Шотландские боги

      После того, как Хайя приехала к Лонгботтомам, первым же делам она вместе с бабушкой Невилла шокировала Джастина и Гермиону. Да, тем, что Гарри Поттер — девочка.       Вторым делом Хайя попросила у леди Лонгботтом немного эликсира жизни.       — В больнице лежит человек, который спас меня от цербера на первом курсе, — объяснила она. — Ему нужно. Пожалуйста.       — Что ж ты сразу-то не сказала, — немного рассердилась леди Лонгботтом.       Но вопросов задавать почему-то не стала. И даже спокойно отвела её в больницу. И подождала за дверью, пока Хайя поила зельем Годрика Гриффиндора.       И он очнулся.       — Доброе утро, — немного мрачно сказала ему Хайя.       Что с ним делать дальше, она не знала.       — Доброе, — ответил он. — Сколько я провалялся?       — Год, — ответила девочка.       — Кто-нибудь знает, что я воскрес?       — Нет. Я никому не говорила. Только Слизерину. Надо было?       — Нет. Да и не поверили бы тебе.       — Это да, — согласилась Хайя.       — А про Слизерина давай-ка поподробнее.       Девочка кратко пересказала события прошедшего года.       — Мда, — вынес вердикт Годрик. — А ты, я надеюсь, не планируешь брать штурмом дом семейства Блэк?       — Пока нет, — честно ответила Хайя. — Я не знаю, как.       — Вот и хорошо.       — Почему? Ему же надо помочь.       — Потому что на чистой удаче ты второй раз не выедешь. А это всё очень опасно. Пора бы уже это понимать.       Хайя не нашла, что ответить.       Годрик Гриффиндор выписался из больницы и будто бы исчез, не сказав, куда и зачем, но попросив Хайю иногда ему писать.       И буквально через неделю Хайя ему написала. И в письме были такие слова:       «Что вы говорили о том, что на чистой удаче я не выеду? Я тут узнала, что мой крёстный — Сириус Блэк — сбежал из тюрьмы. Все говорят, что он хочет меня убить, но ведь это невозможно, он же мой магический крёстный. Я найду его и договорюсь!»       В ответ Годрик пространно и не слишком вежливо объяснил ей, что человек после двенадцати лет Азкабана может быть насколько угодно поехавшим, и пытаться договариваться с ним всё равно очень опасно. Предупредил, что Сириус Блэк анимаг и может превращаться в огромную чёрную собаку, и что на самом деле, скорее всего, он ищет не Хайю, а своего бывшего друга Питера Петтигрю, который живёт в виде крысы у Рональда Уизли. Но Хайе всё равно очень опасно встречаться с Блэком, да. Потому что непонятно, чего на самом деле он хочет по отношению к ней.       Хайя полезла читать старые газеты и расспрашивать леди Лонгботтом о Питере Петтигрю. И поняла кое-что важное. Вот зачем герою и кавалеру ордена прятаться крысой у свина Уизли? Зачем ему изображать свою смерть? Незачем. А значит, никакой он не герой, наверное. Может, это вообще он тех маглов и убил? Непонятно.       А значит — нужно найти и допросить!       То есть, украсть и допросить.       Жаль только, что Хайя не могла рассказать об этом обо всём друзьям. Она уже думала о том, чтобы открыть им свои секреты, но, представляя себе рассказ из разряда «я воскресила Годрика Гриффиндора», она не могла не признать, что это смахивает на плохую шутку, ну, или же на психиатрическое отделение Мунго. Она слышала, что такое есть.       Что ж, было грустно это признавать, но, кажется, опять нужно было действовать исключительно самостоятельно.       Ближе к началу учебного года ребята все вместе ходили за покупками. Хайю пытались охранять, чуть ли не сам министр пытался, но леди Лонгботтом его вежливо послала. А Гермиона купила себе огромного рыжего кота, который сразу понравился Хайе, несмотря на то, что пушистых животных она не любила.       Повсюду висели листы с изображением Сириуса Блэка, и Хайя думала о том, где же он может прятаться, где его теперь искать. Наверное, если он хочет убить её или Петтигрю, то к учебному году он должен прийти к школе. Но а если не придёт? На месте Блэка Хайя наплевала бы на всех бывших врагов и для начала отдохнула бы, поправила бы здоровье. Это же логичнее, чем нестись куда-то в Шотландию кого-то там убивать. Ну, ей так казалось.       Зато министерству магии не казалось. Об этом стоит рассказать подробнее — но попозже.       А пока ребята всей компанией садились в поезд. К сожалению, Гермиона чуть было не опоздала. Её все ждали, и сели, только когда поезд уже был почти заполнен. Ребята долго искали более-менее пустое купе. И нашли только одно, в конце коридора — там был всего один пассажир. Он дремал возле окна. И вот странность: он был взрослый. Раньше в этом поезде они не видели никаких взрослых, кроме волшебницы, развозившей тележку со сладостями. Ребята не стали стесняться и вошли в купе. Ну, не съест же их этот взрослый. Разве что сели от него подальше.       — Как думаете, кто это? — спросил Джастин тихо.       — Профессор Р.Дж. Люпин, — ответила Гермиона.       — Откуда ты знаешь?       — У него на чемодане написано.       Надо сказать, выглядел профессор совсем не по-профессорски. Он был одет в поношенную мантию, всю в заплатках, и даже чемодан его — и тот был перевязан верёвкой. Неужели сложно было заклинанием всё починить?       — Он будет у нас преподавать? — с лёгким ужасом спросил Джастин.       — Наверное, — пожала плечами Гермиона.       — А что же он будет преподавать?       — Наверное, защиту. Я слышал, Локхарт уволился, — сказал Невилл.       — Надеюсь, хоть этот не будет идиотом, неспособным нас ничему научить, — вздохнула Хайя.       — Тише, — шикнула Гермиона.       Девочка виновато кивнула.       — Люпин — это что-то знакомое, — пробормотал Невилл.       — Да?       — Я слышал, он был другом твоих родителей, Хайя.       — Называй её Гарри, мы уже почти в школе, — снова шикнула Гермиона. — Ой, его. — Она покраснела.       Джастин усмехнулся.       Хайю же это не заинтересовало.       — А где он тогда пропадал все эти годы? Ну, я понимаю, что друг родителей — это не мой друг, но он мог бы хоть раз моей жизнью поинтересоваться…       — Может, его твои дядя и тётя прогнали? — с надеждой спросила Гермиона. — Ты говорил, они не любят магов.       — Но тётя говорила, что никто из магов не приходил ко мне, не пытался мною интересоваться, — возразила Хайя. — Я спрашивал, когда узнал, что я знаменитость. К тому же, когда я была маленькая, дяде и тёте очень нужна была помощь со мной, особенно с моими магическими выбросами. Вряд ли они прогнали бы мага, который попытался бы им помочь.       — Странно.       — Да ладно, он ведь и правда не мой друг, — печально сказала Хайя. — Но, надеюсь, мои родители не стали бы дружить с кем-то бестолковым, и у нас будет хороший преподаватель.       — Хороший преподаватель нам понадобится, — вздохнул Невилл с таким видом, как будто собирался сказать нечто важное.       — Что случилось?       — Бабушка узнала об этом буквально перед выездом. Она, конечно, пойдёт в министерство ругаться, всё такое, но вряд ли у неё что-то получится.       — Так что случилось-то?       — Школу будут охранять дементоры.       — Ой, — сказала Хайя. Она не знала, что ещё на это можно сказать.       — А кто это? — не поняли Джастин и Гермиона.       — Демоны, которые питаются положительными эмоциями и человеческими душами, — ответила Хайя. Она читала о них в «Тёмных искусствах игры с душой». Ей, конечно, оттуда нужны были только крестражи, но книга оказалась настолько интересной, что она прочитала её всю.       — Они охраняют магическую тюрьму, Азкабан, — добавил Невилл.       — Они будут охранять… школу? — ошалел Джастин.       — И питаться нашими душами? — испуганно спросила Гермиона.       — Нет. Но вот эмоциями — будут.       — Нас ждёт ужасный год, — сказал Невилл. — Дементоры — это… непередаваемо. Непередаваемо ужасно.       — Ты был в Азкабане? — удивилась Хайя.       — Был. Бабушка водила на Лестрейнджей смотреть.       Хайя заинтересовалась.       — А Блэка видел?       — Нет.       — Жаль.       — Надеюсь, этого Блэка скоро поймают, — сказал Джастин.       — А я вот не очень, — честно призналась Хайя.       — Что?       — Почему?       — Он мой магический крёстный. Он просто не может мне навредить, его откатом убьёт сразу же. Если он ещё в своём уме, то он ищет не меня. То, что министр говорил, что Блэк бормотал «он в Хогвартсе», это, конечно, наводит на мысли, но он может и не меня искать. И, если он ещё в своём уме, он может дать нам доступ к библиотеке Блэков.       — А если он не в своём уме? — спросил Невилл. — От дементоров с ума сходят на раз. А он и так не слишком нормальный был. Ну как, не слишком, двенадцать маглов убил и одного Петтигрю!       — Ну, значит, он встретится со мной, и его убьёт откатом, он и авады произнести не успеет.       — Ты же не будешь его искать специально? — осторожно спросила Гермиона.       Хайя уже думала об этом. Но в связи с новостями пришлось передумать.       — Если школу будут охранять дементоры, то у меня не получится его искать. Но если так встречу — обязательно поговорю. Хотя…       Хотя, если попросить мистера Слизерина показать выход из Тайной Комнаты в Запретный лес, и попросить там поохранять от дементоров… Это, конечно, безмерная наглость, но… Хотя, с другой стороны, к василиску даже самый сумасшедший Блэк не полезет…       И тут погас свет.       И вдруг стало холодно. Внезапно — и очень.       — Дементоры, — прошептал Невилл.       — Да, они, — сказал профессор Р.Дж. Люпин.       Хайя вдруг сообразила, что они совсем не подумали о заглушающих заклинаниях. Идиоты.       — Вы давно проснулись? — осторожно спросила она.       — Я не очень понял, зачем вам встречаться с Блэком, мистер Поттер, но настоятельно прошу вас этого не делать. Даже если его и убьёт откатом, он всё равно может успеть вам серьёзно навредить.       Хайя не стала ничего на это отвечать.       — Дементоры, — повторил Невилл.       Становилось всё холоднее.       Дверь открылась.       Сначала ничего не было видно. Только страшно. И холодно. Но потом профессор Люпин зажёг люмос, и слабый свет осветил огромную, упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ с капюшоном, полностью скрывавшим лицо. Хайя посмотрела вниз, и её замутило — из-под плаща высунулась рука, сероватая, вся в слизи и струпьях. То, что было под капюшоном, не то взвыло, не то сипло вдохнуло, как будто хотело засосать всё вокруг. Да, Хайя читала про дементоров, но она и представить себе не могла, что на самом деле они выглядят… так. И чувствуются… так.       Она не смогла бы даже подобрать нужных слов.       — Экспекто Патронум! — выкрикнул профессор Люпин. Белый светящийся волк вырвался из его палочки и рассёк тьму, и дементор отпрянул. И исчез. И волк исчез.       Зажёгся свет.       Бледные-бледные Гермиона и Джастин жались друг к другу на сидении. Невилл стоял с таким напуганным, но одновременно суровым и решительным видом, как будто собирался кого-то защищать.       Профессор Люпин посмотрел на них и достал большую плитку шоколада.       — Съешьте, и станет полегче, — сказал он. — Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.       И он вышел.       Хайя облегчённо вздохнула. Невилл сел, отчего-то смущённый.       — Так вот это будет охранять нас в школе? — не своим голосом спросил Джастин.       — Мы там сами сдохнем от такой охраны, — вздохнул Невилл.       — Что за заклинание он применил? — ожидаемо спросила Гермиона.       — Заклинание патронуса. Я про него читала, — сказала Хайя. — Надо будет потренироваться его вызывать.       — Надо, — согласился Невилл.       Гермиона покосилась на шоколадку.       — Это правда помогает? — спросила она.       — Правда, — сказал Невилл. — Но, знаешь, он не вызывает у меня доверия, так что я бы сначала проверил шоколадку на зелья.       — Профессор Люпин не вызывает доверия?       — Да. Он не спросил, с каких пор Хайя — мальчик. А ведь он был другом её родителей.       — Ну…       — Лучше не ешь шоколадку, — сказал Джастин. — У меня с собой ещё одна есть, её и съедим. Она точно нормальная.       Гермиона почему-то покраснела.       До школы ехали молча. После дементоров говорить о чём-либо не тянуло, а при профессоре Люпине — им казалось, что было опасно. Хайя до сих пор сомневалась, не услышал ли он лишнего. Наверное, если бы ребят спросили, почему они считают профессора Люпина опасным, они бы не ответили. Но при нём не хотелось разговаривать даже о самых безобидных вещах.       Они приехали, и на пиру Дамблдор объявил о дементорах во всеуслышанье. Намекнул, что от них не спасут даже мантии-невидимки, и Хайя поняла, кто именно передал ей мантию на первом курсе. Почему-то это её разозлило. Ещё он сказал, что защиту от тёмных искусств будет вести профессор Люпин, а уход за магическими существами — Хагрид, который как раз вышел из тюрьмы, и Хайя поняла, что она не зря даже и не думала на этот предмет записываться. Она в прошлом году безо всяких сомнений записалась на руны и нумерологию. А вот Гермиона, записавшаяся на все предметы сразу, недовольно скривилась.       — Откажись от УЗМС, — шепнула ей Хайя. — С одного предмета маховик у тебя не отберут.       Ещё летом Гермиона рассказала всей компании о том, что МакГонагалл разрешила ей записаться на все предметы, и для того, чтобы Гермиона всё успевала, решила дать ей маховик времени. Правда, строго запретила кому-либо об этом рассказывать, но девочка не могла удержаться, и так хранителями тайны стали все четверо.       — Наверное, откажусь, — кивнула Гермиона. — На один урок для вида схожу, и всё.       Эту ночь уставшая Хайя спала. А вот на следующую пошла в гости к Слизерину. В прошлом году он рассказал ей обо всех тайных ходах в Тайную Комнату, так что теперь ей не нужно было звать Милли.       — Какой кусок драконьего дерьма придумал притащить в школу дементоров? — вместо приветствия спросил великий основатель Хогвартса.       Хайя вздохнула. Холод ощущался постоянно, как ни кутайся, а все положительные эмоции чувствовались слабо и недолго. А ведь дементоры были снаружи школы, а не внутри.       — Директор Дамблдор, — пожала плечами девочка. — А у школы нет никакой защиты от этого?       — Почему же, есть. Но её может включить только директор. Но он же её и выключил. Лет так примерно двадцать назад.       — Зачем? — поразилась Хайя.       — Чтобы притащить в школу оборотня. По крайней мере, Годрик так сказал. Он вроде несколько раз пытался убить эту тварь, но совсем уж незаметно этого сделать не получалось, и в результате оборотень даже окончил школу.       — Оборотня? Зачем?       — «Бедный мальчик болен, но это же не значит, что ему не надо учиться». Это я цитирую, если что.       — Ой…       — Ой.       — А как же он скрывался?       — Ему вроде какую-то хижину построили, чтобы он там по полнолуниям бесновался. Это вне школы, так что Годрик не видел.       — И никто не узнал?       — Почему же, медичка знала. Он ещё какого-то мальчика там случайно чуть не убил. А его лучшие друзья все стали анимагами, чтобы бегать с ним под луной. Анимагов в животной форме оборотни не кусают.       У Хайи возникли некоторые подозрения.       — А как его звали? Оборотня.       — Ремус Люпин.       Девочка аж села на пол.       — Что? — удивился Слизерин.       — Он в этом году преподаёт защиту от тёмных искусств.       — Ремус Люпин?       — Ремус Люпин.       — Потрясающе. Каких ещё тварей эта старая мразь сюда понатащила?       — Уход за магическими существами преподаёт полувеликан, который только что вышел из тюрьмы.       — Этот Хагрид?       — Да, Хагрид.       — Весело живёте, я смотрю.       — Очень, — вздохнула Хайя. — А я вообще-то хотела вам сказать…       — Про Годрика? Я знаю, он меня летом навещал.       — А, хорошо. Ещё…       — Про Сириуса Блэка тоже знаю. Не вздумайте сами его ловить. Мало того, что он наверняка сумасшедший сам, так ещё и на дементоров нарвётесь.       Хайя вздохнула. Потом вдруг ляпнула, совершенно не подумав:       — А с вами можно?       — Со мной — можно, — благосклонно согласился Слизерин.       — Спасибо вам огромное!       — Мне-то за что? Это же мне библиотека Блэков нужна, а не вам. Я не Годрик, я безвозмездную помощь от компании малолетних идиотов приму легко и с радостью.       — Почему это — идиотов? — обиделась девочка.       — Потому что безвозмездную.       Хайя вздохнула.       — Ну, такие вот мы идиоты. А если я Питера Петтигрю поймаю, можно его у вас в Тайной Комнате допросить?       — Это того, который в виде крысы у какого-то ребёнка живёт?       — Да.       — А зачем он тебе?       — Узнать, что на самом деле произошло между ним и Блэком. Ну, это же странно. Что весь из себя герой и кавалер Ордена инсценировал свою смерть и живёт в виде крысы у отвратительного полудурка.       — Ладно. Можно, конечно. Но ты будь аккуратнее, он тоже может быть опасен.       — Да ладно. Смочу тряпочку сонным зельем — много ли крысе надо?       Хайя никогда бы не подумала, что огромный василиск может совсем по-человечески вздохнуть.       — Не «да ладно», а с максимальной осторожностью.       — Хорошо, хорошо, я всё поняла, — закивала девочка.       Вряд ли Слизерин поверил, но больше ничего про это не сказал.       На следующую ночь Хайя снова спала. Отдыхала. А вот на послеследующую приступила к исполнению своего плана.       — Акцио крыса Рона.       Эти чары, вообще-то, проходят на четвёртом курсе. Но девочка выучила их ещё на первом, когда готовилась похищать философский камень. Тогда не пригодились, но в быту были незаменимы. Вообще-то, акцио на людей не действует. Но вот на животных — очень даже.       Ей в ладонь влетел вонючий комок шерсти с облезлым хвостом. Пушистых животных Хайя не любила. Неухоженных и грязных пушистых животных — тем более. Отдельно было противно от того, что у неё в руках человек.       Ткнула крысу мордой в тряпочку с сонным зельем. Крыса обмякла. Трансфигурировала клетку, засунула внутрь крысиную тушку. Прошлась по рукам очищающим заклинанием. Грязь исчезла, ощущение грязи — нет. Надо будет помыть руки. Но — не сейчас.       Встала, переоделась, взяла мантию-невидимку, пошла в Тайную Комнату. Поздоровалась со Слизерином, приложила крысу ступефаем, уничтожила клетку.       Растерянно спросила:       — А это точно анимаг?       — Пахнет человеком, — равнодушно ответил Слизерин.       — А как его человеком сделать обратно?       — Насколько я знаю, прямых способов не существует. Но если хорошо приложить круциатусом, его контроль над магией ослабнет, и он превратится.       — А я не умею…       — Да что там уметь? Сказала «круцио», захотела, чтобы ему было больно, вот и всё. Учись, в жизни пригодится.       Хайя сомневалась, что круциатус очень пригодится ей в жизни, но честно начала учиться. Слабый красноватый луч получился у неё попытки примерно так с тридцатой, то есть — к утру. О том, что утро, ей сообщил насмехающийся Слизерин. Хайя недовольно посмотрела на это подобие заклинания, крыса под которым совсем не думала ни в кого превращаться.       — Ладно, — неожиданно серьёзно сказал девочке Слизерин. — Для третьего курса — очень даже неплохо. Потом продолжишь, оставь пока его у меня. Прими бодрящее зелье, и вперёд, на уроки.       Бодрящего зелья у Хайи не было, но она уныло кивнула, трансфигурировала обратно клетку и пошла на завтрак.       За столом уже разгорался скандал. Рон Уизли обвинял Гермиону в том, что её кот съел его крысу. Гермиона чуть не плакала, злой Невилл пытался доказать Рону обратное.       — Рон, — тихо сказала Хайя. — Какие у тебя доказательства? Может, это близнецы взяли её на эксперименты?       Рон побагровел и пошёл разбираться с братьями.       — Извинись перед Гермионой! — прокричал ему вслед Невилл, но Рон даже не обернулся.       — Это бесполезно, — сказала Гермиона. — Спасибо.       — Да не за что, — отмахнулись Невилл и Хайя.       Хайе даже стало немного стыдно.       Но у неё наметились проблемы поважнее: ей очень хотелось спать. Ещё никогда не было так, чтобы она не спала целую ночь. Все её приключения до этого отнимали гораздо меньше времени, и девочка ещё успевала поспать. Она весь день ходила дохлая-дохлая. Едва не заснула у Снейпа над котлом. Он заметил её затуманенный взгляд, и минут пять, не меньше, высказывал своё мнение по этому поводу.       Мельком она слышала, что бодрящее зелье можно купить у близнецов Уизли, но после музыкальной шкатулки на первом курсе она зареклась что-либо у них покупать.       В общем, день прошёл отвратительно. И сонно.       Но ночью она снова пошла в Тайную Комнату. Ей было стыдно перед Салазаром Слизерином за то, что она так нагло пользуется его личным пространством, хранит там своих врагов и всё такое. Надо было поскорее покончить с этим.       Да и мало ли, вдруг трансфигурация с клетки спадёт? Будет там эта крыса бегать, ещё неприятнее получится…       — Спать иди, — поприветствовал её Слизерин.       — Но мне надо…       — Поспать. В таком состоянии у тебя никакой круциатус не получится.       — Получится.       Если бы Слизерин был человеком, он бы пожал плечами.       — Ну, как знаешь. Но когда надоест, иди всё-таки спать, ладно?       Хайя неуверенно кивнула.       И попыток где-то через пять поняла, что она всё-таки слишком дохлая. Но не могла же она признаться Слизерину в том, что он был прав. Гордость требовала своего. Поэтому девочка сказала:       — Я немного посижу, отдохну, а потом продолжу.       — Посиди, — отозвался Слизерин. — Только на мне, а не на холодном камне.       Хайя покраснела.       — А можно?..       — Ну, я же сам предлагаю.       Девочка неуверенно села в змеиные кольца.       Проснулась от того, что кто-то раздражающе чем-то тыкал ей в щёку. Она неохотно открыла глаза и выяснила, что это был самый кончик змеиного хвоста.       А сама она полулежала в удобной ямке из змеиных колец, закутавшись в мантию и подложив руку под голову.       — Просыпайся, уже завтрак скоро, — прошипел ей Слизерин.       Хайя покраснела и вскочила. Вернее, хотела вскочить, но получилось только сползти.       — Ой, простите, я…       — Бывает, — равнодушно отозвался змей.       — А почему вы меня сразу не разбудили?       — Потому что ты бы продолжила страдать над крысой, а не пошла бы спать.       — Ну…       Вообще-то, он был прав.       — Иди, учись. Вечером придёшь, продолжишь тренироваться.       — Хорошо…       Уже в спальне Хайя сообразила, что Слизерин ради неё всю ночь не двигался, и только сначала улёгся так, чтобы ей было удобнее.       — Ты где был всю ночь? — спросил Невилл по дороге на завтрак.       — В Тайной Комнате, — честно ответила Хайя. — Я зашёл проведать василиска, сел отдохнуть и случайно заснул.       — На холодном камне? — испугался Невилл.       — Нет, на василиске. Он разрешил на себе посидеть. А потом не разбудил.       — А как его всё-таки зовут? — спросила Гермиона, неосознанно спасая Хайю от вопроса, где она была прошлой ночью. — Мы уже полгода с ним знакомы, а ты до сих пор ничего не сказал.       — Он просил не говорить вам своего имени.       — Почему? — не понял Невилл.       — Он считает, что вы сначала не поверите, а потом не станете ему помогать.       Слизерин ей этого не говорил, но Хайя считала себя догадливой и додумала это всё сама.       — Салазар Слизерин? — спросила Гермиона.       Хайя вздохнула.       — Только не говори ему, что догадалась, ладно?       — Подождите, как — Салазар Слизерин? — Невилл выглядел шокированным. Он даже остановился, и Хайя и Гермиона были вынуждены остановиться с ним.       — Ну, если он не хочет, чтобы мы знали его имя, то это значит, что мы его имя слышали, — объяснила свою логику Гермиона. — А он древний, ему тысяча лет, а из людей, живших тысячу лет назад, мы знаем только основателей Хогвартса. И ещё эта легенда, что он поссорился с остальными основателями. Мы понятия не имеем, насколько она правдива, но она прямо указывает на то, что он исчез раньше остальных. Значит, он вполне мог не поссориться, а превратиться в василиска и не смочь вернуться обратно!       — Тише говори, — шикнула Хайя. — Давайте обсуждать это не здесь, а в нашем классе, хорошо?       Гермиона кивнула.       Невилл вздохнул.       — Судя по тому, что ты нам переводила, ну, как он говорил, он… нормальный. И с Гермионой нормально общается.       — Ну, он же не виноват, что через тысячу лет после его исчезновения на его факультете учатся тупые отморозки, — пожала плечами Хайя. — Он нормальный. И к магглорожденным нормально относится, просто считает, что им нужно учиться больше остальных.       — Я учусь больше остальных, — сказала Гермиона.       — Ну вот. Но давайте в нашем классе об этом поговорим, ладно?       Они продолжили свой путь на завтрак.       Дальнейшая учёба продолжалась почти обычно. Хайя раз в три дня ходила тренировать круциатус. Получалось у неё очень плохо, но иногда и понемножку что-то получалось. Слизерин говорил, что всё так плохо потому, что она не умеет хотеть причинять боль. Он утверждал, что ей надо учиться. Хайя не была уверенна, что ей это так уж прям и необходимо, но честно училась. Надо же крысу в Петтигрю превратить. Крыса в Петтигрю никак не превращалась. Но Хайя нашла ещё одно доказательство того, что это он — у крысы не было одного пальца. А ведь в старых газетах писали, что от Петтигрю остался один только палец.       Гермиона сходила на первое занятие к Хагриду, вернулась в абсолютном ужасе. Хагрид притащил на урок диких гиппогрифов, и один из них цапнул Малфоя. Малфоя было не жалко, но вот гиппогрифа теперь собирались казнить, что было довольно грустно. Но Хайе особого дела до этого не было. Ей и без гиппогрифов было чем заняться.       Профессор Люпин на первое занятие притащил боггарта, и Хайя в нём очень разочаровалась. То есть, очарована-то она не была, но надеялась, что ей родители не стали бы дружить с бестолковым или плохим человеком… ой, то есть, оборотнем. Надеждам Хайи было не суждено сбыться. Её боггартом оказалась куча трупов: тётя, дядя, Дадли, Невилл, Гермиона, Джастин, Годрик Гриффиндор… и венчала всю эту кучу отрубленная голова василиска.       Хайя посмотрела на это, подышала, чтобы успокоиться, и повернулась к профессору Люпину.       — Это мои родственники, — сказала она. — Мои друзья. Как вы предлагаете над этим посмеяться?       Люпин побледнел. Подошёл поближе, и боггарт быстренько превратился в полную луну.       — Извините, — сказал он.       Ну, хотя бы он извинился.       Про голову он ничего не спросил. Наверное, решил, что в её кошмаре все погибли от встречи с василиском, но успели его убить. Или что-то вроде того.       Профессор Снейп, подменяя Люпина на время полнолуния, задал эссе про оборотней, и о природе профессора догадалась ещё и Гермиона. Объяснила остальным, и теперь бояться Люпина они стали коллективно. Кто-то кому-то проболтался, и вскоре о Люпине уже знала вся школа. Потом в школу прибыл отец Малфоя, куча других слизеринских родителей, бабушка Невилла и министр. Ругались долго, но Люпин, увы, остался преподавателем. Как — никто не знал. Зато Снейп, кажется, получил выговор за своё эссе, и ходил злющий-злющий.       Блэк объявился только на Хэллоуин. Хайя снова была на могиле родителей, и очень жалела, что не застала момент, когда он пробрался в гостиную Гриффиндора. Поймала бы сразу — и дело с концом. Но зато она убедилась, что Блэк действительно бродит где-то в окрестностях школы.       Теперь раз в несколько дней Хайя стала ходить на охоту. Вместе с Салазаром Слизерином они выходили из прохода в Запретный лес и гуляли по округе школы и Хогсмида. Блэк не появлялся, но гулять и беседовать было приятно.       Кстати, ходить в Хогсмид просто так ей не разрешили. Записку должен был подписать Сириус Блэк, а он, увы, был недосягаем. Разрешение от дяди МакГонагалл не приняла. Не магический опекун же. Друзья, конечно, приносили девочке всё, что она просила, но всё равно было обидно.       Ещё ребята тренировали заклинание патронуса. Получалось пока только у Хайи. Её патронусом почему-то была большая ящерица.       А потом, в начале зимы, они всё-таки нашли Блэка.       Они с Салазаром Слизерином в очередной раз гуляли в окрестностях Хогсмида, когда дорогу им перегородила огромная чёрная собака. Она зло рычала на василиска и скалилась.       Хайя сначала даже испугалась. Потом осознала, что рядом с огромным василиском ей, вообще-то, нечего бояться. Потом сообразила.       — Мистер Блэк, превратитесь, пожалуйста, — сказала она. — Знаете, мне не очень удобно разговаривать с собакой.       Собака перестала рычать. Её морда выглядела очень удивлённо. Даже, можно сказать, шокированно.       Затем она исчезла, и перед Хайей появился мужчина. Грязный, заросший, со спутанными волосами, очень-очень худой. Встреть она такого без василиска — точно очень бы испугалась.       — Хайя, девочка моя, — хрипло прорычал он, — что это за монстр?!       Всё. Хайя уже готова была любить его до гроба и перебить ради него всех дементоров Азкабана.       Но всё же надо было отвечать.       — Это не монстр, это мой… друг. — Слизерин почти по-человечески хмыкнул, но девочка не обратила на это внимания. Она плохо понимала, как ещё представить Слизерина, чтобы не раскрыть его человеческой сущности. — А вам не холодно?       Одет Блэк был по последней моде Азкабана. В лохмотья он был одет, если точнее.       — Холодно, — признался он ошалело.       — Пошли в школу, — сказал Слизерин. — Там тепло, домовики еды принесут, поговорить можно.       — Пошли в школу, — послушно перевела Хайя. — Там тепло, домовики еды принесут, и поговорить можно.       — Но там же…       — Дементоры нас не тронут.       Блэк посмотрел на василиска.       — Логично. А там есть достаточно секретное место?       — Мы пойдём в Тайную Комнату, — объяснила Хайя. — О ней, кроме меня, знают трое моих друзей.       — Там можно хоть жить остаться, — сказал Слизерин.       — Да? — удивилась Хайя.       — Да. Хотя лучше бы ему жить в Выручай-комнате.       — Расскажете о ней потом?       — Конечно.       — Там можно хоть жить остаться, — перевела Хайя для Блэка.       — Подожди, в Тайную Комнату? Ту самую?       — Да.       — В ней живёт этот… твой друг?       — Да.       — Ладно…       Они отвели Блэка, снова превратившегося в собаку, в школу. Через лес.       — Этого тайного хода я не знаю, — удивился он, превратившись снова.       — В Тайную Комнату ведёт много тайных ходов. Вряд ли вы их знаете, если уж не нашли Тайную Комнату во время обучения.       — Да мы как-то не искали, — почесал в затылке Блэк.       — Понятно.       Они пришли. И Блэк увидел клетку с крысой. Перекинулся. И Хайя не успела бы его удержать, если бы между клеткой и собакой не упал тяжёлый змеиный хвост, чуть не попав Сириусу по голове. И Хайя смогла схватить собаку за шею и не отпускать. Блэк недовольно и зло зарычал. Слизерин недовольно и зло зашипел.       — Мистер Блэк, ведите себя прилично! — воскликнула Хайя. — Я не для того его ловила, чтобы вы его на месте загрызли!       Сириус Блэк превратился. Посмотрел на Хайю совершенно безумными глазами.       — Но это же…       — Это Питер Петтигрю, — жёстко сказала Хайя. — И мне нужно превратить его в человека и допросить. И потом разбираться по ситуации. И вы его не тронете.       Блэк внезапно успокоился. Из его глаз исчезло почти всё безумие.       — А что ты хочешь узнать? — спросил он. — И называй меня по имени, я же вроде как… крёстный.       Хайя вздохнула, кивнула.       — Я хочу узнать, почему герой и кавалер ордена инсценировал свою смерть и столько лет прятался. И что на самом деле произошло, когда вы убили двенадцать маглов.       — Так это и я могу рассказать, — вздохнул Блэк.       — Ну так рассказывайте.       Блэк рассказал.       — Мда, — выразила своё скудное мнение Хайя.       — Версию Петтигрю тоже надо услышать, — сказал Слизерин.       — Версию Петтигрю я тоже хотела бы услышать, — послушно повторила Хайя.       — И как же ты собираешься превращать его обратно, если он этого не хочет? — спросил Блэк с негодованием. Кажется, он был жутко недоволен тем, что ему не доверяют, но признавал, что доверять ему в этой ситуации сложно.       — Круциатусом. Только у меня он пока не получается…       — Круциатусом?! — вскричал Блэк. — На третьем курсе? Хайя, но это же тёмная магия!       — Да какая это тёмная магия, — фыркнул Слизерин.       — А что, есть другие варианты? — спросила девочка. Почти даже без сарказма, вдруг Блэк что-то знает?       Блэк смутился. Он ничего не знал.       — Но круциатус! На третьем курсе!       — Я же говорю, у меня пока не получается. Хотите, сами его покруциатьте, у вас-то точно получится.       — Не буду я никого пытать! — возмутился Блэк. — Это тёмная магия!       — Загрызть, значит, можно, а пытать нельзя, — фыркнул Слизерин. — Интересная логика.       — Загрызть, значит, можно, а пытать нельзя, — повторила Хайя ехидно. — Мне нравится такая логика.       Блэк смутился снова.       — Я был не в себе, — сказал он.       — Вы с самого побега из тюрьмы не в себе? — почти невинно осведомилась Хайя.       — Похоже на то, — сказал Слизерин.       Блэк зло вздохнул.       — Может, не будем ссориться? — спросил он.       — Ну ладно, в конце концов, когда-нибудь у меня и у самой получится, — сказала Хайя. — Ну, вы видите, Петтигрю захвачен. Обезврежен. Может, вы отправитесь теперь домой? Я слышала, это самое надёжное и защищённое место во всей Британии, там вас точно никто не найдёт.       — Я ненавижу этот дом, — сказал он.       — Но вам же нужно где-то спрятаться.       — Ну…       — Кстати, а вы можете пригласить меня в гости? Мне нужно кое-что, что может быть только в библиотеке Блэков.       — По тёмной магии? — испугался он. — Хайя, даже не смей об этом думать!       Хайя пожала плечами. Где он был двенадцать лет, чтобы ей указывать? В тюрьме сидел? И сбежал не ради неё, а ради крысы? Кто он такой, чтобы ей мешать?       — По анимагии.       — А, тогда ладно. Я, наверное, вернусь в дом… Но Хвост…       — Кто? — не поняла девочка.       — Ну, Питер. Мы его так называли. У нас у всех в школе были прозвища, я не говорил? Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост.       — А. Нет, Хвоста… Хотя…       — Мне он не мешает, — сказал Слизерин. — Пусть здесь сидит. А то мало ли…       — Нет, Хвоста я вам не отдам. Ещё загрызёте, когда будете не в себе. А ведь это шанс вас оправдать, мистер Блэк.       — Я же сказал, зови меня Сириус.       — Хорошо, Сириус. Вывести тебя обратно в лес?       — Буду рад. Спасибо.       Девочка привела его обратно, уже без Слизерина рядом.       — Пиши мне, хорошо? — сказал он, прощаясь.       — Да, конечно, — согласилась Хайя. — Можно на каникулах я в гости забегу?       — Да, разумеется. Может, я в библиотеке поищу, что тебе нужно?       Хайя хотела было отказаться, но поняла, что у неё не получится сбежать надолго. А если на рождественские каникулы её снова не отпустят, то не получится вообще.       — Буду очень благодарна. Мне нужна информация о превращении в магическое существо. Я читала, что некая Бетельгейзе Блэк смогла превратиться в грифона, а потом выйти из этого состояния. Должна же была остаться какая-то информация о том, как она это сделала.       — Я смотрел, — сказал Сириус. — Но она больше никогда не смогла стать анимагом. Зачем тебе это?       — Ну, у меня тоже есть один… экспериментатор, который теперь не может выйти из животной формы. Его надо спасти.       — А. Он? — кивнул Блэк в сторону хода.       — Он, — согласилась Хайя. — Только не упоминай при нём, что я тебе это сказала.       — Хорошо.       Они распрощались.       Хайя пошла спать.       На следующий день она всё рассказала друзьям. Сириус, знающий, что она девочка, был сразу сочтён «своим». Про Салазара Слизерина ему говорить, наверное, не следовало, как и про прочие приключения компании, но «своим» он всё равно стал.       Хайя спросила его в письме, почему Ремус Люпин не знал, что она девочка. Оказалось, всё было очень просто: перед рождением ребёнка Лили Поттер с ним крупно поссорилась, и ему было отказано от дома. Джеймс Поттер не смог перечить беременной супруге. Почему Люпин после ссоры совсем не интересовался делами Джеймса и Лили, Сириус не знал. Но в результате он, как и все, поверил в то, что у Поттеров родился мальчик.       Ещё через неделю Сириус прислал рукопись — дневники мужа Бетельгейзе Блэк, который и разработал ритуал для превращения жены обратно в человека. У этого представителя древнейшего и благороднейшего рода Блэк был ужасный почерк, но информация была бесценна.       Хайя чуть ли не три ночи подряд зачитывала описание ритуала Салазару Слизерину.       Дальше они с Гермионой под ехидные комментарии Слизерина рассчитывали ритуал. Чертили на полу Тайной Комнаты две пересекающиеся особым образом пентаграммы, строго-настрого запретив василиску по ним ползать. Он был жутко недоволен, но послушно перемещался вдоль стен. Вписывали в пентаграммы руны. Воровали у Хагрида курицу.       — Там что, надо курицу в жертву приносить? — спросил стоявший на стрёме Джастин, когда они несли курицу в Тайную Комнату.       — Нет, — объяснила ему Гермиона. — Ритуал переносит сущность магического существа на кого-нибудь другого, и именно таким образом позволяет человеку стать обратно человеком. Курица вполне подойдёт.       — То есть, курица станет василиском?       — Ну да.       — Бедная курица. Может, лучше змею в василиска превратим?       — Откуда мы её возьмём? — удивилась Хайя. Но мысль оценила. Как же это ей такое в голову не пришло?       — Нигде. Серпенсортиа!       — Какой ты умный, — удивилась покрасневшая почему-то Гермиона. Наверное, потому, что впервые кто-то оказался умнее, чем она.       Джастин потупился.       — Слушайся меня, — сказала Хайя змее.       — Хорошо, говорящая.       В итоге змею покормили сворованной курицей и оставили отдыхать в Тайной Комнате. Хайя понадеялась, что Слизерин объяснит ей, на что они её обрекают.       Так как силы одной Хайи на ритуал не хватало, ей пришлось объяснить Слизерину, что для ритуала нужны четверо, и что им тоже надо знать, что они все будут делать и зачем.       В назначенную ночь Хайя, Гермиона, Невилл и Джастин, ради такого дела решивший всё же встретиться с василиском, направились в Тайную Комнату. Разумеется, под мантией-невидимкой все четверо не поместились, и их поймал Филч. Но Хайя сделала несчастное лицо и пообещала, что шалить они не будут. Филч посмотрел на свою кошку и махнул на них рукой. Он помнил, кому обязан здоровьем Миссис Норрис.       Ритуал прошёл успешно. На месте змеи оказался огромный василиск, а на месте василиска — мужчина, худой, высокий, со спутанными чёрными волосами, почему-то в одежде.       Он внимательно осмотрел компанию и обратился к василиску:       — Теперь ты охраняешь эту школу. В моё отсутствие подчиняешься говорящей Хайе.       — Хорошо, — прошипел василиск, занятый осмотром своего нового тела. Наверное, ему было жутко неудобно: всё вокруг стало таким маленьким, а он — таким большим. Или она. Хайя не поинтересовалась полом призванной змеи.       — И не убиваешь без прямого приказа, — добавил Слизерин.       — Хорошо.       Гермиона нерешительно кашлянула, и он наконец обратил внимание на четверых подростков.       — Ну, здравствуйте, — сказал он. — Спасибо за то, что теперь я могу говорить с вами на человеческом языке.       Он говорил с акцентом. Хайя знала, что он знает современный английский только благодаря Годрику Гриффиндору, но слышать всё равно было странно.       — Куда вы теперь? — спросила Хайя. — У вас есть какие-то планы?       — В мой замок, разумеется. Я подумаю, как мне вернуться в мир наилучшим способом. Больше мне не нужна ваша помощь.       — Хорошо, — неловко выдавимла Хайя.       — Пишите мне о том, что происходит в школе.       Все согласно закивали.       — Простите, сэр, а про то, что происходит в школе… — начал Джастин. — Может быть, вы знаете, что нам делать с оборотнем?       — Конечно. Я найду и убью его, — невозмутимо ответил Слизерин.       — Может, не надо? — неуверенно спросила Хайя. — Может, лучше просто перенастроить защиту так, чтобы он не мог войти в школу, а директор не мог её изменить или отключить?       — Кровожаднее надо быть, — попенял ей Слизерин. — Но, раз уж ты меня спасла, я сделаю так, как ты хочешь. Схожу в кабинет директора. Пошли.       Они вышли через кухню и разошлись, ещё раз пообещав писать Слизерину о том, что происходит в школе.       Как назло, они почти дошли до гостиной Гриффиндора, когда встретили по дороге патрулировавшего коридоры Люпина. Прекрасная картина: ночь, тёмный коридор, навстречу идёт оборотень. Пусть и не полнолуние — а всё равно ведь страшно. И они бросились бежать. Они бросились бежать — а через несколько секунд Люпина быстрее ветра понесло прочь, ударяя о стены и пол. Понесло к выходу из школы.       И больше в школу он не вернулся.       До конца года его замещал Снейп, злющий, как голодная мантикора. Хайя почти жалела, что Слизерин выкинул Люпина. Но понимала, что Снейп безопаснее.       Через неделю им, всем четверым, за завтраком пришли письма. Их принесли чёрные, как смоль, огромные вороны. В конвертах были одинаковые тонкие кольца в виде змей, кусающих свои хвосты. У змей были зелёные изумрудные глаза и очень тонко выделанная чешуя, они казались почти живыми. К кольцам прилагались записки, тоже у всех одинаковые:       «Надень кольцо и носи, не снимая. В случае опасности просто погладь змею по голове — я тут же приду на помощь.»       И всё. Краткость, конечно, сестра таланта, но было немного обидно.       Но, с другой стороны, зачем великому магу прошлого сообщать им, как у него дела? Он зато позаботился об их безопасности. Такое дорого стоит.       Ещё через два дня в тарелку Хайи упал ещё один конверт с кольцом внутри. Это кольцо было стилизованной мантикорой, кусающей, для разнообразия, не хвост, а крыло. Записка прилагалась:       «Работает по тому же принципу, что и кольцо Салазара. Прости, что не подумал об этом сразу.»       И тоже — ничего, кроме этого.       Но оба кольца Хайя, конечно же, надела и носила, не снимая.       А ещё через неделю у Хайи наконец получился нормальный круциатус.       Петтигрю вопил и изрыгал проклятия, но Хайя ещё в начале года выучила заклинание, позволяющее удержать анимага в человеческой форме. И под утащенной у Снейпа сывороткой правды он полностью подтвердил рассказанную Сириусом историю.       Хайя написала об этом Салазару Слизерину, рассудив, что это может быть ему интересно. И спросила у него: что с этим подонком теперь делать?       Слизерин неожиданно извинился за то, что совсем забыл об этом, и написал, что разберётся сам. И действительно разобрался: на следующую же ночь Питер Петтигрю исчез из Тайной Комнаты и появился на пороге аврората. С оголённым предплечьем, стёртой памятью за последние полгода и запиской, в которой некий аноним весьма ехидно рекомендовал задать ему под сывороткой правды определённые вопросы.       Газеты обсасывали этот случай больше месяца. Хайя спокойно училась, переписывалась со счастливым Сириусом, которого собирались оправдать, и надеялась, что больше ничего плохого не случится. На Рождество Сириус, ужасающийся тем, что его крестница живёт с мальчиками, подарил ей огромный сборник защитных заклинаний, из которых далеко не все были светлыми. В картине мира потомка древнейшего и благороднейшего рода Блэк, каким бы бунтарём он ни был, защита девичьей чести могла осуществляться какими угодно способами.       Вторая половина года прошла спокойно, буднично. Ребята учились, хорошо сдали экзамены. Разъехались по домам, снова планируя в конце лета встретиться — на этот раз родители Невилла решили сводить сына и его друзей на чемпионат мира по квиддичу.