Шотландские боги

      Летом Салазар сделал Хайе предложение. Почти сразу после этого Гермионе сделал предложение Джастин, но свадьбы обе пары решили отложить на какой-нибудь удачный момент после окончания школы и победы над Волдемортом.       Волдеморт прекрасно осознавал свои силы и возможности, и спрятался в чьём-то родовом поместье, собирая силы. Ходили слухи, что Пожиратели не хотят ему служить, но Пожирателей никто не спрашивал — метки делали их бесправными рабами того, кому они так неосмотрительно доверились. Но помимо них у Волдеморта были ещё и оборотни, великаны, огромная армия трупов и големов, а также ходили слухи, будто бы он вызвал демонов и наложил империус на маггловских военных.       Аврорат искал его убежище. Основатели искали его убежище. Аврорат арестовывал его предполагаемых сторонников и пособников Пожирателей. Но совсем предотвратить угрозу было невозможно. Оставалось только ждать, когда он решит покинуть своё убежище и напасть первым, и тоже копить силы.       Салазара больше всего беспокоило то, что они так до сих пор и не поняли, как вытащить крестраж из Хайи и не убить её при этом. Рабочим планом решили считать идею заимперить Волдеморта, наложить на него вечный артефакторный петрификус, закатать его в бетон и бетон тоже заколдовать навечно. Соответствующие артефакты уже даже заказали. Но носить в себе вечно кусочек этого гада Хайя всё равно не хотела, и никто не хотел, чтобы она его в себе носила.       На седьмой курс в школу они ехали с тревожным ожиданием — было понятно, что спокойно учиться им не дадут, но не было понятно, когда всё наконец начнётся. Хотелось, конечно, чтобы началось и кончилось уже побыстрее — тревожное ожидание никто не любил.       Новым директором школы снова стала Помона Спраут. Все надеялись, что предыдущий директор не вернётся. Дамблдор всё ещё сидел в следственном изоляторе, но все понимали, что он может попытаться продолжить влиять на мир и управлять своими сторонниками даже оттуда       Когда они приехали на свой седьмой курс, атмосфера в школе была тревожная. Все понимали, что Волдеморт первым делом нападёт не на министерство, а на Хогвартс — в Хогвартсе и Гарри Поттер есть, и Основатели будут Хогвартс защищать, и захватить в заложники всех детей жителей магической Британии — весьма привлекательная идея. После захвата школы министерство можно будет брать голыми руками. И все этого ждали, понимая, что нападение будет скоро. Речь Спраут никого не успокоила.       И всё началось быстро — не прошло и двух недель.       Просто однажды ночью к ним явилась Ровена и сообщила, что к школе перенеслись больше группы великанов, оборотней и всей прочей мерзости. И даже демоны тоже были, что было плохо.       Все щиты Хогвартса были подняты задолго до этого. Спраут по громкой связи — то есть, по сонорусу — объявила в Большом зале сбор. Хайя знала, что всех учеников эвакуируют порт-ключами в замки Основателей, и совершенно не беспокоилась. Их четвёрку это всё тоже касалось, и поэтому они спокойно пошли вниз, хоть и последними — они меньше всех беспокоились и поэтому дольше всех собирались.       Она чуть отстала — а в следующий момент школа содрогнулась. А потом ещё раз. Она помедлила, прежде чем побежать вниз — и при следующем толчке лестница перед ней обвалилась. Она подняла палочку, чтобы призвать метлу — а в следующее мгновение уши заложило от грохота, и вот она уже падала, истошно вопя, куда-то вниз.       Сверху падали камни, но от них она успела выставить щит — а вот снизу её ничего не защищало, и она очень больно ударилась, когда падение закончилось.       И теперь она находилась в полной темноте, под ней были камни, над ней были камни, и она не знала, какую массу сейчас удерживает её несчастный щит.       — Помогите!       Сверху что-то гремело, взрывалось, камни над ней вздрагивали. Было страшно.       Она догадалась, что это было: маггловские ракеты земля-земля. Много маггловских ракет в один Хогвартс. Возможно, они были ещё и заколдованы.       Она подождала, но не было никаких признаков того, что её крик был услышан.       — Помогите!!       Если она погладит кольцо сейчас, то Салазар аппарирует прямо в камни и останется там навеки — то есть, погибнет.       И что ей делать? Что ей делать теперь? У неё нет возможности ни с кем связаться, она не может никого вызвать, так как рядом одни камни, нет места даже для домовика. Это всё ещё территория школы, здесь невозможно аппарировать.       Ей не выбраться.       Хорошо. Ей не выбраться. Но рано или поздно что-то закончится, и кто-то будет разбирать завалы. Тогда, наверное, её найдут — их всех найдут, она же здесь не одна.       Значит, надо просто дожить до этого момента.       В принципе, ей есть из чего трансфигурировать воздух. Она может дожить.       Она доживёт.       Надо только не паниковать.       Ничего. Всё хорошо. Надо лежать и спокойно дышать.       И она лежала. Размеренно дышала. Думала о том, что Салазар её обязательно спасёт, и вообще всех спасёт, и не победить Волдеморта они не могут — потому что кто такой Волдеморт по сравнению с её женихом? И вообще по сравнению со всеми ними. Кто он такой? Он ничего не сделает.       Он ничего не сделает.       Когда она окончательно успокоилась, лежать стало просто скучно. От скуки она стала считать, сколько раз она трансфигурировала себе новый воздух.       После шестого раза камни вокруг исчезли.       Сначала она подумала, что случайно вместо воздуха трансфигурировала себе что-то галлюциногенное. Потом она подумала, что почему-то потеряла сознание.       Потом она попробовала вытянуть руку — и рука исчезла в обжигающей темноте.       Хайя вскочила, всё ещё удерживая щит.       Демоны.       — Покажитесь, — потребовала она.       Темнота вокруг неё раскрылась тысячей алых глаз с вытянутыми зрачками, совершенно не складывающихся в пары.       Зря она думала, что с ней ничего не случится, пока она спокойно лежит под завалом. Она совсем забыла, что у Волдеморта были демоны.       Демоны — или один, или несколько, у этих существ количество штук по количеству глаз не определялось — заменили своими эфирными телами то пространство, которое занимали камни, и теперь хотели её сожрать, а до этого — достаточно напугать, чтобы жрать её было вкуснее.       Значит, их надо было не бояться.       Демоны не переносили светлых заклинаний, особенно сильных. Но даже патронус был для них слабоват. Надо было что-то более опасное.       Значит…       — Экспекто патронум! Скутум анджелус! Вокс анджелика! Люмос селестис алатус!       И она побежала.       Она не видела, куда она бежит. Вокруг неё всё было белое-белое и яркое от света божественного люмоса, в ушах звенела музыка, дарующая райское наслаждение — и нужно было сохранять концентрацию, бежать, а не лежать, слушая это с блаженной улыбкой. Она знала, что где-то выли демоны, но этого она не слышала. Она слышала только пение ангелов. Её патронус нёсся рядом с ней. Она не знала, куда бежит, но старалась бежать туда, где, по её расчётам, кончался завал камней и начиналась свободная территория, озеро и лес. Она много раз спотыкалась, обдирала колени и руки, но продолжала бежать.       Наконец, свет угас и музыка утихла. Призрачная ящерица махнула хвостом и рассеялась.       Хайя развеяла ангельский щит и упала на колени, стараясь отдышаться. Она терпеть не могла светлую магию — в первую очередь потому, что она была как будто совсем не предназначена для боёв. И потому, что она была почти вся завязана на эмоциях — и потому, что она была как наркотик, пыталась заставить человека создавать то же пение ангелов до тех пор, пока не случится магическое истощение, потому что будет зависимость от ощущения светлой магии рядом. Если тёмная магия убивала, то светлая сводила с ума — и врагов создателя, и его самого. Были реальные случаи сумасшествия, и сама Хайя даже после одного раза чувствовала себя сейчас дезориентированной и фрустрированной, она хотела погрузиться в эти ощущения снова. Светлой магии она боялась куда больше, чем тёмной.       Она отдышалась и встала с колен — и осознала, что на неё все смотрят.       Пожиратели Смерти.       И Волдеморт.       — Гарри Поттер, — почти мягко, почти приветливо обратился он к ней. — Я вижу, ты очень хорошо знаешь светлые заклинания.       — Я много чего хорошо знаю, — холодно ответила Хайя.       И потянула руку к кольцу со змеёй…       — Авада кедавра!       …но слишком поздно поняла, что он уже знает, что она может их вызвать.       До кольца она так и не успела дотронуться.       И падения не почувствовала.       Когда она открыла глаза, то находилась в лодке, плывущей в Хогвартс.       Одна. Совершенно одна.       Ей потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что она мертва.       И теперь она была в лодке, плывущей в Хогвартс.       Она знала, что это значит — Салазар рассказывал ей о символике этого пути, о том, почему в Хогвартсе все эти века сохраняется традиция перевозить первокурсников на лодках. Перевозить первокурсников на лодках по тоннелю под замком.       Была ночь, она могла видеть на небе звёзды. Она видела замок перед собой.       Она ещё не была в тоннеле.       И она помнила, что могла воскреснуть.       Наверное, без этого знания она так и плыла бы дальше — но нет, она помнила это.       Она огляделась. Вёсел, естественно, не было, но другой берег — тот берег, за которым была станция поезда, тот берег, от которого лодка отплыла — тот берег был виден, и он был недалеко.       Она была недалеко от берега.       Не раздумывая, она прыгнула в воду и поплыла обратно.       Вряд ли в загробном мире есть гриндилоу, да?       Вода по ощущениям была вязкой, густой и сухой — она не ощущала её как воду, она вообще ощущала только то, что плыть сложно.       Но плыть получалось.       И она доплыла — под ногами вскоре оказалось дно, и она вышла на берег, по ощущениям, даже не промокнув.       На берегу прямо перед ней был густой туман. Что там — было совсем невозможно разглядеть.       Она решила, что это хорошая метафора жизни — и шагнула туда, не раздумывая.       Открыла глаза — и села на той же полянке, где умерла.       Над трупами Пожирателей, змеи и Волдеморта стояла полная светловолосая женщина без палочки в руках.       — Вы же не скажете Салазару о моей смерти? — первым делом попросила Хайя.       Женщина ласково улыбнулась.       — Думаю, у нас будут другие темы для разговора.