Песня для атмосферы: John Newman - Love me again
Дождь очень вовремя решил устроить барабанный концерт. Голубое небо быстро затянуло тучами, а на землю обрушился поток воды. Редкие прохожие, что не успели разбежаться, забегают под навесы, в ближайшие магазинчики, прикрывая головы сумками, книгами и вообще всем тем, что оказалось под рукой. Стало заметно прохладно, из-за чего даже бродячие собаки жмутся поближе к домам людей. В комнате мрачно как в склепе, и только небольшой просвет между темно-синими шторами рисует очертания мебели. Он попросил не беспокоить, хотя Мария все равно не удержалась и сделала попытку позвать его на обед. Ее нельзя винить, она переживает и хочет как лучше. Даниэль лежит в кровати, укрытый почти до ушей одеялом, и скрючился как эмбрион. Нет, не то, чтобы его так сильно подкосила ситуация с Субином, ни в коем случае. На самом деле очень, но в этом признаваться даже самому себе категорически не хочется. Иногда гордость аж уши закладывает, не давая признать свою ошибку. До скрежета в зубах обидно и неприятно, что тебя опять использовали и кинули. Легкое дежавю не дает покоя, и парень ворочается туда-сюда, будто пытаясь его отогнать. Одно дело, когда ты ошибся впервые, а другое - когда все происходящее сейчас похоже на «тогда». Те же грабли. Даниэль отбрасывает одеяло и ложится на спину. Он поворачивает голову к окну и, найдя в себе силы, идет его открывать. Его стала раздражать тишина в комнате, которая с ним рука об руку уже третий час. Он распахивает большие створки, впуская шум дождя и прохладу. Голые ноги тут же покрываются мурашками, так как Даниэль стоит в одной домашней футболке. Он снова возвращается на кровать, падая на нее животом, не обращая внимания на то, что дождь иногда захлестывает пол и края занавесок. Пусть хоть всю комнату зальет водой, и она наполнит легкие, чем давиться этой мерзкой обидой и ощущением того, что тебя не просто один человек, а все в этом мире бросили. Да, именно так. Пустота вокруг и внутри. Даниэль снова сворачивается калачиком и загребает руками одеяло, прижимая его к себе. Что там говорят, пацаны не плачут? Ну вот пусть и держат все в себе. А то, что так сильно рвет тебя изнутри пусть выходит наружу, потому что столько боли и неоправданных ожиданий уже носить грузом невозможно. Даниэль плачет тихо, хотя хочется выть в голос, чтобы вышло все, все то, что он не смог высказать когда-то и сейчас. Детские обиды на отца и брата, издевки в школе, предательства от этой кучи говна, которая называла тебя своими друзьями, вся эта толпа одинаковых для него миловидных и симпатичных мальчиков, что были с ним и в постели, и просто так, а потом он такой единственный и неповторимый во всем этом дерьме тоже таким оказывается, когда глаза раскрываются пошире - все это просто убивает изнутри, рушит и кровоточит в виде невыплаканных слез. Даниэль прижимает одеяло к груди, будто и правда зажимает глубокую рану. Ему казалось, что поломать его невозможно, что он перерос все эти депрессии, нытье, истерики, слезы, наивно яркие чувства, но стоило появиться одному парню с обаятельной мордашкой на его пути, как душа распахнулась, сердце затрепетало, показывая себя со всех самых уязвимых сторон. И прямо в него, Даниэля, такого всего цветущего и полного надежд, прилетает удар даже не из слов, а из поступков, которые так и говорят «ты мне не нужен». Он ненавидит себя, кромсает и лупит, называя самыми плохими словами. Зачем ты так доверяешь? Для чего улыбаешься им всем и отдаешь всего себя общению с вот этими придурками? - Потому что ты сам придурок, - всхлипывает парень и сжимает одеяло до скрипа между пальцев. Хочется вывернуть себя наизнанку и вытряхнуть весь тот мусор, что накопился за всю жизнь. Может заодно и чувства с эмоциями повылетают. Даниэль садится на кровати и смотрит на комод напротив. Он грузный, из темного дерева и с витыми ножками, будто прибежал сюда прямиком из сериала о Великой французской революции, а на нем, помимо пустой упаковки из-под пиццы с ананасами и двух книжек, стоит фотография. На ней Даниэль с отцом и братом в день выпускного. Тогда они по-настоящему выглядели как братья-близнецы, потому что закончились яркие подростковые эксперименты с волосами, да и вообще Даниэль решил побыть хорошим мальчиком хотя бы в выпускном классе. Тогда он не знал, что на следующий день его уже бывший парень окажется сообщником отцовского врага, и хорошим уже быть не получится. Ну а пока они стоят беззаботные и счастливые, обнятые отцом, с «корочками» об окончании школы в руках. Даже Джисоб тут довольный и улыбчивый, а не повседневно-серьезный. Где в этой жизни перемотка? Как вернуться в то время, когда единственной проблемой была домашка по математике? Даниэль снова ложится на кровать, теряя из виду фотографию. Он уже не знает, куда себя деть, что ему сделать, потому что и хочется погрузиться глубже в свои мысли, зарываясь в них и в мягкое одеяло, и одновременно хочется встать и просто что-то сделать лишь бы не бездействовать. Дождь перестукивает каплями в унисон шороху машин по мокрому асфальту. Вдалеке завыла сирена скорой помощи и быстро затихла, скрывшись в недрах города. Даниэль сам в них скрывается, будто это спрячет его от боли. Он все-таки встает еще через час лежания и подходит к зеркалу. Сканирует глазами всего себя, кружится вокруг своей оси, поднимает футболку, чтобы разглядеть свои бедра, живот и талию. Расчесывает спутавшиеся розовые волосы. - Слишком идеален для страданий, - резюмирует в конце и улыбается себе в зеркало. Улыбка есть, но ломаная и пластмассовая. Лицо даже с ней чуть светлеет, будто в голове переключился какой-то тумблер из «страданий» в «радость». Даниэль подходит к шкафу и достает оттуда халат. Он накидывает его, тем временем рассматривает свою одежду и думает о том, что хочет чего-то нового в гардеробе. Определенно хочет. Парень критично оценивает свои разноцветные кроп-топы, футболки, джинсы всех видов рваности и узкости. Он смотрит на злосчастный топ с булавками и белую шубу, которую надевал в ту ночь, и проглатывает ком. Все, хватит. Никаких слез. Даниэль бросает на кровать то, что наденет позже, и, захватив пустую коробку из-под пиццы, вышел из комнаты, натягивая на себя маску беспечности. Потому что он не хочет жалости и лишних вопросов. И вообще он настоящий мужик. Отец всегда говорил о том, что настоящие мужчины не плачут по пустякам. Ими он считал подавленное моральное состояние и естественно грустные фильмы про собачек. Хотя даже из-за смерти близкого слезы проливать не стоило. И получается, что ты должен быть кремнем, который ни за что не сломается и не размякнет. Даниэль вышагивает по лестнице с видом будто покорил весь мир, в то время как его собственный рушится внутри. Из зала слышен голос Эллис и ее добрый смех. Не хотелось бы сейчас видеться с матерью в таком состоянии, потому что сначала будет беспричинное беспокойство, а потом грустный взгляд, в котором так и плещется маленький, однако весьма заметный кораблик разочарования. Как бы там ни было, что бы они не говорили, но сквозь свет родительской любви на Даниэля падала несильно значительная, но ощутимая тень переживаний и расстройств по поводу него и его жизни. Он заходит в зал, здоровается нейтрально, потому что не знает утро сейчас, день или вообще вечер, и проходит на кухню, чтобы оставить коробку около мусорки. Заниматься оригами и вырезать ножницами, чтобы запихать в ведро ему не хочется. Когда пытаешься обнулиться и закрыть эмоции на замок, то наступает апатия. И вот сейчас она подкралась к Даниэлю, который, надев свой яркий костюм шута и фамильного разочарования, улыбается всем на кухне. - Твоя депрессия наконец прошла? - спрашивает Эллис. Вроде бы в голосе ни грамма раздражения или упрека, но почему-то все равно ощущение будто налажал. - Конечно, теперь я цвету и пахну, - отвечает парень и ворует печеньку из тарелки на кухне, пока две пары глаз с сомнением смотрят из зала, - А что? - Просто меня беспокоит твое состоянии, Дэни, - заботливо произнесла Эллис и улыбнулась сыну, - Хочу сообщить тебе одну приятную новость. - Ого! - Даниэль заходит в зал и плюхается на диван рядом с Енджуном, закидывая ему руку на плечи, - Я весь во внимании. - Отец приезжает из Америки. Вроде как надо радоваться. Но как-то не особо хочется. - Как хорошо! - делано воскликнул парень и медленно перевел взгляд на брата. «Ну хоть ты мог сказать». Снова смотрит на мать, которая подозревает, что сын не особо воодушевлен, - Я как раз собирался уходить. Уйду с вещами. - Не начинай, - процедил Енджун. - Милый мой братик, я продолжаю, - Даниэль встает, дожевывает печеньку. Брат на него смотрит напряженно и хочет остановить, - Ибо какой смысл мне тут задерживаться, пока отец дома. - Он будет тебе рад, Дэни. - со вздохом отвечает мать, - Но это твое право. Даниэль улыбается им обоим и идет обратно в свою комнату. - Ты даже его не остановишь? - спрашивает Енджун негромко и смотрит на мать. Она вздыхает, провожая уходящего сына взглядом, и подпирает голову. - Он сам решит, что ему лучше. Я не хочу ему указывать или учить. Дэни уже большой мальчик. Он и правда решит. Оказавшись в своей комнате и закрыв дверь, Даниэль шипит матом и садится на кровать. Отец любит его, всегда защитит, поможет, но он его действия до сих пор не уважает и не принимает его выборы относительно всего. Все было бы хорошо, если б не эмоциональное давление. Оно невыносимо. Вопросы и претензии одни и те же, но Даниэль стоически терпит и идет наперекор из раза в раз. Это тяжело. Он кидает в сумку пару вещей, одевается в то, что приготовил заранее. Душ примет уже в квартире. Она была куплена Эллис для туристов, но последнее время не было необходимости сдавать жилье, поэтому Даниэль решил, что это прекрасное место для того, чтобы скрыться от отца. Между ними нет ненависти, но непонимание невыносимо. Он вызывает такси и снова смотрит на себя в зеркало. Выглядит ярче и живее, но взгляд все еще настолько поникший, что хочется удавиться. Когда Даниэль едет в такси, он уже думает о том, что клуб сам в себя не сходит, вот только есть одно достаточно весомое «но» - клуб теперь давит грузом воспоминаний. Просто так теперь не расслабишься, не выпьешь и не зажмешь в углу какого-нибудь мальчика, либо он уже так просто не зажмет его, потому что перед глазами будет пьяный, румяный от жара Субин, который хрипло просит не отстраняться и не уходить от него. Нет. Никакого клуба. Сегодня Даниэль останется дома.***
Даже через наушники, в которых слышен бодрый голос преподавательницы по экономике, слышен мощный раскат грома. Дождь лил до этого густо и холодно, но теперь превратился уже в настоящий ливень. По улице поплыли ручейки воды, что превратятся в небольшие лужи в прибрежных районах. Тэхен слушает исправления по своему тесту и одновременно бросает быстрые взгляды на время в углу экрана. Осталось буквально две минуты до конца, но по ощущениям идет целый час. Из-за томительного ожидания начал дергаться глаз. - Так что, пять задач из семи ты решил абсолютно верно, - говорит преподавательница и разглядывает распечатки с его решениями, - Но в последних двух ты просто поленился сделать таблицу и ошибся. В задачах по кредитам они очень важны, так ты увидишь полно всю картину. Понимаешь? - Да, конечно, - отвечает Тэхен на выдохе и снова смотрит на время. Минута. - Прекрасно! – преподавательница откладывает его работу, что-то помечает у себя в ежедневнике и с улыбкой произносит желанное, - Ну все. На сегодня занятие окончено. До встречи, Тэхен. - До свидания, сонбэнним. Видеозвонок отключается с характерным «буль», и парень избавляется от наушников. Он аккуратно потягивается, чтобы спина совсем не отказалась служить ему, и смотрит в окно. В начале занятия теплилась маленькая надежда, что отпустят пораньше, и ему удастся погулять под небольшим дождем. Однако и у миссис Чон, и у погоды были свои планы. Тэхен убирает все свои тетрадки и ручки в шкафчик письменного стола и выключает настольную лампу. У него вся комната выглядит как мечта перфекциониста, насмотревшегося на красивые картинки в Пинтересте. Все чисто, на своих местах и выдержано в спокойных тонах. Иногда Тэхена это даже раздражает, и он сдерживается чтобы не разнести однажды комнату к чертям. Он бы и тетрадки исписал матерными словами, а потом порвал на кусочки. Кан, мягко говоря, устал от учебы. А еще от собственного дома. Тут красиво, но неуютно. Нет ощущения семьи. Парень снова смотрит в окно и думает, что лучше промокнуть до нитки и надышаться прохладным воздухом, чем сидеть в духоте родных комнат. Он переодевается в мягкий спортивный костюм с капюшоном и идет в коридор, где на верхней полке шкафа-купе лежит упаковка с новыми желтенькими дождевиками. На лестнице все еще остались следы будто бы прошлой жизни – полозья, по которым специальный механизм передвигал инвалидную коляску. Тогда Тэхен думал, что обречен. Проходя мимо небольшой комнаты-библиотеки, здоровается с бабушкой. - Тэни, а ты точно не продрогнешь? – с беспокойством заметила она, удобно сидя в кресле-качалке, - На улице так грохочет! - Все в порядке. Мне здесь недалеко, - Тэхен становится на небольшую табуретку и достает дождевик. Тянуться и стоять на носочках ему до сих пор нельзя. - Ох, смотри, чтобы потом мама не ругалась, - бабушка посмотрела в окно, провожая взволнованно глазами гребни синих туч. Парень на это только громко угукнул, засовывая ноги в темно-серые кроссовки и шелестя ярким плотным дождевиком. За дверью снова загрохотало небо, но уже тише и более спокойно. Тэхен вышел на улицу, не забыв телефон и беспроводные наушники, которые он тут же воткнул в уши. Ритм музыки удачно совпал с перестукиванием дождя, который все еще лупил по черному асфальту, но уже сбавил силу. Парень скрыл макушку за двумя капюшонами и, застегнув плащ, просто двинулся вперед. Тэхен давно ввел в привычку такие прогулки, а потому уже никто не удивляется, когда он просто после учебы или рано утром исчезает часа на два с музыкой на пару. Особенно им любимы вылазки во время дождя, когда мир полупустой, звуки померкли, а ты остаешься один на один с водной стихией. Она играет свою шумную мелодию, а ты не обязательно ушами, а всем телом слушаешь ее. Тэхен ходит бесцельно и просто в удовольствие, но изначально эти прогулки были ради здоровья. Он помнит эти тягостные дни так, словно они и в правду были. Да, были, он их проживал, но помнить не хочет. Почти пять лет назад они с отцом попали в жуткую аварию, которая изменила их жизни. Оба остались живы, но последствия после столкновения с потерявшим управление многотонным грузовиком до сих пор дают о себе знать. Кан-старший получил огромный шрам от плеча до бедренной кости и беспокойные сны с виной в придачу. Несмотря на его невиновность в этой аварии, он корит себя, что не смог уберечь сына. После аварии Тэхена парализовало на год. Сначала он просто этого не осознавал и жил будто в вакууме. Просто жил и смотрел вокруг, думая, что это не его тело, а его – это мозг и глядящие из него глаза. Однако осознание своей немощности ударило резко, без какого-либо предупреждения. У мальчика случилась натуральная истерика. Помимо музыки Тэхен занимался бальными танцами и был весьма успешен в этом. Они ему нравились намного меньше, чем фортепиано, но он все равно ходил на них исправно и ни одного занятия не пропускал. Теперь он не мог не то, что танцевать, а даже элементарно ходить не было возможности. В свои неполные тринадцать маленький Кан Тэхен впервые задумался о самоубийстве. Он хотел выпасть из инвалидного кресла, пока оно стоит на краю лестницы, утопиться в море, задохнуться в ванной. Мальчик столько раз обдумывал и продумывал, чтобы его не успели спасти, когда ему пришло озарение, что он даже умереть не в состоянии. Чуть позднее, при помощи усиленного лечения и всякого рода терапии, все, что отключилось тогда ниже его груди, стало медленно приходить в работу. Ходить пришлось учиться со спицами в ногах – специальный вид протезов, помогающий костям срастаться. Их приходилось дважды менять из-за того, что Тэхен стал активно прибавлять в росте. Все функции организма стали работать, но естественно медленно и еще совсем неполно. Еще два года пришлось потратить на то, чтобы стать снова активной частью общества, которое пришлось покинуть. В танцы вернуться не получилось, потому что спину и ноги все еще нельзя подвергать подобного видам нагрузкам. Тэхен продолжил заниматься музыкой, петь, общаться с теми друзьями, что остались. Несмотря на кучу соблазнов подростковой жизни, ему пришлось завязать пояса и лишь изредка позволять себе алкоголь в малых количествах. Парень прекрасно помнит до сих пор, как именно Кай поймал его на том, что он пытался попробовать наркотики. Это было на одной из тусовок, куда его взяли старшие. - Руку разжимай, - приказал Хюнин настолько грозно, что Тэхен даже вздрогнул. Он послушался старшего и отдал ему пакетик с двумя цветными таблетками, которые Кай тут же отобрал и не менее грозно пообещал выкинуть. А он обещания сдерживает очень хорошо. - Думаешь тебе это поможет? – Кай завел младшего за угол рядом с кухней подальше от грохота музыки, - Я понимаю все, да! Тебе все еще больно как вот тут, - он ткнул парня куда-то в район солнечного сплетения, где по идее должна быть «душа», - Так и во всем твоем тощем теле, мелкий. Услышь меня, еб твою мать! Не вздумай принимать эту дрянь, даже если тебе так хуево, что хоть вешайся. Понял? Тэхен еле заметно кивнул головой тогда и побоялся поднять взгляд на парня, когда он уже несдержанно рявкнул: - Ты точно меня понял!? Машет он башкой. Дебил ты, мелкий. Младшему в ответ на это хотелось разрыдаться, пока Кай нашел ближайший унитаз, куда слил два цветных «колеса». Тэхен громко зашмыгал носом. Ему было стыдно за себя и обидно, что он даже покончить с собой не может. Вечно кто-то спасает. - Харош ныть, - Кай схватил его за воротник легкой олимпийки и притянул к себе, - Пошли я тебе пивасика немного налью. Хочешь? – Кан, еле подавив слезы счастья и благодарности, уже уверенней кивнул. Его нервы настолько расшатаны, что он готов рыдать даже если привычную пятерку по социологии получит, — Вот это заебись. Потопали. Воспоминание согрело, разрывая холодное одеяло дождя. С Каем даже в воспоминаниях тепло. Вообще многие моменты с ним были судьбоносными и какими-то особенными. Часто даже беседы с ним заставляли Тэхена переосмысливать чуть ли не всю свою жизнь. И именно Кай чуть меньше года назад познакомил его с девушкой по имени Дженни. Точнее, младший просто пришел с ним и Субином, который, в свою очередь, взял Бомгю, чтобы тот хоть немного развеялся, а знакомство с девушкой просто было частью знакомства с новой для него компанией. В тот вечер Тэхен не мог найти своим глазам места, потому что они все норовили перескочить на лицо Дженни, которая все время маячила где-то неподалеку. Конечно, пару раз он столкнулся с ней взглядами, но получил только снисходительно-дружескую улыбку. Она была старше на целых три года и училась в Национальном Морском Университете их города на биоинженера. Дженни иногда могла увлечь всю компанию на часы своими историями о практике в открытом море. Оказывается, она уже успела и спасти дельфинов из рыболовных сетей вместе со своими сокомандниками, и спуститься с аквалангом на китайско-корейской границе, чтобы собрать образцы каких-то водорослей, которые водятся только здесь и больше нигде. Она успела побывать в Японии с исследовательской работой о состоянии донных обитателей Японского моря, съездила вместе со своей группой и несколькими профессорами на какой-то суперважный саммит по морской безопасности в Россию. В общем, Дженни оказалась не просто миловидной и обаятельной, но еще и безумно амбициозной и умной. Это заставляло Тэхена быть более смелым, однако он все еще боялся быть навязчивым только одним своим взглядом, что уж тут говорить о каких-то разговорах. К тому же, нужен ли такой невероятной девушке школьник-инвалид? Но у судьбы другие планы, и она со своей легкой руки вложила в парня столько уверенности, сколько в нем не было даже до аварии. Теперь они познакомились лично. Теперь Тэхен знал, что Дженни пахнет кокосом, у нее маленькая родинка под губой и ей нравится болтать абсолютно обо всем. Естественно, что друзья потеряли его на целый вечер, а когда нашли, то увидели его воркующего с нуной на диване. Их совершенно не смущало, что они очень быстро перешли из знакомых к друзьям, а оттуда еще быстрее – к паре. Не то чтобы они как-то обозначали свои отношения, но короткие влажные поцелуи в губы говорили сами за себя. С каждым месяцем они становились глубже и развязнее, а Тэхену с каждым разом все страшнее было признаваться в своей травме. Его это пугало до паранойи. Ему казалось, что Дженни уже все знает и просто играет с ним, но она ничего не знала. Бомгю с Каем с кулаками заставили его все-таки рассказать девушке об этом. Это как минимум стремно и нечестно скрывать такое от той, с которой вы уже почти пять месяцев гуляете, целуетесь и в скором времени (уже?) планируете залезть друг другу в трусы. Тэхен помнит этот момент слишком остро. Даже сейчас, проходя мимо знакомых магазинчиков, он чувствует, как немеют кончики пальцев от волнения и как тяжело делать даже маленький шаг. Тогда его тоже всего ломало, и он панически боялся, что Дженни уйдет от него, узнав правду. Они сидели в кафе-веранде с красивыми петуньями на ограждении. Люди мило беседовали друг с другом за другими столиками, удобно устроившись в плетенных креслах с цветными подушками. Тэхен уже замучился искать позу, как сесть поудобнее, потому что во всем теле дискомфорт. Волнение и раздражение. Дженни делится тем, как прошел ее день, непринужденно улыбается, пьет свой чай с чабрецом. А Тэхен смотрит на нее и ощущает себя полным ничтожеством, совершенно неполноценным человеком, который научился ходить только благодаря железкам в ногах. А вот она… Она прекрасна. Такая умная, начитанная, живая, с морем амбиций и морем в глазах. Высокая, стройная, со светлой кожей и яркими губами, которые горят красным как праздничный бант. И вот ей сейчас Тэхен скажет, что ходит с бумажкой «инвалид» и надеется, что после этого она его не бросит. Абсурд. - Ты в порядке? – она ставит чашку на стол и берет за руку, а в глазах у нее беспокойный шторм. - Да, все нормально, - Тэхен широко улыбается и чувствует ком в горле. Ага, да, очень вовремя. - Ты выглядишь каким-то подавленным. Может поделишься? – Дженни не верит и чуть сильнее сжимает руку, - Не таи от меня, прошу. Тэхен на мгновение отводит взгляд и кусает внутреннюю сторону щеки. Он свою девушку за тем и позвал, чтобы рассказать о том, что его так давно беспокоит. Ему хочется снова улыбнуться, чтобы как-то разрядить обстановку и показать, что все не так страшно, как кажется, но щеки от волнения судорогой свело. Главное, чтобы лицо вдобавок не перекосило. Бонусом заныли больные колени. - Что ж, Дженни, - Тэхен сглотнул и взял девушку за обе руки, а та еще сильнее выпрямилась и вперила пытливый взгляд в него, - Я давно хотел тебе сказать, но очень боялся. Пообещай мне, что хотя бы не будешь смотреть на меня с жалостью или презрением. Я этого не переживу, - Тэхен уже слышит свое сердце, настолько ему страшно. А Дженни сидит мрачная и напуганная, но все такая же красивая, словно сбежала из дорамы или со своего собственного концерта, - Я четыре года назад попал в аварию вместе с отцом. Мы чудом выжили, однако я на долгое время был лишен возможности ходить. Конечно, я научился, но это благодаря специальным протезам в моих ногах. Они помогли моим костям срастись, а теперь уменьшают нагрузку на них. Однажды я их сниму, мне снова проведут операцию, когда я восстановлюсь окончательно, но мои ноги… Из-за этих всех событий, скажем так, они покрылись шрамами, большинство из них невозможно залечить, - Тэхен говорит без единой паузы и смотрит сквозь Дженни, потому что сосредоточься он на чем-то или отвлекись, то умрет прямо здесь, - Я ограничен в действиях: мне запрещено бегать и прыгать, ноги нельзя подвергать травмам и ударам, спину тоже нужно беречь, так как парализовало из-за нее. Никаких резких движений и тяжестей. Я занимался бальными танцами, но теперь со спортом могу попрощаться. В моем больничном листе буквально прописано, что я инвалид, которому государство теперь будет делать эти тупые и бессмысленные поблажки, будто я совсем ничтожество… - он немного тормозит себя, потому что сейчас нужно проявить стойкость, а не закатывать истерики, - Так вот, Дженни, я вполовину слабее других парней. Я не смогу защитить нас от маньяков, не смогу поднять тебя на руки… Я много чего не смогу. И я пойму, если ты решишь расстаться со мной. Но Тэхен не успевает договорить, потому что его крепко и долго целуют в губы, заставляя чашку с чаем опасно пошатнуться, а салфетнице неуклюже завалиться на бок. Парень ожидал чего угодно, готовился ко всему, но к подобному исходу он не был готов. Абсолютно. Когда Дженни отлипла от его рта, то обхватила лицо Кана и полушепотом затараторила: - Глупый, глупый ты… - она поцеловала его в лоб и снова заговорила быстро-быстро, - Я тебя не брошу из-за подобного. Это ты, это твоя особенность, и она совершенно не портит тебя. Слышишь? – девушка погладила его щеки подушечками больших пальцев, - Ты прекрасный человек, Тэхени. Самый-самый. Я не брошу тебя. И Тэхену после этого счастливого и такого волнительного дня казалось, что их отношения стали еще крепче, будто у них появилась дополнительная броня. Этот разговор был коротким, но эмоционально настолько тяжелым и решающим, что, по скромному мнению, Тэхена, его можно назвать гарантом долгих отношений. Однако, даже точные расчеты и четкие мысли бывают ошибочными. Все стало развиваться еще стремительнее. Дженни стала кидать недвусмысленные намеки о близости, но уже не о духовной. Она хотела чего-то более сниженного, хотела сыграть в эти роли под названием «мужчина» и «женщина». Тэхен же вроде и рад был, но его умение волноваться так, что застывает сердце, не давало члену затвердеть. И только после долгого поцелуя и убеждений со стороны Дженни, что он самый прекрасный парень в ее жизни, все получилось. Они переспали. Это было быстро, немного стыдно, но очень хорошо. А потом это случилось еще раз, и еще. Тэхену казалось, что теперь они по гроб вместе. Секс был как печать начальника на каком-нибудь очень серьезном документе – утверждала, заверяла и давала добро. Но чем дольше длились эти отношения, тем сильнее ощущалось приближение какой-то опасности для них. Слишком все хорошо складывалось. А может Кан Тэхен и правда глупый? Может зря он себе напридумывал каких-то гарантий? Дженни замечала, что парень опять грузится из-за чего-то и становится более мрачным, но, поняв, что расспросами его не расшатаешь, решила ждать, пока он сам скажет, что не так. Время шло, объятия становились крепче, поцелуи куда горячее, а ночи длиннее. Ощущение идеальности можно почувствовать прямо на вкус, достаточно язык высунуть. Сладковатый, но немного распробовав, чувствуешь, как начинает горчить. Возможно, физически Тэхен и Дженни стали ближе, вот только души друг друга, несмотря на раскрытые тайны и общие секреты, все еще потемки. И вместе с идеальностью в воздухе медленно растворялась былая романтика, потому что воздушный флер влюбленности поредел и стал почти незаметным. И в довершение ко всему этому, Дженни объявила, что уезжает в Японию. Она говорила это Тэхену с огромным сожалением в голосе и подавленностью в движениях, но глаза ее были будто закрыты, хотя она смотрела прямо на парня. Он ничего не видел в глазах той, которую так любит. Его идеальная Дженни раскидывала перед ним искусственные извинения и бессмысленные обещания навещать его. Она больше не была той, которая поражала и восхищала одним своим существованием. Тэхен был разочарован. Удивительно было то, что после расставания он себя не винил и не считал, что причина в нем. Он как-то даже вырос в этих отношениях, привык, что достоин хорошего отношения к себе. Да, это было хорошо, полезно, красиво, ярко и как угодно, но финал этой юной любви жалкий. Дженни просто поставила перед фактом, что на следующее утро покинет Корею. Не предупредила, не спросила, не рассказала заранее, а просто как бы невзначай упомянула, что ставит точку. Тэхен чувствовал себя использованным. Неприятно. Но самое главное, что он себя не ненавидел. Это было неожиданное достижение. Мимо проехавший автомобиль облил тэхеновы кроссовки и, шурша мокрым асфальтом, скрылся из виду. Парню все равно на эту мелочь, потому что он так погружен в свои мысли, что теперь выбираться из них придется при помощи эвакуатора. Дождь стал намного слабее, и только далекие раскаты грома говорят о прошедшем ливне. Дышится легко, будто сбросил с себя непосильную ношу, которая давила на тебя всю жизнь. На улице стали загораться фонари.***
- Ты пойдёшь. - Нет! - Попиздуешь как миленький я сказал! - Я не хочу. Все! - Захочешь. Я знаю, как тебя заманить. - Хен, отвали. - Енджун там будет. Кай посмотрел на Бомгю так многозначительно и твердо, что Чхве уже готов сдаться и пойти на вечеринку, которую устраивают друзья хенов. Не сказать, что Енджун стопроцентно может замотивировать пойти, но это одна из очень подкупающих парня причин. Они с Каем сидят в гараже, где только что отгремела репетиция. Сегодня решили провести ее пораньше, чтобы еще успеть собраться перед вечеринкой. Бомгю пришел к друзьям почти под конец, когда Енджун уже загружал гитару на заднее сидение своего автомобиля. Он сегодня красив так же, как и всегда, но все-таки еще чуть красивее, чем обычно. Старший, завидев Бомгю, поприветствовал с лучезарной улыбкой и протянул руки для объятий. Упасть в них это всегда и роковая ошибка, и долгожданное спасение. Сердце заходится в эти секунды бешеным стуком, а на глаза лезут слезы, потому что Енджун невыносим, когда нежно обнимает, слегка похлопывает по плечам, а отстранившись, улыбается так, будто перед ним не растрепанный как драчливый воробей старшеклассник в балахонах, а чудо какое-то. Еще он обязательно искренне поинтересуется как у Бомгю дела, что он ел, сколько пятерок получил и что если не получил ни одной, то он все равно молодец. И все бы ничего, но этот невыносимый парень с красными волосами ведет себя как заботливый старший брат. Ничего лишнего, никаких особенных взглядов и более долгих объятий, просто внимательный добрый хен. Бомгю стоит быть благодарным, что судьба послала ему такого замечательного человека, вот только он тяжело вздыхает и готов послать в жопу всю эту дружбу, потому что он не может. Просто не может делать вид, что не влюблен в него. Безумие. - Наличие Енджуна еще больше подталкивает не идти, - и это тоже правда, которую Бомгю говорит Каю. - Нихуя себе, - многословно комментирует Хюнин, убирая барабанные палочки в новый чехол, а после добавляет, - Я надеялся, что ты побежишь волосы назад. Бомгю только вымученно простонал и откинулся на спинку потрепанного вечного дивана. Вокруг лампы наворачивает круги серовато-бурая ночная бабочка. Она бестолково летает вокруг источника света, иногда ударяясь об него, но продолжая виться. Бомгю посчитал, что она дура. И он тоже. Потому что он так же дергается и летает вокруг Енджуна, который просто светит для него и не обращает большего внимания, чем хотелось бы. Хотя все намного хуже. Эта лампа светит для всех, не только для этой бестолковой бабочки, что в агонии мечется вокруг нее, хотя насекомое ошибочно думает, что для нее. Вот и Енджун тоже – он светит для всех и всем. Только эти «все» спокойно греются под его теплом и светом, считая это чем-то обыденным и логичным, а тупая бабочка с большими черными глазами и в тупой футболке с какой-то абстрактной надписью вьется вокруг него в безумии и все лелеет в голове, что этот свет все же для нее одной. Дура. Точнее дурак. - Даже если ты не хочешь, то все равно пойдешь, - безапелляционно заявил Кай, чем разбудил задумавшегося Бомгю. - Это уже похоже на абьюз. - Хуюз. - Справедливо. Кай громко шмыгнул носом и ногой пихнул провода от субиновой гитары, задвигая их под металлический стеллаж. Он повернулся к младшему и уставился на него. Бомгю почувствовал это. - Ну что? – раздраженно спросил он и сел прямо. - Хватит ныть, - кинул ему Кай и взял сигарету из своей потрепанной пачки. - Я молчал вообще-то. - Ты ноешь глазами, - ответил Хюнин и начал хлопать по карманам домашних шорт в поисках зажигалки, - Да где ты блять? – негромко прошептал он и засунул сигарету в зубы, - Короше, прекратши нытш жаебал. - Хуй изо рта вытащи. Кай в легком удивлении поднял на еле сдерживающего хохот Бомгю и, подойдя к нему, прописал несильный подзатыльник. Из-за этого Чхве и прыснул. - Шлышишь! – старший вытащил сигарету, - Совсем уже оборзел, не уважаешь старших. С этого дня только на «вы» и «хен». Пока Бомгю, завалившись на диван полностью, хохотал, Кай нашел зажигалку. Не свою, а та, что на всякий случай и валяется в гараже на пыльной полке. Она перезаправлялась уже много раз, а пластмассовый зеленый корпус порядком потрепался и заработал несколько царапин. Когда-то она принадлежала отцу. Кай посмотрел на нее так, словно берет в руки впервые, и задумчиво выдохнул. Он прикурил, держа сигарету в зубах. Интересная штука жизнь: какие-то вещи не хотят нас покидать, даже износившись и став ненужными. - Хен. - Че те? – Хюнин откладывает зажигалку и смотрит на друга, затягиваясь сигаретой. - Я не хочу идти на тусовку не просто так, - Кай заинтересовано хмыкает, пока Бомгю продолжает говорить, - Я боюсь наделать глупостей, понимаешь? Рядом с Енджуном я не совсем адекватно себя веду. - Мягко сказано. - Да подожди ты издеваться надо мной, - младший недовольно махнул рукой и нахмурился, - Не в плане я вешаюсь на него или пищу как девчонка, а просто слова изо рта не лезут и дышать больно. Я будто связан по рукам и ногам, а чувства сильнее меня, - Бомгю садится на диване ровно и уже смотрит на друга с тревогой, - Вдруг я напьюсь и наговорю глупостей? Знаю, Енджун простит, посмеется и поймет, но он будет помнить этот позор, а я сгорю от стыда. Или я на трезвую голову что-то ляпну, не то, чтобы я до этого что-то ляпал, но я себе с этими чувствами не доверяю. - О господи… - Кай затянулся поглубже и, подойдя к дивану, сел рядом с Чхве, - Вот именно, что ты до этого ничего лишнего не говорил, так почему должен это сделать сейчас, а? В штанах зачесало сильнее? Или че? – дождавшись отрицательного мотания головой, Хюнин продолжил, - Ну вот. Тогда че ты паришься, понять не могу. Если так боишься, то не двигайся рядом с ним. Не надо избегать и шарахаться как псина бешенная, но по возможности стараться не сильно контактировать. - Легко сказать… - ... Трудно сделать. Ну а хули ты хотел? – Кай снова сделал глубокую затяжку и выдохнул тонкую струйку дыма, - Жизнь не сахар, хотя тает так же быстро как он. Придется попыхтеть, если хочешь сохранить ясный ум и спокойный хуй. Бомгю добавить нечего. Он не хочет быть странным и избегать Енджуна, но ему тяжело рядом с ним. Тот слишком классный для парня, который ему недоступен. Любить кого-то настолько идеального безумно тяжело. Еще тяжелее не говорить ему об этом. - Поэтому предлагаю намылить жопу и пойти на эту тусовку, а не катить в скейт-площадку и разбивать коленки, - подытожил Кай и, сделав последнюю глубокую затяжку, встал с дивана. - Мне надо домой значит. - Нахуй? У меня прихорашиваться будешь, а то я, блять, тебя знаю, спрячешься там и не выйдешь, - Кай подошел к двери, ведущей во двор, и посмотрел на Бомгю, - Ну ты идешь или так и будешь сидеть яйца мять? Младший улыбнулся и встал за ним. Хюнин открыл ему, а сам быстро опустил роллет и затем вышел следом.***
- Я не хочу идти. - Я тоже. - Я вас сейчас ебну! Минивэн остановился рядом со знакомым черным автомобилем, заставляя Бомгю резко потерять весь воздух в легких. Ему волнительно, что колени дрожат. А Тэхен с каким-то беспокойством смотрит на импровизированную парковку рядом с домом, где машины выстроились кривоватой вереницей. - Катапультируемся, истерички! – Кай почувствовал спиной как… - Глаза не закатывай. А Тэхен готов закатить их еще сильнее, если б мог. Они выползают из машины в совершенно разных настроениях: Бомгю хорохорится, но видно, как его ноги заплетаются от волнения, Кай целеустремленно идет к дому с явным желанием выпить, а Кан смотрит на парковку. Ниссан Джессики и Вонхека, незнакомый пикап с помятой пассажирской дверью, хендай Гониля, на котором он привез орду друзей, что чудом уместилась в нем… Он почему-то ждал увидеть красную мазду Дженни. Сам не знает причину, возможно, он просто соскучился и захотел увидеть девушку. Он прекрасно понимает, что чувств между ними нет, но что-то теплое, похожее на приятную ностальгию, смешанную с благодарностью за прожитый опыт, растекается внутри. В доме Бомгю становится дурно. Каким-то образом с ним оказывается знакома половина народа, что пьяно скачет здесь под музыку и беспорядочно жмет ему руку либо по-товарищески хлопает по плечу, называя по имени. Чхве через силу всем улыбается и старается выглядеть максимально сияющим и счастливым настолько, насколько можно выглядеть сияюще в простой белой футболке и черно-красной клетчатой рубашке поверх нее. Эти вещи Кая на удивление не были ему сильно велики, хотя швы на плечах рубашки все же висели чуть ниже его собственных. Бомгю не особо уверен, что выглядит круто. Ладно, он уверен в своих рваных на коленях узких черных джинсах, потому что они «его», а не сняты с хена. А этот самый хен тащит его чуть ли не за шкирку и просит сделать менее постное лицо, чем уже есть, потому что у вредного Кан Тэхена оно и то веселее. Это замечание даже веселит его, а потом он видит, как его друг опрокидывает в себя предложенные коктейли из черт его знает чего, и понимает, что теперь он точно не догонит Тэхена по степени веселости. На Кая налетает с крепкими объятиями его друг Вонпиль, который помог отсутствующему сейчас Джисону организовать вечеринку, и крепко обнимает, вереща что-то про «сто лет не виделись». Бомгю нравился Вонпиль. Он забавный, не семи пядей во лбу, но очень целеустремленный парень. Его выгнали со школы лет в пятнадцать, а он, поработав в порту и получив немилость родителей, накопил денег и открыл свой небольшой бар прямо на берегу моря невдалеке от элитного туристического района. Теперь он входит в личный список Чхве, где собраны самые крутые друзья его хенов, и вот Вонпиль один из них. - Бомгю! Привет, дружище, я давно тебя не видел! – заголосил тот, сгребая младшего в охапку. Пиво в его руке, прижавшейся к чужому телу, немного укусило холодом спину Чхве, - Ты так вырос. Скоро станешь выше Хюнина. Достойная замена для всех девчонок в округе! Вонпиль засмеялся после своих слов, вызывая у Кая хохот, в котором читалось явное несогласие со сказанным. Бомгю лишь нервно хмыкнул и улыбнулся, кивая мол «да, для девчонок…». Старшие двинулись куда-то прочь из глубины толпы, и он засеменил за ними, попутно здороваясь с ребятами, которые машут ему и зовут по имени. Господи, откуда его знают столько людей? Неожиданно он почувствовал несильную, но достаточно ощутимую хватку на своем плече и вздрогнул, оборачиваясь. Енджун. Всем подразделениям, код красный! - Привет, - «господи, охуеть у него такой голос, я б ему дал прямо здесь», - Я ждал тебя. Кай говорил, что ты не хотел идти. Зря, тут прикольно. Субин меня познакомил со многими ребятами, - «он ждал, он меня ждал, он, ебать, меня ждал», - Кстати, классно выглядишь. Тебе идет, - «снимай штаны, шикарный мужчина», - Ты тут? Енджун наклонил голову и будто бы глубже заглянул в глаза растерянного Бомгю. Тот снова дернулся, а старший, поджав губы, еле сдержал смешок умиления. Он такой забавно пугливый этот Чхве Бомгю. - Да, я тут. Я не хотел, потому что был немного занят, но планы резко изменились, и вот я здесь короче. Эм, спасибо за типа комплимент. Это вообще не моя одежда, а Кая. Он мне ее дал на время. Просто он сказал, что моя футболка с фразой из песни Eminem хуйня, ну а кто я такой, чтобы со старшим спорить. Тем более, если этот старший Кай. Он вообще хороший человек, но в гневе страшен. Но ты уже знаешь. Кстати, как у тебя дела? Еще бы чуть-чуть и Бомгю упал в обморок от нехватки воздуха. Он решил, что если оттараторит все, что хочет сказать, то точно не наговорит лишнего и не будет выглядеть дебилом, но судя по тому, как улыбается Енджун, кажется, план провалился. Он не знает, как интерпретировать эмоции на лице старшего. Тот тепло улыбается, а в его глазах темно-карих столько света, что невольно тянет. Прямо как мотылька к лампе. - Хорошо, - снова говорит Енджун и, приобняв Бомгю за плечи, ведет за собой, - Конечно, работа и дела семейные немного утомляют, но все хорошо. Ты ведь сам в порядке? Младший кивает, а сам готов прямо тут упасть. Рука, обнимающая его, такая приятно тяжелая и теплая, что ноги еле держат. Ему хочется прижаться ко всему Енджуну, чтобы полностью ощутить его тепло и исходящий от него уют. Они вроде бы на вечеринке, но у Бомгю чувство, будто он дома под теплым одеялом. Несмотря на бешено бьющееся сердце и вихрь эмоций, что мечется внутри, ударяясь о внутренности, парень испытывает какое-то невероятное умиротворение. Как же хочется утонуть в этом человеке. А Енджун, аккуратно обнимая, ведет его к дивану, где уже сидят все The Seekers. Бомгю осознает неприятное: сейчас сладкая нега в чужих руках закончится и придется снова собирать себя по частям. Но старший его не отпускает, а наоборот чуть сильнее сжимает плечо и улыбается всем присутствующим. Кто-то протягивает Бомгю янтарно-бурую жидкость в стакане из цветного стекла, и он не глядя выпивает ее залпом, а все заходятся свистом и ором. - Тихо-тихо-тихо! – со смехом заметил Енджун, придерживая парня и аккуратно убирая у него стакан, - Ты как? А Бомгю бы и что-то ответил, вот только ему больно обожгло горло, а в голову ударило так, что мир на мгновение сделал кульбит. Это было зря, но волнение и эмоции были сильнее. - Малой, ну ты дал! – он смутно узнал сиплый голос Джисона. - Джун, усади его, а то еще свалится, - это Кай, который уже был готов на руках дотащить Чхве до кресла. - После первой надо сразу дернуть вторую! – раздалось озорное сбоку, и где-то над ухом захихикали девичьи голоса. Где Енджун? - Я те дерну, собака. Сиди уже! – рявкнул Кай и открыл себе бутылку с чем-то крепким, - Хочешь дернуть – попроси Минсу. Она как раз удобно сидит у тебя на коленях. Слова блондина вызвали хохот у сидящей вокруг него компании. Бомгю немного прозрел и увидел, что Енджун все это время сидел рядом с ним на небольшом пуфике. Он встретился с ним глазами, ловя улыбку в них, и, кажется, опьянел еще сильнее, вот только этот хмель намного приятнее предыдущего. - Порядок? – спросил старший и заботливо огладил чужое плечо. - Да, все отлично. Я немного поспешил. Бомгю безумно очаровательный. Есть в нем что-то такое, что заставляет бесконтрольно умиляться, глядя на него, и Енджун это делает. Он не выглядит в его глазах ребенком или несмышленым младшим братом, просто Бомгю стал для него тем, кого хочется защитить и уберечь от всего плохого. Старшего переполняет странное желание обнять его и подарить всю возможную любовь, какую только можно найти в мире. Это странно. Очень. Но Енджун не тот человек, который будет много думать о том, что он испытывает и ощущает. Если он чувствует так, как чувствует, значит именно так и надо. Он не дает определения своим эмоциям, а потому просто обнимает Бомгю за плечи снова, а другой рукой забавно ерошит его густые темно-каштановые волосы. А тот и не сопротивляется. В их уголок попадает не так много света, и все кажется более глубоким и волшебным, в особенности один скейтер в клетчатой рубашке. Енджун разглядывает его, стараясь делать это как можно незаметнее, хотя он прекрасно понимает, что младший все остро чувствует кожей. Но он не может лишить себя такого удовольствия, потому что Бомгю по-настоящему красивый. У него длинные темные ресницы, обрамляющие черные выразительные глаза. Енджун часто замечал, что в них очень много горьких невысказанных эмоций, несмотря на их неподдельную красоту. Младший легко улыбнулся на какую-то громкую и глупую шутку Джисона, заставляя одного красноволосого парня улыбнуться в ответ. Бомгю красивый, и это все, что способен сказать старший в этот момент, если у него спросят, почему он так нагло пялится на него. Ему просто-напросто нравится то, что он видит. А видит он прекрасного, но сильно травмированного человека, который, скорее всего, был бы еще более ярким и чудесным, чем он есть. И Енджун очень хочет ему помочь. Он видит, что Бомгю это нужно. Его окликает Кай и протягивает ему небольшой стакан с чем-то крепким. Такой же дают и младшему Чхве. Вся компания чокается и пьет странную мешанину от Хюнина, которая оказывается достаточно вкусной и мягко оседает в горле. Енджун все же немного морщится, когда глотает, и чувствует легкий наплыв опьянения. Он поворачивает голову к Бомгю, чтобы спросить нормально ли он переносит этот микс алкоголя, но совсем неожиданно сталкивается с его долгим взглядом. В его черных как бездна глазах отражаются мелкие светлые блики ламп, которые похожи на далекие галактики, парящие в открытом космосе. Если посмотреть внимательно, то помимо них можно увидеть и россыпь витиеватых созвездий, и цветные точки планет, и даже падающую звезду, но, кажется, это летит в тартарары не небесное тело, а сердце Енджуна. То, что он видит в чужих глазах, так красиво и притягательно, что невозможно не разглядывать. - Извини. Я сегодня слишком много пялюсь, - немного заторможенно, с глупой и неловкой улыбкой произносит старший, видя явное замешательство Бомгю, - У тебя просто очень красивые глаза. Я давно хотел об этом сказать. Бомгю смотрит на Енджуна ошарашенно. Он не знает, что нужно на это ответить, потому что он снова не понимает, как объяснить происходящее между ними. Енджун говорит такие вещи, потому что выпил и не более. Он это сделал, как только приехал, поэтому неудивительно, что несет такую чушь. Но тот двигается еще ближе, и Бомгю чувствует его теплое дыхание на своих губах слишком хорошо, чтобы не придавать этому значения. Енджун немного пахнет алкоголем, своими пряными духами и еще чем-то приятно сладким. Пара алых прядей падают ему на лоб, перекрывая левый глаз, а колечки в ушах переливаются на свету стоит только сделать маленькое движение. Бомгю в шаге от того, чтобы умереть от переизбытка эмоций, потому что старший невыносимо близко и при этом разглядывает его слишком внимательно. Ему бы спросить, что происходит, но парень думает лишь о том, что вряд ли он еще когда-то так близко увидит Енджуна. Он видит его темные брови, маленькие трещинки на полных темных губах, родинку под глазом и запоминает молниеносно, прокрутив перед этим в голове тысячу раз. Они явно выглядят странно, сидя так близко к друг другу, что между кончиками их носов всего пара сантиметров, но никто не обращает на них внимания, потому что все слушают истории Джисона о его похождениях, стеб Кая над ним и гудящую битами музыку. А они словно в вакууме. Бомгю не понимает, в какой момент странная игра в гляделки прекращается. Он неожиданно обнаруживает отсутствие Енджуна перед собой и неприятное ощущение пустоты вокруг себя. Все снова приходит на круги своя. Бомгю выпивает еще одну порцию импровизированного коктейля и думает о том, что вопросов в его голове больше, чем ответов. Какого черта сейчас между ними было? И было ли? Он в принципе готов поверить в версию, где окажется, что все произошедшее было его красочной галлюцинацией. Потому что ему трудно адекватно объяснить поведение Енджуна, а тем более, свое собственное состояние. Бомгю чувствует себя максимально странно и до сих пор ощущает на себе этот изучающе-размытый взгляд старшего, хотя того нет рядом. Он смотрит на ребят, сидящих рядом и шумно обсуждающих что-то, и не понимает, почему никто ничего не заметил и все происходит так, будто ничего и правда не было. Встречный вопрос: а что было-то? Енджун перебрал и наговорил всяких милых вещей, став чуть более тактильным, чем обычно, а ты, Бомгю, надумал себе лишнего? До обидного похоже на правду. Он встает с кресла и покидает шумную компанию, попутно замечая порядком захмелевшего Тэхена, сидящего с какой-то абсолютно незнакомой девчонкой прямо на полу. Субина он не может найти глазами с самого начала вечера, хотя тот точно здесь и приехал вместе с Енджуном. Бомгю волочет себя в ванную, где безуспешно пытается закрыться на замок, но пальцы неуклюже скользят по гладкой задвижке, сделанной под латунь. Он забивает на нее и подходит к зеркалу над раковиной. Смотрит на себя долго, силясь понять, что Енджун такого невероятного в нем разглядел, и обречено стонет, морщась как чернослив. - Боже, ну какого хрена-то, а? Бомгю капризно шлепает ладонью по бортику раковины, надеясь, что так ему в голову придет какой-то вразумительный ответ на его невразумительный вопрос, но появляется только ноющая боль в кисти. Это все еще очень странно, непонятно и, как бы не было приятно, непохоже на классическое поведение Енджуна. Однако Бомгю не может не согласиться с тем, что это было даже мило, потому что расплывчатый теплый взгляд старшего, который что-то пытается четко разглядеть на его лице, выглядит ужасно мило. Вот только бы не начать улыбаться как идиот. Все размышления Бомгю прерываются одним толчком двери, а на пороге оказывается незнакомый пухлый парень с печальным лицом. Он потеряно оглядывает ванную комнату и незнакомца в ней, а потом выдает обреченно: - Да где ж этот сраный туалет?! Бомгю не особо уверен, что вопрос был адресован кому-то конкретному, но все же ответил отчаявшемуся, что это соседняя дверь. Тот кивнул, бурча облегченное «спасибо», и скрылся, хлопнув дверью. Бомгю снова смотрит на себя в зеркало. Какая странная вечеринка… Он умывается холодной водой, чувствуя, как собственные мысли становятся чуть светлее, и вдыхает полную грудь воздуха. Ладно, проще забыть об этом чудном и быстром начале вечера, чем пытаться что-то там анализировать и понимать. Бомгю выходит из ванной и как по указке упирается глазами прямо в Енджуна. Он сидит на ступеньках лестницы, что ведет на второй этаж, и мрачно смотрит в телефон. Что ж, этот серьезный и задумчивый Енджун больше похож на себя, чем тот парень, что минут десять назад пялился на него и говорил слишком смущающие глупости. Бомгю бы пройти мимо и оставить старшего в покое, но ноги сами несут его на лестницу, и вот он уже стоит рядом с ним, слыша предложение присесть рядом. Енджун что-то быстро печатает в телефоне, хмурясь при этом, пока младший громко сглатывает, остро ощущая касания их тел. Весь его правый бок горит адским пламенем от соприкосновения с красноволосым объектом обожания. Бомгю терпеливо ждет, пока парень рядом ответит на сообщение, а сам же задается вопросом и нахрена он ждет собственно. А главное чего? Енджун отрывается от холодного света экрана и смотрит в ответ. На его лице все еще след былой мрачности и беспокойства. - Ты как? В норме? - спрашивает старший, слегка улыбаясь. - Да, все нормально, - Бомгю заторможенно кивает. - А я думаю, я перебрал, - Енджун неловко смеется и снова кладет свою руку на плечи парня, - Извини. Я такой прилипчивый, когда выпью. Но младший делает для себя невероятное и просто двигается ближе. Откуда только смелость, чьего следа полчаса назад и в помине не было? Енджун такой теплый, расслабленный, обнимает легко и кладет голову на плечо Бомгю. Мурашки тут же рассыпаются по телу от касания. Чувствуется тонкий, ягодный аромат шампуня, исходящий от красных волос. Енджун слышит беспокойный перестук чужого сердца, сосредоточенное дыхание и прохладные пальцы, легшие на его запястье. Они оба не совсем понимают, что сейчас происходит, почему из них льется такая смелая и совсем неприкрытая нежность, но никто не хочет разбираться. Бомгю все еще весь как натянутая струна, но тепло Енджуна так ласково успокаивает его, что все переживания отходят на задний план, несмотря на то, что старший их причина.***
Субин пришел на вечеринку вместе с Енджуном чуть раньше остальных ребят. Он познакомил его со всеми своими знакомыми и друзьями, которые с интересом облепили новенького. Все наперебой спрашивали про Сан-Франциско, а девушки ненавязчиво интересовались не занят ли он. Субина позабавило такое огромное внимание в сторону друга, которому уже в следующее мгновение пихали в руки стаканы с выпивкой. Енджун с легкостью слился с новым окружением, что, по скромным наблюдениям басиста, его талант. Однако, несмотря на всеобщее веселье и появление остальных ребят, Субин так и не расстался со своими тяжелыми мыслями. Он незаметно ускользает из шумного помещения, лавируя между пьяными фигурами, расплывающимися в популярной музыке, и идет на второй этаж, где, если память не изменяет, есть балкон с видом на побережье и ночной Мокпо. С лестницы его чуть не сбивает пьяная гогочущая троица незнакомцев, а на втором этаже он сталкивается с самозабвенно целующейся парочкой, которая наощупь заваливается в первую попавшуюся комнату. Субин хмыкает и идет дальше, пробуя двери и бегло осматривая комнаты за ними, пока в конце коридора не находит достаточно неприметную полупрозрачную дверь с тонкой металлической ручкой. Он без проблем толкает ее и выходит наружу. На балконе приятная прохлада и первые робкие силуэты звезд на небе. Город раскинулся внизу перед парнем призрачными фигурками домов со светящимися окнами-глазами. Помимо монотонного гудения улиц и раскатов музыки за спиной, что хорошо заглушаются пространством комнат, слышны шорохи листьев и шипящие удары морского прибоя. Субин вдыхает поглубже вечерний солоноватый воздух и облокачивается локтями о перила. Джисона можно смело похвалить за выбор дома для попойки. Коттедж стоит на возвышенности, окруженный хвойными и широколиственными деревьями, и его не трогает утомляющая суета города. Субин достает из кармана прямых джинсов пачку излюбленных сигарет и выуживает одну из них. Курить с таким прекрасным видом особенное удовольствие. Он поджигает сигарету и глубоко затягивается, чувствуя легкое, уже привычное покалывание. Последние дня три точно он только и делал, что думал и думал много. Конечно, предметом его непростых рассуждений и тяжких дум был Даниэль. Сначала Субин и правда хотел забить на него, сделать вид, что ничего такого не произошло, но к нему тянет. Удивительно, непривычно, а сердце тоскует и говорит, что нельзя так просто бросать этого голубоглазого парня, каким бы он невыносимым и чрезмерно кокетливым не был. А еще страшной напастью стали слишком уж горячие сны с участием Даниэля. Особенно тот, где так четко рисуется то, что произошло в клубе. Субин до мелочей помнит этот влажный глубокий поцелуй и чувственные пальцы, скользящие по его телу под футболкой. Они пили шот за шотом и тут же целовались горячо и пьяно. Даниэль все время ускользал на танцпол, ведя его за собой, но Субин не был настолько же пластичным и сексуальным как он, а потому просто наслаждался прекрасным видом гибкого тела в кроп-топе с блестящими булавками. Брюнет лишь урывками помнит, как окончательно опьянел и потерялся в ощущениях, как он ловил чужие вишневые губы, порядком припухшие и не менее соблазнительные. Даниэль приятно и ощутимо напирал тогда, скользя языком в рот Субина и сплетая свой и его, и трогал чужое тело много и с каким-то особым удовольствием. Им обоим было тесно в этом огромном клубе от захлестывающих их эмоций. У обоих стояло, но именно Субин открыл рот и попросил буквально залезть к нему в штаны, хватаясь за обнаженные смуглые плечи парня напротив. Он не знает, где именно они смогли уединиться, болезненно целуясь и кусая губы друг друга, но было жарко и холодно одновременно, словно разрывает на части. Даниэль не переставал целовать его в губы, шею, щеки, когда его смугловатая ладонь, расправившись с ширинкой, скользнула внутрь джинсов. Субина тогда окончательно впечатало в стену от касаний, которые тягуче-медленно прошлись по его члену сквозь ткань трусов. Вместе с движениями она неприятно терлась о кожу, отчего брюнет нетерпеливо дернул бедрами и чуть ли не захныкал от сильного желания разрядки. Даниэль, нежно прикусив кожу у основания шеи, обхватил его член, немного приспустив боксеры парня. Субин несдержанно простонал, ярко ощущая чужую немного влажную от смазки кожу руки на своей плоти. Он еле стоял на ногах, не зная за что держаться. Даниэль снова впился в его губы жадно и с напором, не давая парню, зажатому между ним и стеной, даже сделать вдох. Ему самому нравилось ощущать эту безграничную власть над чужим телом, которое так податливо двигается навстречу движениям его ладони. Субин весь румяный, стонущий, влажный и такой уязвимый, что Даниэль и сам готов кончить от этой картины. Дыхание сбилось окончательно, а силы остались только на жалкие постанывания и плавные толчки бедрами. Субин очень хорошо помнит, как он тогда кончил и чье имя он несдержанно простонал. Он помнит этот победоносный блеск в чужих голубых глазах, который потом сменился на безграничный холод, пронизывающий до самых костей, когда он отвергнул его. Субин никогда еще так феерично не проебывался с выбором, потому что как ему хватило ума так малодушно сбежать от разговора с человеком, который для него был готов на все, и если не на все, то на большую часть из возможного. Он много раз звонил Даниэлю, но тот больше не отвечал, а спрашивать что-то у Енджуна он пока не совсем готов. А сегодня ему невыносимо захотелось увидеть его. Посмотреть в голубые глаза, ощутить свежесть парфюма, оценить новый крышесносный и абсолютно сумасшедший наряд, почувствовать сладость этих полных губ. Субин не до конца смирился с тем, что ему нравится парень, он все еще сомневается, но, черт возьми, он больше не может быть без Даниэля. Телефон пару раз вибрирует в кармане, и парень достает его с интересом, потому что ему так поздно обычно никто не пишет. «Этот абонент доступен для звонка» Даниэль. Руки затряслись как в лихорадке, а Субин резко растерялся. И что делать? Звонить? Прямо вот брать и..? Сигарета еще не истлела окончательно, и парень затягивается ею чуть ли не до фильтра. Гудки. Субин мечется между тем, чтобы сбросить, и тем, чтобы истерически начать смеяться, но ничего из этого он не делает, пока опасливо вслушивается в монотонные гудки. В особо длинные паузы между ними он все же думает, что сейчас услышит металлический голос женщины-автоответчика, которая попросит перезвонить позднее. Ожидание затянулось настолько, что Субин уже просто надеется, когда гудки сами устанут и просто растворятся в беззвучной тишине. - Алло. Он подпрыгивает от неожиданности и хватается за сердце. Пока живой. Значит инфаркт пережить возможно. - Привет, Даниэль. Это… - Я знаю, кто это, - твердо отвечают Субину на том конце, - Что ты хотел? - Поговорить. Наверное, я слишком поздно звоню, извини… - Нормально. Я только с клуба, - звучит флегматично, а на фоне что-то резко звякает. - А вот для клуба ты рановато вернулся, - вслух размышляет Субин и сам того не замечает. - Надоел. Навевает воспоминания, - недолгая, но тяжелая пауза виснет на время, - Так, ты хотел поговорить. Тогда приезжай. Я скину адрес. - А… О, ну да, - Субин не думал, что это произойдет так резко, а оттого начал запинаться в словах, словно язык в болото угодил. - Мне кидать адрес? - звучит так холодно и твердо, что парень снова вздрагивает. - Да. Да, конечно. Ты… - Ок. Жду. Пара коротких гудков, и звонок затихает. А у Субина второй инфаркт за день. Он нервно сглатывает и смотрит на высветившееся уведомление с адресом. Господи, как на казнь. Сейчас главное не терять ни минуты, пока есть запал и смелость. Он быстро вызывает такси, заранее прося прощения у своих финансов, которые поют жалобные романсы, и, докурив почти обуглившуюся сигарету, ринулся внутрь дома, чтобы уже через какие-то несколько секунд, сбивая каких-то пьяниц, сидящих на лестнице между этажами, вылететь на улицу. - Это Субин? - выдавливает Бомгю, потирая ушибленное хеном плечо. Енджун немного хмурит брови, всматриваясь в исчезающий за входной дверью силуэт, и согласно кивает: - Да, это он. Что делает с человеком трезвая жизнь… Носится, людей сбивает. - Он что, не пил? И Енджун уже закивал отрицательно. Бомгю удивленно уставился на дверь, за которой только что скрылся его друг, и подумал о том, что если Субин не пьет на тусовке, где он чуть ли не прописан, то случилось что-то по-настоящему из ряда вон выходящее. Такси приехало достаточно быстро, но для спешащего и летящего как локомотив Субина все было ужасно медленным. Если б не его забитая мыслями и переживаниями голова, то он бы начал подгонять таксиста ехать быстрее. Автомобиль свободно пролетел по полупустым улицам города, который никогда особо пробками и не славился даже в туристический сезон. Такси подъехало к красивому, совсем новому жилому комплексу почти на берегу моря. Дома с яркими полосками напомнили Субину пестрые леденцы из рождественских мультфильмов. Он заплатил за поездку, подлетел к нужному подъезду и, еле попадая по сенсорным кнопкам, мать бы их так, дождался протяжного гудка, после которого открылась дверь. Парень успел запутаться дважды, ища в какой из чистеньких лифтов с расслабляющей музыкой ему надо войти. Наконец он нашел нужный, изрядно испсиховавшись. И тут постигло еще одно открытие. Лифт едет медленно и незаметно, а еще эта музыка, которая нихрена не расслабляет, а бесит. Субин посмотрел на себя в зеркало. Он выглядел слишком измучено и взбудоражено, чтобы вести конструктивный диалог. Но давать заднюю поздно. Лифт красивым женским голосом объявил нужный этаж и открыл двери, а Субин вылетел из него как ужаленный, сверяя с сообщением в телефоне номер квартиры. Стоило ему только подойти и протянуть руку к звонку, как дверь открылась. Вся уверенность, смелость, заготовленные заранее фразы и слова вылетели из субиновой головы со свистом и удрали куда подальше. Даниэль стоит перед ним в пушистых домашних штанах белого цвета и в обрезанной явно им самим футболке. И вроде выглядит так уютно-просто, а все равно горяч настолько, что Субин уже чувствует, как разум тоже тихонечко ретируется. - Ты нечисть какая-то что ли? Тебя надо пригласить? - брюнет не сразу понимает, что это адресовано ему, хотя кроме них двоих на этаже никого нет, - Хотя ты тот еще чертила. Заходи. Даниэль оставляет дверь открытой и проходит вглубь квартиры, где царит приятный полумрак и прохлада. Субин входит опасливо, закрывает дверь, аккуратно, без лишнего шума снимает кеды и молится, чтобы все прошло без потерь. Он идет в ту сторону, куда примерно пошел Даниэль, как тот резко преграждает дорогу в одном из проемов, будто появился из воздуха. - Ты хотел поговорить. О чем? - произносит он, а Субину холодно от этих ледяных глаз и ровного тона без капли флирта, - Я могу обо всем, даже о политике. - О нас, - выдает он в ответ, глядя на парня прямо. Ему стоит огромных усилий не стоять столбом. - Ого, - Даниэль хмыкает и очень нехорошо ухмыляется, будто сейчас начнет пытать Субина крысами или четвертует, - А есть какие-то мы? Это вводит в небольшое замешательство и заставляет брюнета стушеваться, однако он берет все, что осталось от смелости в кулак и говорит: - Есть. И я хочу это вернуть. - Возвращать нечего, - грубо отрезает Даниэль. - Нет. Ты ошибаешься, - Субин безумно хочет коснуться его, обнять, вдохнуть запах его кожи, поцеловать. Между ними жалкие сантиметры, - Давай восстановим то, что было. Я не прошу сначала, я хочу продолжить с того, на чем мы остановились. - С ссоры? - Нет, я имею ввиду… - А почему нет? После ссоры трахаться куда круче. Субин не был готов к тому, что Даниэль это скажет не с привычным сейчас холодом и сарказмом, а так, как сказал бы это несколькими днями ранее. Он заглянул ему в глаза и не нашел острого льда в них. Куда он делся? Субин в еще большем замешательстве и тупике, чем был до этого. А вдруг Даниэль так специально говорит? Но зачем? Поиздеваться? Это было бы справедливо. - Детка, ты еще долго будешь тормозить? И Субин действует наугад. Он подходит к Даниэлю вплотную и целует его. Пока еще совсем несмело, будто это их первое касание губами, но уже не скрывая, что хочет большего. Тот не церемонится абсолютно и сразу же немного болезненно кусает Субина за нижнюю губу, заставляя младшего немного отстраниться. - Детка, как же я скучал по тебе, - говорит он совсем близко своим хрипловатым голосом, - Я знал, что ты придешь ко мне. Я ждал. - И я оправдал твои ожидания? - задушено выпалил Субин, почти касаясь своими губами чужих. - Да. Умница, - бархатно и тягуче произносит Даниэль и целует. Поцелуй глубокий, влажный и безумно горячий. Они хватаются за тела и одежду друг друга так, словно изголодались и хотят поскорее утолить свою жажду. Субин чувствует, как чужие пальцы грубо и несдержанно комкают его футболку на спине, и он понимает без слов, позволяя стянуть ее с себя. Даниэль как голодный зверь тут же припадает к обнаженным ключицам и груди, вызывая еле слышные сдавленные стоны. Безумие какое-то. Они наощупь идут к кровати, и Субин оказывается снизу, а Даниэль по-хозяйски седлает его бедра и снова целует парня в губы, слегка покусывая. Младший не упускает возможности уложить руки на чужие крепкие бедра, которые, честно признаться, его давно сводят с ума, а от них скользнуть к округлым ягодицам. Он сжимает их сквозь ткань штанов, а Даниэль в ответ довольно стонет в поцелуй и потирается своей промежностью о член Субина. В джинсах ужасно узко, из-за чего все ощущения обострены до предела, а чужие губы на субиновой шее и груди только распаляют еще больше. Даниэль снимает с себя футболку и откидывает ее куда-то в сторону, а брюнет завороженно смотрит на его красивое подтянутое тело и поблескивающую в золотистом полумраке сережку пирсинга на животе. Они снова сливаются в глубоком поцелуе, только в еще более диком и не сдержанном. Укусов и стонов становится все больше, чужие бедра все развязнее двигаются сверху. Субин предпринимает попытку подмять старшего под себя, но его ловко ловят сильные руки, а над ухом раздается хитрое и сладкое: - О нет, моя непослушная детка, сегодня я главный. И Субина еще сильнее прошибает от этих пошлых и горячих интонаций в чужом голосе. Они уже оба сгорают от нетерпения и начинают торопиться, снимая штаны с друг друга. Даниэль просит немного подождать и плавно соскальзывает с парня, направляясь к комоду, где из нижнего шкафчика он достает смазку и презервативы. - Это же твой первый раз с мужчиной? - спрашивает он через плечо, на что Субин еле находит силы чтобы кивнуть, - Тогда я сам себя растяну, а тебе просто советую наслаждаться шикарной порнухой в реальной жизни. Даниэль довольно улыбается, скинув с себя боксеры, вальяжно, словно кот, подходит к кровати и снова садится поверх Субина. А потом замечает в глазах младшего неподдельное почти детское удивление и немой вопрос. - Что, детка? Субин с трудом облекает свои мысли в слова и, глядя на пах старшего, изрекает: - Это что? - Оу, детка моя, это член… - без задней мысли произносит Даниэль и соблазнительно улыбается, чтобы провести секс-ликбез, но его перебивают. - Ты понял про что я. - А-а-а! - старший усмехается и невозмутимо говорит, - Принц Альберт. - Чего? - Субин чувствует, что у него сейчас стояк упадет от удивления. - Короче, английский, хотя может и немецкий, король Альберт имел огромный член, и чтобы было удобно ходить он проколол себе головку и повесил на нее колечко. И так он вешал свой член на крючок под одеждой. Субин так широко улыбнулся, что Даниэль понял, он сейчас начнет угорать и ничего у них не получится. В принципе, не надо быть ясновидящим, чтобы это понять. Субин и правда в попытках не засмеяться негромко прихрюкнул, отчего уже и Даниэль свалился рядом, задыхаясь от хохота. Они оба глупо хихикали с этой ситуации, пока не смогли окончательно успокоиться. - Оставайся со мной, - произнес Даниэль, все еще широко улыбаясь. Субин посмотрел на него особенно долгим взглядом. Этот вопрос был не про то, чтобы переночевать одну ночь в одной кровати под одним одеялом, он про другое. Про остаться навсегда и бок о бок. И несмотря на давно сбежавшую смелость, Субин коротко ответил «да», заключая Даниэля в свои объятия. И пофиг, что у них ничего не получилось, главное сейчас то, что этот розововолосый эпатажный парень обнимает его в ответ и нежно улыбается, прижавшись к одному абсолютно счастливому бариста из гаражной рок-группы.