Одолжи мне счастье

Помня об опыте прошлых неудач, Джехен старался не радовать себя раньше времени, поскольку горечь разочарования слишком плотно и ярко сидела в его подсознании. Он подобрался так близко в этом деле, как до этого не подходили опытные следователи, и, конечно, участие в таком относительно громком деле тешило его не очень красивое эго, но сторона следователя, гонящегося за правосудием, все же пересиливала. Он, Джемин и еще трое сотрудников стояли у двери складного помещения, уже несколько минут ожидая команды Чона, который как-то уж слишком сильно задумывается обо всем этом. Словно за этой дверью крылась ужасающая правда, к которой ни он, ни кто-либо другой до сих пор не были готовы. На замечает его нервозность, хотя у того обычно холодное непробиваемое лицо, но они знают друг друга уже пару лет, да и парень был очень наблюдателен. - Нам все равно придется туда войти. Может, ничего особенного там и нет. Представляешь, если окажется пусто, а ты просто так волновался, - он широко улыбается, по-доброму насмехаясь над начальником, и тот, смерив его хмурым взглядом, коротко кивает в решительности. - Заходим. И будь я проклят, если там окажется пусто. К счастью или к сожалению, помещение не оказывается пустым: там полукругом выставлены столы с тремя компьютерами, один удобный стул, в углу несколько пятилитровых канистр с водой, а также свернутые бумаги. И все сразу понимают, что предстоит много работы. Пока остальные осматривали столы, бумаги и прочие вещи, Джехен решается включить компьютеры и найти на свое не слишком техническое мышление нечто интересное и обличающее. Вся нервозность мгновенно улетучилась. уступая место трезвому уму. На первый взгляд, на рабочих столах не было чего-то сверхъестественного, но стоит ему нажать на какую-то подозрительную иконку, тут же запускается программа по видеонаблюдению. Глядя на экран, разделенный на двенадцать секторов с разными точками наблюдения, он понимает - это именно то, что он так усердно искал. Ради чего были сделаны эти жертвы. Джемин пристраивается рядом, пораженно выдыхая: - Так это же тот самый дом. Вот ванная, туалет, кухня, верхний этаж, комната, где содержали жертву. И до сих пор работают. Просто фантастика! Джехен тыкает пальцами ему в бок, заставляя ойкнуть, и цокает: - Это тебе не научная фантастика, а реальная жизнь, придержи свои комментарии при себе. Помощник на это только дует губы и бурчит: - Я просто удивляюсь, что камеры до сих пор работают спустя такое количество времени. - Посмотри на дату, это старые записи. Камеры перестали снимать уже как год назад. Нам нужно все это просмотреть. - Под "нам" ты подразумеваешь меня, - по скептичному лицу Джемина Джехен понимает, что эта идея его явно не радует, однако по глазам читает тихий восторг и предвкушение. На был несколько странноватым парнем, который обожал различные сложные дела, восхищался и ужасался от поступков и мыслей преступников. Особенно сильно его возбуждали серийные убийцы, маньяки и гениальные воры, было в этом всем нечто привлекающее и восхищающее. Его делала счастливым сама мысль об интересных загадках и хитровыдуманных делах, в которых почти ничего не было ясно. - Я дарю тебе счастье. Помни мою доброту.

***

Доена приволокли, словно тряпичную куклу, обернутую в красочную мягкую обертку. Он был мертвенно бледен, но, тем не менее, красив. Было в его серо-сияющем лице, черных спадающих на глаза волосах и бледно-розовых губах что-то завораживающее. И на какие-то доли секунды Джехену мерещится, что он понимает Юту. Будто стал им самим на это жалкое мгновение. Тот стоит над ним, боясь вдохнуть, и подрагивающими руками касается прохладной кожи. Страшно, дико и больно, Чон и На ощущают это предвкушение от томительного ожидания, никакой самый желанный подарок не сравнится с тем, что испытывает Накамото. Один вид Доена заставляет его почти погибать от обожания. Он просыпается резко, будто от кошмара, совсем ничего не понимая, но в его карих глазах такой ужас, что становится не по себе. Доен едва шевелит губами, умоляя отпустить, вызволить, но надзиратель не соглашается. Так ласково-жадно разрывает своими прикосновениями его нежную кожу, заставляя ронять горячие слезы. Ким из взрослого, самодостаточного человека превратился в нечто малюсенькое, беззащитное и напуганное. И такого Джехен не пожелал бы никому. - Ты никогда меня по-настоящему не видел, не разглядывал, Доен, не пытался разобраться в моей боли, и в этом заключается твоя огромная ошибка. Ты меня недооценил, а я теперь владею тобой. Думаешь, я такой глупый? Я все прекрасно знаю. И как ты боялся меня, сидя передо мной в кабинете на этих бессмысленных сеансах, и как пытался найти утешение в Джонни, который наверняка заворожил тебя своими сладкими речами и мягкой заботой. А я горячий, я огонь, что уничтожает все окружающее, и тебя это пугает до изнеможения. И именно поэтому ты так слаб передо мной. А то, что слабо, принято подчинять себе. Джехен отводит взгляд и старается не слышать того, что начало твориться на экране в следующую секунду, но эти душераздирающие крики о помощи, с мольбами не делать всех этих зверств все равно оседают в подсознании и ранят застывшее сердце. Он думал, что привык ко многим вещам, но отчего-то его вид обезображенных трупов не приводил в такой ужас, как эти вопли. Накамото Юта похож на зверя. Или, может, он им и является? То, с каким животным удовольствием тот поглощает свою жертву, наслаждаясь ее агониями, заставляет тело содрогаться, что пытается сбросить с себя всю эту грязь, которой они касаются сейчас, чтобы все узнать детально. После такого любой бы сошел с ума. И теперь Чон Джехен понимает Тэна, который с таким упрямством и презрением отказывался участвовать в судебном заседании. Люди попросту не осознают, каково приходится жертвам после вызволения после стольких дней, лет мучений. Ким Доена целиком и полностью уничтожили, и он стал таким деформированным, чтобы выжить. Это нормально - пытаться остаться в живых любыми способами. Вольно или невольно, но его сознание избрало этот путь, последствия которого приходится разгребать до конца дней. Не убьют там, так на воле добьют. Понимающие людишки. Момент, когда появился Ли Тэен, взбудоражил всех, кто просматривал все эти записи и непосредственно принимал участие в расследовании. Тот великолепен - уверен, хладнокровен и настолько ненормален в своем спокойствии, что Джехен приходит к выводу, - Сончан был прав, когда описывал своего брата. Тэен улыбается, глядя на измученного возлюбленного. Хотя так ли его стоило называть? В огромных глазах человека, обрекшего Доена на такие страдания, не было ничего, кроме превосходства и отвращения. Он произносит:"Любил", но внутри эхом отзывается:"Не смог подчинить". Отчего-то, момент, когда Накамото пробивает ему череп молотком, заставляет Чона облегченно выдохнуть. Было в этом какое-то удовлетворение, и что-то ненормальное, и сам следователь не осознает этого, однако замечает наблюдательный Джемин, но лишь молча продолжает глядеть на экран. Он молчит о наклонностях своего начальника, пока тот приносит пользу обществу. Да и... если уж на то пошло, то они все здесь ненормальные. Просто направили свои наклонности в более правильное русло. Кто еще будет с таким маниакальным постоянством и интересом расследовать такие тяжелые дела и требовать правосудия? Ким Доен изменился: стал спокойнее, послушнее и расторопнее. Делал все, лишь бы получить одобрение от своего хозяина, лишь бы получить как можно меньше боли. Это помогало, но Накамото Юта был слишком непредсказуем, чтобы хоть немного расслабиться. Джехен подумал просто и неожиданно: Доен попросту устал бояться. Может, он и умереть вовсе хотел, и это практически удалось, но его "вовремя" нашли? Такая пустота была в его глазах, стоило Тэену сказать об отношениях Джонни. Чон неловко ежится, чувствуя невероятный стыд. И что он себе позволял, когда этот невинный человек так мучился в неволе? Резвился с его женихом. - Я бы осудил тебя, но знаю, что ты прекрасно справляешься с этим сам, - Джемин задумчиво закуривает наедине с Джехеном после восемнадцатичасового просмотра многочисленных записей. - Не понимаю, о чем ты. Помощник тихо усмехается, но все же отвечает: - Ты знаешь, что я имею в виду. Твое легкомыслие доведет тебя до могилы. И я говорю не о том, что какой-нибудь ревнивец прикончит тебя в подворотне, а о том, что муки совести сживут тебя с этого света. Не понимаю, зачем ты это делаешь. - Всегда хотел то, что есть у других, но никогда не было у меня. - Ты жадный. - Да, - Чон глядит темными глазами куда-то вдаль сквозь чистое стекло курилки, будто заставляя Джемина завороженно наблюдать за своим мужественным профилем. - Но именно это отвратительное качество спасло Ким Доена от неминуемой смерти. - Лучше мучиться и умереть или мучиться, быть освобожденным, но продолжать страдать? Сомнительный акт гуманизма. - Пока он жив, я знаю, что у него есть маленький, но шанс раскрыть свое сердце для любви. Любовь губит. Она погубила меня, Джонни Со, Накамото Юту, даже психопата Ли Тэена. Но я верю, что ее вторая сторона поможет ему исцелиться хотя бы на частичку, - мужчина вдавливает сигарету в пепельницу, обжигая пальцы, но упрямо продолжает ее тушить, словно заглушая собственную боль. - Я не гуманист. Мне редко жаль людей, более того, - я их ненавижу, но ради той их части, которая позволяет им делать иногда потрясающие поступки, я готов уничтожить этот мир. Лишь бы они имели шанс на нечто прекрасное. Джемина эти тихие и пространные слова заставляют восхищенно замереть с сигаретой в зубах.