Чёрное солнце.

Стоило Грому открыть глаза, как на чёрном горизонте возникло пламя, готовое поглотить все на своём пути. Действие препарата ещё не прошло, в связи с чем, майора мучили страшные галлюцинации. Новый вдох будто не приносил заветную дозу кислорода. Игорь жадно хватал губами воздух, вскоре запрокинув голову и зажмурившись. В комнате было совсем темно. Тело Грома обволакивал лишь небольшой рассеянный свет, напоминающий дыру в потолке, а не лампу. Создавалось впечатление, что майора время от времени обдавало прорывом ветра, но это был обычный кондиционер. Игорю стало невероятно холодно. Зуб на зуб не попадал. Поэтому прикосновение Разумовского к его шее отозвалось обжигающей волной. Гром покрылся испариной, обронив недовольный стон, когда ледяные капли упали ему за шиворот. — Что с тобой не так, Серёжа? Ты стал психопатом когда попал в детский дом? Мама не восхищалась твоими рисунками, а папа научными работами? Или дело в красоте? — майор нервно сглотнул, но сухое горло лишь саднило, голос стал хриплым, — С такими как ты обходятся довольно жестоко… Разумовский невольно улыбнулся, проведя мягкими подушечками указательного и среднего пальца по груди Игоря. Сергей чувствовал удары сердца Грома, словно это был огромный кулак, который то и дело старался разорвать грудную клетку. — Мне лестна столь высокая оценка, майор, но разве не из-за слабости к моей красоте ты и оказался в таком положении? Игорь вспыхнул как спичка, и хотел было возразить, уколоть больнее, но перед глазами наконец ушла мутная пелена. Гром шумно выдохнул, теперь ему стало невероятно жарко, а под кожей перекатывались воображаемые угли. — У меня на тебя большие планы, — Сергей прислонил револьвер к подбородку майора, приподнимая его голову. — Может поделишься? — Гром не отвёл от него взгляда, совершенно не реагируя на оружие. — Обязательно, — Разумовский нажал на курок, от чего раздался щелчок затвора, но пули не последовало. — Черт, — Игорь против воли вздрогнул, зажмурившись. Сергей, удовлетворенный его реакцией, отстранил револьвер от влажной кожи, ловко прокрутив между пальцами единственную пулю и возвращая её на законное место. — Ты никогда не отличался терпением, утопая в риске день за днём… Предлагаю сыграть со мной в русскую рулетку. Что скажешь? — Хочешь размазать мои мозги по стенке? Тогда к чему тянешь? — Вовсе нет, я никогда не хотел убивать тебя, — Разумовский нарочно сделал шаг навстречу к Игорю. Он прильнул к нему всем телом, ослабляя цепи и позволяя свободно передвигаться по комнате в радиусе трех метров. Гром почувствовал пару граммов свободы всего секунду, тут же обхватывая Серёжу руками. Игорь пытался отобрать оружие. После препарата его движения были довольно смазаны и медлительны. Он наяву ощутил то противное чувство, когда убегаешь во сне, но делаешь это чертовски медленно. Разумовский усмехнулся, ловко выскользнув из его рук, а затем сделав пару шагов назад. Серёжа сел на край темно-зелёного стола, закрывая магазин револьвера. Майор прошипел от досады и наконец осмотрелся. Место, где его держали не было чем-то мифическим. Скорее старым складом с ещё советской мебелью. У широкой стены стояла ванная на металлических ножках, а в углу большой диван. В центре комнаты как раз располагался стол, на котором восседал Сергей, а сразу напротив двери огромный холодильник. — Где я? — В клетке, — Разумовский хитро улыбнулся, прокручивая оружие на пальце. — Что значит… — Ты задаёшь так много вопросов, майор. Понимаю, профессиональный отпечаток, но все же сейчас… Моя очередь. Разве нет? Игорь нахмурился, пытаясь снять тугой металлический браслет с левого запястья. Гром даже не сразу оценил насколько ему неприятно покалывающее чувство немеющих конечностей, остановившись лишь от липкого ощущения крови под ногтями. — Ты поиграешь со мной? — Да, — майор отбросил от себя цепь и выхватил из рук Разумовского револьвер, приставляя к виску. Игорь не медлил. Он нажал на курок без доли сомнения, вызывая в Серёже тот самый адреналин, который Разумовский страстно желал. Золотые глаза сверкали от голодного восторга. Сергей не уступил, тут же отбирая оружие и совершая выстрел. Короткий щелчок, нарушающий тишину, затрагивал каждое нервное окончание. После пары холостых выстрелов оставалось все меньше шансов на выживание, и вскоре Гром нажимал на курок не столь импульсивно. Майор перестал дышать, напряжённо сжимая оружие, как спасательный круг, когда понял, что для него осталось, действительно два варианта. Он не мог заставить себя вновь поднести револьвер к виску. — Струсил? — Серёжа поднялся со стола, гадко улыбнувшись и накрывая его руку своей. ДУМАЙ. ДУМАЙ. ДУМАЙ. ДУМАЙ. ДУМАЙ! — Нет, мне… Просто нужно немного времени. — Для чего? Чтобы спасти себя или… меня? — Разумовский резко вернул себе оружие и поднёс его к виску. Едва ли Серёжа успел накрыть курок указательным пальцем, как Игорь повалил его на пол, отбирая револьвер. Гром не успокоился, пока не отбросил оружие в сторону, прокатив по мягкому ковру до двери. — Ну вот… Я мечтал о победе, а досталась ничья, — Разумовский расслабленно обмяк, прикрыв глаза. — Думаешь эта выходка очень забавная и остроумная? — Немного, — Серёжа улыбнулся, медленно приподнимая веки и бросив на Игоря хитрый взгляд. — Ну раз ты вдоволь повеселился, то поехали в участок. Писать чистосердечное. — Или… Я докажу тебе, что ты ошибаешься. — Ошибаюсь? — Гром удивлённо изогнул брови, поменявшись в лице. — Я — Чумной доктор. Социопат, который убивает людей, согласно своей извращенной норме морали. Но… Что делаешь ты? Спасаешь меня. С деньгами, связями и собственной социальной сетью. Ты совсем не учишься. Разве не твоя хваленая справедливость закрыла глаза на Гречкина? — Убийство не решит проблему. — А я не признаю свою вину и выйду на свободу так же быстро, как и сяду. — Я этого не допущу. Разумовский засмеялся, слегка приподнимаясь и тут же поймав губами его дыхание. Едва касаясь майора в невинном поцелуе, Сергей довольно на него посмотрел, ожидая реакции. Игорь слегка отстранился от неожиданности, но вскоре сам припал к губам Разумовского, разомкнув их языком, и зарываясь широкой ладонью в копне рыжих волос. Гром удерживал его голову над полом с таким трепетом, будто боялся, что он растает эфемерным облаком. Майору очень сложно было поверить в реальность происходящего, если бы не горьковатый привкус заживляющей мази. Серёжа разорвал поцелуй так же резко, как и проявил инициативу. Он провел большим пальцем по щеке Игоря и погладил второй рукой его шею. Глаза Грома более чем красноречиво сверкали расширенными зрачками, а Разумовский умел мастерски давить в нужное время. — Я хочу, чтобы ты доверял мне. — Доверие нужно завоевать — я не могу просто раздавать его, — майор старался цепляться за остатки своей сознательности изо всех сил. — Сейчас, — Сергей едва ощутимо укусил Игоря за подбородок. Гром сжал рыжие пряди волос у корней и запрокинул его голову назад, удерживая. Разумовский упирался затылком в огромный кулак и совершенно не сопротивлялся, расслабленно обводя подушечками пальцев напряжённые плечи майора. — Дай мне слово, что я взаимно смогу тебя переубедить. Всегда, — Игорь прислонился лицом к его шее, с наслаждением вдохнув полной грудью сладковатый аромат парфюма. — Я обещаю. Твоё мнение будет иметь вес. Всегда.