Иди на мой голос

На складе Серёжу встречает неприятный тип с тупой ухмылкой, дебильной зубочисткой в зубах и идиотской цветной тату на шее — словно сборник всех злодейских клише из старых боевиков. Ему грубо заламывают руки за спину, а этот тип не то досматривает, не то лапает в своё удовольствие, на зарядке лишь усмехается, а вот на волчий клык смотрит с нескрываемой издёвкой — а потом резко срывает его с шеи. Серёжа вскидывается — даже не столько из-за потери потенциального оружия, сколько из-за вины, что может лишить Олега такой ценности, — но его быстро скручивают обратно и тащат внутрь. Вот только внутри ни Дагбаева, ни толпы наёмников — только совершенно здоровый Олег, сидящий по-турецки у стены, запрокинув голову. «Киношный злодей» кидает ему кулон, и Олег ловит его одной рукой, не меняя позы. — Не разбрасывался бы так отцовскими вещами. — Я уже говорил, что иначе было бы подозрительно. Спасибо, что пришёл, Серый. Знакомься, это Вадик. «Вадик» радостно скалится и отвешивает шутовской поклон, но две пары крепких рук не дают ни шанса, чтобы ответить. — Олег, что всё это значит? — Мне кажется, ты уже понял, что всё это значит, — Олег медленно поднимается и подходит ближе. — Просто не хочешь верить. Я тоже не сразу смог поверить, что ты стрелял в меня. И во что ты превратился. — Ты же сказал, что простил меня. — Я умер. У меня дважды останавливалось сердце. И если бы Вад не примчался следом и не забрал меня в частную клинику, я бы ни за что не восстановился. Загадочный Вадик перестаёт ухмыляться, и впервые за многие годы Серёжа чувствует страх, глядя на другого человека. Они с Олегом стоят плечом к плечу, и что-то в их позе есть такое неуловимое, что связь между ними чувствуется куда сильнее, чем когда Серёжа раньше видел в их отражении. — Тогда зачем ты спас меня? Из Сибири? — Мне поступил заказ. Вытащить тебя из тюрьмы, втереться в доверие — ну, с этим проблем не возникло, верно? — и держать под контролем. Правда, заказчик не дожил до дня, когда ты окончательно пришёл в себя. Но мы с Вадиком решили, что глаз с тебя спускать всё равно не стоит, к тому же, рано или поздно нашёлся бы человек, который захотел бы отомстить за те теракты. Нашёлся. — Почему ты просто не отвёл меня к нему? К чему все эти сложности? — О, просто его золотейшество — мой нынешний наниматель — не в курсе наших с Поварёшкиным отношений, а у меня ни совета, ни плана не спрашивали, так что моё дело маленькое: делать как прикажут и получать денежку. Впрочем, он скоро будет здесь, поболтаете. А нам пора — Волчику совершенно не подходит климат Питера. Сказал бы «до встречи», но это вряд ли. Серёжа бросает взгляд наверх, но не видит ни следа Леры — наверняка увидела целого Олега и сбежала. Умная девочка. Олег следит за его взглядом, но усмешку понимает по-своему. — С ним всё будет в порядке. Его взяли на подходе и всё объяснили, долг я погашу из своей доли, его имени никто не узнает. Серёжа смеётся. Даже сейчас, отомстив и продав его, Олег всё равно думает о нём лучше, чем он есть — будто он и правда переживает за девчонку, к которой сам Олег, похоже, на самом деле привязался. Серёжа всё вглядывается в его лицо, пытаясь найти там своего Олега, но никак не может: застарелая боль, бесконечная усталость и едва заметная тоска. Куда делся тот Олег, который втихаря жёг деревяшки у забора, чтобы Серёжа мог рисовать углями, когда кончались все карандаши? Куда делся тот Олег, с которым они, держась за руки, трижды сбегали из детского дома? Который всегда становился между ним и обидчиками, в чью кровать всегда можно было забраться после ночных кошмаров? Сейчас Серёжа окончательно осознаёт, что и правда убил его тогда, в Венеции, и просто обманывался все эти годы, пока Олег пил рядом с ним, заглушая свою боль, постоянно куда-то срывался «проверить прежние связи» и улыбался лишь экрану телефона, где явно были не только фотки собак в инстаграме. — Передай… ему, что мне жаль, что всё так получилось. — Передам. Прощай, Серый. — Береги себя, Волч, — почти беззвучно, уже в спину. Амбалы за его спиной чуть ослабляют хватку, но Серёжа даже не дёргается.