Тень

Проблем со сном у Наруто отродясь не было. Ещё когда он учился в академии, мог уснуть на последней парте, за что получал по макушке толстым свёртком бумаги от учителя. Или на скамейке в парке, или на спортивной трибуне, вытянувшись во весь рост на холодных пластиковых скамьях. В то время, когда одногруппники просиживали зад в библиотеке, готовясь к предстоящим экзаменам, он мог спокойно лечь спать, ни о чём не волнуясь. Уверенность в том, что он всё сдаст, каким-то магическим образом работала. И хотя большинство парней считало его идиотом и бездарем, он, в отличие от многих, ни разу не завалил экзамен или контрольную, чему всегда удивлялся Саске. «Да ты шутишь!» — вскрикивал Учиха, когда Узумаки махал перед лицом исписанным листком с восьмьюдесятью баллами. Тогда друг выдёргивал лист и изучал на предмет подлинности. Да, это было не девяносто и не сто, как у Саске, но Наруто за оценки никто и не ругал, а мать и вовсе хотела, чтобы его исключили как можно скорее. «В мире столько профессий, так почему из всех возможных ты выбрал именно эту?», — причитала она, и, скрипя зубами, подписывала заявление на согласие. Он и сам не знал, почему пошёл. Саске сказал, что хочет идти по стопам брата, а ему не хотелось расставаться с другом. В детстве он любил смотреть блокбастеры про крутых полицейских и детективы про умных следователей, а гоняться по округе с парнями, драться до разбитой губы и выбитых молочных зубов было чертовски весело. Пусть настоящая жизнь следователя разительно отличалась от экранной картинки и детских представлений о ней, ему всё нравилось и, если бы жизнь предоставила ему шанс вернуться в прошлое, он всё равно выбрал бы академию. Работа с её бумажной волокитой выматывала, поэтому после возвращения домой и сытного ужина он часто вырубался на диване за просмотром телевизора, и просыпался посреди ночи от того, что упал на пол, думая, что лежит на широкой кровати. Его бывшая постоянно злилась, когда он засыпал сразу после секса, и тыкала локтем в бок, недовольно цокая. Но ему нравилась его работа, она помогала взять себя в руки в нужный момент и не давала забивать мысли всякой ерундой. Однако сегодня всё было иначе. После ухода Ино он места себе не находил. Ему хотелось побежать за девушкой и как-то оправдать себя, но он тут же остановился в проёме двери, ведь не сделал ничего плохого. Дёрнул же его чёрт за ногу ввязаться в эту историю! Приняв холодный душ, он лёг в кровать, рассчитывая, что хороший сон приведёт мысли в порядок. Но сон не шёл и, ворочаясь в постели, подминая под собой простынь, Наруто пыхтел, мучая подушку и одеяло. Кровать страдальчески скрипела, время на часах замерло, у него заколол бок, затем зачесалась нога и заныло плечо. Потеряв терпение, он отбросил одеяло в сторону, включил свет и, взъерошив спутанные волосы, сел.   — Чёрт возьми эту Ино! Свалилась же мне на голову! Арр, — почти зарычал он, швырнув несчастную подушку в стену. — Какое мне дело, что она обо мне думает?! Неужели ты думал, что тебе что-то перепадёт? Не будь дураком, Наруто! Она слишком хороша для тебя. Боже, ты такой идиот, ведь только вчера размышлял над тем, что выведешь её на чистую воду и, если надо, арестуешь, а сейчас убиваешься из-за того, что она на тебя обиделась. Придурок! — негодовал он, смотря в потолок. Весь его поток мыслей был остановлен звонком телефона. Решив, что это с работы, он тут же ответил, даже не посмотрев, от кого входящий. — Наруто! — донеслось бодрое приветствие. Мужчина нервно сглотнул, прислонив голову к стене. По всей видимости, именно сегодня все женщины мира решили его окончательно добить. — Ма-ма... — О, вспомнил, что у тебя есть мать! — с нотками раздражения проговорила Кушина, и Наруто представил, как ломается карандаш в её руке. Мать была импульсивным человеком и быстро приходила в ярость, стоило только сделать или сказать что-то не то. Наверное, только благодаря ангельскому терпению отца их брак до сих пор не распался, а может быть за всем этим стояла действительно большая любовь. «Когда любишь женщину, то любишь её всю. Даже если она обладательница самого взрывного характера», — сказал как-то отец, сидя с ним на скамье в парке, положив руку на плечо. Помнится, он тогда сильно разозлился на мать — она рылась в его комнате и нашла парочку неподобающих журналов. Он, рассерженный, ушёл из дома. «Твоя мать — чудесная женщина, и мы счастливчики, что она у нас есть». С возрастом пыл у матери поугас, но появилась какая-то странная нежность и вездесущая забота, поэтому, когда отцу предложили новую работу в другом городе, Наруто с облегчением вздохнул, так как женщина частенько наведывалась в его «холостяцкую берлогу» и отчитывала за беспорядок как малое дитя. А как-то, обнаружив в шкафу женские вещи, не унималась, прося познакомить с избранницей. Хорошо, что тогда его бывшая уехала на месяц к родственникам, иначе закончилось бы всё большим скандалом или шумной свадьбой. — Ну мам... — Не мамкай мне тут! — Кушина, не доставай его, — донёсся голос отца. Наруто с лёгкостью представил его с тёплой улыбкой, с книжкой в руках в постели. —  Что делаешь? — мягко спросила мама, явно нежно улыбаясь и убирая за ухо огненно-рыжие, густые волосы. — Сплю, уже как бы третий час ночи. Странно, что ты не спишь... — Странно ему? Во всём виноват сын, который позабыл, что у него есть родители. — Я неделю назад звонил, — запротестовал Наруто, почесал щёку и, наклонившись, поднял подушку. — И ты считаешь, это часто? — Ну не каждый же день звонить. — У соседки сын звонит каждый день, — надув щёки, он закатил глаза, снова чувствуя себя маленьким нашкодившим ребёнком. — Ну ладно, не будем ссориться. Что у тебя нового? — Ничего. — Прям так и ничего?! — раздражение передалось через трубку. — Ничего, что тебя заинтересует, — отчеканил он, опрокинувшись на кровать и закрыв лицо ладонью. Мужчина стал размышлять, что можно ей сказать, не вызвав волну возмущения и негодования. — Встречаешься с кем-то? — Нет, — недовольно выдохнул он, сжав кулак. Загоревшись идеей фикс женить его в ближайший год, мать постоянно сводила разговоры к девушкам, к семейной жизни, к внукам.  — Уже пора! Вот мы с отцом в твоём возрасте уже… — Мама! — Ну что? Я хочу внуков. Я буду хорошей бабушкой, обещаю. Я тут познакомилась кое с кем... Такая прекрасная девушка. Приедешь – позову её в гости. — Теперь он точно не приедет, —  захохотал отец. — Ты из-за этого мне звонишь? — с несвойственным раздражением спросил Наруто. — Нет. Я просто соскучилась. На днях просматривала твой детский альбом. Ты был таким сладким и пухлощёким ангелочком.... Насчёт девушки я пошутила, так что приезжай к нам, когда возьмёшь отпуск. Кстати, когда он у тебя? — Не знаю, сейчас очень много дел. Текучка большая. — Мы с отцом читали новости. Жуть какая. Надеюсь, ты эти дела не ведёшь. А я говорила — выбирай другую профессию. — Не веду, можешь спать спокойно. — Как я могу спокойно спать, когда жизнь моего сына постоянно в опасности? — после этих слов он глубоко вздохнул, пытаясь не сорваться. — Помню, моя душа покинула меня, когда сказали, что тебя подстрелили, — Наруто закрыл глаза. Он тоже хорошо помнил то время, когда, растолкав весь персонал, мать в слезах кинулась к его кровати и стала осыпать поцелуями. Ему было так стыдно перед коллегами, что он долго ни с кем не разговаривал. Лишь Неджи назвал его полным дураком, не понимающим истинного счастья. — Плечо до сих пор болит? — Бывает. — Береги себя, сынок, и обещай не лезть, куда не следует. Мы с папой тебя очень любим. — Я тоже вас люблю. Папе привет, — отключившись, он бросил телефон на тумбу и накрыл лицо подушкой.

***

Никогда ещё утро в третьем отделе не было таким напряжённым, как сегодня. Из-за бессонной ночи настроение у Наруто было паршивым. Тяжело ступая, он шёл по коридору, ловя боязливые взгляды своих сотрудников. На радушные приветствия он хмурил светлые густые брови и сдержанно кивал. На лице красовались несколько царапин, вследствие неудачного бритья, галстук, к удивлению многих, был туго затянут, и тёмно-синие брюки идеально выглажены, волосы зачёсаны назад. Каори, встав из-за рабочего стола, тут же села, словив холодный взгляд голубых глаз, притихла и решила повременить с документами на подпись. Закрыв за собой дверь, он бросил хриплое: — Никого не впускать. Следователи, решив не попадаться на глаза начальству, затаились в своих кабинетах. По коридору свистела тишина, только изредка доносились телефонные звонки и шипение рации. Встретив Наруто перед самым уходом на похороны около парковки, они хотели что-то сказать, но друг прошёл мимо, явно не заметив их. Саске с Неджи многозначительно переглянулись между собой и, проводив взглядом друга, Неджи с интересом спросил: — Думаешь, у них что-то было? — Даже не знаю, — Саске открыл дверцу машины. — Ощущение, что ему всю ночь трахали мозг. Ладно, поехали, а то опоздаем.

***

Закутавшись в тёплый, нежно-розовый шарф из ангоры, Ино выбежала на улицу, бодро цокая каблуками. Несмотря на морозное утро, настроение у неё было приподнятое. Инцидент с майкой разрешился в её пользу. Следователь поверил в её историю и, возможно, перестал подозревать её в чём-то. Если сомнения у Наруто и остались, то он явно не будет копаться во всём этом и, уж тем более, спрашивать напрямую. А о том, что он сегодня явится в кафе, Ино не сомневалась. Несмотря на его должность, парнем он был простым, обладал открытой, доброй душой. К тому же, он был немного очарован ею, и она решила воспользоваться этим, взрастив в мужчине чувство вины перед ней, хоть и зареклась не морочить голову хорошим людям. — Для тебя это всего лишь игра, — сказал Дейдара, выпуская тонкой струйкой сигаретный дым. Он с осуждением посмотрел на её бумажный пакет с тарталетками. — А для него — разбитое сердце. Зажравшихся стариков мне не жаль. По делом. Но вот парнишку из кондитерской... Не стоит с ним заигрывать. — Разве плохо, что у нас всегда свежая выпечка почти за копейки? — А ты не думала, что он студент и работает за эти копейки и все свои накопления тратит на то, чтобы ты получила пирожные со скидкой? Нет никаких скидок для персонала, он докладывает необходимую сумму. — Но я его об этом не просила! — возмутилась Ино, почувствовав себя последней тварью на земле. — Если он сам хочет сделать мне приятное, разве я виновата? — Ты с ним откровенно флиртуешь... — Подожди, — перебила его она и, отобрав сигарету, затушила о стену. — Он тебе нравится и… ты ревнуешь. — Ты непроходимая идиотка, — закатил он глаза и, достав ментоловую жвачку, отправил в рот. — Просто не становись сукой. Выйдя из метро и перейдя дорогу, Ино глупо улыбнулась, представляя сегодняшний разговор, растерянное лицо следователя, его голубые ясные глаза, широкую улыбку. Было в нём что-то ребячливое, тёплое, тянущееся из беззаботного детства. Он мило краснел, когда она пускала двусмысленные шуточки, и по-мальчишески прятал смущённый взгляд, и голос его так приятно надламывался, когда пытался оправдать себя. Она и не заметила, как оказалась у дверей кафе. Ино вскинула брови, увидев залитое светом помещение, опущенные стулья. Хината предупредила бы, если бы собиралась выйти. Смутная догадка, что там сейчас вовсю хозяйничает начальник, заставила её напрячься. Сглотнув, Ино посмотрела на часы и с облегчением вздохнула. Звякнул дверной колокольчик и из-за стойки в чёрной водолазке вынырнул Шикамару, едва заметно улыбнувшись. — Судя по всему, меня не ждали, — хохотнул он в кулак. — Эм, — замялась Ино, разматывая шарф, — ты же сам сказал, что тебя не будет. — Всё оказалось быстрее, чем я думал. — Хината сегодня не придёт, — закусила она нижнюю губу, и, разместившись за стойкой, подпёрла подбородок. — Она приболела, я дала парочку отгулов. Тебе не стала сообщать... Ничего? — Правильно, не нужно заразу разносить. Значит, я вовремя. Будешь кофе? — Ты сам сделаешь? — выгнула она бровь, наклонив голову набок. Нара достал белую чашку и, потянувшись к пачке кофе, засыпал в кофемашину. На минуту они замолчали. Зёрна шумно перемалывались, разнося орехово-шоколадный аромат. — Конечно, сам. Глупый вопрос. — Ты подозрительно добрый сегодня, — прищурила она глаза, растягивая алые губы в улыбке. — Тебе что-то от меня нужно. Я права? — он выронил ложку, и та со звоном звякнула. Шикамару нервно потёр подбородок. — Ну-у-у-у, и чем же я могу помочь господину Нара? Парень, собираясь с мыслями, молча наблюдал, как тёмно-коричневая жидкость, пенясь, наполняет чашку. Он боялся озвучить свою просьбу, полагая, что она высмеет его и потом будет всё время припоминать. Поставив чашку перед ней, он набрал в грудь воздуха. — Ну, в общем, не могла бы ты... стать моей девушкой? Ино, подавившись только что отпитым кофе, начала кашлять и случайно задела чашку. Нара нервно взял полотенце и начал вытирать стойку, исподлобья смотря на неё. — На один вечер... И я заплачу. — Сколько? — спросила она, смутив прямотой начальника. — Сразу про деньги? Без каких-либо вопросов «зачем мне это»? — Вначале нужно узнать цену, а потом я решу, стоит ли во всё это ввязываться. — Если честно, я не знаю, сколько. Ты сама скажи, — почесал он затылок, отводя взгляд. — Тогда перейдём к вопросам: что за вечер и зачем тебе всё это? — улыбнулась Ино и, пройдя за стойку, со вздохом поставила чашку в раковину. — Встреча выпускников... — И ты хочешь выставить себя крутым мачо. — Так и знал, что ты будешь надо мной издеваться. Забудь. — Ни в коем случае, — протянула девушка и, приблизившись к нему, убрала с водолазки белую нитку. — Мне нужно знать, как одеться, как себя вести. Тебе скромницу, роковую красотку, девушку с секретиком или ни то не сё? — Ни то не сё? — нахмурился он и вопросительно на неё посмотрел. — Это как? — Ну... Что-то среднее между синим чулком и, — она намотала светлый локон на указательный палец и весело посмотрела на сбитого с толку мужчину, — милашкой. Его наивность и смущение забавляли. Ей захотелось поиграть, как кошка с мышкой. — У тебя слишком серьёзный подход. — А как иначе? Тут дело тонкое. — Просто будь собой, и всё. Ино закусила нижнюю губу. Была ли она когда-нибудь собой? Ведь с самого детства девушка притворялась перед папой, чтобы выглядеть в его глазах сильной, когда хотелось плакать; кривлялась перед одноклассниками, строя из себя самоуверенную стерву, в то же время жутко комплексуя по поводу худых ног и небольшой груди; позже — гоняясь за деньгами, считывала желания мужчин, становясь объектом вожделения, и от этого временами её мутило; затем и вовсе надела другое лицо, чтобы выжить в аду. Быть собой? Среди тысячи лиц, которые она примерила, Ино потеряла своё — истинное, и, чтобы найти его, ей нужно заглянуть внутрь себя, глубоко, в черноту. Может там, в заболоченной яме, в кромешной тьме, она увидит себя настоящую: маленькую потерянную девочку, сидящую на высоком стуле, свесив ноги, разглядывающую прохожих в поисках лица матери; заботливую и полную любви, тихо крадущуюся по комнате с пледом в руке, чтобы накрыть уснувшего отца на диване. А, быть может, она увидит то, что всегда видел Дейдара — эгоистичное существо, готовое подставить любого, чтобы выжить. — Проблемы больше нет, — сказал он, приблизившись к ней. Свет от неоновой вывески ночного клуба напротив играл на его лице красно-синими пятнами, отчего Дейдара казался зловещим чудовищем с другой планеты. С его мокрых растрёпанных волос стекала дождевая вода, прямо на кожаную куртку. Ино потянулась к вороту, чтобы помочь. Но, отвернув его, она заметила на бледной шее брызги крови. Не успела она отшатнуться, как Дейдара, схватив её за подбородок, заставил смотреть в свой единственный глаз (второй врачи так и не смогли спасти). Его губы дёрнулись вверх и некогда обаятельная улыбка превратилась в звериный оскал, как у Хидана. — Я убил его. Выстрелил прямо, — парень коснулся её лба между бровями. Почуяв её страх, он наклонился ближе к уху, и прошипел как змея. — Он был крысой и умер как крыса. Ино оттолкнула его со всей силы и, сглотнув вставший поперёк горла ком, направилась в ванную. Отвернув кран, девушка набрала в ладони воду и плеснула в лицо. Хотелось проснуться, забыть все, как ночной кошмар. Ледяная вода обожгла кожу и она чуть не задохнулась — это была реальность. Её реальность и есть бесконечный кошмар. На зеркале застыли капли воды и, размазав их ладонью, она замерла. Вошедший Дейдара встал позади, наблюдая, вскинув подбородок, смотрел с неким превосходством, сложив руки перед собой. Ино больше его не узнавала, и здесь, в отражении, освещённом тремя тусклыми лампами, она видела монстра, готового сожрать любого, на кого укажет его босс. Девушка сравнивала его с Цербером, трёхголовым псом, охранявшим выход из царства мёртвых. Находиться рядом с ним было невыносимо и страшно, он был пропитан стонами людей, слезами, кровью и порохом. Когда Дей остервенело целовал её, больно прикусывая губы, всё внутри неё цепенело, ей казалось, он мог перегрызть ей шею в одно мгновение, оттолкни она его. Рядом с ним, ощущая горячее дыхание на своей коже, Ино чувствовала себя слабой пташкой, бьющейся в его огрубевших руках. Руках, которые когда-то создавали нечто прекрасное из куска глины, теперь же сеяли только смерть. Её не так сильно пугал Хидан, хотя от него тоже поджилки тряслись. А сводный брат, который на её глазах постепенно терял человечность и становился самым настоящим чудовищем без каких-либо моральных принципов — ужасал. Ино боялась осознать, что именно она подтолкнула его к краю пропасти. — Выйди, — процедила девушка сквозь зубы, вцепившись в край раковины. Сегодня ей хотелось остаться одной, но Дейдара ни за что этого не допустит, он будет наслаждаться её мучениями, смакуя каждый момент. Он ухмыльнулся и, достав что-то из кармана промокших и заляпанных грязью джинсов, бросил на столешницу. — Сай Акаши. Подумал, что тебе хотелось бы знать, с кем трахалась. — Пошёл ты, — плюнула она, стискивая зубы. Взгляд упал на заляпанную кровью ID- карту. Её стошнило. Три месяца назад этот молодой человек со странной, натянутой улыбкой спас её в переулке от окруживших пьяных парней, когда она возвращалась домой. Теперь же Ино сомневалась в случайности их встречи. Этот козёл её использовал, втёрся в доверие, вскружил голову, притворяясь простачком, а сам собирал информацию. Его звали Хаято, и ей он нравился. Скорее всего, из-за ощущения нормальности, которое он дарил. Ведь парень был из мира, в который ей уже никогда не вернуться. У него были тонкие черты, приятный голос и не совсем здоровый вид. Он говорил, что у него проблемы с желудком, поэтому Ино варила ему куриный суп, и убрала всю острую, жирную пищу из рациона. Его пальцы были длинными, как у пианиста, и, если бы он не сказал, что обычный бухгалтер, то девушка связала бы его с искусством. Он был нежен с ней и целовал в плечо, когда уходил. У него был сорок первый размер обуви и страсть к кроссовкам Nike. Хаято пользовался пастой для чувствительных зубов и не имел вредных привычек. В его наушниках играла попса, а на будильнике стоял раздражающий звук кукарекающего петуха. Он не спрашивал, куда она иногда исчезает, и почему, порой, не приглашает его к себе. А она не спрашивала, куда он отлучается во время их прогулок по городу, оставляя её одну в парке. Ей казалось всё это нормальным. Или она просто не хотела ничего замечать. Вполне возможно, их отношения длились бы по сей день, если бы однажды девушка не перевернула его сумку, решив прибраться. Тогда из вороха бумаг выскользнул рваный листок с именами, которые ей говорили о многом. Испугавшись за свою жизнь, она рассказала обо всём брату, и тот заверил, что всё решит. Ино понимала, чем все закончится, но не была готова принять правду. — Ох, — наигранно произнёс Дейдара и, собрав её волосы на затылке, включил кран на всю мощь, — брат о тебе позаботится. — Уйди, — проскулила она и слёзы потекли ручьём, — оставь меня! — Не пойму, ты злишься, что тебя развели, или расстроена? Неужели влюбилась в этого смазливого хмыря? — он сильно потянул за волосы, отчего она вскрикнула. — Может твои чувства были взаимны. Ведь даже когда я переломал его рёбра и прострелил колени, а это, моя дорогая, о-о-очень больно, он тебя не сдал. Не поступил с тобой так, как с ним поступила ты. — Замолчи! — всхлипнула Ино, ударив его локтем в бок. — И это твоя благодарность, дорогая сес-тра, а? Я ведь тоже мог сдать тебя. И как ты думаешь, где бы ты сейчас была, если бы не я? Не выводи меня из себя, поняла?! Я сегодня чертовски устал, — он подошёл к ней и, нежно погладив по щеке большим пальцем, поддел бретельку ночной сорочки, спустил вниз. Скользнув взглядом по оголённой груди, размял шею. — Будь хорошей девочкой, повернись. Схватившись за бочонок унитаза, Ино прогнула спину и зажмурила глаза, пытаясь не вслушиваться в мокрые шлепки. Он толкнулся последний раз, излившись в неё вместе с тихим стоном и, проведя рукой по острым лопаткам, прошептал: — Завтра зайди к Хидану, нужно кое-что перевести, — сняв футболку, он зашёл в душевую кабину и, прежде чем закрыться, бросил. — У тебя есть что получше дерьмовой текилы? — Джин, — тихо сказала она, взяв салфетку. — Сходи возьми что покрепче. Я сегодня остаюсь. Накинув на себя пальто, она вышла из дома. Тёплый ветер обдувал её, но она ёжилась, запахивая у горла воротник пальто. Толпа укуренных парней, облокотившихся о стену клуба, прокричали ей вслед похабную шутку и засмеялись. В лужах отражались огни домов и неоновых вывесок. Она со всей дури пнула попавшуюся по пути пустую бутылку пива, чем вызвала негодование спящего бомжа. За углом показалась вывеска и она ускорила шаг. — Чивас и две пачки Мальборо, — рявкнула девушка уснувшему продавцу. Если Дейдара остаётся, значит всю ночь он будет курить, пить и трахать её. А под утро уйдёт, оставив после себя мятую влажную простыню, едкий запах никотина и перегара. И от этого хотелось выть и напиться до беспамятства, но ей пить не разрешалось, ведь так она быстро потеряет товарный вид. — С тебя...— не успел договорить продавец, как она схватила бутылку и запихнула пачки в пальто, а после — двинулась к двери. — Эй, сука! А ну вернись! — Тебе привет от Дея, — бросила она, выйдя из магазина. Брат держал весь район в узде, собирая с каждого ежемесячную плату. Конечно, без переломанных костей не обходилось. — Сказала бы сразу, — притих испуганно мужчина. — Я бы дал две бутылки… Дойдя до квартиры, она остановилась у двери и упала на колени. В попытке задушить свои рыдания, девушка закрыла рот рукой. Ей была противна она сама, всё её существо. В то же время она испытывала к себе жалость. Открыв бутылку, она отпила виски, обжигая слизистую. Несколько парней, спускаясь по лестнице, покосились на неё и прошли мимо.  — Есть травка? — крикнула она вдогонку, и они, остановившись, повернулись. Один из них, паренёк в широкой чёрной толстовке, протянул ей свой тлеющий косяк. — Спасибо, — затянулась она, выпуская дым. Потихоньку разум начинал затуманиваться, и предстоящая ночь уже не казалось такой страшной. Она открыла дверь и скрылась. — Я что-то не то сказал? — спросил Шикамару, смотря на Ино. — Нет, прости. Задумалась. Я согласна, так когда встреча? — В субботу. — На этой неделе, я правильно поняла? — Всё верно. Я заберу тебя, скажи адрес. — Тогда встретимся около метро на станции, где уже пересекались, — подмигнула Ино и зашла в комнату для персонала, чтобы переодеться. Когда она вышла, Шикамару расписывался на бумагах и перекидывался с доставщиком будничными фразами. Туже затянув пояс, Ино взяла со стола пакеты с пирожными и отнесла за стойку. Заглянув внутрь, она недовольно скривилась, сказав, что фисташковые эклеры мало кому нравятся. Нара, проводив доставщика до дверей, пожелал хорошего дня и, взяв пачку салфеток, доложил в салфетницы. — Так, если не секрет, чем ты был занят? — спросила Ино, открыв холодильник. — Мама приезжала, и мы обсуждали продажу кафе, — поправив ворот, проговорил он, посмотрев под ноги. — То самое, где я работала? — он кивнул. — Я думала, что тебе оно дорого. — Мой отец любил то место. Но его уже давно нет и, наверное, глупо чисто из сентиментальности держать его себе в убыток. К тому же, я кредит взял, чтобы открыть это место, и нужно покрывать его. Вот решил спросить мать, не против ли она. — Прости, я не знала... про твоего отца. Соболезную... — грустно сказала Ино, пожалев, что спросила. На мгновение она вспомнила своего улыбчивого папу, который умер на больничной койке, ожидая приезд дочери. — Всё нормально, — махнул Шикамару и, достав пачку сигарет, направился к двери. — Мама сказала, что давно пора двигаться дальше. Он вышел. Рубиновый огонёк сигареты горел между пальцев. Окутанный паром и дымом, он был повёрнут к ней спиной и смотрел на дорогу, стряхивая пепел в урну. Сейчас он выглядел таким одиноким и нуждающимся, что Ино захотелось выйти к нему, положить голову на плечо, обнять. Но она одёрнула себя, занявшись работой. Утро было спокойным, как и всегда — несколько чашек капучино с тирамису. Когда зашла группа шумных студентов и заказала латте на безлактозном молоке, Ино невольно улыбнулась, засмотревшись на них. Они снимали друг с друга шапки, подкалывали, и в шутку толкали в бок. В них было столько беззаботности, энергии и сил, что она представила себя рядом с ними. У неё тоже могла быть такая жизнь — нормальная, без обмана и вечного страха. Она могла бы радоваться простым вещам, трястись перед сессией, и её единственной проблемой был бы вопрос сохранения стипендии. Счастливо жить в своём небольшом городке, где почти круглый год лето и красивые малиновые закаты, найти простого парня и создать семью, родить ребёнка и вязать ему пинетки, украшая перламутровыми бусинами — все это казалось далеким счастьем, которого уже никогда не достичь. У неё всё могло сложиться иначе, но она выбрала другой путь, и ей некого было винить в своих бедах, ведь всё сотворила она. Телефон в кармане завибрировал и, подумав, что это Хината, она быстро взяла трубку. — Как ты, дорогая? — Кхм, это приветствие мне больше нравится, — услышав голос Хаширамы, Ино заволновалась. Жестом показав Шикамару, что ей нужно отойти, девушка закрылась в туалете. Конечно, он мог звонить по поводу Хинаты или новых документов, но его голос звучал как-то иначе, приглушённо. Сердце бешено забилось в страхе. — Что-то случилось? — спросила она осторожно. В горле всё пересохло. Девушка опустила крышку унитаза и села на него. — Он вышел... Точнее, всех отпустили. Молчание в трубке зазвенело в ушах, сердце пропустило удар и, чтобы не упасть от внезапного головокружения, она вытянула левую руку, опершись о стену. — Как? — Недостаточно улик. — Но ты мне обещал... Если я дам показания, ты мне обещал, что посадишь их, — в панике прошептала она, на лбу проступила холодная испарина, губы и руки задрожали. — Он убьёт меня. — Не паникуй раньше времени и не глупи. Как я и говорил, не светись нигде. Поняла? Оставайся там, где находишься. Они сейчас будут тебя искать и наделают ошибок... Но если ты дёрнешься с места, а они на это и рассчитывают, то тебя быстро найдут. Я кое-кого к тебе отправлю. — Ты знал...— в ужасе прошептала Ино, закрыв рот. — Ты знал всё наперёд... Знал, что всё так обернётся. Я была твоей приманкой с самого начала.  — Прости, по-другому никак. — Да пошёл ты! — больно стукнула она кулаком по кафелю. — Можешь называть меня как хочешь, и посылать куда хочешь. Я это заслужил, но оставайся на месте и не свети документами, я смогу тебя защитить. Ты меня поняла, Ино? Она отключилась. Телефон выпал из дрожащих рук, тошнота подкатила к горлу. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка попыталась выровнять учащённое сердцебиение.  Ино тут же сжалась, крутя серебряное кольцо на пальце, когда заскрипела металлическая дверь и он вошёл вместе с охранником позади. Непривычно было видеть его в тюремной робе и наручниках, и, подняв взгляд, она закусила губу. Он ухмыльнулся, смотря на неё свысока. — Так это ты? — Дэй, послушай. — Замолчи, сука. Ты всегда была такой эгоисткой. — Дей, послушай, — жалобно прошептала она, пытаясь не заплакать. — Если ты всё расскажешь, тебе скостят срок, я договорилась. — Ха-ха-ха, — зашёлся он в смехе, отчего у неё всё внутри заледенело. — О своём сроке ты позаботилась лучше. Я же прав? Ха-ха-ха, скажите, какая заботливая у меня сестра! — закашлявшись, повернулся он к охраннику. — Просто чудо, не так ли? — Дей, я так больше не могу... Я не могу больше смотреть, как ты себя разрушаешь. — Она умеет поворачивать всё в свою пользу и заставляет поверить, что делает во благо. Да, сестрица? — Дей, я серьёзно. Всё можно прекратить, и я обещаю, что тебе дадут минимум, а потом мы начнём всё с начала, — она протянула к нему руку, но охранник сказал, что любые контакты запрещены. — С какого начала, не подскажешь? Не можешь видеть, как я себя разрушаю? Не гони! Ведь именно ты меня и разрушила, ты отняла у меня всё! Дадут минимум… Не смеши. Меня убьют тут раньше, чем вынесут приговор. Ты поставила не на ту лошадку. Впрочем, умом ты никогда не блистала. Вот увидишь, я скоро выйду, — он наклонился вперёд. — Так что мой тебе последний братский совет: беги, прячься и молись, чтобы я нашёл тебя первым. Тогда твоя смерть будет быстрой. Она сглотнула, посмотрев в его глаз, и отшатнулась. В нём не было ничего человеческого.  Время для молитвы пришло.