ну что, папочка? Мне можно? Разреши мне! Бесконечные оповещения о падающих донатах говорят, что идея хорошая. — Какой же ты щедрый, папочка!.. — в восхищении тянет Сокджин. — Самый лучший папочка на свете! И только мой. Ничей больше, только мой! Парень сладко и тихо постанывает, медленно проходясь руками по всему своему телу, как всегда покрытому россыпью серебристых блёсток. Он задерживается на ремнях, что опоясывают красивую грудь, и слегка оттягивает чёрный полоски, чтобы прикоснуться к своим соскам. — Блять, как же сильно ты меня возбуждаешь! — выпаливает он с плаксивым стоном. — Ну почему ты такой, папочка? Ты хоть можешь представить себе, насколько ты меня завёл? Пиздец, что же будет с этой бедной игрушкой!.. А правда, что же будет? Намджун даже пугается… А потом в него словно молния ударяет. Каждая мышца в теле напрягается и замирает, а дышать становится невозможно, когда тёплые руки ложатся на внутренние стороны его бёдер и властно раздвигают ноги в разные стороны. Блять?! — Тебе хорошо видно, папочка? — спрашивает Джин, и голос его звучит так низко и глубоко. — Я так хочу, чтобы ты увидел абсолютно всё. Ким Намджун умер. Почему? Потому что мокрый горячий язык только что прошёлся по всей длине его члена. И чем только мужчина это заслужил?.. — Вкусно! — удовлетворённо восклицает Сокджин. — Так вкусно! Мне очень нравится, папочка! Нравится? Ну и слава богу! Учитель пытается вспомнить: а когда ему в последний раз делали минет? Наверное, ещё в университете. Это точно было до рождения сына. А сейчас… Блять, блять, блять, ну как же не кончить?! Ким подбирается рукой к его мошонке, массирует яйца и кладёт их себе на ладонь, будто взвешивая. — Так много спермы!.. — картинно ахает парень. — Хочу её всю! Хочу и в ротик, и в попу. Чтобы у меня в животике было много-много сладкой кончи! Я такой голодный, папочка!.. Глаза Намджуна в ужасе округляются. Сегодня любимая королева играет так хорошо, что мужчина даже не может понять — всё это часть сценария или вполне себе реальные желания. Но времени на подумать снова не остаётся. Джин обхватывает губами головку его члена и сладко причмокивает, лаская чувствительную часть своим язычком. Ким непроизвольно елозит по кровати, а перед глазами всё начинает темнеть. Звонкий шлепок по бедру. — Непослушная игрушка! Папочка, скажи ему, чтобы он мне не мешал! А что делать?!. Намджун пытается успокоиться, расслабиться, но внутри всё буквально горит от охуевшего желания, не позволяя лежать неподвижно. Джин снова основательно вылизывает его хуй, сопровождая каждое движение языка удовлетворённым стоном. Так на сколько же хватит Намджуна? Сколько там? Полтора часа? Дай бог, чтобы хоть минут на десять… Сокджин заглатывает всё глубже. Его мягкие, пухлые, идеальные губы так приятно ощущаются на члене!.. Они словно созданы для того, чтобы сосать и доставлять райское удовольствие. А его горло такое тугое и жаркое, что Намджун буквально чувствует, как его собственная кровь начинает закипать от чужого тепла. Но Ким ещё не показал и половины того, что умеет. Он насаживается на хуй до самого основания и высовывает язык. Сокджин активно и основательно вылизывает яйца круговыми движениями, при этом не забывая издавать такие прекрасные высокие стоны, которые человечество не достойно услышать. Парень чуть не давится и крепко сжимает в руках пушистое покрывало, когда тоненькая струйка спермы стекает по его гортани прямо вниз. Ким спешно отстраняется, едва переводя дыхание, и мимолётом смотрит на Намджуна. В его глазах — безграничный ужас и безграничное раскаяние. Сокджин награждает мужчину самым страшным взглядом, на который только способен, и как ни в чём не бывало снова поворачивается к камере. — Как же я обожаю сосать!.. — тянет он пошлым тоном, показушно облизывая блестящие от слюны губы, и незаметным жестом больно щипает Намджуна за бедро. — А тебе нравится, папочка? Нравится смотреть, как я сосу?.. Англичанин прекрасно считывает посыл ситуации. Пока стример продолжает болтать что-то грязное, Намджун изо всех сил пытается взять себя в руки. Так!.. Надо срочно что-то делать! Надо прекратить этот позор! Главное — его не слушать. Надо подумать о чём-то… самом мерзком. Старушка Ли Сук! Ким вспоминает морщинистое лицо коллеги, её кривые жёлтые зубы, зловонное дыхание… Но сейчас даже она не помогает. Окей, пускай Ли Сук, только голая. Там, наверно, под одеждой полный ужас!.. Всё обвисло, это точно. Жир, складки, растяжки, бородавки, пизда по колено, груди вообще до полу… Ким даже зажмуривается, искренне пытаясь вообразить это во всей красе. И план срабатывает! Спасибо, Ли Сук! Надо будет принести ей коробку конфет!.. Возвращается в реальность Намджун уже более уверенным. Он распахивает глаза и смотрит на Сокджина, стараясь одним взглядом дать понять, что готов вернуться в строй. Но Ким сидит к нему спиной. Кимоно спало до самых локтей, обнажая широкие ровные плечи, идеальную как у, блять, античной статуи бога спину и изящную поясницу. Джин мастурбирует, глядя в камеру и продолжая свой отчаянный экспромт-монолог. С хитрыми мыслями Намджун снова двигается в кровати и как бы невзначай задевает парня ногой. Ну, неужели! Христос воскрес! Мысленно Сокджин выдыхает с огромным облегчением. Всё-таки, иногда влюблённость до добра не доводит!.. Ким уже почти смирился с той мыслью, что стрим придётся с позором закончить, но чудо всё-таки случилось. — Мне так не нравится чувствовать себя пустым!.. — продолжает жаловаться он сладким, плаксивым голосом. — Если бы я мог каждую секунду своей жизни проводить на твоём огромном члене, я бы только этим и занимался! Джинни так грустит, когда ты его не трахаешь!.. Разве я тебе совсем не нравлюсь? Во мне ведь так горячо и хорошо! Моя дырочка существует для того, чтобы принимать твой хуй. Я сейчас сойду с ума, папочка! Я так сильно хочу ебаться! Пожалуйста, разреши мне! Ты ведь любишь своего Джинни, папочка? Не проходит и десяти секунд, как на его кошелёк вновь обрушивается водопад щедрых донатов. Конкретно на это Сокджин сейчас не рассчитывал, но всё равно приятно. Хороший способ сказать, что любишь!.. — Спасибо тебе, папочка! — радостно хлопает в ладошки он и посылает в камеру миллионы воздушных поцелуев. — Ты самый лучший папочка в мире! Ким не медля перемещается по кровати и становится раком, не забыв приподнять полы кимоно и показать зрителям свой великолепный упругий зад. Наклонившись к Намджуну, он шипит ему сквозь зубы: — Ты хоть сигнал какой-нибудь подай, если опять кончать начнёшь! — злится стример. — Нельзя же так шутить, ну ради бога!.. В ответ учитель лишь мычит что-то невразумительное, но явно виноватое. Джин недовольно вздыхает и снова нависает над мужчиной сверху, начиная картинно оглаживать его тело. Намджун довольно большой. Высокий, но ненамного выше Сокджина. Зато ощутимо сильнее и крепче. Одним словом, мужественный. Ким трогает его руки и плечи, медленно проводит ладонямь по груди и прессу, щекочет нежную кожу паха и внутренней стороны бёдер. И это… странно. Странно, но приятно. Чужое тело. Сильное, горячее и живое. От этого слегка кружится голова, а переполненные самыми разными эмоциями взгляды Намджуна только усиливают ощущения. У Джина никогда не было парней. Всё, что у него было — игрушки. Силиконовые и пластмассовые, вибрирующие и простые, большие и маленькие, но все — прохладные и скучные. Как же скучно играть одному! Даже когда на твою игру смотрят тысячи людей. — Неплохая… неплохая игрушка. Сокджин запинается, а его голос странно дрожит. Это совсем не похоже на то, как он обычно разговаривает на своих стримах. Он пугается сам себя и негромко прокашливается. Ким снова берёт себя в руки, и вот уже привычный высокий и мелодичный голосок продолжает: — Тебе нравится, папочка? Нравится моя игрушка? Он быстрым, но властным и грациозным движением седлает бёдра мужчины, снова поворачиваясь к нему спиной. Ким ощущает на себе вес своей королевы, его тепло, его кожу. Как же хочется прикоснуться, поцеловать!.. Он непроизвольно дёргается вперёд, но дотянуться невозможно — блядские наручники! Так близко и так далеко одновременно! Это похоже на пытку. Но Намджун совсем не против того, чтобы его пытали так хоть всю жизнь. Сокджин подрачивает мужчине ещё немного, размазывая лубрикант по стволу. Отчего-то он боится — чувствует, как сердце бьётся всё быстрее, а держать на лице покровительственную ухмылку становится всё труднее. Хочется… Ким не знает, чего ему хочется. Либо прекратить так толком и не начавшийся секс, либо выключить камеру — одно из двух. Вместе это дают какой-то уж совсем странный коктейль. Дурная была идея… — Наконец-то мою дырочку как следует оттрахают, — закусывает губу Джин с самым полшлым и протяжным стоном. — Смотри, папочка! Смотри и наслаждайся тем, как буду наслаждаться я! Он наконец вставляет твёрдо стоящий член Намджуна себе в зад. Всего на несколько сантиметров — будто пробует и приспосабливается. Сокджин ужасно медленно двигается вверх-вниз, заставляя мужчину громко и протестующе простонать сквозь кляп. Парень лишь опирается ладонями о его колени, игнорируя все движения и звуки со стороны преподавателя, и начинает двигать бёдрами всё быстрее, ритмичнее и глубже. — Мне так нравится!.. — простанывает стример и снова запинается: он совсем не знает, что говорить и делать дальше. — Мне так нравится, папочка! Мне так хорошо сейчас!.. Настоящий хуй по сравнению с игрушками — нечто совсем другое. Да, он раза в полтора или два меньше тех размеров, к которым привык Сокджин. Да, на нём нет никаких выступов и ребристостей, и он не гнётся под интересными углами. Да, он не вибрирует, на нём нельзя регулировать скорости и вообще никаких функций он не имеет. Но всё-таки, блять!.. Блять! Он чувствует, что у него не получается стонать так, как стонет Квин Джинни — ему хочется стонать так, как стонет Сокджин. Невозможно, невозможно играть свою роль сейчас! Невозможно, потому что Джин, блять, чувствует тепло и жар его члена глубоко внутри себя! Потому что, сука, ощущает пульсацию каждой налившейся кровью венки! Потому что, нахуй, никак не может заблокировать в своём сознании эти тихие и жалобные стоны Намджуна! Парень просто не знает, что ему делать. Всё сыпется, рушится буквально на глазах, и с каждым новым движением контролировать себя становится всё труднее. Не прекращая скакать на хуе Намджуна, он наконец скидывает с себя кимоно. Жарко, жарко, жарко!.. Что делать? Прошло только чуть больше половины стрима. — Ах-х, папочка!.. — привычно тянет он, но в голову больше абсолютно ничего не лезет. — Я так хочу!.. Па-… Можно мне?.. Да блять!.. Нахуй этот спектакль! Сокджин просто хочет сменить позу. Зрители будут рады посмотреть на него с любых ракурсов — он абсолютно уверен. Он поворачивается спиной к камере и лицом к Намджуну, тяжело упираясь руками в его грудь. Ким честно старается вложить в свои движения всю ту грацию, что пока в нём остаётся. Парень изящно прогибается в пояснице, глубоко и размашисто насаживаясь на хуй мужчины, и позволяет аудитории насладиться видом своей великолепной задницы. Но даже замедление темпа не помогает. Потому что теперь он так хорошо видит глаза Намджуна, в которых мольба и обожание смешаны с блеском всех звёзд Млечного Пути. Джин плаксиво хнычет и правда чувствует, что горло сдавливает подступающими слезами. Ну почему он пригласил его именно на стрим?! Почему нельзя было обойтись без этого?! Ким почти ложится на мужчину, не переставая двигать бёдрами, и тянется к застёжке кляпа. Когда злоебучий розовый шарик наконец исчезает, Намджун всё продолжает держать рот открытым. А Сокджин снова целует его, с жадностью набрасывась на пересохшие губы. — Я хочу вырубить нахуй этот стрим, — дрожащим голосом шепчет парень прямо в поцелуй. — Что такое? — так же тихо и испуганно уточняет Ким. — Почему? Это из-за меня?.. Я что-то не делаю? — Это мой первый раз, — признаётся он. — Я… я так, блять, не могу!.. Намджун думает, что ему всё это привиделось от жары и от палёного виски, и в непонимании хлопает глазами. Первый раз? В смысле первый раз? Он ведь три года смотрел на то, как Джин трахает себя самыми разными способами!.. Но вскоре до англичанина доходит. Даже под маской видно, как сильно покраснели щёки Сокджина, чего раньше не было никогда! И взгляд бегающих глаз выглядит таким растерянным, таким расстроенным!.. Ему точно нужно как-то… как-то помочь!.. Намджун ни за что не оставит свою любимую королеву в беде! — Развяжи меня, — тихо и хитро произносит он. Стример смотрит на него с удивлением и даже неким испугом. — Не надо!.. — робко бормочет он. — Ты же, типа, игрушка… Им не понравится, что меня правда ебёт какой-то другой мужик… — Понравится, Джин!.. — пытается ободряюще улыбнуться учитель. — Тут все твои поклонники. Они хотят… хотят some real stuff, you know? Это я тебе как твой главный фанат говорю!.. Сокджин до боли закусывает губу и мучительно думает, готовый расплакаться в любую секунду. Разве он может предать своего Папочку? Тогда он точно растеряет свою аудиторию, а на зарплату журналиста двоих едва ли можно прокормить. Но он не сводит взгляда с лица мужчины. Намджун смотрит так нежно и улыбается так терпеливо, что парню просто хочется довериться ему. Освободить эти надёжные руки и оказаться в них, чтобы больше не чувствовать себя одинокой и ничьей куклой, выступающей для тысяч зрителей. Сам того не осознавая, Ким выуживает ключ из-под подушек и дрожащими пальцами открывает замки. Нахуй всё!.. И желание парня мигом исполняется. Как только запястья Намджуна освобождаются от наручников, он тут же садится в постели. И обнимает Сокджина. Тот утыкается лицом в изгиб шеи мужчины и прижимается к нему всем телом, хватаясь как за спасательный круг. — It's okay, — ласково шепчет Намджун ему на ухо, зарываясь пальцами в мягкие волосы и размеренно поглаживая по затылку. — It's okay… Джин не в состоянии ничего ответить. Впервые за свою жизнь он чувствует близость. Настоящую близость. Заниматься сексом на камеру и получать за это деньги — легко и весело. Заниматься любовью на тех же условиях — невозможно. — Я поведу немного, shall I? — снова трепетно обращается к нему Ким, и парень кивает в знак согласия. Намджун мягко роняет его на спину и оказывается сверху. Под ним: картина небесной красоты. Он между мягких бёдер своей королевы. А между бёдер королевы — рай. Нежно-фиолетовые, такие мягкие и ухоженные волосы — и Намджун может прикоснуться к ним! Розовые щёчки, и немного слезящиеся глаза, которые своим блеском напоминают мерцание первых снежинок — такиз лёгких, мягких, хрупких; тех, которых ждёшь целый год. А то и три. Ким аккуратно берёт тонкие запястья парня и притягивает к себе, выцеловывает кисти рук. Намджун прислоняет его ладонь к своей щеке и до сих пор не может поверить. Всё это реальность? Правда реальность? Или всё же сон? Но если даже и сон, то самый лучший. — Damn!.. — выдыхает учитель. — Ты… ты такой красивый! Сокджин не сдерживается и громко всхлипывает, спеша закрыть рот свободной рукой. Ну почему, почему, почему именно сейчас всё вдруг ощущается так остро?! Джин и представить себе не мог, что его же собственные эмоции смогут взять над ним такой безграничный контроль. — Что делать? Что же делать?.. — снова тихо и нервно бормочет он. — Я сам всё сделаю, — с эйфоричной улыбкой обещает Намджун. — А ты… просто be yourself, my queen. Ким наконец начинает размеренно и медленно двигаться, толкаясь внутрь него. Если это его первый раз, то Ким просто обязан быть аккуратным! И плевать, что в Сокджине уже побывали десятки разных игрушек гораздо больше члена Намджуна. Тут не в физике дело! Мужчине хочется быстрее и больше, но он умеет держать себя в руках. Самое главное и лучшее, что он должен сделать — доставить удовольствие любимому человеку! Он берёт глубокий, но неспешный темп и неотрывно смотрит на лицо парня. Его мягкие розовые губки безмолвно приоткрываются, обнажая края идеально белых зубов и манящую темноту тёплого рта. Как же хочется целовать, целовать, целовать! Ни в одном из языков мира Намджун не найдёт достаточно слов, чтобы объяснить ему свою любовь! И Ким снова целует, надеясь, что это поможет понять. Сокджин с готовностью отвечает на поцелуй и пытается насладиться им, но в нём чувствует привкус своих глупых слёз. И что же с ним случилось?.. Совсем расклеился, как какой-то малолетка! Ким никогда не думал, что в него можно влюбиться и, тем более, полюбить. Ким только думал, что его можно захотеть выебать и выбросить, как простую секс-куклу, которой он и является. Но почему же так больно и так хорошо от банального отношения к себе как к полноценному человеку? Намджун наконец нащупывает нужный угол, и начинает размашисто попадать по простате почти при каждом толчке. Глаза Сокджина расширяются, как и его зрачки, а дыхание замирает. Он боится даже пошевелиться, чтобы ничем не нарушить этой внезапно возникшей гармонии. Как хорошо! Как же, блять, хорошо! Он снова поднимает свои руки, до того обессиленно лежавшие на кровати, потому что хочет прикоснуться. Парень моляще тянется к Намджуну и хочет почувствовать его всего. Сокджин притягивает мужчину к себе и цепляется за него всеми своими конечностями, вынуждая потерять равновесие и упасть на кровать рядом. Он высоко закидывает своё колена на бедро Намджуна, почти на талию, и прижимается так крепко, как только может. Ким продолжает мягко входить в него и радуется тому, что теперь у него почвился доступ к шее — такой изящной, горячей и покрытой капельками пота и блёсток. — Самый прекрасный, — восторженно шепчет он, завершая каждое предложение поцелуем вместо точки. — Самый лучший. Самый красивый. Самый любимый. Джин пытается двигать бёдрами в такт его движениям, немного меняя угол, и трётся своей щекой о его волосы. Как же сейчас мешают идиотские маски! По многолетней привычке с языка уже готово сорваться привычное «папочка», но произносит он всё же: — Намджун!.. Мужчина себе и представить такого никогда не мог! Сокджин, сам Квин Джинни будет громко стонать его имя, прикрывая глаза от надвигающегося оргазма? Фантастика! — Я люблю тебя! — всё-таки озвучивает Намджун очевидную истину. — Люблю, люблю, люблю! Очень долго и очень сильно! Джин, я так тебя люблю!.. Слова эхом бьются в опустевшем и горящем сознании. Перед глазами — темнота, в которой отпечатались и застыли блики розовых ламп, и мерцание серебристых блёсток, которыми он испачкал уже всего Намджуна. Сокджин даже ничего не понимает до того момента, когда чувствует что-то тёплое и вязкое. Он кончил Намджуну на живот, и сперма размызывается между двумя телами. Мужчина протяжно выдыхает и наконец даёт себе волю. И в этот раз они кончат вместе, как и всегда. Только теперь — по-настоящему вместе! Намджун останавливается, но не выходит из парня. Он берёт его лицо в свои ладони и любовно рассматривает, пока Джин глубоко и сбито дышит. Мужчина чувствует, что ноги Сокджина мелко дрожат от наступившего оргазма, и успокаивающе поглаживает его по бедру. — Я выключу стрим, — с улыбкой в голосе предлагает он, и Сокджин лишь вяло кивает в ответ. Подойдя к монитору, Намджун непонимающе вскидывает брови. На экране — тот размытый розовый фон, и ничего больше. — А он, кажется… — задумчиво начинает Ким. — А он, кажется, сам выключился. Сокджин слегка хмурит брови и срывает с лица заебавшую его маску. Парень собирает все оставшиеся в нём силы, чтобы просто перевернуться на другой бок и тоже заглянуть в компьютер. — Сам?.. — рассеянно переспрашивает он. — Сколько сейчас времени? — Час ночи и двадцать минут, — поворачивается к нему Намджун с самой гордой, сияющей и дурацкой улыбкой на свете. Джин не может сдержать тихого уставшего смеха, но расслабляться пока нельзя. — Дай мой телефон, пожалуйста. Учитель с готовностью выполняет просьбу и снова запрыгивает на кровать, натягивая на них двоих край пушистого пледа. Сокджин хочет посмотреть комментарии. Точнее, совсем не хочет… Но сделать это нужно. Парень уверен, что если сейчас увидит гневные и недовольные реакции зрителей, то немедля разрыдается по новой. Он неуютно вздрагивает плечами, и Намджун, будто опять почувствовав что-то неладное, притягивает Кима к себе и крепко обнимает. Сердце тервожно замирает. Но все комментарии с OnlyFans просто потонули под бесконечной лавиной уведомлений из мобильного банка. Тысяча вон, десять тысяч, тридцать, пятьдесят… Кажется, в сумме наберётся несколько сотен тысяч, если не миллион. — А так… так каждый раз? — в непритворном шоке интересуется Намджун. — Нет, — робко улыбается Джин, пока ещё не смея осознать весь масштаб успеха. — Нет, обычно намного меньше. Мужчина одобрительно присвистывает, и парень тихо смеётся над ним. Но в телефоне тут же находится ещё кое-что, что привлекает внимание Сокджина. Кукис: ну шо вы как там Кукис: ваш дочь вступил в игил просьба сдать 5 тыщ вон на занавески Кукис: ладно на самом деле на пиццу (хотя бы штуки 4) и вино (хотя б 2) На прикреплённой фотографии красуются абсолютно красные от смеха и бега Сонхи и Ёнджун, прикованные к батарее полицейскими наручниками. — Это что? — удивляется Намджун и внимательно всматривается в экарн. — Наши дети?.. Сокджин снова тихо смеётся и отбрасывает телефон куда-то в сторону. Странный вечер, странная ситуация, странное всё!.. — Да, — с улыбкой подтверждает он и заставляет мужчину улечься обратно, удобно устраивая свою голову на его груди и прикрывая глаза, — Наши дети.