*******
Проливной дождь нещадно хлестал землю и растительность на ней. Порывистый вете сбивал с деревьев листу, готовя их к скорому приходу зимы. Серое небо, промозглый ветер… всё это давало сочетание, которое заставляло скрестись на душе кошек и ощущать какое-то запустение. Естественно, будь ты один на этом острове, как Эми четыре года… — Вот надо же было так внезапно начаться… — обречённо вздохнул Широ, в очередной раз, руками убирая с лица прилипшие к нему пряди волос. — Ненавижу дождь… — скрипя зубами, и стиснув кулаки до побеления костяшек, проскрежетал мальчишка. — Ну не стоит быть таким пессимистичным, мой юный ученик! — Джирайя положил ему на плечо свою крепкую руку, да так быстро и с такой силой, что мальчишка едва не шлёпнулся лицом в грязь. Но Широ смог удержать равновесие, со злобой косясь в сторону наставника. — Под звуки дождя очень хорошо думается… — Я уже знаю, к чему всё идёт! Снова ваши похождения! Хватит уже, я в бане от вас достаточно наслушался! — резво выпалил Широ, которого уже просто бесило любое упоминание похождений Джирайи. — Да что сразу похождения-то?! — Джирайя отвесил слабую затрещину ученику. — У меня, вообще-то, есть куча историй связанных с дождём! И вовсе не то, что ты думаешь! — Чё так больно?.. — Широ остервенело почесал затылок, чувствуя ещё боль от удара Джирайи. — Вот, к примеру, одна история… ещё до того, как я взял тебя в ученики… — Санин задумчиво хмыкнул, прикладывая палец к подбородку, усиленно пытаясь что-то вспомнить. — Точнее нет, ещё до того, как я взял Четвёртого в ученики… — У вас до Минато-самы были ученики? — Широ заинтересованно поглядел на Отшельника, который, впрочем, не сразу удостоил его своим ответом, вспоминая образы трёх детей. — Да, славные малые были… — Джирайя невольно улыбнулся, вспоминая ту троицу сирот из Дождя. — Дети войны, лишённые крова из-за всех этих сражений, я решился остаться и обучать их троих… — Ух ты, расскажите побольше! — Широ, даже не обращая на дождь и пронизывающий ветер, встал перед Джирайей, всматриваясь в глаза напротив себя с горящим взглядом. — О как оживился, — Санин добродушно усмехнулся, видя реакцию ученику. — Ну что ж, Широ, коли так хочешь, слушай внимательно… Всё началось в те времена, когда я, Цунаде и твой отец, были одной командой…*******
— Черепаха трёхдырчатая! — Жаба аловолосая! — Кретин! — Дура! — Вы можете уже успокоиться? — порядка пяти минут, Наруто слушал эту перепалку. Мальчишке уже надоело слушать этот бесконечный поток ругательств из уст Эми и её Хвостатого в сторону друг друга. А потому он и решил всё наконец пресечь. — Ладно, так уж и быть, продолжим потом, — с напыщенным видом изрекла Узумаки, с прищуром смотря на Исобу. Трёххвостый деловито хмыкнул, и неторопливо развернувшись, медленно вошёл в воду, скрываясь под толщами воды. Открыв глаза, Наруто оказался уже в гостинной дома Эми. Узумаки сидела рядом с ним, одной рукой вжимаясь в подлокотник. На лице девочки отпечаталась искренняя и добрая улыбка, она молча смотрела куда-то перед собой, вспоминая их с Исобу перепалку. — Странные у вас конечно с ним отношения, — голос Наруто вывел Эми из недолгих раздумий. Девочка с непонимающим видом повернулась к нему. — Такую тираду… мне прежде не доводилось слышать ещё никогда, даже из уст сэнсэя… — А, ты об этом, — Эми слегка призакрыла веки, невинно улыбаясь, — мы ведь шутим… братец. Исобу мой друг и мне он очень дорог. То, что ты видел — просто дружеская перепалка. Повисло молчание, которое, впрочем, было скоро прервано скрипом двери. В открывшемся проёме стояли Широ с Джирайей, и причёска каждого из них выглядела немного смешно и глупо. Из-за того, что всегда неподвластные для любой расчёски волосы Широ, сейчас облепляли голову, мальчик на время зачесал их вбок, от чего и выглядел так нелепо. Длинный хвост Джирайи сильно увлажнился и, просто прилип к его спине и свитку за спиной. Но тем не менее, и Санин, и его ученик, выглядели в приподнятом настроении. Да, рассказы Джирайи определённо скрасили этот мрачный и пасмурный день. — Хех, а вам эти причёски идут, — Эми тихо хихикнула в ладонь, видя этих двух вымокших до нитки. — Спасибо за комплимент, юная леди, — Джирайя подмигнул девчонке, делая взмах головой. Капли воды слетели с волос, устремляясь на Наруто и его сестру. — Ну не на нас же! — мгновенно взъелся Наруто, почувствовав, как дождевая вода угодила ему на кожу лица, глаза и нос. Узумаки одним движением стёр капли воды, с гневом устремив свой пылающий взор на крёстного. — Тут можно где-нибудь развести костёр? — своим высказыванием, Широ заставил обратить внимание двух Узумаки и одного Санина, на себя. — Пальцы от холода скрипят, в сандалиях в такую погоду лучше не ходить… — Зимой тут ещё холоднее, уж поверь мне, — Эми встала с места и, подойдя к камину, положила в него парочку небольших чурбанов, возложив их на сено. Узумаки филигранно высекла искру, поджигая сухую траву. — Согрейтесь пока, к вечеру дождь должен кончиться… Санин, вместе с Широ, уселись у разведённого огня, протягивая вперёд руки и наконец согреваясь от холода. Дождь продолжал отбивать по крыше свою бесконечную и затяжную дробь, пока наконец, под самый поздний вечер, не закончился. — Ну, мы пожалуй пойдём, время уже позднее… — Джирайя широко улыбнулся, открывая дверь и давай пройти своему крестнику и ученику вперёд. Время было действительно позднее, холодный ветер гнал мокрые листья по лужам, оставшимся от проливного дождя. На небе давно зажглись звёзды, и полумесяц ярко отсвечивал от капель воды на листьях травы и деревьев. — Спокойной ночи, Эми… — с добротой произнёс Наруто, выйдя, прежде чем Джирайя вышел сам. — Спокойной… — Эми тихо затворила за ними дверь, с поникшим видом усаживаясь на диван. Девочке не хотелось показывать им всем свою настоящую личность, особенно учитывая то, каким должен был быть завтрашний день для неё. День, когда она потеряла всё, чем дорожила… — Занятный малый… — от гнетущих раздумий, девчонку отвёл голос Исобу, рокотом прокатившийся по подсознанию. — Чему думаешь его начать обучать завтра? Он, вроде, не плохо справляется… — Не завтра, — Эми своим взглядом сверлила потолок, улёгшись на диван, даже не сняв сандалии. Узумаки положила одну руку на живот, а вторую положила под голову на манер подушки. — Только послезавтра… — Ты всё не можешь отпустить это… — Ты и сам всё прекрасно знаешь, Исобу… я… не могу… мне слишком больно… Я каждый день вспоминаю их всех, каждый день… я живу… с этим чёртовым осознанием того, что их нет рядом со мной… — голос юной Узумаки дрожал, неподвижный взгляд буравил точку на потолке. В душе всплыли образы болезненного прошлого, в уголках синих глаз юной джинчурики Трёххвостого Биджу, стали появляться бусинки слёз, но девочка спешно протёрла глаза, сжав руку в кулак и большим пальцем убрав их. Нет… только не сейчас. Она не должна им показывать настоящую себя. Они не должны услышать её плач. Услышать, как её душа каждый раз терзается от этой боли… — Спокойной ночи, Эми… — Исобу знал, что вряд ли смог бы хоть чем-то помочь ей. Узумаки слишком рано осиротела, в одночасье потеряв всех самых дорогих ей людей. — Спокойной, Исобу… — хмуро ответила Узумаки, переваливаясь со спины на правый бок. Джинчурики Санби медленно погрузилась в царство Морфея, перед этим сняв сандалии и мысленно прося Шинигами-саму за то, чтобы завтрашний день прошёл для неё как можно быстрее…*******
Холодная осенняя ночь… Грозовые туч заполонили небосвод, скрывая свет полной Луны и звёзд, лишь молнии на мгновения освещали землю, чтобы исчезнуть с раскатом грома. Порывистый ветер срывал пожухлую листву с качающихся из стороны в сторону деревьев, и тяжёлые капли дождя, срывающиеся вниз с небосвода, нещадно хлестали землю на острове, некогда принадлежавшему одному из самых могущественных кланов. — Только бы успеть! — маленькая девочка, лет семи-восьми на вид, в одном лишь детском платье и сандалиях, бежала вперёд, не взирая на непогоду. — Только бы… успеть… Малышка с замиранием сердца бежала вперёд, покинув убежище, даже несмотря на материнский наказ. Эми не обращала внимания ни на дождь, ни на холодный и пронизывающий ветер, только бы успеть… Успеть, увести папу с собой. Малышка как никогда страшилась за его судьбу, страшилась, что он больше никогда не вернётся к ним с мамой и младшим братиком. Маленькая Узумаки внезапно застопорилась, услышав совсем рядом с собой грохот. Земля под ногами девочки задрожала, Эми упала на спину, сапфировые глаза выцепили во тьме силуэт чего-то непомерно огромного, точно это была шагающая гора. Несомненно… это был Трёххвостый. Хвост зверя дёрнулся в сторону, и устремился в сторону девочки, которая со страхом и оцепенением смотрела на Санби, лишь в последний миг заметив нависшую над её жизнью угрозой. — Эми! — девочка встрепенулась, услышав голос, принадлежавший её отцу. Узумаки молниеносно подскочил к дочери, хватая её на руки и спасая от чудовищного удара хвостом, лишь за мгновение до того, как удар сотряс землю. — Что ты тут делаешь? Ты должна быть с остальными! — Хиро, а именно так звали её отца, поставил дочурку на ноги, строго смотря на неё. — Пап… пойдём отсюда… мне… мне страшно без тебя… — девочка вжалась в руку отца. Губы малышки дёрнулись, и слёзы, смешиваясь с холодной дождевой водой, скатывались по её милому округлому личику. — Прости, но папа должен остановить этого зверя… — Хиро осёкся, услышав как новый удар Санби сотряс землю. Вспышка молнии на секунду осветила поле боя, и на краткий миг, Эми увидела кровь на животе отца. Крови было много, судя по всему, рана была старой. — Папа… у тебя кровь… — Эми судорожно оступилась назад, видя бордовое пятно на одежде отца. — Эми… ты сильная девочка, — Хиро ласково улыбнулся, кладя на голову дочери свою руку и слабо трепля её, — но папа должен… остановить этого зверя… Чтобы он не нёс угрозы нашему и без того малочисленному клану. Чтобы… мы могли однажды отстроить деревню снова… — мужчина выпрямился в полный рост, в его синих глазах сверкнул огонёк решимости. Он непроизвольно сжал кулаки, на мгновение посмотрев в грустное лицо дочери. Да… выбор сделан, и жертва будет принесена, как бы ему не больно это осознавать. Как бы не было больно от того, что он больше никогда не увидит её… Не увидит, как его девочка станет взрослой и сильной куноичи. Но в его сердце теплилась надежда, что жертва, которую он принесёт, сила, которую он даст Эми… и ради этого, стоило бесстрашно смотреть в лицо самой смерти. Мужчина дрожащими руками начал складывать серию печатей, которую Эми не знала. Он окончательно решился на это, жертва будет принесена тому, кто покровительствует их клану. — Доченька… скоро тебе уже восемь лет… прости меня… что я не смогу больше тебя видеть… — по щекам Хиро скатывались слёзы, он понимал, что это последние мгновения его жизни. Та печать, что он намеревался создать, позволила бы Эми в полной мере овладеть этой силой, что была в форме Трёххвостого. — И прости… что я… взваливаю на тебя… такую ношу… — Папа, что ты… говоришь? — малышка не понимала, что это последние слова её отца. — Эми… моя девочка… придёт время, и ты сама поймёшь, ради чего всё это… — последняя печать была сложена. За спиной воина появился фантом Шинигами. Бог Смерти без лишних слов понял, что ему нужно делать. Эми настороженно попятилась назад, закрывая уши от громогласного рёва Трёххвостого. Узумаки продолжала держать руки на ушах, видя, как от взбешённого Санби, начинает тянуться шлейф красной чакры, будто что-то невидимое начинает её высасывать из Биджу и направлять её… к ней… — Что… — малышка даже понять ничего не успела, как эта алая чакра резко ударила в её тело, просачиваясь через кожу и полностью обволакивая. Девчонка рухнула на колени от той безумной боли, что поразила её хрупкое тельце. Узумаки казалось, будто по каналам чакры подали кислоту или лаву, внутренности сводила жуткая судорога. — Прости меня… доченька… — Эми еле расслышала грустный голос отца. Девчонка судорожно и прерывисто дышала, чувствуя, как в её организме будто начинает появляться ещё один, более мощный очаг чакры. — Папа… — Узумаки потянула ручку к отцу, теряя сознание. Тьма заволокла взор маленькой джинчурики, малышка сомкнула веки. Хиро ласково взял бессознательно тело дочери на руки, судорожно повернув голову в ту сторону, где находился до этого Трёххвостый, но зверя уже не было. Мужчина немного приподнял одежду дочери, видя на её животе печать Бога Смерти. — Хиро, с тобой всё порядке?! — к нему подбежал один из тех Узумаки, что сражался против Хвостатого. — Передайте ей… нет, им всем… что я люблю их… — глаза Хиро медленно закатились, но в последний миг, он успел передать тельце Эми в руки подошедшего. Тело его рухнуло на землю, на лице застыла добрая улыбка. В последний миг своей жизни, он думал о том, что его дочери суждено стать надеждой для всего их клана… — Хиро… — парень с раскрытыми от шока глазами смотрел на мёртвое тело мужчины, и медленно сведя свой взгляд с него, он перевёл его на Эми. — Он… он принёс себя в жертву… заточив Санби в ней… — печать на животе девочки начала медленно исчезать…*******
Пелена тьмы перед взором малышки с кроваво-красными волосами и глазами цвета сапфира, медленно расступалась. Чувства начали возвращаться к Эми, девочка, продрав потяжелевшие веки, неспешно приняла сидячее положение. Это была её комната. Она лишь смутно помнила, что произошло недавно. Но всё… было словно в тумане… последнее, что она запомнила — это была улыбка отца и та странная чакра, которая просачивалась в её тело. — Эми… — девочка вздрогнула, услышав голос матери. Молодая женщина с шелковистыми алыми волосами стояла в дверном проёме. Маки припала к постели, заточая девочку в крепчайших объятиях. По щекам женщина скатывались тяжёлые слёзы, и Эми чувствовала, как они падают ей на голову. — Мама, почему… ты плачешь? — малышка подняла свой взгляд вверх, и Маки вздрогнула, встречаясь с этими глазами цвета глубин кристально чистого, но в тоже время глубокого озера. — Мама?.. А где… где папа? Женщина вздрогнула, услышав из уст малышки вопрос об её отце. Узумаки сконфуженно прижала дочь к груди, набираясь сил открыть ей правду. — Твой папа… он… он… он погиб… — женщина с трудом произнесла эти слова. — К-как? Как погиб? — малышка не поверила своим глазам, неужели всё, что она видела — это реальность, а не дурной сон. Горячие слёзы медленно стекли по щекам девочки, оцепеневшей от ужаса и осознания того, что её отца больше нет с ней. Девочка прижалась к матери, постоянно всхлипывая. Узумаки-старшая чувствовала, как тепло от слёз дочери прожигает её одежду, сталкиваясь с кожей. И от этого, ей лишь хотелось плакать сильнее… — Но… как? — Эми оторвалась от матери, слёзы на глазах не давали ей нормально рассмотреть её лицо. — Почему… почему он умер? — Эми… — Маки села рядом с дочкой, стирая слёзы со своего лица и смотря в синие глаза напротив себя. — Он… он запечатал Трёххвостого в твоём теле, принеся свою жизнь в жертву в обмен на использование этой техники… — За-печатал? — Узумаки вздрогнула, услышав такие слова от матери. Она… она просто не могла поверить услышанному. Не могла поверить тому, что теперь, до конца дней своих, она будет носить Биджу в своём теле. — Ты… ты джинчурики, доченька…*******
С того дня прошло больше двух или трёх недель… Эми задумчиво брела по опустошённой улице Узушио, смотря себе под ноги. Малышка не обращала внимания на игравших рядом детей её возраста, ей было просто плевать на всё это… Она не находила себе места, от одной лишь мысли, что любящего отца нет рядом. Эми совсем мало ела и практически не спала, под глазами девчонки начали появляться «мешки» от недосыпа. — Эми! — из раздумий, девочку вырвал голос, который принадлежал мальчишке примерно того же возраста, что и сама малышка. Она слегка поёжилась, поворачивая беспристрастный взгляд в сторону окликнувшего. Это был мальчик её возраста с взъерошенными волосами красного цвета и любознательными глазами с ярко-выраженным оттенком синего, но до глубины цвета, как у самой Эми, ему не хватало оттенка. — А ты чего гулять перестала? — спросил он, подбежав к джинчурики Трёххвостого. — Настроения нет, Изао… — мрачно процедила аловолосая девочка, начиная дальше идти. — Да пойдём с нами! А то мина вон какая кислая! — Изао схватил Эми за руку, едва ли не насильно отводя к толпе других детей, весело игравших на руинах какого-то дома. Эми не противилась этому, наоборот, ей хотелось снова играть с другими и веселиться, но… после смерти отца… мир для девочки окрасился в серый. — О, Эми! — к аловолосой джинчурики подбежала девочка чуть старше её возрастом. На её лице была добродушная улыбка, фиолетовые глаза весело искрились от радости, которую эта девочка буквально источала. — Давно тебя не было видно, давай вместе с нами играть! Эми ничего не отвечала, будто язык проглотила. Девочке так сейчас хотелось побыть одной, но надо же было нарваться на кампашку своих друзей. — Н-не сейчас, Азуми… — Эми тихо прошептала, отворачивая взгляд от своей бойкой подруги. — Давай как-нибудь потом… — Ого, так про неё мне мама рассказывала… — Вау, а она, наверное, теперь будет крутой куноичи… — Да, даже интересно знать, как ей теперь живётся?.. Эми остановилась, услышав перешёптывания остальных детей в свой адрес. Чего они ещё в ней такого нашли, что удивляются, будто она какой-то лидер клана, снизошедший до них. — Чего? — джинчурики Санби развернулась к ним лицом, замечая на себе множество заинтересованных взглядом. Девочке даже не по себе стало от такого внимания к своей персоне. — Да они все говорят про то, что ты какой-то там «джинчурики»! — Изао воскликнул, подходя ближе и резко набрасывая на плечо Эми свою руку. — Вот только не могут нормально объяснить, кто или что такое этот ваш «джинчурики»! — мальчишка крикнул так громко, что Эми невольно вжала голову в плечи, одной рукой прикрывая ухо. — Я ведь тебе уже говорила, Изао, — Азуми уже начала раздражать глупость мальчика. Это ведь так легко запомнить. — Джинчурики — это человек, в которого запечатали Хвостатого, как Санби например. Иначе говоря, Эми-чан как Мито-химэ, только в ней был запечатан Кьюби, да и жила она в Конохе до своей смерти. — Вау, круто… — Эми-чан, оказывается, как принцесса нашего клана… — Вот это да… Эми, слыша такие восторженные и заинтересованные возгласы в свой адрес, смущённо отвела взгляд в сторону, её щёчки залил румянец, Узумаки впервые за столько времени наконец улыбнулась. — Эми-чан, а как эта огромная фигня поместилась внутри тебя? — сразу поинтересовался Изао у подруги, которая почёсывала голову, пытаясь сформулировать хоть сколько-нибудь складный ответ на этот вопрос. — Он ведь такой огромный, как мне говорил папа, а ты маленькая… — Я не маленькая, — обиженно раздула щёчки джинчурики Санби, повернувшись к мальчишке. — Биджу — это разумные сгустки чакры, принявшие вид зверей. Логично, что чакру можно сжать, уменьшить и запечатать внутри человека, — на помощь как всегда пришла Азуми, наиболее начитанная среди всех детишек. — Вот так он и уместился внутри Эми-чан. — Вау, а с ним можно поговорить? — Изао ткнул пальцем в живот Эми. — Эй, ты меня слышишь, Трёххвостый? — мальчик приложил ухо к животу, но как итог, Эми, уже разозлённая предыдущим действом со стороны мальчишки, зарядила ему в нос с колена. — Ай, за что?! — За всё хорошее, — юная джинчурики сжала кулачки до побеления костяшек, смотря на мальчика, шатавшегося из стороны в сторону, и державшегося за ушибленный нос. — Не обращай на него внимания, Изао просто немного на голову пришибленный… — Азуми немного приобняла Эми, чуть подталкивая её вперёд. — Ну ладно, теперь давайте играть! В конце концов, Эми теперь с нами тоже будет!..*******
Бремя джинчурики начало давить на неё. Узумаки теперь понимала, что прежней жизни не будет — она до конца дней своих будет носить зверя в своём теле, и как бы ей не хотелось отделаться от того ощущения, что монстр глубоко внутри наверняка не дремлет и может попытаться вырваться, Эми пришлось смириться с этим. Теперь, она должна стать тем человеком, что подчинит себе силу зверя и вернёт клану былое величие с помощью силы Биджу, заточённого внутри неё… Малышка стояла на небольшой поляне среди леса, сложив руки у груди в «замочек». Она с волнением и толикой страха смотрела на нескольких взрослых шиноби своего малочисленного клана, среди которых была и её мать. Джинчурики, несмотря на свой возраст, хорошо понимала, что её не стали бы так просто отвлекать от игр с другими детьми и вести подальше от поселения. — Время пришло, Маки… Мы не можем тянуть с этим… — высокий мужчина средних лет, повернулся к аловолосой женщине, бывшей матерью новой джинчурики Санби. — Она должна научиться владеть этой силой… — Она слишком маленькая, Изаму… быть может, стоит лучше повременить? — Маки глубоко в душе понимала, что это не более чем попытка сделать из её дочери послушное оружие. — Ты знаешь решение остальных членов нашего клана, они согласны с тем, чтобы девочка начала учиться владеть этой силой. Хочешь ты этого или нет, но теперь жизнь твоей дочери не будет прежней… — мужчина задумчиво посмотрел на аловолосую девчонку, что стояла в стороне, и тряслась как осиновый лист, будто чувствуя, что сейчас произойдёт что-то плохое. Маки со злостью сжала кулаки, но делать было нечего. Решение большинства было окончательным: Эми должна научиться владеть этой силой. И у Маки было кое-что для этого. Ключ, который ныне был запечатан в большом свитке, который женщина держала подле себя. — Эми, подойди… — Маки тихо подозвала дочку, и та, подойдя к матери, уставилась на неё своими большими синими глазами, источавшими тоску и скорбь. Смотря в эти глаза, женщине хотелось плакать, но, собрав всю волу в кулак, она решилась на это. Маки неспешно распечатала свиток и приложив руку, наконец извлекла из фуина то, что ей было нужно. — Доченька, подними футболку… — З-зачем? — дрожащим от волнения голосом, спросила Эми. — Так надо, Эми… Маленькая Узумаки послушала слова матери и неспешно подняла вверх часть одежды, обнажая живот. Маки тут же коснулась пальцами живота Эми, и едва её пальцы дотронулись до Эми, как на животе малышки проступила печать. Девочка не успела даже понять что-либо, как её мать начала выворачивать печать в сторону, открывая её. Эми судорожно отшатнулась от матери, держась за живот. Малышка рухнула на колени, тяжело дыша. Она чувствовала, как что-то внутри неё, где-то так глубоко, что и представить сложно… как что-то рвалось наружу, почувствовав, как печать ослабла. Узумаки сквозь боль чувствовала, как чудовище внутри неё срывается с цепей, и рвётся наружу. — Мне… больно… — прохрипела малышка, тело которой начала обволакивать алая чакра. Маки с жалостью смотрела как страдает её дочь, но поделать что-либо она не могла. — Мама… почему… мне так… больно?.. Эми поднялась на ноги, её голова повисла, алые волосы полностью скрывали её лицо, исказившееся жутким оскалом, вызванным болью от вмешательства в печать. Красная чакра, источавшая ненависть, полностью покрыла тело малышки. Узумаки продолжала стоять на месте, прерывисто дыша и чувствуя огромную силу, наполнившую её тело. Она слышала голос, исходивший из самых глубин сознания… — Подчинись мне, дитя!.. Эми, за спиной которой вырос второй хвост, уже не отличала никого из присутствующих. Все для неё были ни чем иным, как враги от которых нужно избавиться. Узумаки неторопливо подняла свой взгляд на взрослых, и Маки, увидев лицо дочери, по которому до сих катились слёзы, невольно вздрогнула. Чёрт возьми, как она могла пойти на попятную всем остальным членам их клана? И теперь её дочь страдает, она слишком мала, чтобы справляться с такой силой. Эми, потерявшая всякий контроль над своим телом, рванула вперёд. Девчонка растопырила пальцы на руках, которые превратились в когти. Изаму, на которого и была направлена эта атака, увернулся в сторону, и девчонка пролетела мимо него как молния. Эми, чтобы затормозить, вонзила когтистую руку в землю, пропахивая в ней небольшую борозду. Хвосты за спиной девчонки синхронно дёрнулись, огромная КИ давила на всех без исключения… Эми медленно раскрыла глаза, тут же начиная чувствовать удушье. Узумаки с удивлением обнаружила, что находится она в толще воды. Девчонка что есть сил начала грести руками, поднимаясь к поверхности воды. — Г-где я?.. — это место ей было незнакомо. Эми оказалась на каком-то каменистом острове посреди огромного озера. Солнце на небосводе палило во всю, вдалеке были видны горы. — Ты всё-таки пришла… дитя… — Узумаки вздрогнула, услышав грубый и басистый голос позади себя. Девочка медленно развернула голову и вздрогнула, увидев Санби. Огромные железные цепи сковывали его, прижимая к большой каменной площадке, на которой был высечен знак Водоворота. — Сломай эти цепи и дай мне увидеть мир снова… Подчинись мне… — С-Санби! — дрожащим пальцем, маленькая Узумаки указала на скованного зверя. — Ты… станешь… моей! — поток алой чакры от Санби резко ударил в тело Эми, и ту резко вышибло из подсознания. — Доченька… прошу… контролируй эту силу… — Маки без страха приблизилась к Эми, застывшей на месте. Женщина не страшилась своей дочери, смело приближаясь к ней. — Контролируй эту силу, я знаю, ты сможешь это сделать… — Мама… это… её… голос? — сквозь пелену постоянного шёпота, приказывающего Эми разорвать цепи и дать Санби освободиться, девчонка расслышала слабый голос матери. Маки опасно приблизилась к Эми, которая где-то глубоко внутри, пыталась подавить волю зверя, заточённого в её тело. Но воля Санби была сильнее… Малышка резко отвела правую руку в сторону, тут же взмахнув её и оставляя на животе матери глубокую рваную рану. Маки отшатнулась назад, молниеносно доставая из своего кармана бумажку с печатью. Эми рванула вперёд, занося левую руку для удара. Узумаки-младшая нанесла размашистый удар по вертикали, но Маки вовремя уклонилась от него. — Маки, наложи печать! — она услышала возглас одной из собравшихся здесь Узумаки. Та приложила руки к земле и в следующий миг, из-под земли, рядом с Эми вырвались золотые цепи, которые мгновенно сковали девочку. Малышка начала остервенело рваться в сторону, стремясь освободиться от этих оков. — Прости, Эми… — Маки стремительно наложила бумажку с печатью на лоб дочери. Алая чакра начала постепенно исчезать. — Прости меня, доченька… — Эми сразу потеряла сознание от сильнейшей усталости, навалившейся на неё, даже не услышав слов матери…*******
Узумаки-младшая медленно открыла глаза, вновь видя вокруг себя обстановку своей комнаты. После вчерашнего, её голова страшно болела, и девочке стоило огромных усилий, чтобы подняться на ноги. — Ты проснулась? — Маки, только войдя в комнату, обнаружила свою дочь, которая только пробудилась ото сна. — Ч-что вчера произошло? Я ничего не помню… — Эми встала с кровати, и лишь сейчас заметила окровавленный бинт на животе матери. — Мама… ты поранилась? — Пустяки… — улыбнулась женщина. Но Эми эта улыбка казалась ненастоящей. Она помнила, что вчера произошло, но лишь отдельные фрагменты. Узумаки помнила, как мать открыла печать на животе, и как быстро Санби захватил её разум. — Оно болит?.. — девочка тихо подошла к матери, на её глазах появились слёзы от осознания того, что она ранила самого родного человека. — Тебе больно, мама?.. — малышка подняла слезящиеся глаза на аловолосую женщину. — Всё хорошо, Эми, уже не болит, — Маки положила руку на голову дочери, — иди погуляй, твои друзья наверняка заждались тебя…*******
Эми покинула дом, решив немного прогуляться и развеяться, вот только, едва стоило девочке покинуть дом, как она заметила на себе странные взгляды других Узумаки. Те смотрели на неё с опаской и недоверием, и девочка, несмотря на свой возраст, поняла, в чём причина. — Они боятся монстра, запечатанного во мне… — малышка неспешно удалилась в чащу леса, сопровождаемая этими взглядами. Она утратила над собой контроль, позволил внутреннему зверю завладеть её разумом и телом, одержать верх в борьбе за своё сознание. И вспоминая забинтованную рану матери, она понимала, кто сотворил с ней это. Она сама… едва не убила человека, который подарил ей жизнь. — Я ничтожна… — в мрачных размышлениях, Узумаки постепенно уходила далеко в чащу. — Папа, почему… ты выбрал меня? Я… я не могу нести эту ношу… — Эми не смотрела на дорогу, глядя себе под ноги. Ни щебет птиц, ни яркие лучи Солнца, ни что не согревало её душу… Девочка уже несколько часов бесцельно бродила по лесу, погружённая в свои раздумья. Эми даже не знала, что здесь она совсем не одна, и что кое-кто за ней наблюдает. Но это был вовсе не Трёххвостый, заключённый в ней. — О, надо же, вот так неожиданность, — Эми вздрогнула, услышав позади себя голос, который принадлежал незнакомому мужчине. Девочка обернулась и увидела незнакомца в форме джонина Облака, но сама девочка ни этот протектор, ни тем более эту форму не знала. — А я полагал, что этот остров много лет уже как пустует… — Кто вы такой? — Эми настороженно попятилась назад, сглатывая ком в горле от волнения. — Кто я такой? Не важно, важнее то, что я здесь кое-что ищу… вернее, кого… — он гадко ухмыльнулся, глядя на девочку. — Скажи, ты не видела здесь чего-то необычного? Скажем… огромного зверя с трёмя хвостами? М? Едва услышав о Трёххвостом, девочка тут же обернулась и резко сорвалась в сторону, где была расположена деревня. Она понимала, что от этого незнакомца исходит опасность, и лучше сейчас же предупредить взрослых. Но… — Куда это ты намылилась? — Эми упала на пятую точку от неожиданности, когда джонин Кумо, мгновение назад стоявший позади неё, теперь преграждал ей путь. — Пожалуй, тебя можно будет допросить… Не волнуйся, я не причиню тебе вреда… — последовал глухой удар, и сознание покинуло девчонку…*******
Эми чувствовала, как её волокут по земле, держа за ноги. Узумаки чувствовала, как в кожу впивались камешки и кусочки засохших веток. Продрав тяжёлые веки, малышка увидела макушку того самого джонина, который волочил её по земле. Руки девчонки были связаны, но хотя бы рот открыт. — Ч-что происходит?.. — О, так ты проснулась… — ухмыльнувшись, ответил мужчина, повернувшись к девчонке. — Видишь ли… милая… один человек послал нас сюда за Трёххвостым Биджу. Его давно интересуют Хвостатые, поэтому, мы и прибыли сюда… И мы всё обязательно узнаем… — Не узнаете! — Узумаки попыталась вырваться из хватки джонина, но силы были явно не на её стороне. — Хо, такая мелкая, а уже какая смелая… — он остановился, и разжав руки, встал с боку от лежавшей на земле девочки. — Ну и где твоя смелость теперь, дрянь аловолосая?! — он с садистским удовольствием, со всей дури ударил девочку с ноги по животу, вышибая весь воздух из лёгких. Эми начала жадно хватать воздух ртом, её глаза едва не выкатились из орбит. И она чувствовала… как сила Трёххвостого начинает пробуждаться, взывать к ней. Дать ей вырваться на свободу… «Нет, контролируй это!..» — Узумаки усилием воли подавила желание высвободить чакру Хвостатого, как бы не было велико её желание. «Контролируй… это моё тело… и ничьё больше…» — Ваш клан всегда доставлял слишком много хлопот, и даже сейчас, когда столько лет прошло, снова этот проклятый остров и ваш чёртов клан… Правда, теперь уже с иной целью… — он вновь встал спереди, начиная волочить девчонку дальше. — Ну, вот мы и на месте, чёртова дрянь! — он грубо схватил девочку, поднимая её на ноги. Эми застыла в немом шоке, увидев кровавую картину. Стены домов были в пятнах крови, и на них были видны следы использования техник. Повсюду лежали тела её мёртвых соклановцев, друзей, брата… — Эми! — Узумаки отошла от шока, услышав пронзительный крик матери. Джинчурики Санби только теперь увидела Маки, которая стояла на коленях, а один из джонинов Кумо, прибывших сюда, держал её за волосы. — Мама! — малышка сразу попыталась сорваться с места и подбежать к матери, но бесполезно, удар в затылок с ноги остановил девчонку. Узумаки рухнула лицом на землю, на её глазах начали наворачиваться слёзы. — Может, ты будешь сговорчивей других? Скажи нам, где Санби, и мы оставим тебе и твоей маме жизнь… — джонин склонился над девочкой, с мерзкой ухмылкой смотря её в глаза. Эми поднялась на ноги, и посмотрела в лицо матери. По щеке девочки скатилось несколько слёз, её губы слабо подрагивали, когда он смотрела на свою маму. Женщина со слезами на глазах и щеках смотрела на свою дочь. Она понимала, что Эми хочет рассказать этим ублюдкам о том, что она джинчурики и зверь внутри неё. Маки покачала головой. Нет, эти ублюдки не должны знать правды. Они не должны знать, что зверь внутри Эми. — Н-нет… — Эми отрицательно покачала головой, волнительно дыша, и смотря на болезненное выражение лица матери. — Я… не знаю… — Да неужели? — и вновь эта противная ухмылка. Мужчина в ответ на слова девочки, кивнул своему подчинённому и тот, резко вонзил в спину Маки катану, которую держал во второй руке. Женщина вздрогнула, струя крови скатилась с уголка губ, и катана насквозь пробила её тело, выйдя из груди. — Мама! — малышка остервенело кинулась вперёд, увидев столь ужасающую картину. — Мама! Мама! — Узумаки подбежала к упавшему телу матери, беря его на руки. — Мама, не молчи… — она с болью в сердце смотрела в тускнеющие глаза матери, её слёзы медленно скатывались по щекам, разбиваясь о щёки Маки. — Видать, придётся от тебя избавится… Конечно, можно было бы отдать тебя ребятам, чтобы они повеселились, но миссия не ждёт… — Эми не обращала никакого внимания на толпу шиноби Кумо, собравшихся вокруг неё. Весь мир для неё рухнул в одночасье… — Давай… подчинись мне! Подчинись мне, и я помогу тебе отомстить им всем! Я дам тебе эту силу! Дам тебе мощь, которую ты даже представить не можешь! Отдай мне своё тело, дитя! — голос Санби громом пронёсся в голове девчонки, поглощённой отчаянием. Она чувствовала, как эта сила вновь начинает быстро овладевать её телом. Как она наполняет каждую его клеточку своей мощью, но сил сопротивляться не было. Как и желания… Алая чакра в миг обхватила тело девочки, три хвоста, выросшие буквально за секунду, дёрнулись, и мощный всплеск чакры раскидал всех стоявших близко к ней, сбив их с ног. Теперь все они осознали, кто был их истинной целью. Но было слишком поздно, Трёххвостый окончательно захватил разум девчонки, теперь вместо Эми, на её месте стояла уменьшенная копия Санби. Тихий рык сорвался с уст обезумевшей джинчурики, прежде чем началась бойня…*******
Маки с ужасом и болью смотрела на то, во что превратилась её дочурка. Узумаки, несмотря на боль в груди от раны и большой кровопотери, встала на ноги. Она понимала, что если Санби сейчас вырвется из тела дочери, то та может погибнуть. Эми ещё маленькая, и не факт, что сможет выдержать извлечение Хвостатого из тела. — П-прошу, пощади! — последний противник Эми припал к ногам рассвирепевшей джинчурики, надеясь, что она не станет его убивать. Но… это была уже не Эми. Одним движением руки, она снесла ему голову. — Осталось немного… и я вновь буду на свободе… — Санби сверху вниз смотрел на девчонку, которую обволакивала его чакра. Она была почти полностью под его контролем, оставалось совсем немного, и он сможет выбраться даже из этой печати. — Эми… кха… — Маки, неторопливо перебирая ногами, направилась в сторону дочери. Женщина левой рукой держалась за рану на животе, а вторую отводя в сторону. На её пальцах зажглись небольшие огоньки. Она собиралась применить технику, которая была создала для подобных случаев. Сил оставалось совсем мало, но медлить нельзя. На кону жизнь её дочери. — А-а-а, есть ведь ещё ты… — Санби прагматично взглянул на женщину, управляя телом Эми. — Извини, но… мне придётся убить тебя… Эми подскочила к матери, но Маки, не страшась за свою жизнь, уверенно ступила вперёд и напоролась на руку Эми. Женщина раскрыла рот, отхаркивая сгусток крови. Новая волна боли разошлась по груди, рука Эми угодила точно в рану от удара катаной. — Печать… очищения! — Маки нашла в себе силы, и растопыренными пальцами, ударила в живот джинчурики, тут же отшатываясь назад и падая на спину. Она потратила все свои силы на эту технику… — Мама? — красная чакра исчезла, Эми рухнула на колени, видя перед собой тело матери. — Эми… девочка моя… — слабо прошептала Маки, видя, что её техника сработала. Девочка от бессилия даже встать на ноги не смогла, Эми подползла на коленях к матери, смотря на неё со слезами на глазах. — Прошу тебя… живи ради… нас… всех, моя… девочка… — Маки ласково коснулась щеки дочери, тут же испустив дух. Рука женщины обмякла и упала на землю. Глаза потухли, но на лице застыла ласковая улыбка. Она в последний миг желала лишь одного — чтобы её дочь была счастливой, несмотря ни на что… Губы девочки слабо дрогнули, из широко раскрытых сапфировых глаз, катились слёзы. Взгляд маленькой Узумаки был пустым и абсолютно безжизненным. Он был чёрным и бездонным, будто небо в безлунную ночь. И лишь раскаты грома, и порывистый ветер, гнавший грозовой фронт, заставили Эми обратить своё внимание на них. Тяжёлые капли дождя пали на окровавленную землю, смывая всю кровь. — Мама… — Эми обессиленно рухнула на бок, прижимаясь к мёртвому телу матери. Хрустальные слёзы спадали с синих глаз малышки, смешиваясь с дождевой водой. Адская боль захлестнула неокрепшую душу маленькой Узумаки. И вместе с этим, к ней пришло страшное осознание… Она совсем одна…*******
Минуло несколько дней… И все эти дни, для Эми словно тянулись вечность… Она больше не могла жить так, всё, чем она дорожила, было утрачено в одночасье. Единственное, что она смогла сделать — придать тела всех своих соклановцев земле, но… разве это хоть как-то успокоит боль в её душе… И она решилась, ей больше нет смысла существовать без родных и друзей… — Зачем ты пришла сюда, дитя? — Санби почувствовал, как девочка вновь появилась перед ним. Эми ничего не отвечала, её поникший взгляд сверлил одну точку перед собой. Правая рука держалась на животе, на котором проявилась печать Бога Смерти. — Мне нет… смысла жить… — дрожащим от боли голосом, произнесла аловолосая девчонка, начиная поворачивать печать в сторону. — Жертва папы… была напрасной… Они все погибли… я не смогла их защитить!.. — Узумаки не смогла сдержаться, и вновь зарыдала… — Пусть хотя бы ты… будешь свободным… — Эми подняла влажные глаза на своего Хвостатого. И она знала этот взгляд. — Я вижу… тебе тоже больно… тебя… не считают живым… не более… чем просто оружие… источник… невероятной силы… — джинчурики продолжала выворачивать печать, слыша, как цепи, сковывавшие Санби, начинают лопаться. — Тебе грустно… и одиноко… но… пусть хотя бы ты… проживёшь жизнь… счастливо… Исобу затаил дыхание, слушая этот монолог. Эта девчонка… она смогла понять его, как никто другой. Понять боль, таящуюся в его душе. Понять, что он тоже живое существо и у него есть душа. Понять так, как не смогли этого сделать предыдущие джинчурики. И смотря на неё, Хвостатый видел будто себя в отражении. Забитая и одинокая душа, потерявшая всё… Как же ей больно было, и Исобу прекрасно чувствовал эту боль. В тот момент, даже зачерствевшее сердце Биджу дрогнуло, при виде этой хрупкой и маленькой аловолосой девочки. — Эми… остановись… — Исобу почувствовал, как спала предпоследняя цепь. Да, он сделал выбор. Он поможет этой девочке, он даст ей хоть немного тепла и заботы. — Не делай этого… дитя… не нужно… убивать себя… — Ч-что? — девочка неверяще подняла глаза на Хвостатого, не веря своим ушам. — Я… я не хочу… чтобы ты умерла… живи… ради всех, кто верил в тебя… ты… единственное доказательство того… что твои родители… брат… все друзья… когда-то существовали… Почитай то счастье, что они дали тебе… не губи свою жизнь, Эми… Эми больше не могла стоять на месте. Узумаки подбежала к скованному Хвостатому, лицом утыкаясь в один из хвостом Исобу. Зверь чувствовал, как крохотные слезинки падали на его хвост, но чувство было, будто они жгут точно настоящая лава… Девочка зарыдала, упав на колени. — С-Санби… — Зови меня Исобу… — Хвостатый назвал наконец своё имя, вторым хвостом приподнимая рыдающую девочку над землёй. — Успокойся, Эми… теперь, я буду твоим другом… Всё хорошо, малышка, всё обязательно образуется…*******
Эми вскочила с дивана в холодном поту. Дыхание девчонки было тяжёлым и прерывистым, грудь вздымалась от частого дыхания, сердце бешено колотилось. Глаза широко расширились, и Узумаки даже не почувствовала две влажные дорожки на своих щеках. — Это был чёртов кошмар… — аловолосая джинчурики встала на холодный пол босыми ногами. Узумаки неспешно натянула сандалии на стопы, пустым и отчуждённым взглядом смотря себе под ноги. Джинчурики Санби медленно и неторопливо вышла на улицу. Уже привычное серое небо, затянутое облаками. Набежал порыв холодного ветра, но девочка даже не поёжилась, ей было просто плевать на всё… — О, Эми, доброе утро! — звонкий голос Наруто заставил опустошённую девчонку вздрогнуть. — Ну что, будем изучать что-нибудь сегодня? Я жуть как хочу выучить какую-нибудь технику из фуиндзюцу! — Нет, Наруто… на сегодня ты свободен… — Узумаки понурила голову, неспешно отходя от джинчурики Девятихвостого. — Эй, что случилось? — Наруто сразу подбежал к девчонке, кладя ей на плечо свою руку. Эми мгновенно отреагировала, схватив мальчика за кисть и сжимая с такой силой, что тот пожал губу от боли. — Не притрагивайся ко мне… — вкрадчивым тоном вымолвила аловолосая джинчурики, отпуская руку Наруто. И лишь сейчас, Узумаки мог лицезреть красную кайму под глазами сестры. — Л-ладно… — растерянно пробубнил мальчишка, смотря вслед джинчурики Исобу, которая направилась куда-то в чащу леса. — И чего это с ней такое? Нормально ведь до этого общались… Эми же, тем временем вышла на поляну, усеянную небольшими холмиками и камнями, на которых были выцарапаны имена тех, кто здесь покоился. Это было место последнего пристанища всех тех, кого джинчурики Санби потеряла ровно четыре года назад. Всех, кем она дорожила… Узумаки обессиленно рухнула на колени, складывая руки в молитвенном жесте. Джинчурики закрыла глаза, из которых продолжали идти слёзы. — Прошу тебя, владыка умерших, дай покой их душам… — сквозь слёзы прошептала девочка, открывая глаза. Аловолосая куноичи поднялась на дрожащие ноги, вцепившись ногтями в кожу на предплечьях, и прижимая руки к себе. Узумаки неспешно прошла несколько метров, прежде чем не остановилась у нужной ей могилы. Юная джинчурики, едва подойдя к ней, вновь упала на колени, с такой силой сжимая пальцы, что содрала кожу до крови на предплечьях, но боли она словно и не чувствовала. Эми сжала губы, чувствуя, как горячие слёзы обжигают её щёки, скатываясь вниз. Узумаки чувствовала горький привкус на губах из-за хрустальных капель, скатывающихся по щекам. — Прости меня, мама… — джинчурики подняла скорбный взгляд своих синих глаз на надгробие. Девочка протянула вперёд ослабшую левую руку, кончиками пальцев касаясь холодного камня. — Прости… — Узумаки вновь зарыдала, вешая голову. Кончики алых волос коснулись земли, капли слёз окропляли сырую землю под ногами Эми. Набежал порыв холодного осеннего ветра, поднявший вверх опавшие и уже пожелтевшие листья деревьев. Но девочке было совершенно плевать, она лишь чувствовала, как ветер холодит раны на предплечьях. Узумаки с силой сжала правую руку в кулак, на земле оставляя борозды. Это она… она была во всём виновата. Если бы она была сильнее, ничего этого бы не произошло… — Я знаю, что вы здесь… — злобно прошептала она, взметнув голову вверх и оборачивая взгляд в сторону деревьев, стоявших на краю поляны. — Вам больше нет смысла прятаться… — Наивно было полагать, что ты меня не заметишь… — Обито вышел из своего укрытия, снимая перед девочкой свою маску. — Уходите, вы не должны здесь находиться… — Эми отвернулась обратно, вставая на ноги. — Почему же? Быть может, я хотел с тобой просто немного поговорить?.. — Обито неспешно подошёл к девочке со спины, с сочувствием смотря на эту аловолосую куноичи. Он теперь прекрасно понимал, через что пришлось пройти этой несчастной девочке. — Поговорите с Наруто… и оставьте меня в покое… — Узумаки развернулась к Обито лицом, тихо проходя мимо него. Девочка устремила свой взгляд вниз, не желая показывать слёзы на своём лице. — Тебе больно… — Эми остановилась, услышав вкрадчивый и мрачный голос Обито. — Твоя душа страдает… — Узумаки повернула голову к мужчине, сталкиваясь с гнетущим и пронзительным взглядом Учихи, полного сострадания и скорби. — Несбывшиеся мечты и надежды… разбитые о суровую действительность… Я знаю, каково это… потерять всё… и остаться совершенно одиноким, никому не нужным человеком… — Обито продолжал смотреть на застывшую в оцепенении девчонку, будто видя когда-то себя прежнего. — Замолчите… — Ты ведь пытаешься всегда выглядеть такой спокойной и хладнокровной… но твои глаза… они источают боль… они полны печали и скорби… потому что… твоя душа до сих пор страдает… потому что… этот кровавый призрак твоего прошлого, до сих пор преследует тебя, Эми… — Молчите, я не желаю с вами говорить… — губы девчонки начали подрагивать, неморгающий взгляд прожигал в Обито дыру. — Ты ведь… так часто плачешь, когда остаёшься одна… Не так ли, Эми? — Обито подошёл ближе, сверху вниз смотря на поникшую джинчурики. — Заткнитесь… — Узумаки слабо ударила Обито кулачком в грудь, головой утыкаясь в живот высокого мужчины в чёрном плаще. — Я знаю это по себе… — Обито встал на одно колено, кладя на плечи Эми свои руки и прижимая плачущую девочку к себе. — Я знаю… каково это… когда ты пытаешься скрыть свою боль… даже от самого себя… Каково это, хранить всё внутри своей души… — Вы… вы не понимаете… — сквозь слёзы прошептала Узумаки, сжимая в правой руке плащ Обито. — Пожалуйста… оставьте меня… — Нет, ты ошибаешься… Я всё понимаю, Эми… Этот мрак одиночества, что окружает тебя… ты так желаешь вырваться из него, но не хватает сил… Особенно, когда твоя жизнь теряет всякий смысл… мы с тобой не так уж и различаемся, малышка… Последние слова, что произнёс Обито… Эми чувствовала всеми фибрами своей души, что мужчина не врал ей. Что он, когда-то в прошлом, тоже пережил немало мучений. И эти слова кинжалом ударили ей в самое сердце… Узумаки беспомощно уткнулась в сильное плечо Обито, проливая слёзы по давно умершим родственникам. — Успокойся, малышка… — Обито по-отцовски прижал маленькую Узумаки к себе, поглаживая её по голове. Да… в тот момент, она действительно чувствовала себя будто в любящих отцовских объятиях. И это лишь сильнее било по ней. — Я знаю… тебе хочется наконец-то избавиться от той пустоты в твоей душе… и пока… наша жизнь продолжается… пока будет биться твоё сердце, будут живы и те, кем ты так дорожила… Будет жива память о них… Живи, Эми, ты одно из тех доказательств, что клан Узумаки существовал… — Я… я не могу без них… я каждый день вспоминаю их лица… — тихо изрекла девочка, поднимая заплаканные глаза, вглядываясь в единственный глаз Обито. Узумаки дрогнула от промозглого ветра, неспешно стирая слёзы с щёк медленным движением тыльной стороны ладони. В груди ощущалось чудовищное жжение, глаза резались от слёз и душевной боли, и удушливого отчаяния. — И есть ли смысл тогда? Скажите мне… — ветер медленно развевал её волосы, слёзы продолжали накрапывать точно первые капли начинающегося дождя, но она беспристрастно взглянула в единственный глаз Обито. — Я не знаю, ради чего мне существовать. Я столько раз думала покончить со всем, но не находила силы… Быть может оттого, что я не хочу причинять боль Исобу, чья жизнь теперь неразрывно связана со мной… Или слова мамы перед смертью… А может, просто я боюсь смерти? — несколько капель горьких слёз пали на сырую землю, разбиваясь о холодную твердь. — Ради чего… мне тогда существовать? — Я понимаю… как тебе тяжело на самом деле… Как ты страдаешь, скорбя по всем, кто погиб в тот злополучный день… но… ты не одна, Эми… в этом мире есть люди, которым небезразлична твоя судьба… Мой ученик… он ведь желает подружиться с тобой… Он тоже джинчурики, и он с ранних лет познал несправедливость этого мира… Позволь ему просто приблизиться к тебе… позволь ему дать лекарства, что исцелит раны в твоей душе… Уничтожит ту пустоту, что царствует в ней… Помни, что всегда есть надежда, стоит лишь протянуть к ней руку… — Обито взял её за одну руку, внимательно вглядываясь в потухшие глаза. Но даже за пеленой мрака и отчаяния он разглядел крохотный луч света в душе девочки. — Отпусти эту боль. Да, когда мы теряем кого-то близкого, умирает часть нас самих, но независимо от этого, мы лишь сильнее начинаем ценить жизни других. Ценить собственную жизнь, сколь тяжёлой бы она не была… Обито несколько секунд молчал, ощутив, как тонкие пальцы девочки сжались вокруг его руки, а её тело слабо подрагивало. — Посвяти эту жизнь чему-то иному, нежели постоянная боль… — задумчиво сказал Обито. — Души наших близких в лучшем из миров, смерть отняла их у нас. Но наши жизни продолжаются, малышка… Живи ради созидания и любви. Сражайся за жизнь, но не для того, чтобы нести смерть… — Эми лишь молча подняла на него свой взор, не до конца понимая смысла сказанного. — Мир тёмное и опасное место, но всё же, в нём много прекрасного. И есть в нём вещи, за которые стоит сражаться. За которые стоит всегда быть человеком… Отдай свою любовь, и она вернётся тебе в стократном размере. — Возможно… вы п-правы… — с улыбкой сквозь слёзы, произнесла юная Узумаки, её глаза были прищурены, и слёзы на них мешали отчётливо видеть добрую улыбку Обито. В потухшем взгляде вспыхнул огонёк надежды, израненное сердце начало согревать жаром. Ей больше не хотелось плакать. Она счастливо улыбнулась, смахивая слёзы и решаясь совершить это — отдать некогда угасшую любовь единственному человеку. — Спасибо вам, добрый господин…