Не такой, как все.

Время ощущается бесконечным. Оно замерло и лишь для Рики невыносимо долго идёт. Парень не знает сколько прошло и не понимает где он сейчас находится. Его беспощадно долбит паническая атака, не давая никак прийти в себя. Он, честно, пытался успокоиться, но никак не получалось. Совершенно. Крича в сгиб локтя, он кусает предплечье. Всё никак не получается нормально вздохнуть, потому что комок нервов между рёбер колит так, будто ножом выковыривают новую дырку. Болезненные воспоминания всё больше и больше давят на юношу. Ему хочется избавиться от них. Хотя бы сейчас. Потому что для него это уже невыносимо. Невыносимо настолько, что даже думать о погибшем друге больно. Больно так, как никогда раньше. Хочется спрятаться, убежать, исчезнуть, умереть.. От последней мысли зазвенело в ушах, оглушив и он ударил себя кулаком по виску. Два, три, четыре, всё быстрее набирая скорость, но последующий удар не был доведён до конца. Нежные и холодные руки взяли его за запястье, увели руку в сторону, и аккуратно обняли его. — Я рядом, Рики. Всё хорошо. Я теперь рядом. Я нашёл тебя, ты не один. — гладя по широкой спине, сказал Сону, пытаясь самому не расплакаться от увиденного. Нишимура сначала вздрогнул, потому что испугался и не понял кто перед ним, но потом осознал и обнял в ответ так крепко, что тому стало больно от этого, но старший терпел, ведь сейчас это не так важно. — Вот так, да, обними. — Сону… — плача протянул Ники, сильнее вжимаясь в альбиноса. — Что такое, солнышко? — Ким присаживается поудобнее, опустив своё колено между бёдер японца. — Прости меня.. — всхлипнул парень. — За что же мне тебя прощать? Всё хорошо, я рядом с тобой. — спокойно произносит он, восстанавливая собственное дыхание, чтобы не упасть в обморок, потому что чувствует, что скоро сляжет. Ким достаёт телефон и печатает сообщение Чонвону о том, что он нашёл Рики и где они находятся. — Ты чего? Ты же мне ничего не сделал, солнце. — Прости.. прости меня.. Сону, пожалуйста.. прости меня.. — твердит брюнет, опустив голову на хрупкое плечо. — …я.. я не сдержал обещание.. я полный дурак.. я.. — с дрожью в голосе плачет он. — Рики, послушай меня, — белокурый немного отстраняется и берёт парня за мокрые щёки, направляя его внимание на себя. — я не держу на тебя зла. Всё хорошо, правда. Ты не в чём не виноват. Сейчас давай мы будем успокаиваться, а потом сходим куда захочешь, может купим что-то, у меня есть приставка на чердаке, можем в неё поиграть, если ты хочешь. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. — ещё пару секунд Ким смотрит в полные слёз глаза и целует в нишимуров лоб. Целует так нежно и долго, как его мама, когда тот плакал от очередного кошмара или разодранной коленки. — Давай, делай глубокий вдох и выдох. — Я.. я не могу.. мне больно.. — Где больно? — обеспокоившись ещё больше, спрашивает блондин. — Под рёбрами.. и ещё сердце колит сильно.. Я умру, да? — Ты что? Нет, конечно! Просто у тебя, видимо, нервная невралгия и тебе из-за этого больно. Комок нервов, который у тебя под рёбрами, причиняет тебе боль при вдохе, когда ты хочешь глубоко вдохнуть, или при сильном смехе. Ведь так? — пояснил белокурый и ответом был кивок. — Ну вот. Так.. значит будем по другому.. Тогда вдохни и выдохни, насколько это возможно сейчас и после выдоха считай до десяти. Рики, я знаю, что это очень сложно и больно, но если не успокоиться, то будет ещё хуже.. Я в тебя верю, ты справишься. Давай, первый вдох всегда сложный. Рики смотрит в голубые глаза, которые сами слезятся. От слёз они стали ещё ярче и в них всё больше хотелось смотреть. Всё что сейчас говорит старший пролетает мимо ушей Нишимуры, потому что у него вновь заложило уши. Сладкий и нежный голосок альбиноса слышен через водную глубину и слова разобрать не выходит. Единственное что японец понял, это постараться посчитать до десяти, как бы больно не было. И он пытается. Вдыхая полной грудью воздух, резко колит в районе сердца, заставляя издать болезненное мычание, от чего слёзы наворачиваются сами, готовясь стечь вниз по молодым щекам. Ники хочет закончить это. Он не выносит уже этого. Ему очень больно. Парень скулит, без сил стукнув головой о холодную и твердую плитку. Хочется кричать так сильно, чтобы горло болело и голос пропал. Хочется выкричать всю эту боль, которая скопилась и хранилась во всём теле. Сону уже не может терпеть, он сейчас откинется прям здесь и это будет самая глупая смерть. В глазах плывёт, но он кладёт свою ладонь на затылок друга, чтобы тот больше не бился им. Знал бы Ким, сколько раз этот затылок соприкасался с плиткой, пока его не было… — Рики, Рики, Рики, Рики… потерпи немного, прошу, сейчас Чонвон прийдёт и воды принесёт. Я тебе успокоительное дам, хорошо? Пожалуйста, совсем немного нужно подождать.. — в ответ младший лишь заплакал сильнее. Резко перестало хватать воздуха и он стал глотать его, пытаясь не задохнуться. Сейчас кореец ещё больше испугался. Он ведь не знает, что нужно делать в таких ситуациях. Никогда в жизни блондин не сталкивался с паническими атаками и не видел, как они вообще происходят. Ему известно только, что нужно постараться посчитать до десяти, умыться, выпить воды и нормализовать дыхание, но на практике совсем иная ситуация. Там не было сказано, что у человека может быть нервная невралгия и что он не сможет вообще вздохнуть нормально, не было сказано, как вообще успокоить человека в истерике, который совершенно не понимает что происходит. Ничего нормального и того, что бы могло пригодиться вообще не было. Глупая и дурацкая статья, которая ничего не дала из себя. — Ну где же ты, Чонвон… — тихо произносит белокурый. Сердце бьется сильнее отдавая небольшой болью, тремор рук усилился, заставляя трястись и всё тело. Голова идёт кругом, в глазах темнеет, тело слабеет и сознание начинает понемногу отключаться. Глаза уже закрываются и его ведёт куда-то в сторону, но кореец находит в себе ещё немного сил, чтобы прийти в себя. Наконец-то в туалет вбегает испуганный и перепугавшийся Ян и бежит к источнику всхлипов. — Боже, как всё плохо.. — увидев состояние, в котором сейчас пребывает его лучший друг, шокированно говорит он. — Ты принёс портфель? — немного заторможенно спрашивает Сону. — Конечно. Вот.. — опустившись на корточки, младший протягивает тому его рюкзак. — Ты как..? — адресует вопрос японцу. — Ему очень плохо.. — копошась в светлом портфеле, отвечает голубоглазый. Достав бутылку воды и таблетку успокоительного, он протягивает их парню напротив. — Держи.. Трясущимися руками юноша с гетерохромией тянется к бутылке и попытался взять её, но она выпадает из слабой хватки японца и меньше половины разливается на пол, немного обливая Сону и Чона. Нишимура закрыл лицо руками. Ему стало очень стыдно перед друзьями. Он не хотел, чтобы они видели его в таком состоянии. Брюнет продолжил сильнее плакать. — Эй, солнце, всё хорошо. — до его рук дотрагивается светловолосый. — Ничего страшного. Вот, попробуй ещё раз. — Рики отводит руки от лица и видит добрую улыбку на бледном лице. Он снова тянется до бутылки и крепко берёт её, чтобы снова не уронить. Подносит ко рту и делает пару больших глотков, после чего запивает таблетку, которую ему дал Ким. — Ну вот, теперь тебе скоро станет легче. Куда ты уходил, чтобы успокоиться? — К.. крыш.. ша.. — не спеша отвечает он. — Да.. он часто сидел на крыше.. — дополняет Чонвон, вспоминая все его походы туда. — Хорошо, тогда пойдём на крышу.. Туда сложно забраться? — Нет, там лестница сразу на неё идёт. — Прекрасно. Рики, ты можешь встать? — Ники медленно кивает в ответ. — Долго идти отсюда? — Ну учитывая то, что Рики убежал с первого на второй этаж, подняться по лестнице на третий и на крышу будет побыстрей. — говорит Ян. — Тогда помоги, пожалуйста, встать ему.. и мне, желательно.. — последнее было сказано тихо, чтобы парни не услышали. — Р.. Рики, тебе нужно умыться, чтобы.. стало легче.. — уже еле как говорит он, откинувшись назад, чтобы младший помог встать другу. Сейчас главное не подать виду, что Ким может и не встать вовсе. Голова забита тем, как ему выжить до момента, когда японцу станет легче. Последние остатки сил, которые он в себе недавно нашёл, стремительно иссякали. С каждой секундой тело не слушалось и темнота приближалась. Ему очень плохо, это уже невозможно скрывать. Чонвон, как раз, заметил его состояние, которое молниеносно, всё сильней, ухудшается. — Тебе сильно плохо? — спрашивает брюнет, задержав взгляд на Сону и одновременно помогает подняться юноше с гетерохромией. — ..а? Что?.. н-нет, всё хорошо, пр.. правда.. — медленно отвечает тот, смотря сквозь одноклассника. Его глаза разъехались и взгляд потупленный. Чон тяжело вздохнул. — Хорошо.. — произносит он, с явным недовольством, хмуря брови. Можно было и не врать, вообще-то. Хотя с другой стороны, Ким же не специально так сказал. Просто он не хочет ещё больше расстраивать Нишимуру. Ему сейчас и так несладко, а тут ещё и он со своим состоянием.. — Рики, пошли умоемся. — младший угукнул и они не спеша направились к выходу. Тело покидают оставшиеся силы и альбинос начинает терять сознание. Веки тяжелеют, дыхание слабеет, кажется, что сейчас наступит его кончина. Ведь таких переживаний он ещё не испытывал. Ян отводит японца к раковинам, включает воду и наказывает ему умыться. Пока тот делал, что ему сказали, он вернулся к блондину, который слабеет с каждой секундой. За два шага младший преодолел большое расстояние и быстро присел рядом с ним. — Эй, Сону-хён, очнись, — несильно тряся старшего, говорит он. — Сону, эй, открой глаза.. — парень испугался, но тут же сообразил. Немного пошарив в портфеле светловолосого, Чонвон достаёт маленькую баночку с аммиаком и ватный диск, немного смачивает его и подносит к носу юноши напротив. Тот пару секунд не шевелится, а потом морщится и медленно открывает свои глаза. — Вот так, молодец. Сону, ты хорошо держишься, я удивлён, но прошу, немного ещё нужно побыть в сознании. Я вижу, как тебе плохо, но нужно сейчас помочь Рики.. Потом хоть неделю дома сиди, восстанавливайся, я всё улажу с этим. Давай, нужно встать.. — голубоглазый с пониманием кивает и пытается подняться, но, конечно, у него ничего не вышло. Тут же староста протягивает руку и помогает встать. — Прости меня, если что, но ты сам прекрасно всё понимаешь.. — Всё хорошо.. тебе спасибо.. — медленно произносит белокурый. Ребята вывели Рики на крышу школы. К удивлению для Кима, там были стулья. Конечно, он это не сразу понял, потому что перед глазами всё плыло, но смог разглядеть их. Они усаживают самого младшего и следом, чуть не падая мимо, плюхается голубоглазый. Ян остаётся стоять рядом и осматривает двоих друзей. Их обоих трясёт: Ники из-за истерики, а Сону из-за сильного переживания. — «Хён вообще молодец. Он так сильно переживал и волновался, даже испугаться, наверно, успел, но ещё не упал в обморок. Он так долго держался… Даже сейчас.. он старается не подавать виду, что ему может быть плохо.. Я восхищен, Сону-хён. Но… что же может быть, если он будет ещё продолжать так делать.. будет ли.. это его последним… ТАК! Нет, Чонвон, такого никогда не будет!» — темноволосый мотнул головой. — «Ох, Рики… как же тебе сложно его отпустить… Я даже не знаю, чем мне помочь…» — внезапно в голову пришла отличная идея. — Так, ребят, посидите здесь, ладно? Я скоро приду. — К.. к-куда ты?.. — заторможенно спрашивает Сону, ощущая, как кружится его голова. — Уладить одно дельце. Сидите здесь, сколько понадобится. Я быстро. — и он действительно быстро ушёл, оставив за собой кучу вопросов блондина. Ким лишь вздохнул. Он посмотрел на японца, который устремил свой взгляд в какую-то точку на бетонной крыше. Всё это время он молчал, не издав ни одного звука или слова. Всё что брюнет делал, это смотрел в пол. Наверно, ему стыдно… Хотя тут нечего стыдиться. Альбинос увидел руку, что лежала на бедре юноши, и решил положить свою, в знак поддержки. Он трясущейся ладонью тянется и дотрагивается до нишимуровской. Младший тут же ощутил холодную руку, что сейчас ещё холодней, чем обычно, и повернулся к парню с боку. Сейчас он нежно и добро улыбался. Эта улыбка… — Всё хорошо, Рики-я. Всё будет хорошо. — старший улыбается глазами и кладёт свою голову тому на плечо. — Мы все справимся.. а сейчас, можно я посплю..? — Конечно.. — шёпотом отвечает Ники, накрыв холодную ладонь своей, чтобы согреть. Ну а вообще, ему самому хотелось. В коридорах пусто и где-то в дали слышны голоса отвечающих у доски. Звонок уже давно прозвенел, но Яну всё равно. Он целенаправленно быстро идёт к директору, хотя во время урока этого делать нельзя, но, как уже было сказано, ему плевать. — Господин Лим, я прошу Вас, умоляю, исключите из школы Сухуна! — запыхавшись произносит Ян, влетая в кабинет. — Что случилось? — спокойно спрашивает взрослый. — Этот урод, довёл Рики до панической атаки и ещё довольный этим! Я же не один этого хочу, вся школа об этом мечтает. Пожалуйста, отчислите его. — облокотившись ладонями о директорский стол, чуть подался вперёд. Мужчина посмотрел на ученика и тяжело вздохнул. — Чонвон, я не могу его отчислить. — этим предложением он вызвал миллион вопросов на лице парня. — Его отец вкладывает денежные средства в школу, на которые мы покупаем более новый инвентарь и делаем ремонт. Только он это делает. Я не могу отказаться от этой помощи. — Вы что, серьезно? — Чонвон не может поверить своим ушам. Как так можно?! — Его отец барыга и преступник! Разве Вам это неизвестно?! Вы покупаете инвентарь на ворованные деньги! У нас же не бедная школа и без его отца мы даже лучше проживём. — разведя руки в стороны, громко проговорил он и вернул ладони на место. — Я понимаю твоё недовольство, но вынужден отказаться. — Вы издеваетесь?! — срывается на крик Ян, сжимая дорогой стол, от наступающей злости, оставляя еле заметные следы от коготков, которые выпустил. — Директор Лим, я был о Вас лучшем мнении. Вам плевать на здоровье и состояние учеников. Для Вас важна репутация и деньги. Я разочарован. Всего доброго. — юноша холодно посмотрел на директора своим кошачьим взглядом и вышел из кабинета даже не поклонившись.