Ваш добрый друг”
Он прекращает шифрованное подключение, как только письмо уходит, и берёт в руки телефон, набирая такое же короткое сообщение о том, что деньги у него. Ответ приходит незамедлительно и содержит в себе лишь эмоджи самолёта и циферблата часов. Мужчина поднимается на ноги, уходя в кухню, и готовит чашку чая с лимоном, а потом ловкими движениями ещё кое-что. Закончив, он прячет предмет в рукаве, забирает чашку и идёт в спальню. Мужчина улыбается уголками губ, когда всё ещё греховно обнажённый Гарри, приподнимаясь на локтях, зевает и сладко ему улыбается, немного растрёпанный после сна и покрытый засосами наряду с остатками пятен крови, размазанных по его подбородку и шее. — Доброе утро? — хрипло здоровается Гарри, когда мужчина подходит ближе, присаживаясь на край постели, и протягивает ему чашку: — Сделал тебе чай. — Спасибо, — он смущённо кивает, принимая чашку, и делает несколько глотков, мягко обволакивающих осевшее от громких стонов и криков горло. — Итак... — Гарри рассматривает плавающий в чашке лимон, слегка покусывая губу, и Луи нежно улыбается, заправляя отросшие кудри ему за ухо и большим пальцем поглаживая шершавую кожу щеки, — мы... обсудим вчерашнее или... ну, в смысле... — Тише, малыш, — Луи наклоняется, оставляя поцелуй на его губах. — Всё хорошо, да? Нам не нужно ни о чём говорить. — Да, но... — Гарри нервно сглатывает, настукивая пальцами по бортику кружки, — это... это значило для тебя что-то? В смысле... больше, чем просто секс, может быть, — робко добавляет он. Луи кивает, всё так же слабо и тепло ему улыбаясь: — Да. Ты потрясающий, Гарри, и ты заслуживаешь только лучшего. Я надеюсь, ты запомнил это? Несмотря на весь твой скверный избалованный характер, — мужчина тихо смеётся, когда Гарри фыркает с улыбкой, но так и не поднимает взгляда, — мне было очень хорошо с тобой вчера. И ночью до. Я бы... я бы правда хотел, чтобы мы узнали друг друга при других обстоятельствах, малыш — чуть тяжелее добавляет он, контролируя обречённый вздох. — Ты... ты знаешь, мы могли бы... ну, всё равно попробовать? — Гарри неловко заламывает пальцы одной руки. — В смысле, если ты тоже хочешь, конечно, то мы могли бы попробовать... как бы... познакомиться заново? Если нам хорошо друг с другом, то мне... мне плевать, что ты пытаешься получить деньги моего отца, я даже не хочу думать об этом похищении, потому что... ты был добр ко мне и не причинил вреда. Я не чувствую ненависти, злости, не чувствую угрозы от тебя, и я правда думаю, что мы оба... могли бы попытаться? — Малыш... — Луи сглатывает, на выдохе расплываясь в обречённой грустной улыбке. — Ты заслуживаешь лучшего. Куда лучшего, чем это, Гарри. Лучше, чем я. — Нет, пожалуйста, послушай, — Гарри качает головой, пытаясь его перебить. — Правда, клянусь, мне плевать на произошедшее, мне... мне хочется узнать тебя. Настоящего тебя. Я думаю, что у нас могло бы... — Прости, малыш. — Что? Гарри дёргается, внезапно ощущая, как тонкая игла вдруг входит в шею, и испуганно поднимает голову, замирая. — Прости, — шепчет Луи, отрицательно качая головой, и видит, как мальчик нервно пытается вдохнуть, слишком испуганный ощущением того, как ощущение вводимого препарата растекается по мышце. — Ч-что? — он всхлипывает, нервно касаясь шеи, и Луи резко выдёргивает шприц, а потом забирает кружку у него из рук, быстро отставляя её на стоящую рядом тумбу и разливая немного чая на деревянной поверхности, и притягивает Гарри к себе, успокаивающе гладя по спине и голове. — Что это? — вскрикивает мальчик, нервно зажимая шею, и начинает плакать, а Луи сжимает его крепче, слегка покачиваясь с телом Стайлса в своих руках: — Тише, малыш, всё хорошо, — шепчет он, сжимая зубы и зажмуриваясь, когда Гарри начинает громко плакать: — Что это? Что ты сделал?! — Прости. Прости меня, малыш, так нужно, — шепчет Луи, коротко целуя его в макушку. — Ты будешь в порядке. Обещаю, малыш, ты скоро будешь в порядке. — Что это?! — нервно всхлипывает Гарри, повторяя этот вопрос, будто заведённый, и Луи прижимает его к себе крепче: — Ты просто поспишь немного, малыш. Совсем чуть-чуть. И когда проснёшься — просто думай, что это был плохой сон, ладно? — Что? Что происходит? Что происходит?! Почему?! — Гарри, прошу, — Луи шепчет, сглатывая тяжёлый ком, сдавливающий горло. — Я не хочу, малыш, но так правильно. Так правильно. Ты будешь в порядке. — Я не хочу спать! Я не хочу! Я не хочу! — Тише, детка, — мужчина успокаивающе гладит его по волосам, прижимаясь к его макушке щекой. — Всё заканчивается. Всё заканчивается, малыш, ты поедешь домой. — Стой! Нет, пожалуйста, стой! Луи тяжело дышит, ощущая, как ему не хочется делать этого, не хочется отпускать его, зная, что больше вряд ли увидит или прикоснётся снова, но так правильно. Луи знает, что так правильно. Они из разных миров и каждый из них должен оставаться в своём. — Пожалуйста? — всхлипывает мальчик, срывая голос, и Луи чувствует, как он нервно хватается кулачками за его кофту. — Всё будет хорошо, — повторяет Томлинсон. — Всё будет хорошо, Гарри. Думай, что меня никогда не существовало, малыш, ты никогда меня не знал. — Замолчи! Нет, замолчи, нет! — Ты быстро оправишься от произошедшего, хорошо? Ты начнёшь заново и будешь помнить, что никто не должен обращаться с тобой плохо. Ты никому не позволишь, хорошо, малыш? — Пож-жалуйста, — Гарри захлёбывается в собственных слезах, а Луи чувствует, как постепенно он начинает слабеть. — Пожалуйста, не надо. Пожалуйста! Не поступай со мной так! — Ты проснёшься и будешь свободен, малыш, — обещает Луи, нехотя отстраняясь, и обхватывает его лицо ладонями. — Забудь обо мне как можно скорее, ладно? Ты достоин очень хорошего человека, Гарри, который будет правильно обращаться с тобой. — Не оставляй меня, — шепчет он, всхлипывая, и Луи закрывает глаза, шумно выдыхая, и всё же поддаётся внутреннему желанию, накрывая его губы своими. Луи целует его жадно, но без грубости. Скорее, жадно настолько, насколько можно, зная, что больше не сделает этого снова. Гарри плачет, но всё же отвечает. Пытается ухватиться за него, но всё, что удаётся с расслабленными мышцами — коснуться ладошкой груди. — Всё будет хорошо, — шепчет Луи в его губы, а потом вытирает слёзы с его щёк. — Обещаю, Гарри, у тебя всё будет хорошо теперь. Всё почти закончилось. — Не оставляй меня, — почти беззвучно вновь просит он, зажмуриваясь. Гарри чувствует, как спустя эти минуты начинает тяжелеть голова, чувствует, как его тянет вниз, как бы сильно он с этим не боролся. — Всё хорошо, малыш. Я здесь, да? — Луи бережно опускает его на постель, наклоняясь вместе с ним, и нависает над мальчиком, одной рукой всё ещё прикасаясь к его щеке. — Ты просто поспишь, Гарри. Гарри всхлипывает, прикладывая все усилия, чтобы снова открыть глаза хоть немного, и пытается как можно лучше рассмотреть его лицо, запоминая каждую деталь. Запоминая родинки на щеке, тонкие морщинки, едва заметную седину на левом виске и легкую щетину. — Не надо. На надо, — скулит он, и Луи наклоняется, оставляя поцелуй на его лбу: — Всё хорошо, малыш. Это просто прощание. — Не надо... — бормочет он, чувствуя, как засыпает. — Прощай, Гарри. Луи дожидается, когда тело мальчика окончательно обмякает, и отстраняется. Он заботливо убирает кудри, упавшие на его лицо, и гладит по щеке: — Было здорово узнать тебя, — шепчет он, вытирая его слёзы, и встаёт с постели. Мужчина делает ещё один глубокий вдох, прежде чем заводит автомобиль и отъезжает от старого охотничьего домика, где часто проводил детство. Он бросает взгляд на заднее сидение, убеждаясь, что Гарри всё ещё крепко спит, прислонившись виском к стеклу, и Луи бросает взгляд на время. У него есть ещё несколько часов до его пробуждения, и он уверен, что рассчитал дозировку верно, поэтому практически не беспокоится. Автомобиль мужчины стремительно несётся по пустой дороге, проезжая леса и пустыри, и Луи удаляется ещё выше на север от лесов, расположившихся неподалёку от Фресно, в нескольких часах от Лос-Анджелеса, откуда увёз Гарри почти неделю назад. Он нервно стучит пальцами по рулю, внимательно следя за навигатором, который приведёт его в Сакраменто, но ровно на середине пути сворачивает с главной дороги, съезжая на просёлочную. Мужчина едет туда, где снова начинают виднеться высокие кроны деревьев, и, наконец завидев нужное место, тормозит. Он видит, что вокруг нет машин, и выходит из авто, разглядывая пустой перевалочный пункт для туристов. Он заброшенный, и Луи знает, что через эту тропу давно не ходят путешественники, так что решает, что это действительно самое удачное место. Ещё раз оглянувшись на пустеющую дорогу и убедившись, что в эту сторону никто не едет, он открывает заднюю дверь машины и поднимает на руки податливое тело Гарри, которое он одел в его же одежду, так и не успев постирать рубашку, покрытую пятнами. Луи едва ли подумал даже о том, чтобы стереть кровь с его шеи, оставив Гарри таким, каким он уснул. Он ещё раз смотрит по сторонам, но понимает, что делает это зря — вокруг ни души — и идёт к пункту. Здесь ничего особенного, думает он, вспоминая, как много лет назад всё выглядело абсолютно так же. Информационный стенд и несколько стареньких деревянных лавок с навесами, словно маленькие автобусные остановки, которые он помнит из далёкого детства в крохотных городках. Луи усаживает Гарри на лавку, опирая его на одну из балок, поддерживающих навес от солнца, и не сдерживается, снова убирая волосы с лица мальчика, который всё ещё под действием крепкого препарата, что ввёл ему Томлинсон. Мужчина нервно сглатывает, вытягивая перчатки из кармана, и, быстро надев их, вынимает заранее протёртый от отпечатков ключик. Расстегнув наручники на запястьях мальчика, он оставляет в металлическом браслете только одну его руку, приковывая Гарри к трубе, поддерживающей навес. Он вздыхает, откладывая ключ на другой край лавки, чтобы Гарри не дотянулся сам, когда очнётся, но люди его отца, которые приедут за ним, смогли бы его отстегнуть. — Прости, — снова шепчет он, качая головой, и поджимает губы, пятясь назад. Мужчина вынимает из кармана телефон, фиксируя точные координаты, и снова поднимает взгляд на безмятежно спящего Гарри. — Прости меня, — одними губами повторяет он, нервно сглатывая, а потом быстро отходит, возвращаясь в машину. Он резко разворачивает автомобиль, уезжая в обратном направлении, чтобы достигнуть главной трассы, и тратит около пятнадцати минут, прежде чем высматривает придорожную забегаловку, замечая лишь несколько грузовиков, стоящих на парковке, и решает, что это самый удачный вариант. Луи шумно выдыхает, забирая ноутбук с соседнего кресла, на который заранее перекинул нужное со своего телефона, и идёт туда. Войдя внутрь, мужчина чувствует приторный запах масла и жаренного бекона, и незаметно оглядывается, с радостью подтверждая собственное предположение, что камер наблюдения в дырах вроде этой, конечно же, нет. — Доброе утро! — здоровается пожилая женщина, стоящая за стойкой, и Луи улыбается, подходя ближе. — Желаете позавтракать? — с улыбкой спрашивает она, и мужчина кивает: — Не отказался бы от чашечки кофе и порции вафель, — широко улыбается он, а потом показательно кивает. — Долгая дорога была! Женщина понимающе кивает, отвечая на его широкую улыбку такой же своей: — Вы не первый такой, — смеётся она, обводя руками закусочную, и Луи непринуждённо оглядывается, замечая парочку дальнобойщиков, сидящих за дальним столом. — К нам только вы, водители, и заглядываете, — улыбается женщина, отдавая на кухню заказ на вафли, и ставит перед мужчиной кружку, наливая в неё чёрный кофе. — Сливки? — Нет, благодарю, — Луи коротко улыбается, качая головой, и придвигает к себе кружку, делая несколько глотков. — О-о-о, — он наигранно расплывается в возгласе удовольствия, — крепкий кофе! То, в чём я нуждался! Пожилая женщина понимающе кивает ему, смеясь, и закидывает полотенце на плечо, вытерев руки: — Откуда едете? — Альбукерке, — слишком уверенно врёт Луи, коротко ей улыбаясь. — Всю ночь за рулём провёл. — Ох, — женщина вздыхает, — далековато вас занесло. — Командировка, — Луи отмахивается, делая ещё несколько глотков. Женщина ненадолго отходит, отправляясь к дальнобойщикам, сидящим где-то позади, и Луи сжимает челюсти, ещё раз взглядом внимательно изучая заведение, чтобы точно убедиться, что здесь нет камер. А когда хозяйка возвращается, забирая со стола выдачи тарелку вафель и ставя её перед Луи, мужчина правдоподобно восторгается запахом: — Такой голодный, что, наверное, и слона бы съел, — между делом шутит он, чтобы создать правдоподобный образ очередного разговорчивого водителя, и женщина благодарит его, желая приятного аппетита. Томлинсон отрезает пару кусочков, начиная есть, а потом вдруг поднимает голову: — К слову! — он вновь привлекает внимание женщины. — А у вас тут интернета нет? А то с моим телефоном что-то не то, — он неловко пожимает плечами с короткой улыбкой, а потом поднимает с соседнего барного стула свой ноутбук, — а я должен жене написать, что скоро буду дома. Она, знаете, заживо меня сожрёт, если вовремя не предупрежу, а у неё скоро самолёт, боюсь не успеть. — О, мы обычно не даём посетителям пароль от нашей сети, — она смеётся. — Тут сын её подключил только для работы, — рассказывает она, начиная рыться в каком-то блокноте. — Но для такого дела я с вами поделюсь, — смеётся хозяйка и Луи благодарно кивает, складывая руки вместе. Наконец найдя нужную страницу, она показывает мужчине адрес и пароль, и Луи быстро включает ноутбук, сразу же подключаясь: — Вы моя спасительница! — смеётся он, как только видит значок интернета. — Она к маме собирается, — с намёком смеётся он, — не хотелось бы, чтобы тёща снова перемывала мне кости, — в шутку бросает Луи, получая её искренний смех. — Мне кажется, за последние годы я только-только завоевал её доверие. Не хотелось бы снова разочаровать эту прекрасную женщину. Он видит, как взгляд хозяйки, если в нём ещё и были какие-то намёки на недоверие, теперь полностью смягчается. Семьянин, что печётся о жене и отношении тёщи? Что может быть безобиднее, мысленно усмехается Луи сам себе, и быстрыми движениями по клавиатуре создаёт зашифрованное подключение, а потом открывает почту. Переброшенные с телефона самому себе координаты, скопировать, вставить — “Отправлено”. Луи удовлетворенно кивает, подписав в письме короткое напоминание поспешить за сыном. А потом открывает черновик с ещё одним письмом на тот же адрес. “Если Вы всё же решите, что хотите попытаться меня отыскать — очень не советую, мой дорогой друг. Не хотите же Вы, чтобы это увидел весь интернет? Очень не люблю делиться своей личной жизнью, не подумайте. Это — лишь моя гарантия безопасности. И если Вы будете сидеть на месте, уважаемый мистер Стайлс, я забуду о существовании этого видео.Было приятно иметь с вами дело”
Луи сомневается лишь на секунду, прикрепляя к письму видео, где Гарри ублажает его. Он не хочет делать этого. Он не планировал. Но теперь, став обладателем такого видео, мужчина не может сдержаться, чтобы не воспользоваться лишним спасательным кругом, имея дополнительный рычаг давления на Стайлса-старшего, чтобы удержать его от поисков. Так что, игнорируя протесты внутреннего голоса и мольбы совести, не желая поступать так с Гарри, мужчина всё-таки отправляет второе письмо и быстро закрывает всё, а потом захлопывает ноутбук. — И вы снова моя спасительница, — добродушно смеётся он, широко улыбаясь женщине, а потом возвращается к своим вафлям. Выполнить свою часть сделки и честно сообщить местоположение Гарри — есть. Создать себе алиби, даже если каким-то магическим образом они выйдут на адрес, откуда было отправлено письмо — есть. Теперь, даже если они попытаются приехать сюда и расспросят эту женщину о подозрительных мужчинах — она едва ли вспомнит о примерном семьянине, что переживал о жене. Луи игнорирует колотящееся сердце, что не может перестать думать о Гарри, без сознания пристёгнутого к заброшенному перевалочному пункту для туристов. Томлинсон уверен, что Стайлс-старший уже послал своих людей сюда вертолётом, не меньше. А ему пора отправляться дальше, потому что самое сложно только впереди. Оставив щедрые чаевые, благодарность и доброе прощание, Луи покидает закусочную и вновь возвращается в путь, стирая улыбку с лица. Следующий пункт остановки — аэропорт.