Сын амазонки

      

«Слава людям, любящим друг друга так, как будто они вечны!»

             Низкое солнце принесло рассвет, отразившийся в глазах изумленных людей, в молчаливом согласии склонивших голову перед великим светилом. Утро накрыло неизбежностью и заиграло новыми красками, словно отвергая все прошлые неоднозначности и сомнения.       Даже убитый волк глядел невидяще на новый день.       Один лишь Бенкендорф, будто пытаясь остановить зарю, хрипло выплевывал приказы. Но Анна уже не смотрела, как полумертвый негодяй, харкая кровью и зажимая бедро, перекатился с седла в руки воинов, которые спешно последовали за ускакавшими посыльными.       Все вокруг остановилось для нее. Вся жизнь, все время и весь мир свелись в одной единственной точке.       Бросившись к мужу, царевна упала на колени, приподняла его голову и приложила платок к ране.       — Владимир, очнись, Владимир! Скажи, как помочь тебе. Я не справлюсь без тебя!       Ресницы, казалось, дрогнули, но он так и не пришел в себя. Наоборот, серое небо его глаз становилось все дальше и дальше от нее, погружая в бездну отчаянья и омут боли.       — Дорогу! — неожиданно раздался властный голос, и казалось, ему был готов подчиниться весь мир.       Из-за тенистой поросли возникли две высокие женские фигуры. Несмотря на длинные плащи с капюшонами, закрывающими лица, с первого же взгляда можно было определить, что эти женщины привыкли командовать: столь уверенно и величественно они держались даже здесь, среди растерянных персонажей недавней драмы, вдали от защиты городских стен. От них веяло скрытым величием. Игнорируя солдат, которые не последовали за графом, вновь прибывшие спешно направились к Анне и Владимиру.       Царевна потянулась за арбалетом. Ни тени сомнений не было в ее сузившихся глазах и напряженных, как тетива, движениях: окажись незнакомки врагами — умрут на месте.       — Не стоит. Мы не причиним вреда. Наоборот.       Почему Анна поверила твердому, упрямому голосу, в котором будто содержалась вся горечь ситуации и ясность неба, — этого она не успела осознать, возможно, ощутила что-то знакомое в легком прикосновении к сознанию, которое последовало от менее высокой женщины. Та сбросила капюшон, обнажая миловидное лицо с застывшим в чертах полувековым опытом, быстро подошла и присела рядом с распростертым на земле воином.       — Ты Анна? — спросила другая.       Царевна обнаружила вдруг, что смотрит в знакомые глаза: серые и глубокие, как рассветное небо. Она невольно потянулась к ладони мужа.       — Вы…       Догадка накрыла внезапно, поразив невозможностью и очевидностью. И сумасшедшей надеждой, которая, однако, не смогла подавить всепожирающую боль.       — Да, я его мать. А это тетя.       — Еще не поздно… — едва слышно пробормотала тетка Владимира, и Анна не поняла, то ли облегчение, то ли усталость почувствовала сейчас, глядя, как та деловито осматривает племянника.       Боевой рог протрубил совсем близко, и царевна быстро взяла себя в руки.       Одно Анна знала точно: этикет проигнорировать она не могла даже сейчас, перед лицом неопределенности и страха.       — Приветствую вас, королева великой земли. Я Анна, царевна Росса и жена Владимира.       Анна коротко склонила голову, но сразу же вцепилась пытливым взглядом в элегантное лицо, застывшее в сурово-прекрасном безвременье.       — Жена?!       Этот голос она легко узнала бы из множества.       Как он умудрился так тихо подойти? Высокий и настолько заметный, что обычно вытеснял своей значимостью присутствие всех остальных, перед ними оказался ее наставник.       Князь давно уже следил за Александром и, благодаря эффективным шпионам, очень быстро привел свою гвардию. Возможно, сумел даже вовремя перехватить Бенкендорфа. Но ожидал ли он встретить здесь двух особ, возникших будто из иной реальности?       — Да, дядя. Я его жена… Ландыши… — Анна не скрывала легкую язвительность.       Понимание ситуации все яснее оформлялось в ее голове, словно фигуры одна за другой появлялись из тумана.       Но князь Николай не смотрел на нее. Он застыл как вкопанный, только ветер свободно развевал его красный плащ. Где-то вдали мелькали царские знамена. Рассветное солнце играло на лицах двух людей, которые были не в силах отвести глаза друг от друга.       — Он ранен, — прервала молчание королева Амазонии, властно расставляя приоритеты.       Князь будто вышел из оцепенения. Присев рядом с распростертым телом, он, нахмурившись, провел рукой над раненым плечом.       — Сынок…       Не зря Анна подозревала его, было в чем. И если бы такая тайна попала в руки врагов…       — Надежда, давай вместе.       — Не выйдет, если не приведем его в сознание. Я уже всеми способами пыталась.       Анну окатило могильным холодом. Постойте… В сознание?       Она взглянула в лицо мужа: его черты становились все более расслабленными и лишенными воли. Он уходил от нее… Нет!       — А через вот это получится?       Брошь засветилась в руке, и звезда скользнула прямо по ладони Анны.       Трое взрослых уставились на юную девушку.       — Это он тебе дал? — мрачно осведомился наставник.       — Дурочка, ты не знаешь, что это на самом деле, — не дав ответить на вопрос князя, выпалила Надежда. — Это не просто защитный артефакт. Это связь душ! Если не сможешь привести его в сознание, сама сгинешь вслед за ним!       Королева Амазонии молча смотрела на свою невестку. Последовав ее примеру, замолчали все остальные. На поляне повисла гнетущая тишина. Анна только сейчас заметила, что окружавшие поляну воины — и сторонники графа, и гвардия князя — исчезли, позволив тишине стать еще полнее, казалось, даже утренние птицы решили перелететь прочь от угнетения в соседнюю рощу, чтобы там наконец пощебетать.       Нет, никому не удастся сломить волю сердца, укрепившегося в любви!       — Владимир спас меня от участи хуже смерти. Я не боюсь, — с каменным спокойствием заявила Анна, лаская пальцами звездные лучи на рубине, который почему-то сохранял прохладу, словно напоминая о ландышевых таинствах прошлой ночи.       Тетка горько хмыкнула, но все еще продолжала:       — А ты не подумала о том, что можешь быть уже беременна его ребенком? Хочешь унести в могилу невинное дитя?       Анна повела плечами и сильнее сжала руку мужа:       — «Если» и «может быть»… Не смешите меня, пытаясь моралью прикрыть политику… домыслы тут не к месту, — она уже все решила для себя, ощущая некую неведомую силу в сердце, словно сама Царица небес благословляла ее выбор. — Без Владимира я не хочу жить. А дела двух государств вы и так решите. Вперед, дядя, признай уже свой брак! Чуток колдовства — и будет новый престолонаследник из рода Романовых.       На истерический смех Анны никто не отреагировал. Николай глядел с упреком, но знал уже, что подопечную не переубедить. Королева казалась опечаленной, переводя задумчивый взгляд между сыном и невесткой. А тетка, которой и отводилось совершить колдовство, поджала губы и пронзила взглядом последнюю наследницу престола. Правящая верхушка двух стран вдруг столкнулась не с политической волей, нет, а с силой, которую никакая политика и общее благо преодолеть не могли, — с силой любви.       — Хорошо, — Надежда сдалась первой. — У нас не так много времени. Держись, девочка.       Анна почувствовала, как закружилась голова, потом тело будто оказалось в стремительном водовороте, и царевна была ослеплена звездной вспышкой, затмившей весь мир.       — Владимир! Я не хочу, я не буду жить без тебя! Вернись ко мне!