Песня для атмосферы: The neighbourhood - Softcore
Еще никогда утро не было таким ленивым. Солнце приятно согревает мягкую ото сна кожу. Постель смята, одеяло спуталось в сплетении ног. Даниэль лежит на боку, подперев голову рукой, и с нежностью смотрит на Субина, который неловко смеется с того, что было вчера вечером. У него оказывается на щеках мелкие чуть заметные веснушки, а губы все еще немного припухшие от поцелуев. Они уже приняли душ и снова завалились на кровать. У обоих целый день в свободном распоряжении. А может и вся жизнь. - Почему ты был уверен, что я приду и захочу вернуться? - Субин посмотрел на Даниэля немного застенчиво. Румянец на щеках был очень говорящим. - Потому что все, кто хочет уйти уходят с концами, - он положил руку на грудь парня. - Ты что-то несильно стремился свалить из моей жизни. Искал встречи со мной, хотел объясниться. Но я могу ошибаться… Даниэль хитро улыбается, смотрит с вызовом и убирает ногу, которую положил на бедро брюнета, мол «выпускаю, беги куда хочешь». Субин смотрит на него и чувствует, что краснеет от такого прямого взгляда, но при этом его разжигает ответить что-то в таком же дерзком и соблазнительном тоне. Но так может только Даниэль. Он подхватывает того под бедро и возвращает ногу на место. Кожа под пальцами теплая, гладкая, и сам факт прикосновения голых тел будоражит до мурашек. - Ты не ошибся… - Я знаю, - уверено произнес Даниэль и несильно сжал любимые щеки напротив. - Так уверен. Почему же? - Потому что я большой мальчик с очень большим опытом и очень большим чле… - Так, тормози, - Субин перекрывает ладонью чужой поток слов, густо краснея. Он не из стеснительных, но Даниэль вгоняет в краску моментально. - Ты немного преувеличиваешь. Старший дергает бровями и заливисто смеется, продолжая мацать щеки парня. Тот морщится и просит его отпустить, хотя самому не хочется, чтобы руки исчезали с его лица. Пусть лучше месит его розовеющие щеки, вгоняет в краску своими пошлостями, много целуется и подкалывает, чем покидает, оставляя омерзительно ядовитый осадок в душе. Сначала Даниэль раздражал до трясучки, его было слишком много, и позволял он себе столько же. Потом только это стало привычкой. Стало чем-то очень нужным и важным. Субин не сразу это понял, да и признаться боялся в том, что ему необходима эта розовая шумная бомба. Он без него никуда. Даниэль целует его в губы нежно, но все равно горячо и в своей сексуально-плавной манере. Субин безоговорочно поддается ему и обнимает за талию. - Нам так быстро снесло крышу, - хрипло произнес розововолосый, выдыхая тепло на чужие влажные губы. И Субин с ним согласен. Ее снесло напрочь. Встреть он себя такого, каким был месяц назад, и скажи, что он будет спать в одной постели с парнем, с которым они почти незнакомы, но который въелся в голову посильнее таблицы умножения, то тот Субин рассмеялся бы нынешнему в лицо. Жизнь слишком непредсказуема, чтобы что-то утверждать наперед. Как выяснилось, в готовке они были оба несильны, особенно когда один лезет целоваться и все время заигрывает, а другой по старой памяти пытается сообразить что-то съедобнее жареного башмака. Однако старания пошли насмарку под хихиканья Даниэля, который просто предложил заказать еду на дом. Субин чувствовал себя странно и в то же время так привычно в чужой квартире. Между ними двумя вспыхнуло нечто дикое и поражающее своей скоростью. Их зародившиеся из пепла ссоры отношения сейчас похожи на стремительно летящий гоночный болид, где Даниэль - раскаленный двигатель, несущий все вперед, а Субин - водитель, который вроде и не потерял направление, но все равно не понимает куда едет. И эта скорость пугает и одновременно возбуждает во всех допустимых и не очень смыслах. А Даниэль просто рад. Ему нравится ощущение кого-то рядом, нравится ощущение Субина в своем личном пространстве. Он не задумывается о том, на что там похожи их отношения, можно ли их вообще назвать таким громким словом как «отношения». Им хорошо вдвоем, между ними, что крайне удивительно, нет неловких пауз. Даниэль подходит и целует Субина в щеку, закидывает ноги ему на колени, получая осторожные касания пальцев на своей коже. Они много касаются друг друга, изучают телесное и идут через него к друг другу. Любовь ли это? Неизвестно. Они никак это не обозначили, но одно ясно, что им хорошо обоим, когда они рядом. Даниэль прижимает Субина к столешнице и глубоко целует, пока тот судорожно сминает его талию и пытается отдышаться. Они оба находятся на грани между возбуждением и утренней негой. От касаний голой кожи вздохи вырываются сами в поцелуй. Он влажный и глубокий, до дрожащих коленей горячий. Субин чуть постанывает, когда Даниэль проводит пальцами по его соскам через ткань футболки. Он чувствует, как у брюнета стоит и как он загнанно дышит, когда губы отдаляются, чтобы вдохнуть снова менее желанный, чем чужие губы, воздух. Здесь все слишком, начиная от поцелуев и заканчивая мыслями, которые оба хотят притворить в жизнь. Даниэль соскальзывает с губ на шею со своим засосом, который коварно поставил верещащему как поросенку Субину ночью. Тот готов был драться с гогочущим на весь дом Даниэлем, но драка закончилась тем, что его повалили на кровать и обвили своим телом, словно удав кролика. Что недалеко от правды. Даниэль проводит языком по багровой отметине и слегка прикусывает. Низкое «ах» вызывает победную ухмылку. Субин чувствует, как футболка медленно задирается, а юркие пальцы очерчивают рельеф бледной кожи. Поцелуи Даниэля уходят ниже, чем это дозволено. А Субин дозволяет. Ему все равно. Он его хочет. Полные вишневые губы, что преследовали его во снах, теперь целуют его живот медленно и горячо. Влажные следы холодят кожу, заставляя покрыться мурашками от контраста температур. Руки зашли дальше, а точнее ниже. Даниэль прикусывает нежную кожу над краем домашних шорт, которые он сам выдал парню. Тот вздрагивает от поцелуя и сдавлено стонет, заставляя продолжать поцелуи и покусывания. В какой-то момент обоих отвлекает вибрация телефона на столе. Это не сбавляет их возбуждения, но Субин поднимает взгляд и смотрит на телефон так, будто готов его испепелить. Даниэль спускает его шорты и проводит руками вверх по дрожащим бедрам парня. Проводит губами по члену прямо через белье, чувствуя чужой непроизвольный толчок на встречу своему рту. Это вызывает ухмылку. Снова вибрация. Даниэль поднимает взгляд на раскрасневшегося брюнета, запрокинувшего голову чуть назад. Навязчивое «бз-бз-бз» повторилось. И уже даже умеющий игнорировать громкие звонки Даниэль раздраженно рыкнул и оторвался от желанного тела. Он схватил телефон и уже хотел было выключить его к чертям, как увидел сообщение от «Mom❤️». «Дэни, доброе утро, дорогой. Как ты?» «Ты придешь сегодня? Мы соскучились. Папа тоже хочет видеть тебя.» «Скажи, пожалуйста, ты покушал хотя бы? Я переживаю. Чем ты там питаешься один.» «Если не хочешь видеться с нами, то я тебя не заставляю, дорогой. Это только твой выбор. Но я скучаю💋» Вздох. Даниэль блокирует телефон и кидает его на стеклянный стол с грохотом. Субин вздрагивает, понимая, что продолжения не будет. Даниэль бесится. Он уже это видел и на себе прочувствовал. - Все нормально? - осторожно спрашивает он. Даниэль поворачивается к нему лицом с вымученной улыбкой и отвечает: - И да и нет, детка, - он подходит к нему и кладет голову на плечо, - но не думай об этом. Субин кладет тому руку на шею сзади и слегка массирует, чувствуя как тело под его касаниями расслабляется. - Не могу не думать, когда это касается тебя. - О-о-о! - умиленно тянет Даниэль и широко улыбается, подняв голову. - А ты, оказывается, такой романтик. Детка, сколько же в тебе секретов? - Не уходи от темы. В ответ на это Субин видит шутливо серьезную физиономию, а его щеки снова мнут как подушку-антистресс. - Очаровательный мой зайчик, ты итак слишком много думаешь. Тебе запрещены любые сложные умственные обороты. - Ты серьезно? Я о тебе беспокоюсь, - Субин ловко перехватывает чужие руки за запястья и смотрит достаточно грозно для своего милого личика. - Что случилось? Телефоны так просто не швыряют. Даниэль с озорным прищуром посмотрел на него и картинно цокнул. - Небольшие неурядицы в семье. Ничего страшного нет. - Не думаю, что все так просто, - с сомнением произнес Субин. - А ты не думай, - Даниэль тянет его к себе за ворот и чмокает в губы. Его любимый милый бариста смотрит на него недоверчиво, все еще еле держась на ногах из-за отхлынувшего возбуждения. Проблемы в семье для Субина не просто пустяк. По нему не скажешь, но он из тех людей, что как Доминик Торетто говорят о важности семьи. Даниэль выглядит абсолютно беззаботно, когда снова целует его и одним рывком возвращает шорты на бедра парня. Он забавно хихикает, когда снова слышит надоедливую вибрацию. Глаза закатываются сами по себе. «Если надумаешь к нам вернуться, то купи фисташкового мороженного. Проведем вечер вместе, как раньше:)» Даниэль поджимает губы. Мама это тот человек, которому он никогда сопротивляться не мог. Он скользит глазами по сообщению еще раз. Черт! - Ладно, я с тобой согласен, детка. Не все так просто. У меня есть некоторые разногласия с отцом. Возможно, мой брат что-то упоминал обо мне, о нас. Субин нехотя кивнул. Да, Енджун немного рассказывала о нем, но никаких подробностей, а тем более о разногласиях в семье. Он посмотрел на розововолосого, а тот ему лишь мило улыбнулся.***
В детстве Енджун обожал семейные ужины. Именно к ним родители готовились вместе: готовили еду, много разговаривали и пили вино, хихикая. А после, когда все собирались за столом, наступала настоящая семейная идиллия. Иногда она нарушалась вскриками тогда еще совсем маленькой Марии. Сейчас же это все было похоже на заседание совета директоров, на которых часто бывал и сам Джисоб. Отец стал молчалив, а если говорил, то только по делу. Иногда ужины становились похожи на допросы, и чаще всего они касались Даниэля. Атмосферу могла разрядить только Мария, которая вклинивалась в любой диалог своей беззаботностью. Сегодня же ужин прошел относительно спокойно, несмотря на то, что Джисоб принес не самые счастливые вести из Америки. Кибом взял под свой контроль полицию и теперь пытается задушить чужой бизнес руками легавых. Однако еще не все решено, поэтому Чхве вскоре снова вернется в Штаты. Когда Енджун остался с отцом один на один, то обстановка сразу сгустилась. - Как там отель? - спросил Джисоб, допивая свой эспрессо. - Нормально. Все идет тихо. Даже подозрительно. - Оно и ясно. Часы навязчиво тикают. Мария о чем-то болтает с матерью на втором этаже. Она иногда негромко смеется. Хоть кому-то весело. Джисоб прямо посмотрел на сына, который просто сидит как на иголках. Енджун знает, что отец ничего плохого и против него не скажет, но этот привычный страх не оправдать ожидания и показаться слабым зудит слишком навязчиво, чтобы сидеть расслаблено. - Могу я влезть не в свое дело? - раздается чуть хрипловатый голос старшего Чхве. «Будто до этого ты этого не делал?» - с горечью заметил Енджун, но не сказал этого вслух, а просто пожал плечами. - Настоятельно советую вернуть нормальный цвет волос. Детство давно закончилось, сын мой, - мужчина откашлялся и сел ровно. - На твоих плечах лежит большая ответственность, а это значит, что не только действиями, но и своим видом ты должен показать всю серьезность положения. Понимаешь? Енджун даже не знает, стоит ли ему злиться из-за этого. С одной стороны, в словах отца есть доля правды, ведь мало кто воспримет всерьез молодого, так еще и неформально выглядящего начальника. С другой же, эта речь похожа на типичную попытку тотального контроля, который так любит Джисоб. Однако, несмотря на все эти мысленные скитания, Енджун его послушается. Он не может не сделать этого. Он медленно кивает, соглашается. - Я рад, что хоть один мой сын благоразумен, - гордо заметил мужчина. - Даниэль тоже благоразумен, - вставил парень и с вызовом глянул на отца. Ему по сердцу режет такое отношение к собственному брату. - Его эпатаж об этом не свидетельствует, - Джисоб вскидывает брови и разводит руками. - Ты не можешь не согласиться со мной. Ему не хватает дисциплины. Посмотри, он даже не явился на общий ужин. - Всем привет! Даниэль, нарочито громко шлепая ногами по полу, вошел в столовую, накручивая розовую прядь волос. - Устало выглядишь, папенька! - он посмотрел на брата и подмигнул ему с улыбкой. Енджун бы поддержал его лучезарное настроение если б не разговоры отца. - А ты вот не меняешься, - мрачно отметил Джисоб. - Может присядешь? - Да не, я постою. Все равно выгонишь меня через минут десять, - отрикошетил его слова Даниэль, - я даже таймер поставил. Енджун мечется взглядом от отца к брату. Кажется, это случится быстрее, чем через десять минут. Парень ядовито улыбается мужчине и постукивает по столу костяшками. Он выглядит как обычно ярко. На нем розовый топ с надписью «suck my dick, baby», рваные джинсы, куча сережек в ушах. Все к чему привык Енджун. Но к этому всему до сих пор не привык Джисоб. - Почему опоздал на ужин? Я тебя ждал, - продолжил мужчина. - И не только я. - Я был очень занят со своим парнем. Чем? Могу рассказать в деталях, если для тебя это важно. - Не усугубляй, - прошипел Енджун. Даниэль лишь усмехнулся. Скандал - это последнее чего хотелось сегодня, особенно после того, как отец рассказал ему о ситуации в Штатах. Тяжело. - Я почему-то не удивлен твоему эксцентричному поведению, - подытожил Джисоб и встал из-за стола. Он подошел ближе к старшему сыну, а Енджун уже был готов подорваться и встать между ними. Джисоб искренне считал, что рукоприкладство никак не решит ни один вопрос, ибо человек только обозлится. Но однажды Енджун увидел, как отец поднимает руку на брата. Хлесткая пощечина заставила его вздрогнуть, будто он сам ее получил. В этот момент ему стало почти физически больно. Даниэль тогда истерично засмеялся и лишь потер щеку. Енджун знает, что сам бы он не смог бы сдержать слез. Отец из раза в раз говорил, что он горд им, что он сильнее своего брата, однако Енджун на сто процентов убежден в том, что в данном случае их безупречный глава семьи ошибся. Даниэль сильнее их всех. Он не умаляет ни чьей силы духа, но хоть кому-то из их семьи хватало его на то, чтобы так смело идти вперед, не боясь отступиться. Так абсолютно точно может отец. И Даниэль. И так забавно, что два настолько похожих человека, так сильно противостоят друг другу. Таймер резанул по ушам. - Все, папенька. Время истекло, - заявил Даниэль. - Я сейчас поднимусь к мамульке и моей Мари-Мари, а потом сгину с глаз твоих. Согласен? - Ты неисправим, - процедил Джисоб и устало вздохнул. - Это значит «да», - ответил за него парень и хохотнул, убегая наверх. А Енджун тоже выдыхает и смотрит на экран телефона, отчего улыбка сама ползет на лицо от увиденного сообщения. «привет! давай погуляем завтра вечером, если ты свободен?»***
Бомгю катает пяткой скейт туда-сюда. Всего лишь нервы. Он всего лишь сам позвал Енджуна гулять. Особенно после той тусовки, где между ними происходило нечто странное, но настолько волнующее, что колени до сих пор подрагивают от одного только эфемерного ощущения чужого дыхания на своей шее. Это было тогда, вечером, когда Енджун дремал на его плече, а его губы были почти недопустимо близко к коже Бомгю. Он думал, что скончается на месте от дикого сердечного ритма и жаркой близости. И стало ясно, что больше молчать о своих чувствах невозможно. И вот сейчас, когда солнце ласково пригревает, несмотря на первые летние скачки температуры, Бомгю стоит на набережной и нервно катает скейт по плитке. Туда-сюда, туда-сюда… И нога соскальзывает на изогнутый хвост доски. Та переворачивается и больно бьет по голени. Парень негромко ругается себе под нос и резко пинает скейт к парапету, к которому прислонился спиной. Нервы скрутило, и теперь они звенят похлеще натянутых струн, а глаза выискивают черный знакомый автомобиль и рыщут по городскому пейзажу впереди как гончие. Бомгю дышит загнанно и ужасно переживает. «Ну не трахаться же ты его позвал, в самом деле!» - пронеслось отрезвляющее в голове голосом Кая. Оно верно, но воспаленный переживаниями мозг начал подкидывать не те картинки. А если все же трахаться, то что тогда? Как бы это было? «Никак бы это не было, дебил! Он натурал!» - рявкнуло из глубин сознания и прописало ментальный подзатыльник. У Бомгю в голове рисуется тот взгляд, что скользил по его лицу вечером. Енджун так внимательно смотрел на него, разглядывал. И в глазах его было столько нежности и заботы, что хотелось просто растечься перед ним лужицей. А еще ужасно хотелось обниматься и ластиться к чужим рукам. Нервозность перед встречей ощущается обостреннее, и этому так услужливо помогает тепло внизу живота. Очень вовремя. И все же, что бы было, если б они вышли за пределы дружбы и объятий? Бомгю задохнулся от мимолетной сцены в своей голове, где поцелуи Енджуна уходят ниже его груди. Парень начал судорожно искать глазами за что бы зацепиться. Магазин сувениров, кафе, еще кафе, но уже с клумбой, продуктовый, киоск с мороженым, Енджун… - Привет. Бомгю вздрогнул от неожиданности и ухватился за край парапета. Из головы тут же вылетело все то, что так методично копошилось и переворачивало все сознание. Хаотичный взгляд остановился на чужом улыбающемся лице. - Извини, я тебя напугал, - Енджун легко приобнял его за плечи. Так блевотно по-дружески. - Ты в порядке? - Нет, - Бомгю сказал это еле слышно, на выдохе, а когда он увидел, как радостный взгляд старшего превратился в вопросительный, то тут же оживился. - Ой, все нормально! Я просто немного задумался. Все отлично! «Бомгю, угомонись. Он просто покрасил волосы… Господи, какой он горячий!!!» - заверещал кто-то разными голосами в голове Бомгю. И парень надеется, что он не сошел с ума. - Я не настаиваю быть твоим другом. Енджун сказал это так серьезно и четко, что младший даже как-то растерялся. Глаза напротив смотрели на Бомгю сосредоточено, но при этом без агрессии или негатива. - Но, - тот продолжил, - я постараюсь прийти на помощь и понять тебя. Если у тебя проблемы, то я рядом. Дыхание спирает еще сильнее. Слова монолитные, нетерпящие отрицаний, но такие теплые, что почти жгут по сердцу. Ожог этот желанный. - Я не хочу, чтобы ты страдал. А Енджун так близко. От него пахнет все также притягательно и пряно. Он как костер посреди морозного леса, как кружка горячего чая после ливня. Он как теплое одеяло, которое ты скинул во сне и замерз без него, а теперь сонный и слепой в темноте ищешь его. И Бомгю не сдерживает себя, когда просто делает шаг ближе и падает в енджуновы объятия. Это не то, что бывало между ними в машине. Не то, что ощущали на тусовке у Джисона. Это слишком близко и тепло. Голова пустая, будто объятия распугали все мысли. Бомгю прижимается всем телом, щекой касается чужой и ненароком вдыхает сладковатый запах бальзама на свежеокрашенных теперь уже черных волосах. Это очень больно. И это так приятно. Бомгю самый настоящий мазохист. Он погибнет окончательно, если не отпрянет, если не разорвет эти теплые объятия. Енджун придерживает его за талию осторожно, готовый ловить парня в своих руках в любую секунду, а тот жмется, умышленно тонет и идет ко дну. Сердце выбивается из груди ради того, чтобы слиться с енджуновым и быть с ним, в нем и всем для него. Бомгю даже ненавидит себя за эти чувства. Они болезненные и ни черта не прекрасные, как пишут в сопливых романах или наивных фанфиках. Он безумно любит Енджуна и готов на все ради него. Так хорошо и так плохо одновременно. Бомгю дает слабину и утыкается парню в плечо. Как же больно, но как тепло и уютно в этих руках. Енджун резко, словно от испуга, втягивает в себя весь воздух, когда Бомгю бросается в его объятия так, будто решает броситься под поезд. Старший безоговорочно его ловит и чувствует, как к нему льнут изо всех сил. Его грудь гулко вибрирует, но это не телефон. Это сердце Бомгю. «Мы с ним друзья». «Он хороший парень». Енджун все знал уже тогда, но не мог абсолютно ничего с собой поделать. Бросить Бомгю - это выше его сил. Вечером, когда работа была давно позади, а репетиция заканчивалась, он просто ездил по Мокпо и много думал. Дело отца, который уже вернулся в Корею, не так сильно беспокоило, как этот парень в его объятиях. Он не хочет, чтобы тот страдал, но частично является причиной этих страданий - парадокс, который взрывает мозг. Енджун стоит на перекрестке принятия решений каждый раз, когда встречает Бомгю. Отдалиться от него - равно ли это мучительному нахождению рядом с ним? Так же ли это больно для них обоих? Они стоят в обнимку здесь и сейчас, и кажется, что именно сейчас происходит этот момент, когда нужно выбрать что делать дальше. Бомгю нехотя, с большим усилием отрывается от желанного тепла, а в голове Енджуна какая-то печальная густая пустота, сквозь которую отдаленно пробивается голос. Он пытается докричаться до Енджуна, а тот смотрит на такого хрупкого и неловкого, но, на самом деле, невероятно сильного парня перед собой, который чешет свою темно-каштановую макушку, ероша копну волос. И делает это до того очаровательно, что улыбка сама просится на лицо и хочется вернуть его в свои объятия. Но трезвая голова умоляет не привязывать его к себе еще сильнее, чем есть, а сердце печально выстукивает что-то невнятное, пока из подсознания рвется то, от чего хочется бежать и, закрыв уши, напевать «ля-ля-ля». «Останься с ним», - дорвалось нечто из глубины. И никакие «ля-ля-ля» уже не помогут. Бомгю что-то бормочет, снова извиняется и смотрит с такой болезненно сдерживаемой нежностью, что язык сам развязывается. - Хочу с тобой пойти куда-нибудь. Бомгю вдруг резко возвращает свой растерянный взгляд на него, что блуждал вокруг, и слегка приоткрыл рот в удивлении. - В смысле? - выдавил он. - Типа погулять? Но мы вроде и собирались это делать. Енджун почувствовал, что они резко поменялись местами. Обычно младший терялся, не мог принять решение, но сегодня он был куда сообразительнее него. Бомгю простительно, ведь именно он безумно влюблен и боится дышать рядом с предметом своих грез, но что сегодня с мегасобранным Чхве Енджуном? Тот и сам не смог понять. - Я имел ввиду… - старший тяжело вздохнул. - Я не знаю, что я хотел сказать просто пошли в место, куда бы отвел туриста, который определенно должен влюбиться в Мокпо. - О! - Бомгю даже повеселел и ловко подхватил доску. - Я знаю такое место. Пойдем, идти недалеко. Кстати, - он как-то застенчиво улыбнулся и произнес, - тебе очень идет черный. - Спасибо. Я если честно уже и забыл о новом цвете. Сегодня они оба оказались безумно неловкими. Неловко улыбались, неловко смеялись и даже делились неловкими историями. Бомгю смотрит на парня своими черными глазами, а этот самый парень боится, что его в них затянет. Они оба боялись сегодня стать утопленниками. Однако оба ими стали. Енджун не хотел торговаться с собой по этому поводу - он понял все сразу. Его тянуло к Бомгю, а что это за тяга, то здесь ответ был размытый как акварель на бумаге. Они шли рядом, почти касаясь плечами, и в этом маленьком расстоянии напряжения было больше, чем в разряде молнии. Бомгю безумно хотел его преодолеть. Енджун безумно хотел сбежать. И это желание нередко посещало его, но из раза в раз он его преодолевал. Сейчас это было трудно. Ему казалось, что он ломает чью-то жизнь одним своим присутствием. Перед глазами раскинулось море. Блестящее, розоватое от плавающего в нем заката. Бомгю привел парня на канатную дорогу, с которой открывается захватывающий вид на все побережье. Тросы тянутся вверх, в глубь мохнатых зеленых гор. - Здесь так красиво, - завороженно прошептал Енджун. - Я был на набережной не раз, но не замечал насколько ее вид захватывает. - Это мы еще вверх не поднялись, - с энтузиазмом ответил младший и юркнул к кассе, чтобы заплатить. Сегодня инициативу с оплатой Бомгю перетянул полностью на себя. Людей было не так много, как ожидалось. Кабинки приходили сверху полупустые или вовсе без туристов. Над головой изредка проносились чайки, а неподалеку на пирсе собрались подростки в купальниках. Их хохот и крик эхом долетали до касс. Парни подошли к месту посадки и кабинка медленно подъехала к ним, чуть притормаживая. Они оба неловко замялись перед входом - каждый хотел пропустить другого вперед. Движения такие скованные, будто тела деревянные, однако сердца горят и трепещут, а в головах калейдоскоп мыслей, которые оба хотят сказать друг другу. Подъемник чуть ускоряется, чтобы подняться ввысь. Они снова сидят плечом к плечу и не могут подобраться друг к другу, ибо что-то новое родилось с этой встречей. Такое стремительное и чуждое. Енджун первый размыкает губы и поворачивается к Бомгю. Говорит о чем-то простом, забавном, совершенно незначащем, будто нет этого груза в воздухе и сердце. Младший смотрит куда-то мимо него, будто и сам чувствует неизбежный разговор, который будет не самым приятным. Спрятать взгляд - это как спасение. Енджун тоже бежит, рассказывая о своей первой поездке с родителями в Европу в Альпы. Он улыбается, пытается завлечь, потому что видит, что Бомгю понимает. Они оба понимают. В какой-то момент младший застывает, его блуждающий взгляд останавливается на стекле двигающейся над морем. Снаружи рдеет закат. Море из-за контраста с небом кажется почти зловещим: темно-фиолетовое, изредка сверкающее в лучах солнца, когда ветер покрывает его рябью. Солнце почти сливается с краснотой заката. Оно горит кровавым фонарем, окрашивая в розоватый все вокруг. - Как красиво, - выдохнул Бомгю, глядя на пейзаж. В его глазах солнце заменило зрачки. - Ты тоже. Они уставились друг на друга. Бомгю подумал, что сошел с ума. Слуховые галлюцинации - это что-то новое. Он смотрит на Енджуна, который выглядит не менее удивленно, и подбирает слова. Лучи лишь слегка касаются его чуть смугловатой щеки, а пальцы нервно барабанят по сидению. Бомгю залипает на то, как старший облизывает нижнюю губу языком, оставляя блестящую влагу. Вся эта встреча слишком странная и скомканная. Ничего непонятно, и ощущение будто не ты сидишь перед парнем мечты, который вроде как сказал нечто необычное, но кажется, что ты всего лишь сторонний наблюдатель. Из-за этого Бомгю окончательно теряется в ощущениях. Но одно он знает точно - он хочет признаться Енджуну прямо сейчас, когда его черные волосы чуть треплет морской ветер из приоткрытого окошка кабинки, а под ними и вокруг них лишь огромная темная вода, усыпанная бликами как бриллиантами. Впереди изумрудный массив гор, делящий мир надвое. Бомгю без страха и волнения смотрит парню прямо в глаза, находя в них истинное значение слова «нежность». Неужели именно так на него смотрит Енджун? Нежно. В карих глазах видны рыжеватые прожилки, похожие на тлеющие угольки. Хоть бы они никогда не погасли. Сердце стучит где-то в висках, когда чужие теплые пальцы заправляют непослушную темно-русую прядь за ухо. - Что ты делаешь? - выдавливает Бомгю, обжигаясь и наслаждаясь этим жаром чужой ладони на своей щеке. - Я не знаю, - честно шепчет в ответ Енджун, - я не знаю. Ладонь соскальзывает вниз, оставляя после себя горячую кожу, которую жжет от прохлады воздуха. - Ты будешь жалеть, - с горечью произносит младший. Он опускает взгляд вниз, разглядывая черный тату-рукав на енджуновой руке. - Не играй со мной. - Это последнее что бы я сделал, - следует негромкий ответ, пока руки сплетаются друг с другом, заставляя Бомгю вздрогнуть от этих касаний. - Давай решим все здесь и сейчас. Кабинка уже почти приблизилась к финишу, до которого карабкалась по тросу, изредка покачиваясь. В прозрачном полу уже виднелись деревья зеленого склона. Бомгю сегодня решителен как никогда. Он позвал старшего погулять, пришел к выводу, что устал страдать, и готов вытащить все чувства и положить перед ним. Сомнения были до этого, но сейчас они валялись задушенные его решимостью. - Я тебя люблю, - сипло вырвалось из глотки, оглушая весь мир на мгновение. - Бомгю, не спеши. - Я больше не могу молчать. Енджун тонет в черных глазах, вязнет там, но не спасается, а только глубже уходит в пучину. Ему нестрашно за себя, но сердце разрывается при мысли, что что-то может случиться с Бомгю. Он взрослый, сильный парень, но его хочется защитить, прижать к себе. И эти странные желания возникают слишком неожиданно. - Хен, - он сглатывает, - я люблю тебя. И… - Молодые люди, ради вас я не должен останавливать дорожку! Немедленно покиньте кабину! Оказывается они приехали. Сотрудник заглянул в автоматическую дверь, заметив, что никто не выходит. Парни засуетились, попутно извиняясь, и выбежали. Бомгю почувствовал, что его держат за руку. - Куда мы пойдем? - Енджун отводит его в сторону. - Отпусти мою руку, пожалуйста. Мы не в Сан-Франциско. Старший растерянно отпустил чужую ладонь. Между ними слишком много всего. Эмоции и невысказанные слова буквально в воздухе витают. - Бомгю, давай отойдем куда-то и просто поговорим. Собственное имя слетает с влажных губ и будоражит. Это выбивает из колеи, которую Чхве старательно пробил в своей голове, чтобы хотя бы попытаться признаться в своих чувствах. Он шел к этому долго, а прошлую ночь вообще не мог сомкнуть глаз из-за навязчивых дум. Бомгю готовил себя к тому, что старший его просто пошлет, но происходит что-то странное. Его не посылают, но и не принимают. От этого только больнее. Они находят место, где укромно и тихо, но не менее красиво, на туристических смотровых площадках. С горы открывается все тот же захватывающий вид морской глади и купающегося в толще воды солнца. Старенькая лавочка стала местом их диалога. - Бомгю, - Енджун тяжело вздохнул, будто так он быстрее соберется с силами, и продолжил, - я надеюсь, что ты меня поймешь. Сейчас я не смогу ответить тебе взаимностью, да и в принципе не гарантирую никаких отношений… - Я… Я не требую..! - Не перебивай, - он посмотрел на обеспокоенного парня, в чьих глазах мир сияет ярче звезд, и с каким-то не то сожалением, не то с печалью продолжил, - пожалуйста. Я никогда не был в отношениях с мужчиной. Мне даже не предлагали встречаться, да что там говорить - я никогда не допускал и мысли. Долгое время я даже гомофобом был. Бомгю живо вспомнил историю с Даниэлем и потускнел. Енджун снова нервно облизнул губы и взял младшего за руку, словно пытаясь поддерживать с ним особый контакт. - Но это не значит, что я отрицаю более глубокий интерес к тебе, чем дружба, - эти слова у обоих вызвали мурашки и румянец на щеках. - Я знаю, что уже не могу без тебя. Мне хорошо с тобой. Я и сам боялся сказать или сделать что-то не то, зная твою симпатию ко мне. Не хочется вредить тебе, как это делали твои родные люди, - Енджун сделал небольшую паузу, устремив взгляд в закат. - Я не хочу тебя потерять. Но пока я не готов дать те чувства, которые ты заслуживаешь. Я могу предложить лишь малое из множества. Моя забота и поддержка - это пока все, что я смогу тебе отдать в том количестве, в каком ты пожелаешь. Я еще не готов говорить о своих чувствах к тебе, ибо я сам не знаю их, но точно уверен, что грань дружбы мы перешли вдвоем. На распутье мы оба. Последнее предложение зависло в воздухе как смертный приговор. Бомгю проглотил ком в горле и сильнее сжал руку старшего. Настолько неоднозначных вещей ему еще никто не говорил. С одной стороны, Енджун не готов к каким-либо проявлениям однополой любви, а с другой - он сам переживает определенный кризис ориентации. - Извини, - выдавил Бомгю из себя, опуская взгляд на их ноги. - За что? - Не знаю. Я со своими соплями вообще ни к месту, - он поднял глаза и виновато захлопал ресницами. Енджун чуть сильнее сжал его руку, показывая, что рядом и абсолютно ни за что не осуждает. - Ты ни в чем не виноват. Все хорошо, - он выпускает ладонь Бомгю и немного приобнимает его за плечо. Закат становился все более густым и темным. Солнце уходило глубоко в морскую пучину. Голоса людей неподалеку окончательно стихли. До закрытия канатной дороги остался час, однако Бомгю и Енджун никуда не спешили. Они крепко обнялись, будто закрепляя все вышесказанное и обещая себе вместе разобраться во всем. Бомгю, положив щеку на чужое теплое плечо, подумал о том, что лучшего исхода он придумать и не мог.