Аделаида

      Начало зимы в этом году выдаётся на редкость холодным и снежным. Игорь кутается в дизайнерский шарф. С остальной его одеждой не вяжется, но подарок есть подарок, тёплый к тому же.       Руки теперь мёрзнут меньше. Ещё бы — если их каждые пятнадцать минут не доставать из карманов, чтобы покурить. Игорь уже два месяца, между прочим, не курит. И примерно столько же дежурит у аэропорта. По крайней мере, по ощущениям точно так кажется.       Белую пушистую шубку он ещё издалека замечает. Любовь к роскоши никакими капельницами не вымывается. Шубкина обладательница, как только его видит, бегом к нему бросается. Он тоже для приличия навстречу идёт. Она обнимает его и чуть на шее не повисает. Игорь сжимает её талию. Ему кажется, что она немного поправилась. Давно пора, а то такая тощая была — смотреть больно было!       Она обхватывает его лицо руками и целует. Хорошо…       А потом его за руку берёт и тащит куда-то. — У нас три дня, пока я в эту богадельню не вернулась, — говорит Гречкина и упорно его ведёт. — Да ладно тебе, — Игорь не особо-то и сопротивляется. — Севастополь — нормальный город. Я там в детстве был… Да куда ты меня тащишь?! — Я шаверму хочу. Организуешь? — наконец она отпускает его руку и поворачивает к нему голову. — Без вопросов, — Игорь пожимает плечами и руки обратно в карман засовывает. Холодно, что ни говори. — И как тебе здоровый образ жизни? — Знаешь, — Гречкина зачем-то вверх смотрит, — думала, не вывезу. Но смотри-ка — уже два месяца ни капли в рот, ни грамма в нос! — И долго тебе ещё лечиться? — Месяц ещё. Но на Новый год буду дома. Или у тебя дома, — она теребит край мехового воротника и хитро улыбается. — Я вообще-то к Фёдору Иванычу собирался, но, если хочешь, можешь со мной.       Гречкина останавливается, его за шею обнимает и много раз быстро в щёки целует. — Ну, тихо, тихо, — смеётся Игорь и отодвинуть её пытается. Гречкина его ладонь перехватывает и пальцы с его переплетает. — А как там Лёша, не знаешь? — спрашивает она. — Ездил к ним недавно. Они на твои деньги спортивную площадку отремонтировали, — Игорь выдыхает белый клуб пара изо рта. — А ты теперь совсем не пьёшь? А то в честь праздника я б тебе, так и быть, налил бокал Советского шампанского. — В таком случае, товарищ майор, вы будете обязаны на мне жениться, — хихикает Гречкина. — Ну, тогда будешь пить лимонад «Буратино». И отбой в полпервого, — Игорь хлопает её по плечу и, прибавляя шаг, уходит вперёд. — Ну, Игорь, я же пошутила, — быстро цокают каблучки, Гречкина семенит за ним. — Всё, я сказал, — он пытается строить серьёзный голос, но с трудом сдерживает смех. — Если будешь себя хорошо вести, дам конфету «Пьяная Вишня». — А когда это я себя плохо вела? — с почти искренним удивлением спрашивает она.       Игорь оборачивается через плечо. — Тебе все случаи перечислить?       От этого вопроса она затихает и, видимо, грустнеет. Игорь останавливается и обнимает её. Она, скорее всего, кокетничает и сперва ничего не делает. Сдаётся всё-таки и обнимает в ответ.       Они стоят так, пока у Игоря руки от холода не дубеют. А потом ещё немного. Гречкина, не расцепляя рук, снизу смотрит на Игоря. — Мне кажется… — чистыми, сияющими глазами она глядит на него и запинается. Она откашливается. — Я люблю тебя.       Игорь вздыхает и не говорит ничего. Он молча идёт вперёд. — Эй! — окликает Гречкина. — Ты мне ответишь что-нибудь?! Ты что, меня не любишь?!       Игорь останавливается. — Кир, — он приподнимает брови и поджимает губы, — а ты сама-то как думаешь? Если бы я тебя не любил, я бы ещё после суда ушёл. Поверь мне: я бы твои закидоны терпеть не стал. Так что хватит спрашивать всякую херню и пойдем есть шаверму.       Он засовывает руки в карманы и идёт, сутулясь. Сердитый весь такой, обиженный. — Ну, видимо, чего-то более романтичного можно не ожидать, — Гречкина качает головой и догоняет его. — Мне вполне достаточно, — говорит она, поравнявшись с ним.       Она его под руку берёт и на плечо ему голову опускает. Игорь усмехается. В небо, ревя реактивными двигателями, взлетает самолёт. Он точно знает, куда стремится.       Игорь теперь тоже знает.

И нет ни печали, ни зла, Ни горечи, ни обиды. Есть только северный ветер. И он разбудит меня Там, где взойдёт звезда Аделаида…