Мы рядом, как стыд и слава Как 5 черных, 7 белых (октава) Можно назвать сплавом Я тону в тебе, я не умею плавать В тебе ошибки, но я не хочу вносить правок
Скриптонит — Темно
В этом хмельном, качающемся мире жадный рот раздвинул дрожащие губы, и прежде чем отдаться во власть закрутившего его вихря, Алексей понял, что тоже целует его. Силуэты их тел очерчены светом восходящего осеннего, а потому такого тусклого, солнца в блекло-переливающейся всеми тонами голубого комнате, наполовину задёрнутые шторы давали понять, что их любовь в безопасности от внешнего мира, слабый свет медленно крался, озаряя лицо младшего со стороны окна. Его кожа казалась мраморной, и лишь красные губы выдавали жизнь в скульптурно сложенном теле студента. Майка-алкоголичка обвисла на стройных рельефных плечах, открывая вид на тонкую шею и ключицы, гармонично переходящие в накаченную грудь. На неё тут же ложатся крупные ладони, сжимая. Горячие губы сливаются, срывая томный несдержанный вздох с некогда неопытных чужих. Шумное дыхание заглушается мокрыми напористыми поцелуями мужчины в шею. Сначала это был страстный и желанный поцелуй, который показывал насколько возбуждены оба, но потом он перерос в нежный, обнажающий друг другу свои эмоции. Большие ладони остервенело сжимали две половинки ягодиц, заставляя юношу приподняться на носочки, а губы не могли найти покой. Длинный язык проникал всё глубже в рот, словно тело космонавта, оторвавшееся от станции и теперь парящее в открытом космосе без шанса на возвращение. Нурлан склонился над любимым, принимая его смазанные попытки поцеловать так, словно скоро заберут навсегда, и они больше никогда не увидятся с Алексеем. Щербаков обеими руками держал голову брюнета, ныряя изредка в аспидно-чёрные пряди мужчины, собирая все мириады звёзд, что таятся в этой неизведанной бездне. Он чувствует, как по запястьям сыплется звёздная пыль, щекотно пробираясь под кожу. Блондин старается вытянуться во весь рост, касаясь его губ вкуса сахарного тростника, но ему не давали сделать это в полной мере крепкие руки Нурлана, продолжая вести их молчаливый сонет в своём ключе. — Осталось ли ещё что-то, чего мы не знаем друг о друге? Длинные худощавые пальцы пропускают золотистые локоны между собой, позволяя струиться и цепляться за шрамы на тыльной стороне ладони, подобно водопаду о скалы. — Секреты или, может быть, нераскрытые тайны? — Нурлан запрокинул голову, восторженно хватая ртом воздух. — Мы одна большая тайна, только поэтому мы вместе, — хитрит Щербаков, целуя профессора в кадык. Он спускается к яремной ямке, охая от каждого прикосновения, которое разрешает совершить мужчина с его телом. — Не шути. Ответь мне, — Нурлан тяжело выдыхает, стараясь казаться серьёзным. Каждая клеточка их тел жила в этом поцелуе, который завладел всем их существом, подчиняясь негласным правилам анонимности. — Ты уже давно не дарил мне свои майки. Лёша в очередной раз игнорирует вопрос. Его руки скользят по крепкой груди, задевая соски через рубашку и отмечая, что те недостаточно твёрдые, чтобы быть довольным, поэтому Лёша нагло припадает ртом к ткани, смачивает, оставляя характерные следы на рубашке, набирает больше воздуха в легкие через нос и обильно выдыхает ртом, устраивая под тканью теплицу из своих губ. Чувствительные соски под натиском тепла начинают реагировать, ещё сильнее твердея. Берёт в свои руки парня и возвращает его лицо на уровень своей шеи. Алексей принимается увлечённо работать языком, стараясь не оставить в порыве страсти следов. — Прошу, будь серьёзен. Есть что-то, чего я о тебе не знаю, но должен? Нурлан ласково прерывает, беря в ладони его лицо и нежно поглаживая щёки. Одно из запястий оказывается в плену руки Щербакова, который использовал это, чтобы домашним котом тереться об его кожу, ласково глядя в его глаза. Лёша знал, что массивные звёзды живут не очень долго. Они быстро взрываются и превращаются в нейтронные звёзды и чёрные дыры, последние две из которых сейчас смотрели на небесно-голубые две Земли из глубины тёмного и загадочного космоса. — Те, что есть, уже не пахнут тобой, — Лёша вдыхает терпкий одеколон, трезвея на доли секунды, и ловит себя на мысли, насколько он счастлив. — Хорошо, подарю тебе следующую. — На конференции? — Нет, котёнок, гораздо раньше. — Только позови, и я прилечу куда скажешь, — Щербаков расстегнул верхнюю пуговицу его рубашки, прижимаясь моментально к светлой коже. Нурлан стал опускаться сначала до роста студента, а затем и вовсе встал на колени перед ним. Щербаков обнял его за плечи, прижимая к себе. Губы брюнета стали целовать красивое подкачанное тело через ткань его белой майки, касаясь бёдер и ягодиц. — Прости, что не можем быть вместе постоянно. Нурлан стоял, упираясь тканью брюк в ворс, перед блондином, сомкнув руки вокруг его ног и удручённо заглядывая в голубые глаза. — Мы же уже это обсуждали, — Лёша понимающе улыбнулся и провёл рукой ото лба до затылка, собирая уложенные пряди. — Главное, что ты есть, остальное — не важно. Я буду ждать. Всегда. Нурлан принялся целовать его ладони, сжимая в собственных, и жадно вдыхая их аромат. Лёша пах подаренным им на прошлой неделе одеколоном, во флаконе которого были смешаны все самые яркие нотки утренней свежести. На руках он чувствовал, как плодоносил цитрус, а на тонкой шее раскрывалась алая гвоздика, усыпая листьями нежную и слегка загорелую кожу. — Тебе пора. Ты опоздаешь на самолёт, — шепчет блондин, продолжая прижимать к себе мужчину. Нурлан поднялся и снова стал выше на двадцать с лишним сантиметров. — Ты не ответил на вопрос, — напомнил Сабуров, направляясь к двери номера. Он продолжал держать в левой руке руку Алексея. Через доли секунды её начали сжимать, потягивая слегка на себя. — Кто бы говорил, — усмехнулся Лёша, сокращая между ними расстояние. — Ты — галактика, полная не открытых звёзд, — он снова прижимается, коротко целуя губы мужчины. — И я ни за что не успокоюсь, пока все до последней не изучу. — Тогда удачи, — брюнет улыбается, передавая своё настроение Алексею. — Спасибо, — подхватывает Нурлана, цепляясь за него темно-синюю рубашку на груди. Он старался хоть на миг задержать, чтобы Нурлан не уходил, но оттягивать момент прощания уже не было возможным. — Скоро увидимся, любимый, — мужчина восточной внешности сжал в правой руке дверную ручку, обернувшись поглядеть на любимый и немного кривоватый носик. — Очень надеюсь, — Щербаков поджал губы, не желая прощаться с ним. — Пока, родной мой. Профессор ещё раз окинул взглядом Лёшу, словно в сотый раз убеждаясь в его неземной красоте и реальности очаровательной милой улыбки, и вышел из комнаты. Он огляделся, чтобы убедиться в отсутствии посторонних в коридоре, а затем, зачёсывая пальцами густые пряди за уши, преодолел расстояние в четыре номера на противоположной стороне коридора. Очутившись в своём номере, он забрал свой чемодан и снял пальто, аккуратно висевшее на открытой двери ванной комнаты. Выходя из своего номера, Нурлана узнал персонал отеля в лице горничной. — Доброе утро, профессор, — начала она, не задерживаясь ни на минуту. — Доброе, — ответил мужчина, поворачиваясь в сторону номера Алексея. Прокатив немного за собой чемодан, он остановился возле двери, колеблясь в сомнениях. Он хотел ещё раз попрощаться, но здравый смысл пересилил и увёл его от искушения. Алексей отодвинул светлую штору, заприметив знакомую фигуру, перемещающуюся от здания отеля к чёрной машине, на крыше которой красовалась шашечка с характерными четырьмя буквами. Погрузив чемодан внутрь салона, Нурлан обернулся, устремляя глаза в знакомом направлении. Он чувствовал, что на него смотрит Лёша. Сложив руки в замок, он целую секунду улыбался ему и одновременно гадал, желая сделать что-то романтичное. Глаза смущённо бегали по лицу белокурого студента, но когда время для принятия решения затянулось, Нурлан прижал правую ладонь к губам, а затем, развернув, подул на её поверхность. Щербаков заулыбался, и внутри брюнета заиграли солнечные зайчики. Несмотря на тепло, закравшееся маленьким воздушным шаром в душе, блондину было невероятно тяжело прощаться каждый раз с любимым мужчиной, потому что он никогда не знал, когда они встретятся в следующий раз. Воздушный поцелуй оказался пойман через несколько секунд, и Сабуров, убедившись в безопасности доставки, легко махнул той же ладонью и на своём лице нарисовал милую улыбку. Нурлан, в отличие от своего студента, всегда делал вид, что ничего особенного не происходит, и со спокойной душой снова пропадал на неопределённый срок. Когда никто не видел, он мог дать себе волю и долго сидеть, поджав к груди колени, и думать о своей холодной натуре, стараясь хоть что-то изменить в себе ради Лёши, чтобы тот не думал, что любит бесчувственный камень. Единственный, кто знал его лучше, чем он сам, был Щербаков, своей ребяческой простотой раскрывая все его секреты и тайны, обнажая и не давая закрасться ни единому сомнению на свой счёт. И в этот раз, Нурлан не мог перестать думать о той ошибке, что совершал вопреки желаниям. Он всегда заботился в своём любимом мальчике, позаботится и сейчас. Лёша так и остался у окна, размахивая в след уезжающему такси рукой. В его глазах была неумолимая серая тоска, тянувшаяся следом за бампером такси невидимым полотном. Промокнув уголки глаз краем майки, Лёша направился в комнату. По пути он подобрал свои джинсы со спинки стула, куда их закинул вчера вечером Нурлан. Возле своей кровати, на тумбочке Щербаков заметил тёмный квадратный футляр, отделанный бархатом. Он был чуть крупнее тех коробочек, в которых парни прячут обручальные кольца. Погладив коробочку за все грани, он, наконец, открыл её. Внутри была большая белая брошь в форме десятиугольной звезды с лучами различной длины. Улыбнувшись мысли о первых подарках в честь отъезда Нурлана, блондин взял её в руку, пробуя на ощупь большим пальцем поверхность украшения. Неожиданно раздался звонок на его телефоне. Щербаков наскоро положил вещицу на место и, не задумываясь, взял трубку, радуясь голосу на другом конце. — Одну звезду ты уже открыл, — пояснил Сабуров, от чего Лёша начал смеяться, ложась на кровать. — Как ты узнал, что я заговорю про звёзды? — восторженно спросил Щербаков, крутя в пальцах подарок. — Проницательность, котёнок, — Лёша слышал, что он улыбался. Щербаков чувствовал, как его любовь растёт вместе с расстоянием между ними. Он давно уже осознал, что человек на другом конце провода — единственный, кто за всю его сознательную жизни мог угадать следующий шаг, понять Лёшу и поддержать так, как никто не мог, и он не собирался отдавать его никому. — Тебе придётся терпеть меня ещё очень, очень, очень долго, — перечислял Лёша, разглядывая расписанный масляными красками потолок. — Вечность тебя устроит? Лёша задумчиво замычал. — Не уверен, но детали мы ещё обсудим. — Не переутомляйся, любимый. У тебя совсем скоро важный экзамен. Люблю тебя, — заботливо пролепетал Сабуров. — И я тебя люблю, — согласился блондин. — Без тебя уже тоскливо. — Скоро увидимся, — заверил Нурлан.***
Щербаков бежал сломя голову. Он проспал, но искренне надеялся, что преподаватели продолжают принимать экзамен у таких же безответственных, как он. Залетев на нужный этаж, Алексей увидел небольшую компанию студентов, переминающихся с ноги на ногу и не очень увлечённо что-то обсуждающих. Дверь открылась и из неё вышел их друг, устало разглядывая коридор. — Какая тема тебе досталась? — донеслось до Алексея. — Формирование галактик. — Ну и как? Сдал? — продолжала девушка. — Да, сдал. Особо не валили. Щербаков постарался быстрей достать сотовый, набирая сообщение Нурлану. Алексей 11:15: «Формирование галактик уже ответили. Обидно! Лучше всего это знаю!» Алексей продолжал слушать других студентов, когда телефон снова весело зазвенел, автоматически открывая новое сообщение.Нурлан 11:16: «Не паникуй. Ты знаешь все билеты!»
Лёша принялся набирать ответ, из-за волнения промахиваясь по клавишам. Алексей 11:17: «Голова пустая. Ничего не помню. Ты бы что у меня спросил?» Ответ не заставил себя долго ждать.Нурлан 11:17: «Бозон Хиггса или численное интегрирование орбит».
— Если бы! — набрал блондин, но отправить не успел. — Алексей Щербаков! — лаборант обратился к толпе студентов. Он кинул взгляд на предположительную фигуру мужчины, и Лёша чаще зашагал в его сторону. Они оба вошли в аудиторию, идеально обустроенную и скорей напоминающую какой-то музей. Высокие тяжёлые двери и стены отделаны мрамором и позолоченными рамками огромных портретов. Опустившись на стул перед преподавателем, Щербаков сглотнул. — Здравствуйте, профессор, — начал он, смущаясь. — Ну, что, Вы уже закончили отправлять в эфир цифровые огрызки слов? Мужчина лет шестидесяти оценил мимолетным взглядом чёрный строгий пиджак, деловито подчёркнутый того же цвета галстуком и идеально выглаженной белой рубашкой. — Простите, профессор, я нервничаю. — Ясно, ясно. Приступим, — на какое-то время он задумался, выбирая в виртуальной рулетке своей мудрой головы вопрос. — Расскажите нам о природе частицы Бога. Щербаков удивленно распахнул губы, но постарался поскорей взять себя в руки. — Под этим названием известен также Бозон Хиггса, постулированный в шестьдесят четвёртом году…***
— Ага, но я не верю, что это было просто совпадением. — Это пример коллективной синхроничности, — Лёша с довольной улыбкой вытер щёку. — Что это у тебя на лице? — Где? Его правая щека оказалась выкрашена в ярко голубой цвет. Лёша внимательно вгляделся в тёмные участки на экране, используя их в качестве зеркала. — Ты продолжаешь рисовать картины? — Стены в комнате перекрашиваю, — парень не мог перестать улыбаться, оголяя дёсна. — Не знаю, синхроничность ли это, но я рад, что всё успешно про-ш-л-о, — на последних словах ноутбук стал работать хуже. — Что? Что ты сказал? — Лёша несколько раз постучал по ноутбуку, стараясь наладить качество картинки. — Когда следующий экзамен? — терпеливо повторил казах. — Боже, двадцать первого декабря. Экзамен по эволюции галактик. Нурлан обречённо протянул «у», потирая ладонью лицо. — Тяжелая тема. Советую отложить свои тренировки и взяться за учёбу, мальчик мой. Алексей недовольно выдохнул, прожигая электронное изображение мужчины по ту сторону экрана. — Слишком назидательно? — Я, может быть, тебя прощу, если скажешь, о чём твой доклад на конференции, — на лице блондина проскользнула едва уловимая ухмылка. — А, — удивился Нурлан, поняв, к чему вёл студент. — «Теория струн. Художественный вымысел или теория всего». Нурлан показал каждой рукой рокерскую распальцовку, показывая парню, насколько он крутой, но вместо этого, Лёша лишь довольно прикрыл глаза, растягивая губы в улыбке. — Чудесно. Космическая гармония, параллельные вселенные, — мечтательно протянул Щербаков, подпирая кулаком щёку. — Именно, а также искажение пространства времени, из-за которых у нас есть десяток двойников по всей мультивселенной. — То есть, нас одиннадцать?! — Одиннадцать Нурланов и одиннадцать Алексеев, — брюнет ближе придвинулся к экрану, заглядывая парню в глаза. — И даже если все твои клоны заняты, их общего свободного времени хватило бы, чтобы мы всегда были вместе? — Наверное, — Сабуров улыбнулся, стараясь развеять грустную атмосферу. — Но, к сожалению, милый, я не смогу присутствовать в этот раз, — лицо Лёши в момент потеряло привычную для его лица улыбку. — Нужно прочитать лекцию в Санкт-Петербурге. Алексей тут же начал возмущённо перебивать его своим галдежом. — Ну вот! Нурлан, — блондин понуро прижал ладони к закрытым в тревоге глазам. — Когда же мы увидимся? Уже два месяца прошло! — Щербаков недовольно показал пальцами число. — Скоро, любимый. Я обещаю. Скоро. — В Мастрюки? — Да, давно мы там не отдыхали. — Мне нужно тебе сказать кое-что ужасное, — начал Алексей, расстроенно вглядываясь в картинку на экране. У Нурлана резко зазвонил домашний телефон. — Секунду, — попросил Сабуров, поднимая трубку. Щербаков махнул, давая понять, что подождёт его. — Да, я через, — он посмотрел на наручные часы, — пять минут спущусь. В комнате у мужчины радостно зазвенел детский голос. — Нурик! Нурик! Алексей тут же схватил рядом лежащую книжку, создавая видимость будто он что-то ищет. Мальчик лет тринадцати бросился к нему и оказался заключён в крепкие объятия. — Что случилось? — Нурлан посмотрел на ребёнка, стараясь выяснить, что послужило причиной столь бурной реакции мальчика. — Я иду делать домашнюю работу до вечера к Паше домой. Ты не против? Нурлан немного опешил, ведь слышал впервые о новом друге брата. Он продолжал улыбаться профессору, клянча разрешение. Внутри себя Алексей давно превратился в пепел от столь милой картины. Нурлану бескомпромиссно шла роль отца. Карие глаза младшего брата перебежали на экран чёрного ноутбука профессора, замечая Алексея с криво надетыми очками за учебником. Нурлан начал улыбаться неуклюжему образу Щербакова, зная, что тот никогда не жаловался на плохое зрение. — Хорошо, — ответил Нурлан, пытаясь отвлечь брата от своего студента. — Привет, Лёш, — ребёнок приветливо помахал, и профессор опешил. — Я много слышал про тебя от Нурлана. Когда-нибудь я тоже стану великим астрофизиком, как ты. Лёше очень льстило, что его считают великим и умным, ведь с детства он не отличался выдающейся внешностью. Он любезно кивнул ребёнку, от чего тот немного смутился и поспешил удалиться. — Пока, — выпалил мальчик, получив одобрение. — Тагир, — Нурлан поспешил остановить младшего брата, — только не переусердствуй с образом хорошего мальчика. — Хорошо, Нурик! Дверь в комнату профессора закрылась. — Весь в меня пошёл. Уже другом обзавёлся, — хихикал казах. — Значит, что-то сказать нужно? — бархатный голос продолжал ласкать горящие уши. — Да, дело в том, что я потерял ключи от дома в Мастрюки, — на Нурлана вновь подняли растерянные глаза. — Не бери в голову. Кто-нибудь из твоих двойников обязательно их найдёт, — шутил Сабуров. В дверь позвонили. — Секундочку. Я сейчас, — облегченно выдохнул Лёша, подрываясь с места. — Иди-иди, — ослепительная улыбка украсила прекрасное восточное лицо профессора, — я подожду. Щербаков за секунду пересёк расстояние от стола до входной двери. Открыв её, блондин увидел почтальона, судорожно держащего красивый желтый конверт. — Алексей Щербаков? — спросил он. — Да, это я, — парень закивал головой. Нурлан проверил часы и усмехнулся, продолжая разглядывать спину парня. — Распишитесь, — ему протянули ручку и почтовый бланк. Черкнув свою фамилию на специально отведённой графе, он забрал пакет. — Спасибо, — Лёша деликатно попрощался, закрывая дверь на замок. — Хм, — идёт, словно пишет, очерчивая каждый шаг красивым движением руки, — анонимная посылка. Кто же её послал! — Уж точно не я. Хотя признаюсь, с тех пор, как мы познакомились, я частенько выступал в роли анонима, — Нурлан снова улыбнулся, ожидая реакции любимого. Лёша с любопытством оторвал край, вынимая открытку с красивым живописным видом на озеро Мастрюки. Повернув обратной стороной, он прочитал красиво выведенные слова, автор которых совершенно не соблюдал строк.«Мы слышали, что ты потерял ключи. Не без труда, но достали новые. Мы тебя любим, постарайся больше их не терять. Твои преданные двойники. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей. Алексей».
На лице Щербакова появилась широкая улыбка и звонкий смех заполнил собой сразу две комнаты. Нурлан сразу же перенял счастье с чужих губ. — Ты — настоящий волшебник. Как ты это сделал? — Лёша не переставал крутить в руках пакет, комично восторгаясь связке ключей. — Просто ты уже говорил, что потерял ключи. Похоже на типичную криптоамнезию. Крайне редкую форму, между прочим, в таком-то возрасте. — Допустим, — всё с тем же энтузиазмом спросил блондин, не замечая, как согласился на свой диагноз, — но как ты сделал так, чтобы он пришёл именно в момент, когда мы говорили об этом? — на брюнета глазела пара голубых, как Нептун, планет. — Коллективная синхроничность, гравитационный парадокс или просто давай спишем на везение. Над ними нависла тишина, которую сейчас Нурлан по привычке заполнил бы своим поцелуем. Он всегда так делал, когда собирался попрощаться. — Тебе уже пора? — разочарованно поинтересовался блондин, снова пачкая лицо краской. — Да, но побудь ещё минутку. Дай налюбуюсь тобой, — он придвинулся ещё ближе к экрану. Лёша молча смотрел в ответ. Ему чертовски не хватало любимого Нурлана, который вместо горячих и крепких объятий, дарил ему лишь пронзающий расстояние взгляд с экрана лехиного старенького ноутбука. — Ты так прекрасен… Лёша прижал испачканную правую ладонь к своим губам, целуя кожу, и прислонил к экрану в области губ Нурлана. — Я люблю тебя, Нурлан, — признался Щербаков. — И я люблю тебя, мой Лёшенька, — ответил Сабуров, опуская взгляд на клавиатуру в поисках нужной кнопки. Ещё раз смерив его взглядом, он нажал куда-то и пропал с экрана. Щербаков так и остался сидеть, пробегаясь по списку всех их видеозвонков и отмечая, как ласково он записал того в своём списке.«Волшебник»