25 июня. Йокогама. Портовые склады. 2:43 pm.
Все разом взглянули на мужчину, лицо которого было искажено гримасой дикого страха. Вот он, истинный страх перед гибелью. Ты не ценишь жизнь и не понимаешь её смысла, пока не окажешься на грани смерти. Но, увы и ах, смысл теряется, как только угроза кончины перестаёт еженочно караулить тебя в изголовье кровати, ожидая, когда ты угодишь в её приторно сладкие, мертвенно бледные и трупно твёрдые пальцы. Вот такой он, истинный страх перед смертью. Когда человека пронизывает множеством маленьких иголочек от осознания близящейся кончины. Он неожиданно скидывает все маски, вскрывает все карты, выкапывает всю подноготную и, наконец, показывает своё подлинное лицо, искажённое в смеси животного ужаса и мазахистского наслаждения. Вот такой он, истинный человеческий страх. Такемичи улыбнулся, он ожидал такой реакции. Любого наглеца можно сломить, если нажать на правильную точку. Точкой этого несуразного мужчины являлась боль, которую он будет испытывать. А ведь недавно хорохорился, что даже под угрозой смерти ничего не выдаст. Воистину жалкое человекоподобное существо, неспособное на полноценное существование и выживающее за счёт других. Паразит людского мира, который отравляет само понятие человечности. Таких надо истреблять. Ах, как же было бы приятно смотреть на мучения подобного червя сквозь призму богатства, успеха и высокого социального статуса. Но больше тянуть нельзя, он сам согласился всё выдать. А жаль. — Для начала, кто ты такой? — последовал логичный вопрос со стороны Ханагаки, ведь куда удобнее допрашивать зная личность. Пусть та уже и была известна и сейчас от его ответа зависело то, насколько сильно можно доверять его словам. — Я Накоро Акихиро, учёный-химик, — почти плача сказал мужчина, но не соврал. Сейчас он испытывал дикий страх, словно маленький крольчонок забредший в логово волков и оказавшийся, так неудачно, в их окружении. — Ты знаешь эту девушку? — задал новый вопрос Такемичи, показывая мужчине фотографию Айи. — Расскажи всё, что о ней знаешь или снятие скальпа покажется тебе сказкой по сравнению с тем, что я тебе обещаю. — Я её знаю! — вскричал Акихиро, дёргаясь на стуле. — Она была одной из подопытных, на которых пробовали новый наркотик моего производства. — Что за наркотик? — подал голос Тайджу, что сейчас угрожающей стеной стоял за Такемичи и был готов чуть ли не разорвать бедного***
26 июня. Токио. Квартира Манджиро и Такемичи. 9:13 am.
Такемичи Ханагаки — всё безумие этого мира собравшееся в одной точке, загустевшее и принявшее человеческую форму. В один миг он мило тебе улыбается, а в следующую секунду сажает седьмую пулю в живот. Узнай бы об этом кто из их старых друзей, то бишь бывших "Свастонов", наверняка бы сочли рассказчика ебанутым треплом, который пытается оклеветать их милого и безаговорочно доброго Такемичи, который против убийства невинных. И сейчас этот демон во плоти стоит на кухне в синих клетчатых пижамных штанах с коровками, с оголённым торсом, по которому красиво стекают капли от недавнего душа, в розовом фартучке с рюшами и глупых тапках с единорогами. Это вселенское зло, строившее коварные планы по устранению соперников беспокоится, чтобы блинчики были не слишком горячими перед тем, как отдавать их Манджиро, чтобы сиропчик обязательно все пропитал, ну и, конечно, неизменный флажок, без которого даже сейчас никуда и никак. На аппетитный запах пришёл заспанный Майки, потирая глаза кулаком одной руки, параллельно пытаясь привести в порядок волосы другой. Увидя эту картину, он невольно улыбнулся контрасту, который может видеть лишь он один. Такая красивая и дорогая кухня в бело-чёрных цветах, и такой яркий и несуразный Такемичи, который просто хочет порадовать своего возлюбленного вкусным завтраком и ради этого даже встал на час раньше обычного. Это ли есть настоящая любовь? Возможно. — Мичи, что за повод? — спрашивает Манджиро, пристраиваясь за спиной у Такемичи, обнимая его за талию и выцеловывая каждый миллиметр загривка. — Я просто хотел тебя порадовать, — улыбнулся Такемичи и чуть повёл плечом, посмеиваясь. — Прекрати, Манджиро, щекотно. — Ммм, бука, — буркнул Майки и, схватив тарелку блинчиков с клубничным сиропом, плюхнулся за стол. Такемичи на такое детское поведение лишь рассмеялся. Чисто и открыто, как тогда, в далёком детстве, когда их не заботило абсолютно ничего. Когда они были молоды и горячи своей душой. Когда душа не была отравлена ядом множества смертей и океана крови, в котором они тонут на протяжении последних семи лет, с момента создания "Бонтена". Майки улыбнулся и отложил половину наготовленных вкусностей для Такемичи. Куда приятнее делить трапезу с кем-то дорогим тебе. Не успели они сделать и глотка уже подостывшего чая, как квартира заполнилась громким стуком во входную дверь. Громким и настойчивым. У кого-то явно должна быть веская причина, чтобы беспокоить их сейчас, а иначе он может попрощаться с жизнью. — Хэйджу нашли! — выкрикнул запыхавшийся… Вы не поверите кто… Инупи. У этого чёрта чуйка на моменты их приятного уединения, везде и всегда прервёт, и не важно какими новостями. — Риз жива? — уточнил Такемичи, пока Майки побежал собираться. — Жива, но сейчас в больнице в тяжёлом состоянии, — кивнул Инупи, проходя в квартиру. — Ты, к слову, всегда так ходишь, или сегодня для меня нарядился? — Я не понял, у тебя вместо яиц два железных шарика? — скривился Такемичи, поняв, что до сих пор стоит в том нелепом виде, в котором был после душа. — Если нет, то советую тебе заткнуться и забыть это утро как белый сон. — Понял, принял, — поднял руки в примирительном жесте Сейшу. Удивительно, но Инуи Сейшу — единственный, после Майки, конечно, чьим лицом не протирали пол, после подобных шуточек. Это пошло ещё с далёкого юношества, когда эти двое спелись и отчего-то стали друг другу всецело доверять. — Собирайся давай, рекламное лицо журнала «Молодая хозяюшка», — посмеялся Майки, выходя в коридор уже собранным. — Да блять, — опомнился Такемичи и скрылся в глубине квартиры.***
26 июня. Токио. Частная больница. Отделение реанимации. 10:32 am.
Парни вошли в здание больницы, которое пропахло хлоркой и какими-то медикаментами. Пациенты и врачи бегали туда-сюда, создавая толкучку. Инуи уверенно вёл их в крыло с платными люкс палатами, в одной из которых лежала нужная им девушка. Войдя внутрь, они увидели ещё более бледную чем обычно, черноволосую девушку, на губе красовался шрам, а на запястье слева виднелась совсем свежая тату «homo qui errata non recipit stultus est». Девушка слабо улыбнулась боссу и проследила за его взглядом. — Человек, не признающий ошибок — дурак, — тихо произнела она. — Уж не думала, что в следующий раз встречусь с вами двумя в таком виде. — Ты запомнила, кто это был? — спросил Манджиро, изучая девушку перед собой, видя её будто впервые. — Нет, глаза были завязаны, — она качнула головой и поморщилась, будто даже это движение приносило ей сильнейшую боль. — Врачи сказали, что у неё сотрясение мозга, перелом трёх рёбер и перелом берцовой кости, — вошёл в палату Инупи — а ещё ножевое в животе, благо, жизненно важные органы не задеты. — Это лучше чем то, что мы видели на примере Айи, — кивнул Такемичи. — Они тебя не пытали? — Нет, — девушка прикрыла глаза. Она выглядела слишком истощённой, а кожа была настолько бледной, что на ней легко было разглядеть каждую венку. — Как я поняла, я им нужна была в качестве нового подарка. — Как ты выбралась? — логичный вопрос для человека, которого должны были убить, накачав наркотой, и отправить в качестве напоминания о том, насколько "Бонтен" бессильны сейчас. — Дядя помог, — она снова открыла глаза и долго смотрела в потолок. — Накоро Акихиро. — Как ты его назвала? — переспросил Такемичи. — Накоро Акихиро, — повторила девушка и вопрошающе уставилась на парня перед собой. — Вы его знаете? — Да, довелось вчера познакомиться. — протянул Такемичи как-то странно и нечитаемо улыбнулся. — Выздоравливай и не напрягайся пока не поправишься, я открою тебе оплачиваемый больничный. — Поняла, — кивнула девушка и отвернулась к окну, проважая глазами уплывающие куда-то облака. Также стремительно, как и вошли, парни вышли из палаты и направились к выходу. Это посещение — чистая формальность, которая нужна чтобы дать знать, что о ней не забыли и она всё ещё нужна. Что ж, задача выполнена, а значит, можно героически возвращаться. — Какие ещё планы на сегодня? — поинтересовался Ханагаки идя по длинному, плохо освещённому коридору. — Тебе нужно просто для галочки посидеть на каком-то невъебически важном собрании глав мафии и всей прочей дряни, а потом ебитесь сколько вашей чёрной душеньке угодно, совет да любовь, детишек побольше, — Сейшу состроил самую серьёзную мину, на которую только был способен с учётом всей его малоэмоциональности. — Нет, у тебя точно стальные яйца, — цыкнул Такемичи, глаз его нервно задёргался. И почему он всегда спускает ему с рук такие шуточки? Не найдя на этот вопрос никакого логичного ответа, Такемичи лишь лучезарно улыбается и выдаёт. — Передай Коко, чтобы когда в следующий раз будете трахаться, не занимались этим в курилке, там камеры висят. — Блять, я ведь говорил, что не муляж, — скривился Инупи и припустил вперёд. — Обязательно передам. Майки лишь посмеялся, находясь в роли наблюдателя их маленькой перепалки. Такое происходило часто, но Такемичи редко отвечал, а тут что-то пошло не так. Видимо завтра небо поменяется местами с землёй, вода станет воздухом, воздух огнём, а огонь водой.***
26 июня. Город ****. Координаты ******. 12:12 am.
Такемичи — гений. Гений, безумный и жестокий, но гений. Но да что есть безумие? Безумие — есть неотъемлемая часть гениальности, коей наделён только воистину просветлённый человек. А жестокость? Жестокость лишь дополнение, идущее в комплекте. Мозг Такемичи — это как кофе — хотел хорошо сваренный, а получил три в одном, мол, извините, американо закончилось, вот вам растворимый "Нескафе 3в1" в качесте компенсации. И плевать они хотели на последующие неудобства и недовольства. Кофе же есть? Есть. И вот сейчас наш гений сидит и… Строит грандиозный план по ликвидации врага? Нет! Слушает в мельчайших подробностях какую нимфоманку и как трахнул пузатый уродливый дядька, являющийся главой какой-то крупной мафии. Да и нимфоманка, не нимфоманка совсем, а девочка. Маленькая. Он купил её где-то за границей на аукционе рабов, её родители продали её, чтобы расплатиться с долгами, и сейчас этот ребёнок, которому нет даже четырнадцати терпит подобное. Пробирает на дрожь и несколько слезинок сочувствия. Такемичи и Майки всегда бесили подобные личности, которые находили привлекательным подобные забавы. Хотелось вогнать им весь магазин в черепушку, жуть как хотелось, но не многие поймут. Людей как они, с похожим отношением к подобным разговорам, в этой комнате можно пересчитать по пальцам одной руки и даже лишние останутся. Бесит. Вся эта ситуация — чистая формальность, которая необходима для того, чтобы посмотреть кто ещё не загнулся в кругах порочной жизнь и кто какое положение в стране получил. Эдакая своеобразная Мафия в масштабах Японии. — О, точно, Ханагаки, слышал, тебе в последнее время не везёт, — переключился тот же жирный мужчина. — До меня тоже недавно дошёл слушок, мол, твоих людей убивают, — подтянулся другой мужчина, один из самых старых и, по идее, самых почтенных, но на деле все, кто здесь сидел, только и ждали, когда же он сдохнет. — Такемичи-сан, это ужасно, вам нужна помощь? — обеспокоенно спросил юный глава клана Линь. — Всё в порядке, господа, я в процессе решения этой маленькой проблемы, — лучезарно улыбнулся Такемичи. — Хохо, это замечательно, не хотелось бы, чтобы ты так рано вышел из игры, — добродушно посмеялся ещё один старикан, — ты слишком интересный объект наблюдения. Майки откровенно нечего делать. Он пришёл лишь потому, что Такемичи уломал его, обещая, что после они съездят в их любимое кафе. Атмосфера этого места была пропитана лицемерием и фальшем. Аж блевать тянет. Телефон Такемичи задорно пиликнул, оповещая того о новом сообщении. Чёрт на шпильках. 13:01 Я заметил нехватку нескольких документов в архиве, но они не слишком важные и компромата на нас не дают.Вы. 13:01 Не всё так плохо.
Чёрт на шпильках. 13:02 А если плохо?Вы. 13:02 Похуй.
Чёрт на шпильках. 13:02 Я тебя услышал. Вас ждать в офисе?Вы. 13:03 Оргию с Хайтани устроить решили? Нет, спасибо, мы культурно отдохнём в каком-нибудь театре.
Чёрт на шпильках. 13:04 Ха-ха, очень остроумно. Я оставлю ключи от твоего кабинета Ною. Отличная возможность свалить отсюда найдена, так отчего бы ей не воспользоваться? Правильно, надо брать пока дают. — Мне очень жаль, но нам с Майки пора, — подал голос Такемичи, — неожиданно появились дела. — Очень жаль, очень жаль, — покачал головой один из стариков. — Надеюсь увидеть вас в следующий раз. Это он так завуалированно пожелал им не сдохнуть? Ну нет, не дождётесь. Они вас всех здесь ещё переживут. Майки всё также молча встал и первым пошёл к выходу. Он всегда молчит на таких мероприятиях. Слишком лень говорить с умственно отсталыми стариками, которые из любой фразы могут вытащить «не прямую угрозу». Они вышли и быстро направились в сторону машины. Нужно было срочно проветрить мозги от лишней информации. Майки занял водительское сиденье, оставляя Такемичи место пассажира и спорткар резко стартанул. Педаль газа вжималась в пол, заставляя машину набрать скорость за считанные секунды. Ловко маневрируя между медленными тарахтелками, которые вот-вот развалятся, Майки уверенно ведя машину. Блять, он так уверенно даже в сексе себя не чувствует, как за рулём. Парадокс. Поворот за поворотом пролетали мимо, сливаясь в одну какофонию цветов, которые сложно различить. Простое серое месиво с яркими вкраплениями неоновых вывесок. Майки улыбнулся и положил одну руку с ручки переключения на бедро Такемичи, слегка сжимая его и поглаживая, всё ближе подбираясь к паху. Такемичи проследил за таким однозначным жестом и самостоятельно передвинул руку на ширинку, сдавленно постанывая, когда почувствовал, как член сжимают. Чёрт, как же заводит. Ханагаки как-то хитро улыбнулся и отстегнул ремень, садясь боком, чтобы было удобнее, и тянется рукой к чужому паху, чуть поглаживая начинающий твердеть член сквозь слои одежды. Легонько дёрнув за "собачку" "молнии", он быстро расстегнул ширинку и ловко расправился с ремнём. Одними подушечками скользнул под резинку боксеров, снова слегка поглаживая горячую плоть, довольствуясь рваными вдохами Майки. Сано лишь сильнее вдавил педаль газа в пол и переключил передачу, выдавливая максимальную скорость, которую мог позволить новенький чёрный Porsche.