***
Приехать в Малагу и не посетить Алькасабу – главную достопримечательность города, это значит приехать зря. Внушительные фортификационные сооружения с первого взгляда вызывали уважение и восхищение к мавританским мастерам сумевшим создать столь обширную крепость, включающую в себя красивые дворцы, высокие стены и неизменные для той эпохи зеленые сады с фонтанами. Многие башни и постройки пребывали в руинах и представляли собой печальное зрелище. Для туристов отводили только сохранившиеся участки крепости, но и то что оставалось в целости выглядело впечатляюще. Так приятно бродить в тени апельсиновых деревьев, вдыхать аромат жасмина и рассматривать уцелевшие мозаики на стенах развалин, а также пытаться понять – что значат полустертые арабские надписи на колоннах. Мимо прошла испанская семья – мать, отец и двое сыновей школьного возраста. Отец семейства активно жестикулируя и указывая рукой на руины что-то увлеченно рассказывал. Из речи испанца Дебора поняла немногое. В прошлой жизни она пыталась учить испанский по видеоурокам и считала, что простые слова ей точно будут понятны. Но практически все встречные ей испанцы говорили так быстро, что девушка просто не успевала их понять. Зато слова приветствия выучить и сейчас говорить не составило никакого труда. Тем более жителям Малаги очень нравилось, когда туристы обращались к ним на их языке, пусть даже и в таких мелочах. — Тебя скоро начнут принимать за местную, - посмеивалась миссис Уоллис каждый раз, когда ее приемная дочь приветствовала персонал гостиницы или благодарила продавцов в сувенирных лавках. Девушке самой нравилось говорить, хотя бы и простые слова, но на языке местных жителей. К тому же сами испанцы приходили в восторг, когда иностранные туристы обращались к ним на родном языке. Владелец кондитерского магазина, расположенного по соседству с гостиницей, угостил Дебору и ее попутчиков пирожными из воздушного крема, а невысокий тучный мужчина в огромной кепке на круглой голове, торговец цветами на набережной, после слов благодарности утер с глаз несуществующую слезу и вручил миссис Уоллис и ее дочери корзинку с синим виноградом на двоих. А в винной лавке продавец в ответ на два слова целую речь толкнул – минуты на три. После чего преподнес бутылку местного вина. Правда дешевого. Туристы мало что поняли из такой проникновенной и задорной речи, но им на выручку пришла женщина из коренных жителей Малаги, которая заскочила в лавку. — Синьор Каракас говорит, что молодая сеньорита похожа на испанку. Он уверен, что в ее роду несомненно есть уроженцы нашей страны, - мило улыбаясь, перевела она. Было так необычно гулять по старым каменным дорожкам, прикасаться к пыльным стенам из плоского кирпича, прятаться от жаркого солнца в полутемных проходах и представлять себе, как столетия назад тут также бродили люди. От них уже не осталось ничего, кроме памяти, но древняя крепость стоит до сих пор. Алькасаба находилась на высоком месте и с крепостных стен можно было разглядывать панораму Малаги. Вид открывался изумительный - и сам город утопающий в зелени и порт со сверкающей полоской моря и далекие горы, скрытые туманной дымкой. Когда полуденное солнце начало беспощадно припекать, а воздух стал ощущаться горячим и раскаленным, туристы поспешили вернуться в отель.***
В номере девушку ждала белоснежная сова Поттера. Птица сбросила конверт на журнальный столик и тут же вылетела в раскрытое окно. Крылатая почтальонша не желала задерживаться в обществе школьницы дольше, чем следовало по рабочим обязанностям. В письме находился ответ от мадам Помфри. Целительница подробно ответила на запрос, который Адамс отправила в школу вместе с совой Поттера. — Отлично! – весело подумала Дебора. В письме, доставленным совой Гарри Поттера медсестра Хогвартса подробно рассказала, как помочь Меган-бывшей соседке по приюту. Сейчас несчастная девушка передвигается в инвалидном кресле. Но теперь есть возможность поставить ее на ноги. Оставалось только одно. Купить в магической аптеке Костерост и угостить им Меган. Поскольку на испанский вояж семья отвела всего четыре дня, то следовало использовать их на полную катушку. Из-за чего английские туристы старались провести как можно больше времени гуляя по городу и осматривая его достопримечательности. Здания Малаги выглядели как пестрое одеяло. Один и тот же дом мог похвастаться смешением разных архитектурных стилей и красоваться расцветкой в несколько тонов. Британским туристам, привыкшим к сооружениям своей страны, подобная чехарда сначала казалась чересчур необычной и вызывающей. — Это просто хаос! – так охарактеризовала город миссис Уоллис после первой прогулки. Пожилая леди недалеко ушла от истины. Малага удивляла тем, что в ней старинные здания соседствовали с бетонными коробками, тут же можно было наткнуться на римские развалины или внезапно увидеть постройки времен мавританского владычества. Такое многообразие вызывало ступор. Но ненадолго. Уже на следующий день туристы перестали обращать внимание на разнообразие городского градостроительства. Казалось солнце, море, пальмы и особый воздух сглаживали все возникающие противоречия. И магазины, и торговые лавки. На любой вкус и кошелек. Что, впрочем, неудивительно для курортного города. На главной улице старого города можно было встретить людей, одетых как мавры времен Реконкисты. Те подзывали туристов и предлагали сфотографироваться вместе с ними. Судя по всему, бизнес у «актеров» шел неплохо. И посетители охотно вставали перед объективами фотокамер, причем и фотографы возникали словно из ниоткуда. Публика крутилась самая разная и Галия по опыту путешествий прошлой жизни помнила – в такой массовке надо быть осторожной и следить за своими карманами. А то оглянуться не успеешь, как твой телефон или часы отрастят ноги и исчезнут, оставив лишь воспоминания. Мистер Клейтон не поленился и подойдя к одному из «мавров» попросил разрешения взглянуть на его клинок. Сабля на боку у артиста выглядела устрашающе и внушительно. Вот только англичанин повертел клинок перед глазами и еле заметно усмехнувшись, вернул его владельцу. Тот вновь повесил оружие себе на пояс и отошел подальше. — Бутафория! – промолвил мистер Клейтон, когда туристы удалились от бойких и горластых «мавров». – Но их сабли похожи на настоящие. — Я бы удивилась, если бы им выдали настоящие клинки, - резюмировала мать Деборы, - местный люд с горячим характером и реальными саблями могут наделать немало бед. В этом пожилая англичанка была крепко уверена. Тем более жители Малаги оказались шумными и крикливыми. Глядя на их бойкие речи и активные жестикуляции сама Адамс не раз пыталась понять – испанцы просто беседуют или бранятся. Хотя испанцы, в отличии от флегматичных англичан, и вели себя более открыто и шумно, сил обижаться на них не хватало. Малагцы с которыми общались туристы вели себя искренне и непритворно. Адамс и ее мать уже на второй день пребывания знали, что хозяину отеля больше сорока лет и у него двое красавиц дочерей. Старшая вышла замуж и сейчас молодожены отдыхают в Норвегии. (Очень интересный выбор для медового месяца - так сказала миссис Уоллис). Младшая же учит английский и готовится осенью поступать в университет Барселоны. Шеф-повар ресторана, худой и улыбчивый старичок с классической бородкой-клинышком, который кормил гостей курорта вкусными обедами и ужинами оказался азартным игроком в покер и однажды чуть не разорил Лас-Вегас. Правда пухленькая и веселая горничная уверяла, что все было совсем наоборот. Продавщица из сувенирного магазина – высокая и стройная брюнетка с роскошной прической и томными глазами заглядывалась на туриста из Канады и не раз высказывалась о том, чтобы посетить Новый Свет. Усатый и лысый великан-владелец мясной лавки, обладавший внешностью матерого разбойника – на самом деле был добряк и мухи никогда не обидел. Его часто пилит жена, которая меньше его самого в два раза. — Если мы пробудем тут больше недели, то нас начнут звать на свадьбы и крестины, - как-то пошутил мистер Клейтон. Несмотря ни на что город выглядел уютным, веселым и неунывающим и в Малагу было невозможно не влюбиться. И школьница желала узнать город как можно больше. — Может заглянем в мэрию? – предложила девушка. Ее попутчики согласились практически сразу. Тем более в путеводителе, который выдали им в отеле, особняк мэрии гордо именовался самым красивым зданием в городе. Как оказалось, рекламный буклет, если и приукрашивал, то ненамного. Особняк просто напрашивался на эпитет «великолепный». Это преступление – прийти к городской ратуше и не запечатлеть ее на пленку, чтобы потом вспоминать о своем прошлом вояже. Девушка нацелила объектив на крышу здания, где мраморные фигуры рыбаков, моряков и торговцев уныло подпирали спинами угловые башенки. Затем в кадр попали высокие колонны фасада, причем Адамс постаралась встать так, чтобы на снимке очутились и стройные стволы пальм, которые органично вписывались в окружающий пейзаж. Правда для того, чтобы поймать хороший ракурс приходилось стоять на солнце, которое с каждой минутой палило все сильнее. Поэтому Дебора поспешила войти внутрь здания. Сразу за входом оказалась роскошная парадная лестница с громадными витражами. Сквозь окна с рисунками на средневековые темы просачивался солнечный свет из внутреннего дворика из-за чего цветные лучики крались по стенам и весело дрожали на полу. Скучающий охранник никак не прореагировал на неожиданную посетительницу. Даже когда Адамс вытащила фотоаппарат и принялась снимать, тот не стал дергаться и выпроваживать девушку прочь. — У нас бы меня давно бы прогнали, - подумала Дебора. Скорее всего секьюрити в виде мужчины среднего возраста просто не желал далеко отходить от потолочных вентиляторов, которые лениво гоняли воздух над его головой. Закончив со съемкой в вестибюле, юная волшебница решила подняться на верхний ярус. На втором этаже слышались голоса, стучали пишущие машинки, то галерее то и дело пробегали чиновники. Девушка ожидала, что ее вот-вот окликнут, начнут спрашивать кто она такая и потребуют пропуск. Но слуги народа к персоне Деборы остались равнодушными. Испанцы изредка бросали на нее заинтересованные взоры, но никто не лез с расспросами. Спутники девушки наверх идти не захотели, они немного побродили по нижнему этажу, попытались пообщаться с охранником, но из этого ничего путного не вышло.***
От изнуряющей жары и обжигающего солнца неплохо спасала и тень от многочисленных деревьев, раскидистых пальм и роскошные фонтаны на площадях. Хотя местные жители с наступлением сиесты старались не вылезать на открытый воздух без особой причины. А вот Дебора и ее мать с большим удовольствием дефилировали по городским аллеям, фотографировались у красивых фонтанов с расписными плитками, с интересом рассматривали маленьких попугаев, которые весело щебетали в кроне деревьев. Но ближе к вечеру город оживал, улицы заполнялись людьми, в ресторанах и кафе, которых тут было множество, яблоку некуда было упасть. Даже снаружи все столики заняты туристами и горожанами. Казалось, вся Малага вылезает на открытый воздух, чтобы пропустить пару бокалов местного вина и пообщаться друг с другом. Из окон домов звучала бодрая музыка, пешеходные проспекты оглашались сольными выступлениями местных певцов. А над городом плыли такие вкусные и неповторимые запахи, что от них просыпался зверский аппетит. В этом городе можно было найти и увидеть немало занимательного и необыкновенного, но по мнению Деборы, фонари в Малаге казались настоящими произведениями искусства, редко можно увидеть похожие друг на друга. На каждой улице красовались уникальные и неповторимые экземпляры. Они даже светили каждый по-разному. И это придавало курортному городу особый волнующий колорит. Прогулки по вечерней Малаге Деборе нравились гораздо больше, чем утренние походы. К тому же город вечером преображался и становился таким волшебным, смутно знакомым и немного родным. Как будто она вернулась домой после долгого отсутствия. И тут многое изменилось.***
Когда солнце ушло за горизонт, под небом стали вспыхивать россыпи уличных фонарей, а вытянутые облака окрасились в лиловые оттенки, в номер влетел бурый ястреб и бросив на столик скрученный в трубку пергамент, чинно уселся на оконную створку. Миссис Уоллис ушла вниз, там в ресторане пожилая леди коротала время наедине со своим другом Клейтоном. Поэтому сейчас девушка находилась в комнате одна и была избавлена от лишних расспросов – кто и зачем прислал ей летучего почтальона. Заинтригованная Дебора не сразу взяла в руки доставленное поручение, потому что сначала гадала, кто мог бы ей написать. Тем более такого пернатого хищника среди почтальонов, ей видеть еще не доводилось. Плюс Адамс побаивалась сразу хватать послание неизвестно от кого, ведь не знаешь кто и с какой целью решил прислать ей конверт. Здоровая паранойя еще никому не сокращала жизнь, в отличие от ее отсутствия. Однако меры предосторожности оказались излишними. «Приветствую, Дебора Адамс! Я уже давно не писал никому писем и поэтому прошу простить меня, если буду слишком краток и небрежен. Недавно я получил письмо от Гарри, и он сообщил мне, что ты отправилась в путешествие со своей семьей. Я надеюсь, ты хорошо проведешь время и вернешься домой с самыми приятными воспоминаниями. Насчет меня, я по-прежнему в клинике. Наверное, скоро свихнусь от скуки. Один день похож на другой, лишь прогулки по парку, беседы с целителями и режим покоя. Меня от тоски спасает один интересный собеседник, он отличный целитель и замечательный болтун. Возможно я смогу познакомить тебя с ним. И еще, девушки в клинике наслышаны про мои приключения и все время приносят мне женские журналы». Сириус Орион Блэк Прочитав последние строки девушка негромко рассмеялась. В истории магов Бродяга останется единственным человеком, который получил свободу и прощение благодаря дамскому развлекательному ежемесячнику. Втайне Адамс гордилась тем, что сумела подсказать магу такой экстравагантный способ оповестить людей о своей невиновности и впоследствии добиться оправдания. В последнюю встречу Дебора хотела расспросить Сириуса о том, как ему в годы учебы удалось сотворить живых истуканов. Но появилась приемная мать и волшебнику пришлось уносить ноги с Аллеи Хризантем. Теперь есть возможность задать этот вопрос самому Блэку. Тем более крылатый почтальон видимо проинструктирован на вероятность ответного письма, поэтому сидит на раскрытом ставне и ждет. Вот только где в гостиничном номере найти бумагу? Не теряя времени на поиски, школьница схватила один из листков меню отеля и принялась писать на оборотной стороне. «Здравствуй Сириус! Надеюсь, у тебя все хорошо! Я сама отлично провожу время. Вместе с матерью и ее другом мы посетили Гибралтар и после него отправились в Испанию. Ты говорил мне, что тоже находишься здесь и возможно твоя клиника совсем рядом. Испания прекрасна как всегда и у меня столько впечатлений, что хватит на рассказы до конца года. Будет чем похвастаться в Хогвартсе… На этих вступительных строках девушка сделала паузу. Хотелось написать о многом, но бумаге в наше время доверять нельзя. Тем более в мире магов. Кто знает кому может попасться ее письмо. Тем более, когда рукописи не горят. После недолгого перерыва ответ Бродяге продолжился: … Сириус, хочу открыть тебе тайну! У меня есть мечта – создать голема. В воспоминании Гарри Поттера, ты наверняка уже видел наше прохождение полосы препятствий за философским камнем. С тех пор я думаю о том, чтобы научиться создавать големов. Однажды я подралась со старшекурсниками и меня приговорили к наказанию – целую неделю я приводила в порядок архивные записи и среди них нашла описания многих проделок Сириуса Блэка и Джеймса Поттера. В одном из списков говорилось, что ты сделал каменных чудищ, которые весь день хулиганили в Хогвартсе. После этого я часто думаю о том, чтобы тоже сотворить голема. Я надеюсь, что ты поможешь мне… Тут Дебора перестала писать и снова погрузилась в размышления. Если указать в письме, что она ни в коем случае не применит голема в качестве шалости, то Мародер может и не спешить с помощью. А вот если сказать, что сотворенный голем начнет творить хаос и бедлам, то тут вероятно, что Сириус с радостью откликнется. … поможешь мне советом или подсказкой. В Хогвартсе книг по созданию големов нет, а мисс Макгонагал сказала мне, что такие сведения школьникам изучать еще рано. Но декан Гриффиндора сделала тех самых големов в виде шахматных фигур, которые встретились мне на первом курсе. Я тоже хочу обладать такими способностями. Поэтому я прошу тебя – помоги мне научиться этой магии или скажи мне смогу ли я повторить успех профессора Макгонагал. С уважением Дебора Адамс. Девушка скатала бумагу в рулон и обратилась к ястребу, который выжидающе глядел на нее. — Вы можете доставить это письмо? – поинтересовалась она, вид у пернатой птицы был таким внушительным, что невольно пришлось обращаться к ней с уважением. Хищник недовольно покосился на школьницу и дернул головой, вероятно это означало утвердительный ответ. — Мое письмо Сириусу Ориону Блэку! – тщательно проговаривая каждое слово сказала Адамс. Ястреб немедля схватил в клюв рулон бумаги и отправился в полет. — Дебора! – голос приемной матери заставил девушку вздрогнуть от неожиданности. — Мы идем в ресторан, ты с нами? После того как приемная дочь ушла переодеться, женщина внимательно осмотрела веранду.***
Город погружался в легкую дрему, узкие улочки дышали прохладой, такой желанной после дневной жары. Мягкий свет от фонарей ложился на стены домов и стволы деревьев. От апельсиновых рощ тянулся терпкий аромат. Откуда-то доносилась проникновенная музыка фортепиано. Мелодия изредка заглушалась из-за гула голосов пестрой публики, которая не спешила расходиться по домам. В окнах прибрежных высотных домов загорались огни, вдалеке белела башня городского маяка. Вот только его макушка продолжала оставаться темной. Горы, окружающие Малагу казались размытыми тенями, крадущимися к сверкающему приморскому курорту. Дебора отошла подальше от шумной набережной и поближе к морской воде. Тут осталось немало созданных фигур, которые отдыхающие создают из песка. Тут можно увидеть вылепленных русалок, построенные замки или крепостные валы. Все лишь ограничивается людской фантазией. Вот и сейчас Адамс нашла себе неплохое место возле песчаной скалы, ее явно собирали дети, у которых воображения хватило лишь на то, чтобы насыпать одну большую кучу. Как приятно улечься в нагретый солнцем песок, который нежно щекочет босые ноги. А над тобой бескрайнее небо, пламенеющий закат и вода до горизонта. Небосклон наливался багрянцем и на землю спускались сумерки. Поначалу они казались прозрачными, как будто кто-то смазывал контраст красок, затем сумерки незаметно густели. С моря доносился еле слышный шепот. Море и небо. Без конца и края. Казалось все вокруг начинало пахнуть солью и водой. И что рядом с тобой нет ничего, кроме потемневшего неба и светящегося моря. Звуки курортного города отступали, становясь чуть слышными и невнятными. Даже голоса людей, гуляющих по набережной начали утихать и отдаляться. Девушка присела прямо у края воды, уперлась ладонями в песок и вытянула ноги. Ленивые волны облизывали берег. Рядом ни души, так тихо и спокойно. Кажется, как будто кругом нет ничего, кроме морского простора и песчаного берега. Что видело море? Наверное, оно видело и помнит все. Здесь причаливали тяжелые суда Карфагена. На этом берегу высаживались воины Тарика. Отсюда уходили корабли, чтобы открыть Новый Свет. Огромные галеоны пропадали на линии горизонта, уходя навстречу славе и неизвестности. Алчность и жажда открытий гнала людей сквозь бушующие просторы Атлантики. За спиной послышались легкие шаги. Школьница оглянулась, неподалеку от нее, примерно на расстоянии 10 футов медленно продвигалась пара колоритных персонажей. Один из них в солидном возрасте, с седеющей бородой до груди и закутанный в темный бурнус. Его спутник выглядел моложе, но черный тюрбан на голове и угрюмое лицо добавляли ему несколько лишних лет. Эти люди вышли к мокрому песку, который служил гранью между берегом и морем, не прерывая своего тихого разговора. Неизвестные остановились вблизи от Деборы и казалось, их совсем не беспокоит присутствие посторонних ушей. — Они не сумеют причалить тут! – вполголоса произнес пожилой человек и прищурившись, начал всматриваться в морскую даль. — Если Хамет сказал, что будет здесь, значит он высадится именно здесь! – недовольным тоном ответил ему собеседник. – Он часто возит контрабандный товар и прячется от сборщиков податей. Так что он знает где можно пристать к берегу. Пожилой перестал разглядывать темнеющую воду и с сомнением покачал головой. — Всевышний милостив, может ты и прав. Если Хамет выполнит обещание — значит еще есть надежда! – проронил он сухим тоном. — Он помогает тем, кто достоин помощи, а не тем, кто сидит сложив руки и ждет уповая на милость, - отрезал молодой человек в тюрбане. В ответ раздался негромкий смех. — Хорошо, что твои слова не слышит почтенный аль-Нагид, он не упустит возможности пожаловаться на тебя султану и обязательно припомнит как ты не крепок в вере. Молодой собеседник отозвался презрительным молчанием. — Люди говорят, что неверные скоро пойдут на Гранаду! – промолвил пожилой человек и тяжело вздохнул. — Они придут! –мрачным и глухим голосом ответили ему. – Они не станут ждать. Король с каждым днем набирает силу, потому что верит в своих воинов, а султан слабеет так как надеется на священников. Седовласый вполголоса выругался, хотя его слов нельзя было разобрать из-за шума прилива, интонации говорили, что тот не в восторге от услышанного. — Есть надежда на помощь? – осведомился он. Собеседник в тюрбане покачал головой. — Кроме надежды ничего не осталось. Мы потеряли последний порт, и корабли не осмеливаются пристать в незнакомых местах. Османы заняты войной с греками, так что мы можем полагаться лишь на собственных воинов. Незнакомцы стояли так близко, что девушка могла шепотом окликнуть их и ее бы услышали. Но мужчины почему-то не обращали на нее внимания. Даже мимолетного взгляда не удостоили. Казалось, что собеседников совсем не смущает посторонняя слушательница. — Наверняка фильм снимают? – мелькнула новая мысль и Дебора огляделась по сторонам. Однако кроме нее и двух мужчин тут никого не оказалось. Ни камер, ни съемочной группы, ни ассистентов. Поэтому версию о фильме можно было отбросить. Но почему люди, одетые как мавры времен Реконкисты, говорят о будущем штурме Гранады? — Значит они репетируют свою речь из фильма? – сообразила школьница и вновь прислушалась. Тем временем незнакомцы прошлись по краю воды поглядывая то на морской горизонт, то на небо над головами. Вскоре люди остановились и некоторое время молчаливо взирали на равнодушные волны, которые без устали наползали на песчаный берег. — Наши воины храбры и сильны, но как им сражаться, если враг не только перед лицом, но и прячется за спиной, - мрачно оповестил молодой человек в тюрбане. — Ты говоришь о …? – спросил его собеседник и нервно оглянулся за спину. — Да. Эти нечестивцы перешли на сторону короля, - с тихой яростью в голосе произнес молодой и дернул рукой. До слуха Деборы донесся тихий металлический щелчок. Словно из ножен вытащили кинжал и с силой загнали его обратно. — Неверные предложили им больше, чем смогли пообещать мы! – спокойно ответил человек в бурнусе. — Я понимаю твою ярость, но они не так молоды, чтобы начинать жизнь заново. И тех местах откуда пришли наши предки. Жить в изгнании посреди пустыни, покинув наши цветущие долины, слишком тяжелая доля. А они тоже люди! – с грустью заключил он. — Это не оправдание! – жестко произнес человек с тюрбаном. Ответом ему был тяжелый вздох бородача. — Ты воин, Юсуф, а они ученые. Ты молод, отважен и не боишься битвы, а они отягощены годами и привыкли жить в покое и роскоши. Послышались еще шаги и в поле зрения девушки появился новый гость. — Юсуф, я вижу твой конь не желает оставлять тебя наедине с со мной, - шутливо произнес седовласый. Его спутник рассмеялся, оценив шутку. — Он всегда недоверчив к чужим, к тому же мой конь редко видел тебя, почтенный Селим. Если бы лошадь прошла еще немного, то она бы наткнулась на девушку. Но четвероногий друг человека сейчас смирно стоял на месте, потряхивая головой и звякая уздечкой. В душе девушки шевельнулись нехорошие подозрения. Животные хорошо чувствуют близость чужих и реагируют соответственно. Но конь вел себя спокойно и на постороннего человека не обращал внимания. Неизвестные люди могли притворяться будто не замечают присутствия девушки, но животное нельзя научить игнорировать близость незнакомца. Конь прядал ушами, вслушиваясь в шипение волн, лениво махал хвостом, но в сторону школьницы и головы не повернул. Такое поведение выглядело нетипичным. Как будто скакун воспринимал находящегося возле себя постороннего как пустое место. Внезапно конь вздрогнул и ударил по песку копытом. Он вскинул голову отчего его роскошная грива взметнулась черным пламенем. По пляжу раскатом пронесся гневный всхрап. Скакун почуял присутствие чужака. Оба незнакомцы резко развернулись. Но смотрели они не на замершую девушку, а в сторону от нее, на то что было за ее спиной. Песок зашелестел от шагов множества людей, окружающих двух застывших у края воды незнакомцев. — Ты не просто так позвал меня сюда, Селим? – медленно протянул молодой. Пожилой устало вздохнул. — Прости Юсуф! Мне тоже предложили очень многое. В воздухе зашипели змеи – это сабли с шелестом покидали ножны. И человек в черном тюрбане зловеще усмехнувшись, обнажил свой клинок. Ступни вдруг кто-то схватил холодными руками. Это подступающий прилив окатил ее водой и тем самым вырвал девушку из объятий сна. Адамс резко села и потрясенно заморгала. Оказывается, она просто уснула убаюканная шепотом моря, ночной прохладой и темнотой. Взгляд ее проследил за отползающими обратно в море волнами и Дебора вздрогнула. Мокрая полоска песка оказалась гладкой и чистой. Ни одного следа людей и лошади. Словно тут не было ни единой души. — Неужели опять мне все приснилось? – отказываясь верить своим глазам, прошептала девушка. Она выскочила из-под своего укрытия и начала озираться по сторонам. Вдали по широкой набережной продолжали бродить вереницы туристов и жителей Малаги. Кто-то из них бренчал на гитаре и девичий голос выводил протяжную и печальную песню. Доносились ритмичные звуки играющего магнитофона. Какая-то веселая компания под наклонным парапетом смеялась и галдела, с ее стороны доносилось звяканье бутылок. Но тут у моря, на песчаном берегу, никого. Ни таинственного человека в бурнусе, ни его коня. Осмотревшись вокруг себя и не найдя тех, кого она только что видела и слышала Дебора растерянно потерла затылок. Эти сны начинают ее нервировать. Так как совершенно непонятна их причина. Ясно только одно – эти сновидения у нее появились лишь после поступления в Хогвартс. — Что за чертовщина начинает мне сниться?! Сначала средневековая Англия, теперь вдруг Испания. Но почему? Несмотря на свое недоумение и растерянность слизеринка испытывала легкую досаду, оттого что сон прервался на самом захватывающем эпизоде.***
На третий день пребывания в Испании семья решила наведаться в еще одно самое известное место в Малаге. Кафедральный собор, который было трудно не заметить и нелегко пройти мимо. Тем более его высокая и массивная башня призывно выглядывала из узких улочек старого города и гордо высилась на фоне современных высоток. Поэтому вечером английские туристы прибыли к старому зданию. Вход в собор был платный. Но только для туристов. И только в определенные часы. Несмотря на эти условия желающих побывать внутри городской знаменитости хватало. Адамс и ее попутчики в составе группы из восьми человек вступили под высокие своды собора. Сама Галия всегда относилась равнодушна к подобным культовым сооружениям. В прошлом, когда ей выпадали моменты заглянуть в такие места, все ограничивалось быстрым осмотром, фотографированием и немедленным уходом прочь. Но сейчас пройти экскурсию на бегу вряд ли получится. В отличии от нее миссис Уоллис начала восхищаться старинным зданием еще у входной лестницы. Впрочем, и другие посетители от нее не отставали. Собор никого не оставил равнодушным – его необычного песчано-розового оттенка стены, каменная резьба и внушительные размеры произвели впечатления на каждого. Гид – немолодой среднего роста мужчина предупредил, что фотографировать можно, но только в те моменты, когда он сам разрешит. Сослался на внутренние правила. Несмотря на громаду собора и высокие окна, в нем было сумрачно и неуютно. Пока туристы бродили внутри жадно разглядывая украшения и вслушиваясь в неторопливый голос гида, Дебора почувствовала неладное. У золотого алтаря в ее душе охватывало гнетущее ощущение. Пышное убранство внутри собора становилось серым и безрадостным. Высокие своды вызывали чувство подавленности, от мраморных колонн, воспаряющих к верхним ярусам, веяло холодом. Свет от миниатюрных стенных фонарей казался унылым и мертвенным. Образы ангелов на витражах с каждой секундой напоминали персонажей с картин Босха. Даже статуи святых в нефах, которые сначала восхитили слизеринку, начинали пугать. От их неживых взглядов возникло неуютное ощущение под лопатками, словно организм подавал сигналы о будущей простуде. Старый собор почему-то начал напоминать склеп. Искусно украшенный, богато обставленный и он все равно походил на последнее место упокоения мертвых, в котором неуютно живым. Но стоило только отойти от алтаря и все исчезало. Свет в соборе становился более ярким и живым. Статуи уже не вызывали дрожь, а чувство гнета сменялось на удивление – что же тут могло так напугать. — Это все неспроста! – размышляла девушка и оглядела алтарь более внимательно. Мраморная колоннада образовывала полукруг внутри которого возвышался сам алтарь и когда слизеринка вступила в это место, все повторилось. — Что же это значит? – недоумевала она и осмотрелась по сторонам. Ее мать и мистер Клейтон продолжали бродить в составе группы туристов. Расспрашивать гида о странностях у алтаря будет глупо. Все, кроме нее подходили к нему и судя по виду никто не ощущал того, что почувствовала школьница Хогвартса. Может быть это действует лишь на магов? Над такой загадкой стоило подумать. Поэтому Адамс решила покинуть помещение церкви. Очутившись под ярким солнцем волшебница вздохнула с облегчением. По коже живительными струйками разбегалось приятное тепло. На душе стало спокойнее. Но возвращаться в сумрачное нутро церкви совершенно не хотелось. Хотя в другое время девушка не отказалась бы заглянуть туда снова. Но сейчас ей было немного не по себе от пережитого. Так как осмотр собора и услуги гида были оплачены на 40 минут, то Адамс решила прогуляться, но далеко не уходить. Хотя уже знала название своего отеля, его расположение и могла до него добраться, не боясь заблудиться. Площадь перед собором была маленькой и тут особо не разгуляться. — Тогда заглянем за фасад, что скрывается за ним! – решила девушка. За церковью прятался небольшой уютный сад с цветущей плюмерией, аккуратно подстриженными деревьями и низкими старыми лавочками. И тут обнаружились фонари, от которых школьница была в восторге с первых минут в Малаге. Тут же обнаружился вычурный Дворец Епископа, внутри которого располагался церковный музей. Под своды этого здания девушка вступила со страхом. А вдруг и тут на нее накатят те же самые нехорошие впечатления, что и в Кафедральном соборе. Однако ничего жуткого не случилось. И во Дворце обнаружилась новая группа туристов, только экскурсоводом у них была молодая девушка – на вид студентка. Судя по языку общения посетителями тут были тоже англичане или жители из стран Британского Содружества. — Тут хранятся произведения искусства, которые начала собирать еще королева Изабелла после отвоевания страны у мавров. Потом сюда добавляли картины испанских художников времен Возрождения. И сейчас в во Дворце открываются выставки современных полотен, здесь вы можете увидеть картины самого Пикассо - знаменитого уроженца Малаги. Тысячи людей каждый день приходят сюда и рассматривают культурные сокровища страны, - звенел приятный голос предводителя группы. Адамс пристроилась к туристам. Время у нее есть и не жаль потратить несколько минут на экскурсию. Зато в будущем она может блеснуть эрудицией перед собеседниками кем бы они ни были. Гид – миловидная девушка в овальных очках водила группу от одной картины к другой. Полотна тут оказались разными – привычные на холстах, нарисованные на стенах, выгравированные на бронзовых пластинах. — Обратите внимание! На этой картине изображен известный священник Томас де Торквемада. Великий инквизитор умер задолго перед тем как создали это творение. Художник данного полотна неизвестен. Но власти Малаги тем не менее решили, что эта картина должна занять место во Дворце, - бубнила девушка-гид. Туристы остановились, рассматривая полотно на стене. Во главе торжественной процессии шествовал сам Торквемада. Он возглавлял толпу священников, а его взгляд был обращен к небу. Фигура инквизитора без слов свидетельствовала, что тот взывает к Всевышнему. Причем делает это явно на бегу, словно вспомнил о высших силах в перерыве между бытовыми делами. Клирики в алых одеяниях окружали инквизитора, который бы облачен в простую черную сутану с белыми рукавами. В толпе нарисованных людей девушка заметила одного священника и застыла как вкопанная. Сначала ей показалось, что она ошиблась. Но присмотревшись, поняла – глаза ее не обманывают. — Скажите, вы знаете людей, которые стоят рядом с Торквемадой? – спросила она у студентки - гида. Та в ответ лишь скромно улыбнулась. — Сожалею, но кроме инквизитора, остальные мне неизвестны! Хотя я думаю, что в виде церковных служителей художник увековечил обычных статистов. Это было частой практикой того времени, - ответила гид. Адамс еще раз вгляделась в изображение. — В каком году написали эту картину? – поинтересовалась она. Ответ последовал не сразу. Студентка задумалась, после чего неуверенным тоном заявила, что скорее всего полотно нарисовали в 16-м веке. Точной даты она не знала, как и имени творца данной картины. Группа туристов направилась дальше, оставив слизеринку наедине с ее мыслями. Может быть это игра воображения или банальное совпадение. Но один из священников, стоящих рядом с великим инквизитором, имеет чересчур поразительное сходство с магистром Ордена Паладинов. Как его звали? Дон Алонсо? Целый год прошел, а имя того человека до сих пор остается в памяти. В прошлогоднем сне магистр щеголял в скромном одеянии, не в таком роскошном как на картине. Вот только властный взгляд с прищуром, сжатые губы и квадратный подбородок были те же самые, что она видела в своем первом сне о Паладинах. Хотя Торквемада и приложил руку к созданию Ордена Паладинов, он умер задолго до тех событий, которые снятся школьнице время от времени. Но тогда почему дон Алонсо красуется на полотне рядом с Великим Инквизитором? Может быть от того что магистр считал себя продолжателем дела покойного священника и был уверен, что сможет добиться больших успехов, чем его патрон. В одном девушка уже не сомневалась – ее сны уже не совсем обычные сновидения! Группа туристов ушла дальше, голос гида звучал глухо и невнятно. Адамс продолжала рассматривать старинное изображение на стене. Откуда и когда появился тот священнослужитель, школьница так и не поняла. Она отвернулась от картины и отправилась к выходу из церкви как наткнулась на невысокую фигуру, стоящую неподалеку от алтаря. — Buenos Dias! – поприветствовал Дебору немолодой человек. Судя по облачению перед ней священник, возраст около 40, открытое лицо и проникновенный взгляд. Бурая ряса с белым воротником. Только на груди вместо креста круглая побрякушка. От фигуры исходит легкий запах ладана. — Мое имя отец Рамирес! — Можно узнать почему именно эта картина так заинтересовала вас? – осведомился служитель церкви. — Потому что там изображен Торквемада. А я про него читала в школе. Он очень жуткий и жестокий человек, - хотела сказать слизеринка. Нет, так не годится. Вдруг католический священник поклонник персоны и методов великого инквизитора. Прямой ответ может его оскорбить, а там кто знает вдруг церковник обидится и начнет призывать на ее голову кары небесные. — Поточу что мне нравится художник нарисовавший это полотно! Тоже не пойдет. Галия к своему стыду не знала никого из живописцев Испании, кроме Веласкеса. Священнику достаточно спросить имя и ее обман тут же выйдет наружу. — Я сама не знаю. Но Торквемада на этой картине выглядит точь-в-точь как Бернард Клервоский, который призывал к крестовому походу, - выкрутилась девушка. Тем более под взглядом светло-карих глаз врать не хотелось. Казалось взор церковного слуги просвечивает ее насквозь. Тот вежливо закивал головой. Поверил или нет? — Я слышал, как вы обращались к экскурсоводу. Мало кто из британских туристов интересуется личностью Алонсо Филиппе де Гусмана. Именно он стоит справа от Торквемады, - без обиняков заявил отец Рамирес. Вот это отрицать бессмысленно, тем более тот же гид может подтвердить, что Адамс указывала именно на Магистра Ордена. Хотя почему она должна говорить правду. Даже если она солжет, а святой отец догадается. И что он ей сделает? Дебора может спокойно уйти, и священник будет лишь тихо бурчать ей вслед – что нет на вас инквизиции. В прошлые времена вы бы канарейкой пели, а сейчас у нас руки коротки. Но слова отца Рамиреса вызвали интерес. Что он знает еще и о чем может сообщить? К тому же не просто так он подошел к ней. — Синьор Рамирес, если вы служите тут и знаете людей на картине, то можете сказать, почему именно Алонсо Филиппе изображен так, что смотрит прямо на зрителя. Мне кажется, как будто художник специально выделяет его среди остальных. Другие священники и сам Инквизитор глядят в стороны, друг на друга или в небо. Вот поэтому мне и показалось странным такое расположение людей, - осведомилась слизеринка. Священник кротко улыбнулся. — Действительно многим, кто видел это полотно кажется нелогичным, что именно дон Алонсо стоит так, словно отличается от всех персон на картине. Но еще ни один из туристов, тем более туристов из Англии, не задавал вопросы о нем. Возможно, вы единственная кто озвучивает свое недоумение вслух. Поэтому мне интересно ваше любопытство, - пожимая плечами продолжал говорить отец Рамирес. Школьница про себя отметила, что служитель церкви старается говорить так, словно он отвечает на вопрос. В то время он так строит беседу, что появляются новые расспросы с его стороны. — Так я тебе все и выложу! – подумала Дебора, а сама сказала: — Вы правы! Дон Алонсо выглядит так, словно художник специально желает выделить его на картине. Вот почему меня заинтересовала такая манера, я уверена, что именно этот священник и заказал это полотно. Правильно? В ответ священник улыбнулся. — Дон Алонсо Филиппе де Гусман в свое время немало помогал людям искусства, науки и живописи. Так что неудивительно, что кто-то из художников запечатлел его персону на своей картине. Вполне вероятно он был одним из тех чей талант раскрылся благодаря святому покровителю. Но сам он был человеком скромным и скрытным. Так что до сих пор его личность противоречива и малоизвестна, - загадочно произнес он. Галия задумчиво закивала. — Значит эта картина просто прихоть художника. Тогда мне все понятно. Он решил польстить своему покровителю, то есть отблагодарить священника, поэтому и запечатлел дона Алонсо де Гусмана на стене этого дворца. По виду отца Рамиреса он удивился. Но выразил свои эмоции лишь тем, что еле заметно пожал плечами. — Я видел, как вы вошли в собор. Но видимо вам не понравилось находиться внутри. Впрочем, некоторые из людей, - тут служитель сделал особое ударение на слове, - стараются не задерживаться долго под его сводами. Дебора прищурилась. Испанец говорит намеками. Тот вытянул руки и обвел ладонями воздух перед собой, словно оглаживал невидимый шар. И когда он остановился, школьница с удивлением поняла, что в руке священника возник бутон кувшинки. — Времена, когда магия считалась происками нечистого, уже в прошлом! – покладистым тоном заявил он и протянул цветок ошалевшей от увиденного девушке. — Когда выйдете из дворца, бросьте его в фонтан! – велел служитель церкви. — Так вы волшебник? – ахнула Адамс, забирая из рук священник наколдованный бутон. Меньше всего она ожидала, войдя в церковный музей, встретить тут мага. Все-таки мир тесен. И здесь в залитой солнцем Малаге тоже есть свои колдуны. — Как и вы! Я прав? Отец Рамирес вновь улыбнулся и чуть повернул голову в сторону. Именно в том направлении, где бродили туристы. Он повернулся и зашагал к выходу. Очутившись под открытым воздухом священник заговорил снова. — Войдя в собор простые люди приходят в восторг от его великолепия и совершенства, а вот маги чувствуют себя нехорошо. Некоторых охватывает смутная тревога, другие слышат неясные голоса и мало кто задерживается надолго. Старое предание гласит будто бы очень давно, в одной из колонн собора, в третьей с краю замуровали колдуна. С тех пор душа его взывает о спасении или о мести. И только маги попав в собор могут уловить эти призывы, хотя и не могут понять свои ощущения. Адамс покосилась на безмолвные стены собора и почувствовала легкий озноб. Вот почему ей было так неуютно внутри. — Но это всего лишь домыслы. На самом деле в тех колоннах нет ничего, кроме мрамора, - улыбнулся синьор Рамирес. — А что чувствуете вы, когда заходите в собор? – осведомилась слизеринка. — Место моей службы здесь, - лаконично сказал отец Рамирес. Служитель явно уходил от прямого ответа. Впрочем, он и так высказал довольно много, не считая того, что открылся перед незнакомым человеком. — Но в вашей церкви действительно что-то неладно. Не могу понять, как будто, - Дебора замялась подбирая слова, священника не хотелось расстраивать резкими фразами, - вроде бы внутри собора произошло плохое и жуткое. Словно я попала на кладбище, где покоятся жертвы преступления, и ты чувствуешь их страх и боль, которые они испытали перед смертью. Показалось или нет, но взгляд служителя церкви стал тверже. Тут из дворца выскочила разношерстная компания, которую возглавляла девушка-экскурсовод. Когда Галия повернулась к своему собеседнику, то его уже не было. Только бурая сутана мелькнула за кроной дерева и легкий запах миндаля и ладана остался парить в воздухе. В том месте, где стоял священник. — Странный монах, непонятный сон. Собор с тайной. Что происходит? И почему именно со мной? И почему в Испании? – недоумевала школьница. Ей стало не по себе от всех странностей, которые начали происходить вокруг нее после приезда в Малагу. Сны, раньше являвшиеся лишь в Хогвартсе продолжаются, зловещий собор, и священник-маг раскрывшийся перед ней, хотя его никто не заставлял. Отец Рамирес сейчас казался Деборе наиболее загадочным. Она заметила, что тот в беседе менял темы, не давал внятных ответов. И в довершении всего просто скрылся. Что же тут происходит и кто ей объяснит? Взгляд серых глаз невольно обратился к статуе Девы, находящейся у входа в Дворец Епископа. Однако Небеса с ответом не торопились. Вероятно, там хватало своих забот.***
В последний день пребывания в Испании миссис Уоллис предложила посетить Альгамбру. Тем более это место располагалось не слишком далеко. И ее попутчики согласились. Вот только увидеть и побывать в знаменитом архитектурном ансамбле им не удалось. Как оказалось, Альгамбра не резиновая, желающих ее посетить больше чем ее пропускная способность, заходят туда только в установленные часы, нормированными группами и график посещений расписан чуть ли не на месяц. И если ты опоздал, то тебя пошлют… покупать билеты заново. — Если бы мы готовились к вояжу в Испанию заранее, то взяли билеты заранее, - с легкой печалью улыбнулась пожилая леди. — Еще успеем, мама! Альгамбра от нас не убежит. Она сотни лет простояла, так что пару лет нас подождет, - согласилась с ней Дебора. — Когда я была молодой, тоже так думала. Успею побывать во Франции, вскоре поеду в Грецию, а год проходит за годом и тебе все время что-то мешает, - со вздохом произнесла миссис Уоллис. — Так что намеченные дела надо выполнять, пока ты в расцвете лет, - добавила она. Девушка погладила свою приемную мать по плечу. Только сейчас она поняла, что если с этой милой старушкой что-то случится, то ведь у нее не останется никого. И у нее нет богатства, состоятельной родни и образования. Как потом жить будучи одной. С волшебным миром ей связывать свою дальнейшую судьбу совсем не хотелось. А среди обычных людей так мало тех, на кого можно положиться и довериться. — Но если вы пожелаете мы можем просто прокатится к Альгамбре, посмотреть на нее издали. К тому же вокруг нее хватает интересных мест. И такси в ту сторону есть, и дорога занимает чуть больше часа, - предложил мистер Клейтон. Мать с дочерью тут же согласились. Только таксисты просили столько… Как будто в Альгамбру одни нефтяные магнаты катаются. — Сеньор, вам нужно в Гранаду? 100 песет туда и 80 обратно, - предлагал один таксист-коротконогий мужичок. Грабитель-извозчик говорил на ломаном английском, но поняли его все трое туристов. — Увидеть Альгамбру и умереть! – покачала головой старушка. – Не для нас! — Сеньора, к вашим услугам! Я довезу вас до Сьерра-Невада так быстро, что вы зубы почистить не успеете, - пафосно изрек другой таксист-веселый и высокий парнишка. — И сколько возьмете? – поинтересовалась англичанка. — 200 песет в два конца! – бойко ответил испанец. — Не годится! По такой цене мы скоро сами зубы на полку положим, - отказалась миссис Уоллис. Так споря и подшучивая англичане выбирали такси минут пять. Впрочем, и малагские извозчики оказались людьми с юмором. Сами веселились, остроумничали и смеялись своим шуткам. В итоге туристам указали на какого-то Диего и порекомендовали уехать с ним. Указанный Диего стоял под кроной пальмы и оказался щуплым, худым и флегматичным человеком. — Туда и обратно 150 песет, но путь до Альгамбры займет два часа. И в обратный путь примерно столько же, - процедил он сквозь прокуренные зубы и кивнул на светлый микроавтобус, стоящий неподалеку. В салоне ожидало отправки около десятка человек. Половина из них были явно местные, а другие иностранцами. — В Малагу я забираю группу туристов, которым как раз нужно вернуться в город, - пояснил Диего и с сожалением выбросил окурок, - если согласны, то я отъезжаю через 10 минут. Семья была согласна. И вскоре покидали Малагу. Автобус выглядел чуть моложе самого водителя, хоть и был вместительным. Его мотор натужно ревел при подъемах на холмы, и в итоге на полпути начал чихать. Этот раритет автомобилестроения следовало давно послать на переплавку, но владелец то ли жалел денег, то ли надеялся, что помрет раньше своего автобуса. Если иностранцы переглядывались с сомнением и вслух гадали сумеют они добраться до конца пути к осени, то местные испанцы не унывали и почти всю дорогу нагло проспали. Несмотря на все опасения до гор Сьерра-Невады автобус все-таки добрался. Пассажиры рассосались кто куда. Местные к себе домой, иностранцы на экскурсию. Дебора с попутчиками поглазели на Альгамбру, которая издалека напоминала собой нагромождение садов, дворцов и стен, побродили вдоль реки, после чего старшие отдыхали в тени гранатовых деревьев и лениво беседовали между собой. А девушка верная себе бегала с камерой. Пейзажи Андалусии так и просились на снимки. Не прошло и получаса как из бывшей резиденции мавританских правителей выступила партия туристов, завершивших экскурсию. Среди них оказалась одна семейная пара из Уэльса, которая позвала миссис Уоллис и остальных с собой в один замечательный ресторан. Небольшой ресторанчик «У Юсуфа» оказался вполне уютным и тихим. К невысокому зданию примыкала небольшая терраса, с которой открывался прекрасный вид на горы. Вдоль дорожки, ведущей к столикам красовались мраморные статуи, изображавшие персонажей древних времен. — Красивые скульптуры, у владельца есть хороший вкус, - миссис Уоллис оценила украшения дворика, - он явно увлекается античностью. Судя по тому, что многие столики были заняты, другие посетители также оценили преимущества отдыха на открытом воздухе. По стенам летника вился зеленый виноград, сочные гроздья на лозах как будто светились изнутри и призывно искрились капельками влаги на каждой ягоде. У входа висела большая клетка, внутри которой прыгала и щебетала пара попугаев. — Мне сказали, что в этом заведении отлично готовят касон. Это рыба в лимонном соусе, - сказал мистер Клейтон, когда миссис Уоллис и ее дочь подошли ко входу. Улыбчивая официантка в пестром переднике поверх алого платья провела туристов вглубь террасы. Там возле невысокой ограды из серого камня отыскался один свободный столик. — Пожалуйста, держите меню, - бойко проговорила девушка вручая миссис Уоллис и ее спутнику плотные листы, - если вы у нас впервые, то могу посоветовать вам заказать паэлью. — Пожалуйста, мне касон! Говорят, он у вас самый лучший, - сделал заказ мистер Клейтон. От таких слов официантка просто расцвела. — И мне тоже! А также принесите паэлью на три персоны, - добавила мать Деборы и одарила своих спутников шаловливой улыбкой. Девушка в пестром переднике мигом записала требуемое и умчалась на кухню. В ожидании заказа Галия принялась осматриваться вокруг. По соседству с ее столиком щебетала троица девушек в коротких цветастых платьях. Красотки сплетничали, курили и уплетали нехитрую закуску. Перед ними стоял высокий прозрачный кувшин с фруктовым вином. Неподалеку от них располагалась пожилая семейная пара, судя по их неброскому наряду и картавой речи – это были туристы из Франции. Супруг – невысокий мужчина с брюшком и сверкающей лысиной украдкой пялился на соседок. А его огненно-рыжеволосая жена в бежевом платке и такого же тона футболке возмущенно шипела, когда замечала его нескромные взгляды. Чуть дальше широконосый и хмурый человек, напоминающий собой менеджера потягивает пиво из фигурной кружки. А напротив него восседает блондинка с густой маской косметики на вытянутом лице и лениво покачивает длинной ногой в миниатюрной туфельке. Воздух над рестораном вибрировал от гула разноязыкой публики, в основном англо - испаноязычной и в запахи еды вкрадывалось еле ощутимое присутствие горьковатого дыма. Когда принесли заказанную паэлью, из основного здания показалась фигура черноволосого подростка в белоснежной рубашке и темных брюках. На его груди сверкал цветастый галстук, а руки сжимали саксофон. — Неплохо придумано! – оценил мистер Клейтон, - чтобы гости не скучали в ожидании, их развлекают музыкой. Хозяин очень смышлёный бизнесмен. Молодой саксофонист заиграл. Когда он на некоторое время умолк, то посетители ресторана рукоплескали целых десять секунд. Настолько им пришлось по душе исполнение. В номере отеля, где проживала Адамс, по вечерам играло радио и звучали песни звезд испанской эстрады. И сейчас подросток с саксофоном наигрывал гостям известные по местной волне мотивы. Потом ему начали платить восхищенные посетители ресторана и один за другим заказывали музыку групп «Beatles» и «Queen». Дебору так и подмывало подозвать саксофониста и попросить сыграть что-нибудь из хитов будущего. Но она сдерживалась. Можно напеть музыканту мотив, вот только у матери обязательно появятся вопросы – откуда, как и зачем. Итак, то и дело, миссис Уоллис поглядывает на нее с таким видом, словно хочет сказать – А я уже все знаю. Так что лучше помалкивать и аплодировать шлягерам прошлого. Тем более парнишка владел своим музыкальным инструментом виртуозно. Когда подросток ушел на перерыв, на террасе появился владелец заведения. Высокий средних лет мужчина, одетый в скромный темный жилет и вишневую рубашку неторопливо прохаживался от столика к столику и вежливо интересовался у гостей, как им понравился ужин и есть у них еще пожелания. Из-за того, что хозяин ресторана был облачен в такой же передник в каких щеголяли официантки, его можно было спутать с поваром. Впрочем, как шепнула мистеру Клейтону одна из завсегдатаев заведения – его владелец нередко сам становится к плите. — Сеньор Рохас отменный повар! Именно он сегодня приготовил паэлью своим гостям, - подтвердила официантка, обслуживавшая Дебору Адамс и ее спутников. Девушка присмотрелась к испанцу, который шаг за шагом, от одного стола к другому неторопливо приближался к ней. Хозяин заведения показался ей знакомым, словно он уже встречался раньше. Но только на один миг, хотя девушка могла поклясться сама себе, что этого смуглого испанца с черными усами, она уже где-то видела. Или встречала человека, похожего на него. Владелец кафе скользнул мимолетным взором в сторону школьницы и тут же отвернулся. Подходить к тому углу веранды, где находилась семья туристов из Литтл-Уингинга, сеньор Рохас не стал. Хотя до этого обошел почти всех гостей. Саксофонист после перерыва вновь стал наигрывать что-то грустное и завораживающее. В ветвях каштанов, растущих возле летней веранды, изредка раздавались робкие шорохи, словно птицы в тщетных попытках уснуть отодвигались подальше от источника шума. Слабый запах от цветочных клуб смешивался с аппетитными ароматами блюд, витающих над головой и создавалось удивительное и амбре присущее, наверное, только этому чудесному месту. Далекие горы были плохо видны, лишь их вершины четко выделялись на темнеющем небе. Попугаи в клетке попискивали и невзирая на подступающую ночь весело прыгали друг за другом. Понемногу темнеет и окрестности Альгамбры обволакивают южные сумерки. Резко погустевшие краски пейзажа теряют свои очертания и спадающий зной намекает на скорое наступление вечера. А затем придет ночная тьма, которая в этом месте особенно таинственная и как будто осязаемая. Сколько прошло времени неясно, но это неважно. В ресторане так уютно, что не хочется уходить. Вот уже Деборе несут вторую порцию паэльи, троица девушек опустошает очередной кувшин с вином, менеджер заказывает себе и своей светловолосой спутнице новые кружки пива. Но все хорошее заканчивается. Сытые и довольные туристы понемногу покидают летник. Из основного здания тоже показываются уходящие люди. Но на смену им идут другие гости, их немного. Зато у входа собирается небольшая толпа. И за столом семьи Адамс уже все выпито и съедено и больше оставаться уже неприлично. Автобус призывно гудит, поторапливая оставшихся туристов занять свои места на пути в Малагу. — Невежливо просто уйти, не поблагодарив повара и хозяина, - изрекла пожилая леди и проследовала за скрывшимся внутри ресторана испанцем. Девушка идет за матерью, а мистер Клейтон обратно в автобус. В основном помещении было не менее шумно, но более многолюдно чем в летнике. Сам сеньор Рохас обнаружился рядом с барной стойкой, за которой собирался скрыться. Но миссис Уоллис оказалась шустрее. Выяснилось, что владелец ресторана сносно говорит на английском и тот благодушно принял благодарность своей клиентки. Сама Дебора ничего говорить не стала так как остановилась у входа. Там вдоль стены на небольшой доске были развешаны фотографии различных персон, посещавших заведение «У Юсуфа». Мимолетный взор девушки выхватил из череды снимков что-то знакомое, но что именно она и сама не поняла. Вот почему Адамс застыла, изучая фотографии. — В таких заведениях принято фотографировать постоянных клиентов, а снимки вешать на стену, - раздался голос матери за ее спиной. Сама женщина бросила на стену памяти рассеянный взгляд и вдруг замерла на месте. Она придирчиво и даже чересчур внимательно начала рассматривать фотографии. А одна из них привлекла особое внимание, так как миссис Уоллис разглядывала ее дольше, чем остальные. — Какой интересный кадр! Дебора, взгляни, - попросила она, повернувшись к девушке. Та всмотрелась в указанный снимок, и с трудом удержалась от удивленного возгласа. Сохранить самообладание ей стоило большого труда. И почему на глаза приемной матери попалась именно эта фотография. Там перед входом в таверну был запечатлен сам хозяин заведения и рядом с ним Сириус Блэк. Сеньор Рохас стоял у входа в свое заведение, прислонившись плечом к двери, а вот анимаг весело высовывая язык, находился у его ног. На обычный взгляд ничего крамольного или странного в этом снимке не было. Если конечно не знать личность Бродяги и его способности к перевоплощению. Хоть волшебник пребывал в анимагическом образе черной собаки, видимо опасаясь того, что его могут увидеть другие маги, если он увековечится в своем натуральном виде. Однако и звериная внешность Мародера была довольно необычной, чтобы его забыть после того как увидишь, хотя бы один раз. Так что Деборе оставалось лишь надеяться на то, что приемная мать не узнает в собаке на фотографии того пса, что повстречался ей неделю назад. Хотя слишком мало времени прошло для того, чтобы забыть случившееся. — Сеньор Рохас, пожалуйста, можно вас на минуту! – попросила мать Деборы хозяина ресторана, который собирался скрыться с глаз долой. Тот изобразил вежливый полупоклон, но подошел к ней. Пожилая леди снова всмотрелась в снимок на стене. — Скажите сеньор Рохас, а это собака ваша? – странным голосом поинтересовалась она. — Была! – лаконично ответил тот, удостоив стену быстрым взором. — И где она сейчас? – прищурилась миссис Уоллис. — Убежала! Прощу прощения, меня ждут дела на кухне, – категоричным тоном сказал испанец и отошел прочь. Судя по интонации голоса, расспросы пришлись хозяину кафе не по душе. Уходя прочь, он вновь покосился в сторону девушки. Мать Деборы не стала вызнавать новые подробности, но с еле заметной усмешкой глянула в сторону школьницы Хогвартса. А та готова была поклясться, что приемная мать уже все знает. Но откуда и как?***
В Литтл-Уингинг недавно переехала одна семья. Вполне обычная – мать, отец и дочь. Только это были сотрудники польской дипломатической службы. Впрочем, коттеджный городок неподалеку от Лондона приглянулся многим состоятельным жителям столицы. Но иностранцы тут появились впервые. Данную новость в спокойном и тихом пригороде обсуждали недолго, тем более поляки показывались на глаза местным жителям нечасто. Взрослые с утра уезжали в Лондон, их дочь также училась в столичной школе. Так что о появлении иностранцев переговорили, посудачили и к новым жителям вскоре привыкли. Тем более поводов для сплетен иностранцы не подавали. Но сегодня вечером в доме на Тисовой, о семье польских дипломатов вспомнил Дадли. — Я с друзьями с прогулки шел и вижу, как та девочка дорогу переходит. И чуть под машину не попала. Она ведь не знает, что у нас движение левостороннее. У них в стране по-другому, - рассказывал Дурсль-младший наворачивая бараньи отбивные так, что над столом только треск стоял. Глава семьи отсутствовал, так как у него был большой заказ. Поттер подозревал, что дядя в последние дни занят тем, что отправляет свои дрели гоблинам. Вернон с головой ушел в работу и возвращается поздно, к тому же он до сих пор никак не может свыкнуться с мыслью, что его жена-сквиб. Дядя даже на ужинах не засиживается, прикончит свою порцию и тут же убегает в гараж. Хотя раньше не покидал стол, пока не слопает все блюда с десертами. Гарри понятия не имел как именно Вернон ведет дела с банкирами магического мира, тот ведь даже от волшебников не в восторге. А тут нечеловеческие создания, от вида которых неподготовленного человека бросает в дрожь. Но видимо прибыль от сделки для дяди оказалась намного важнее его принципов. — И водитель фургона на нее ругаться стал. Она оправдывается и так смешно разговаривает. Водитель сообразил, что девчонка-иностранка и поехал дальше, - голос кузена отвлек Поттера от размышлений. — Фургон?! – спросила Петунья. Тетя внимала рассказу сына и не издавала ни звука. Но тут вдруг перебила его, а ведь такое случалось редко. — Он самый. Хлеб развозит. Только фургон к магазину ни разу не подъезжал, - продолжал болтать Дурсль-младший, умудряясь жевать, говорить и отхлебывать лимонад из стакана одновременно. Гарри вспомнил, что и он несколько раз замечал светло-синий автомобиль на улице. И действительно из фургона никогда не выгружали выпечку. Подростку показалось, что от слов Дадли тетя занервничала. А толстяк все не унимался. — Этот фургон только выглядит как хлебный, а на самом деле внутри сыщики сидят. Подсматривают, все снимают и слушают. Я такие в кино видел. Там внутри камеры и магнитофоны, наверняка оттуда этих иностранцев прослушивают, о чем они по телефону говорят и снимают все, что они делают, глаз с них не спускают. Петунии не понравились домыслы сына, но мать семейства не издала ни звука. Пальцы на ее руках мелко задрожали. И чтобы не выдать своего волнения, женщина спрятала свои руки под стол. — Они, наверное, из этого, как его там, где Джеймс Бонд работает, или из разведки. А может отряд антитеррора? Их еще телевизору показывали. Точно они за иностранцами день и ночь следят. А потом их арестуют! – довольно потер руки Дадли и сам рассмеялся своей шутке. Вот только его матери было не до смеха. Та посерьезнела и на протяжении всего ужина хранила упорное молчание. Гарри к болтовне кузена отнесся равнодушно, тот часто говорил разную ерунду. А вот странное молчание родственницы, он понять не смог. Впрочем, гриффиндорец решил не ломать голову над тем как ведет себя тетя Петуния. Когда вернулся Вернон, то на кухне он задержался до самых сумерек. Супруга беседовала с ним долго и за закрытыми дверями. И уже утром дядя обрадовал подростков тем, что объявил о будущем отдыхе в Италии. Причем поедут они всей семьей. И уже на следующий день. — И я? – уточнил обалдевший Гарри. — И ты тоже! И это не обсуждается, - отрезал Вернон.***
Когда запоздалые туристы вернулись в отель, то девушку в номере ожидал еще один почтальон. Крупный филин, чей размах крыльев достигал не меньше трех футов, вежливо постучал лапой в стекло. В ожидании, когда ему откроют окно, птица терпеливо восседала на подоконнике, сжимая в когтях внушительную упаковку. Влетать внутрь комнаты филин не стал, он потоптался на месте пару раз клюнув посылку и затем улетел. Сама Адамс некоторое время разглядывала доставленный груз, пытаясь вспомнить – какой заказ она совершила в последние дни. Ничего большого или многочисленного она точно не заказывала. Однако первый осмотр разрешил все сомнения, под узлами веревки перевязывающей груз обнаружилось письмо со знакомым почерком. Нехорошие предчувствия в душе девушки возникли при одном только взгляде на посылку. То, что конверт был от Бродяги, утешения ей не добавил. К тому же внутри письма оказался очень лаконичный совет. «Внимательно прочти все!!! Если поймешь, пришли мне сообщение». Быстро вскрыв посылку, Адамс обнаружила внутри две книги - каждая такой толщины, что нельзя ухватить ладонью. «Зоотомия» Так именовался первый талмуд. А вот вторая книга заинтриговывала уже с первого взгляда на обложку. «Высшая трансфигурация» Автор Урсула фон Лангмар. Перевод Вероника Винтерсхолл. Так как к трансфигурации Дебора была неравнодушна, то естественно, что пособие по зоотомии она оставила на потом. Девушка принялась листать присланный ей фолиант и вскоре нашла упоминание о големах. «Големом называется мифологическое существо, созданное из неживой материи и оживленное с помощью тайных знаний. Такое существо создается из любого предмета и оживляется с помощью магии. Маг, желающий создать голема, должен знать три правила трансфигурации». 1. «Трансфигурация меняет форму, но не меняет суть. Суть всегда стремится к своей изначальной форме». Любой предмет, который меняется под воздействием магии, всегда стремится вернуться в первоначальное состояние. 2. «Необходимо хорошо знать внутреннее строение предмета, который маг желает изменить, как и внешнее обличие того, которое он пытается создать». Без изучения внутреннего состава существ и процессов, которые в этих существах происходят, создать полноценного голема будет нелегким делом». «Точнее, у вас будет всего лишь одушевленный предмет. Поэтому перед тем как приступать к созданию голема следует знать такую науку как зоотомия. Зоотомия – изучение внутреннего строения существ». Тут Дебора отвлеклась. Вот для чего к старому фолианту прилагался справочник по зоотомии. — Почему нельзя просто махнуть палочкой, сказать пару слов и получить все что хочется, - вздохнула она. Магия не всесильна и для того чтобы получить желаемое необходимо много учить и учиться. Даже волшебнику. Мечта о собственных созданиях, которые будут повиноваться любому приказу немного поблекла, когда школьница поняла какие трудности возникают перед ней. — А чего ты хотела, даже Макгонагал пришлось обучаться магии всю жизнь, чтобы достичь мастерства, - сама себе сказала она. Адамс глянула в сторону соседней комнаты. Там сейчас приемная мать отдыхает от впечатлений вечера. Миссис Уоллис вернувшись в Малагу больше ни словом не упомянула о злосчастных фотографиях. Но девушка не раз замечала, как в глубине глаз англичанки вспыхивают лукавые огоньки. Вздохнув, Адамс продолжила читать объемный фолиант. 3. «Поведение объекта, подвергшегося изменению может отличаться от запланированного. Поэтому перед начинанием следует тщательно продумывать не только свои действия, но и то как будет вести себя объект, дабы избежать трудностей в дальнейшем». Особо указывалось, что созданный голем может обладать разумом и памятью, особенно если волшебник наделит творение частицей самого себя. — Что значит моя собственная частица? – задумалась девушка. – Неужели в ритуале надо использовать свою кровь. Тут же автор предупреждал – голем, имеющий разум может быть опасен и непредсказуем. «Созданное существо зачастую пребывает в двух пограничных состояниях. Голем будет либо предан своему создателю, либо агрессивен к нему. Оттого что творение или благодарно волшебнику за подаренную жизнь или настроено против собственного существования. В прошлом бывали случаи, когда созданный голем уничтожал создателя или причинял ему страшный вред». — Блестящие перспективы! – недовольно протянула Дебора, - вот сделаешь голема из камня, а он скажет – мне нравилось быть скалой, зачем ты меня оживил, после чего свернет создателю шею. И пойдет в мир крушить всех встречных. То-то я гляжу магов, умеющих творить големов, почти не осталось. Всех, наверное, перебили. От таких мыслей девушка зябко поежилась. Желание получить в свое пользование живого и послушного истукана уже выглядело не таким привлекательным, как раньше. Судя по старому тексту указывалось, что голем может обладать собственным разумом. А существо, умеющее думать, может вести себя совсем не так как ожидается. Вот только ни в одном из параграфов не было ничего, что сказало бы школьнице, как создавать голема. Заклинание отсутствовало, хотя о нем упоминалось. Ни слова о ритуалах, хотя возможно, они совершенно не нужны. О том из каких материалов изготовить голема, автор также умолчал. Лишь мимоходом было указано, что лучше использовать природные компоненты, такие как глина, камень или дерево. — И так что мне теперь известно? – сама себя спросила Адамс и тут же ответила, - узнала я мало, но зато понятно, что сотворить голема - это очень нудная и долгая работа. Фолиант, присланный Блэком оказался интересен, но по части создания големов он больше походил на подготовительные вводные инструкции, чем на руководство к действиям. Впрочем, этого следовало ожидать. Сириус конечно человек лихой, но вряд ли он станет налево и направо раздавать ценные сведения о продвинутой магии. Тем более несовершеннолетней ученице. Судя по этой посылке, маг показывал слизеринке, что создать голема непростая задача. — Сейчас, наверное, Бродяга ждет, что я ему напишу что-то вроде «о, ужас, как все сложно» или «все, я передумала», - рассуждала школьница, откладывая книгу в сторону. – Но нет, я пойду до конца. Тем более у девушки были намеченные планы по применению голема, если конечно его удастся сотворить. Поэтому девушка подтянула к себе лист бумаги и принялась писать новое письмо для Бродяги. «Дорогой Сириус! Твои книги интересны до безумия. В них столько ценных знаний, я не могла оторваться от чтения целый час. Теперь я понимаю почему в школьной библиотеке нет таких книг. И мисс Макгонагал была права, когда сказала мне, что учеников Хогвартса еще рано учить такой сложной магии. Но несмотря на все предупреждения и предостережения в твоих фолиантах, мое желание остается прежним. Потому что мне самой интересно смогу ли я добиться задуманного. Или я слишком переоцениваю себя и свои возможности». Тут девушка сделала перерыв и стала размышлять о том, как на ее строки отреагирует Бродяга. «Я понимаю, что научиться магии, которая может оживлять, очень трудно и даже опасно, но мое желание создавать голема остается неизменным. В одиночку у меня ничего не выйдет. Так как я даже не знаю с чего начинать, у меня нет знаний и нет учителя, который бы мог меня учить и помогать. И не стану скрывать – я хочу стать хорошей волшебницей. Поднимать предметы в воздух и пускать искры – это слишком просто. На такое способны все ученики школы. А вот уметь создавать живых существ, такое не под силу многим магам. Можно быть обычным волшебником, которых каждый год десятками выпускают из Хогвартса, а можно стать уникальным чародеем, способным на многое». Дебора Адамс. Девушка закончила писать и вновь погрузилась в размышления. Сама себе она лгать не могла и понимала, что не лишена честолюбия. За годы учебы в школе волшебства и чародейства Адамс поняла, что несмотря ни на что, магия часто не в состоянии противодействовать законам физики. Любая вещь, измененная волшебством, со временем возвращается в исходное состояние. Можно трансфигурацией превратить тарелку в черепаху, но пройдет час или чуть больше, и та вновь станет посудой. По истечению времени многие заклинания теряют силу, также, как и большинство зелий не действуют больше полутора часов. Но вот создание големов тут все не так просто. Эта очень таинственная и захватывающая сфера в магии. И школьнице очень хотелось узнать о ней как можно больше. К тому же ею двигало тщеславие. За последние столетия британских магов, прославившихся тем, что могли создавать оживших истуканов, по пальцем пересчитать можно. Может было и больше талантливых чародеев, но в истории не остались их имена. — Ну вот теперь…, - протянула Галия и осеклась. Письмо Сириусу готова, но тут появилась новая проблема как его отправить. Почтальон уже отчалил, а искать сову или другую птицу готовую отнести сообщение Бродяге на ночь глядя и в чужом городе, задача не из легких. Видимо придется ждать возвращения в Британию, и уже там вновь просить у Гарри сову для доставки.