×××
Луи просыпается, ощущая, как от дивана ноет спина, и широко зевает, потягиваясь. Мужчина трёт глаза пальцами, прогоняя остатки сна, и скидывает с себя плед, поднимаясь на ноги. Быстро натянув ботинки, он почти не шнурует их, что совсем не похоже на Томлинсона, и смотрит на время на экране телефона. Десять утра. Хорошо, уже лучше. Луи поспал достаточно, чтобы иметь возможность функционировать. Он вздыхает, фыркая, когда осматривает себя. Нужно принять душ. И сменить одежду. Мужчина подключает телефон к зарядке и плетётся в спальню, чтобы взять чистую одежду, а потом отправляется в ванную. Быстрый душ, умывание, чистка зубов — Луи скидывает с бёдер полотенце, подбирая его, и закидывает в корзину с грязным бельём, где уже лежит вчерашняя одежда. Натягивает бельё, почти такие же джоггеры, как и прошлые, только в этот раз цвета тёмного хаки, белый тонкий свитер и одну из больших чёрных футболок сверху, как и куча остальных таких же в его гардеробе. Мужчина шнурует ботинки как положено, а потом оглядывает себя в зеркале, зачёсывая назад волосы, которые давно пора бы подрезать. Томлинсон идёт на кухню, настроенный сварить себе крепкий кофе и приготовить что-нибудь на завтрак, и думает, что лучше бы поспешить, чтобы принести его Гарри к тому моменту, как он проснётся. Спустя минут двадцать, доев свою привычную порцию овсянки и расправившись с кофе, мужчина ставит на поднос тарелку с яйцами и несколькими кусочками бекона, и решает, что Гарри, возможно, будет рад чему-то сладкому, так что Луи добавляет для него тост с арахисовой пастой и джемом. Ему просто хочется вновь проявить немного заботы. Это слегка пугает, но Луи убеждает себя, что это пройдёт, как только они попрощаются. А сейчас он просто не хочет быть мудаком по отношению к мальчику. Так что, убедившись, что ничего не забыл, мужчина забирает поднос с завтраком для Стайлса и спускается вниз, легко улыбаясь, когда представляет, как Гарри, наверное, будет счастлив получить нормальный завтрак впервые за все эти дни. Он прокручивает ключ в двери, входя внутрь, и стоит Луи закрыть её за собой, как в его бедро неожиданно и довольно болезненно прилетает яблоко в сопровождении с громким вскриком “Мудак!”. Томлинсон хмурится, быстро отходя к столу, чтобы отставить поднос и ничего не уронить, и удивлённо смотрит на Гарри. Мальчик сидит на своём матрасе у стены, укутавшись в плед, всхлипывает и поднимает бутылку, предупреждающе замахиваясь: — Не подходи ко мне! — Гарри? — Луи изгибает бровь. — Гарри, хей, спокойно, это же я. — Вот именно! — плюётся мальчик, морщась в отвращении. — Ты, ебанный мудак! — С чего это я мудак? — Не знаю, наверное, потому что такова твоя натура? — Гарри фыркает, но когда мужчина делает к нему ещё один шаг, взвизгивает и указывает на него бутылкой: — Не подходи! Стой на месте, не приближайся ко мне! — Да что я сделал?! Я, блять, принёс тебе завтрак, а ты кинул в меня ебанным яблоком? — Да. Жаль, что в голову не попал, — язвит он, сильнее кутаясь в плед, и вытирает щёки, намотав тонкую ткань на кулачок. — Ненавижу тебя! Ты такой же, как они! Такой же! — Гарри? Гарри, я правда не понимаю, — Луи качает головой, поднимая руки, будто сдаётся, и больше не пытается к нему приближаться. Хотя и знает, что Стайлс вряд ли ранит его бутылкой воды, но просто не хочет доводить его до ещё большей истерики. — Малыш, ты можешь сказать, что прои- — Не называй меня так! — визжит он, зажмуриваясь. — Ты мудак! Просто мудак! Я ненавижу тебя! — Гарри, блять?! — Томлинсон сжимает переносицу пальцами, шумно выдыхая, когда вновь слышит его громкие всхлипы. — Давай, детка, скажи мне, почему ты расстроен, и мы разберёмся с этим, хорошо? — он старается говорить успокаивающе. — Смотри, я показываю свои руки, у меня ничего нет и я не подхожу к тебе. Теперь скажи мне, что случилось. Гарри плачет, зарываясь в плед и прижимая коленки к себе, и Луи ждёт на месте мучительно долгие несколько минут, пока мальчик не начинает тяжело дышать, постепенно немного успокаиваясь. — Ты бросил меня! — громко восклицает он и — чёрт — снова начинает плакать. — Ты меня оставил! Ты говорил, что останешься, и бросил меня! — Гарри, я не... — Я проснулся один! Ты бросил меня! Ты должен был остаться, а ты сделал, как они! — Гарри, пожалуйста, — Луи вздыхает, качая головой, и слышит, как боль сжимает горло, когда он пытается говорить уверенно. — Детка, я хотел переодеться и приготовить завтрак, я не бросал тебя. — Ты бросил меня! — он громко всхлипывает, а потом вновь утирает слёзы. — Я... я проснулся один, и тебя не было рядом, и я... я почувствовал себя плохо. Ты должен был быть рядом, — тише добавляет он, прячась в плед, и снова всхлипывает. — А ты мудак! — Я не мудак. — Ты мудак! Луи рычит, глядя в сторону, и пытается контролировать нарастающий гнев. — Гарри, пожалуйста, мы можем просто поговорить и... — Нет! Проваливай! Не подходи ко мне! Луи злится, рывком забирая со стола поднос, и с громким стуком ставит его на пол перед Гарри: — Знаешь что? Вот твой ебанный завтрак! Который я, блять, приготовил, думая, что ты проснёшься и будешь голоден, а ещё не захочешь есть сраную овсянку. Да, именно это делают, когда бросают кого-то! — кричит он, взмахивая рукой. — Приятного аппетита! Луи решительно покидает помещение, громко захлопывая за собой дверь и закрывая на замок, и громкими тяжёлыми шагами поднимается наверх. Он останавливается, оказавшись в коридоре, и тяжело вздыхает, закрывая глаза и до хруста разминая шею. Сумасшедший дом. Луи не знает, в какой момент всё полетело в бездну, но он понимает, что сейчас весь его план под угрозой. И истерики Гарри — последнее, что ему сегодня нужно. Мужчина встряхивает головой, заставляя себя несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. “Возьми себя в руки, Томлинсон, иначе ты потеряешь всё, к чему шёл”. Луи решает, что лучше отвлечься. Он отправляется в ванную, чтобы забрать и загрузить стирку, а потом собирается немного поработать. Плевать на Гарри. У Луи есть куча дел.×××
Гарри всхлипывает, кутаясь в плед сильнее, и переворачивается на другой бок, лицом к стене. Он зажмуривается, когда глаза начинают печь, а в них совсем не остаётся слёз, и хочет уснуть. Это не выходит на протяжении последних часов четырёх с тех пор, как мужчина, накричав на него, хлопнул дверью и ушёл. Гарри не прикоснулся к еде, чувствуя себя слишком плохо, чтобы поесть. Мысли о том, что им снова воспользовались, нарастают с каждой секундой, переходя в навязчивые идеи о том, что всё было неправильно, что он грязный, что он не достоин хорошего отношения и что об него вытерли ноги. Мальчик не осознает, что за него говорит запоздалый сабдроп, вызванный уходом Луи, из-за которого Гарри ощутил себя неправильно. И, может быть, он хотел бы дать Луи знать, в каком состоянии находится, если бы мог понять это, не поглощённый тревогой и сильной подавленностью. И ещё хуже, где-то глубоко внутри осознаёт он, что мужчина не является его партнёром на самом деле, и переживать о подобных вещах и вовсе не обязан. Это угнетает только сильнее, вновь заставляя плакать, и он сильнее сжимается в позе эмбриона, укутавшись в тонкий плед, и снова всхлипывает. Гарри просто нужно чуть больше заботы, и, возможно, ему стоило предупредить Луи заранее, что он ненавидит просыпаться после подобного один.×××
Луи действительно заставляет себя весь день отвлекаться и заниматься важными делами, чтобы не спускаться туда. Лишь к вечеру, перекусив без особого аппетита, потому что за столько часов он даже не почувствовал голода, слишком занятый тем, чтобы заставить себя перестать думать и переживать о внезапной истерике Гарри, Луи бросает взгляд на время, с непонятным волнением осознавая, что осталось всего двадцать минут до того, как Стайлс-старший должен будет выйти на связь и дать свой ответ. Луи включает ноутбук, настраивая всё, чтобы быть готовым к нужному времени подключиться, и бездумно хрустит пальцами, глядя в пустой экран. Он не знает, что его дёргает, когда он начинает вбивать поисковый запрос, но Томлинсон обнаруживает себя читающим о БДСМ спустя десять минут. Точнее... не столько о БДСМ, сколько о ролях в этом. Он хочет понять, чем руководствуется Гарри, хочет понять, делал ли всё правильно вчера и не допустил ли ошибок. И, в целом, Луи уже готов себя похвалить, потому что думает, что справился хорошо, пока не доходит до раздела о том, что существует сабспейс, сабдроп и даже топдроп. Томлинсон хмурится, смутно представляя, о чём речь, но когда глазами он бежит вниз по тексту, понемногу начинает осознавать. Луи хмурит брови ещё сильнее, закусывая губу, когда читает о сабспейсе, понимая, что описание почти идентично тому, что было с Гарри ночью. Его эйфория, мягкость, желание ощутить комфорт и заботу. Томлинсон думает, что неплохо с этим справился, пока не останавливается на следующем подпункте о том, что такое сабдроп. С ужасом мужчина начинает осознавать, что это слишком похоже на то, что произошло с Гарри утром. Он проматывает в голове картинки о том, как он плакал, как кутался в плед, потому что, вероятно, это и было одним из физических проявлений его состояния — замерзание. Луи обречённо выдыхает, прикрывая глаза на пару секунд, и массирует собственные виски. Прекрасно. Прекрасно. Если верить тексту, существуют случаи запоздалого сабдропа, и Томлинсон, конечно же, вновь является победителем, получив его в комплекте с и без того капризным и невыносимым в повседневной жизни Гарри. Луи вспоминает о том, что у него бежит время, и решает дочитать до конца. Он почти готов закрыть страницу, когда видит первые строчки о том, что топдроп это примерно то же состояние, но у “главного”, и думает, что уж это ему точно знать не надо, пока не замирает, читая слова о том, что чаще всего это просто является реакцией на состояние своего саба. Мужчина хмурится, отводя взгляд, и сначала пытается убедить себя, что к нему это не имеет отношения, пока не принимает нужду признаться, что чувствовал себя слишком странно весь день. Может быть, не так, как Гарри, но Луи думает о своём волнении о мальчике на периферии мыслей целый день, думает о том лёгком раздражении, пока выполнял все другие дела, и даже издаёт грустный смешок, осознавая, что в этом и может быть причина отсутствия его аппетита. Луи не понимает. Будучи далёким от всего этого, он думает, что такое может быть, наверное, только у настоящих партнёров, связанных друг с другом эмоционально, и не может осознать, как его организм и психика смогли перенять на себя ответственность за состояние Гарри, если Луи фактически даже не осознавал, что Гарри впал в сабдроп. Это странно. Это странно, пугающе, и Луи не знает, что думать, но он вынужден отложить это ненадолго, когда смотрит на время. Пора. Мужчина вновь создаёт нужное подключение, избегая любой попытки себя отследить, и с волнительным предвкушением открывает почтовый ящик. Что же, минута в минуту, как по заказу, там вдруг всплывает новое письмо от хорошо известного адреса. С победной улыбкой в уголках губ мужчина открывает его.×××
Луи нерешительно открывает замок в двери подвала и заглядывает внутрь, замечая свернувшегося на матрасе Гарри, отвёрнутого к стене. Мужчина проходит в комнату, тихо прикрывая за собой дверь, и беззвучно идёт к нему. Томлинсон опускается на пол, присаживаясь рядом, и делает глубокий вдох, прежде чем раскрывает ещё один плед, забранный с кровати в его спальне, который куда теплее и мягче, и накрывает им мальчика поверх тонкого, в который он укутан. Гарри даже не дёргается, и Луи предполагает, что он всё же спит. Поджав губы, мужчина качает головой, а потом нерешительно ложится рядом, обнимая его и зарываясь носом в его грязные волосы, пока на касается шеи губами. — Прости, пожалуйста, — шепчет он, обнимая хрупкое тело чуть сильнее. — Я не знал, что такое может случиться. Гарри слегка дрожит, начиная сквозь сон чувствовать чужое присутствие, и Луи успокаивающе поглаживает его: — Это я, малыш. Всё хорошо. Я рядом с тобой. Гарри всхлипывает, просыпаясь, и Томлинсон чувствует, как он сжимается ещё сильнее, поэтому обнимает крепче и мягко целует в плечо сквозь тонкую ткань его тёмной полупрозрачной рубашки. — Прости, пожалуйста, я правда не понимал, к чему это может привести, — всё так же спокойно шепчет он, и Гарри шмыгает носиком: — Почему ты пришёл? — хрипло спрашивает он осевшим голосом. — Я... я весь день этого избегал и только сейчас решил почитать больше о... о том, что происходило вчера. Я понятия не имел, что моё неправильное поведение может ввести тебя в этот сабдроп. Прости меня. — Ты... ты извиняешься передо мной? — неверяще спрашивает Гарри, так и не решаясь повернуться к нему или открыть глаза. — Мне правда жаль. Ты... у тебя же случалось такое раньше? — Д-да. — Малыш, почему ты не сказал, что есть то, что я не должен делать? — Потому что, — Гарри запинается, всхлипывая, — потому что это делают партнёры. В смысле... в отношениях. Вне отношений доминанты не всегда... ну... — Заботятся? — Да. — Ты же сказал мне вчера, когда тебе это нужно было, — мягко напоминает Луи. — Почему не сказал, что делать утром? — Потому что я... ну... я надеялся, что ты просто не уйдёшь, — шепчет он, вздрагивая от плача, и Луи горячо выдыхает на его шею, немного согревая, и снова мягко целует покрытую тёмными пятнами кожу: — Я хотел лишь переодеться и сделать завтрак. Ты поел? — Н-нет. Луи вздыхает. Он прикрывает глаза, вдыхая его запах, и повисают долгие секунды тишины, прежде чем он вновь заговаривает: — Ты голоден? — Я... не знаю. — Хочешь поспать? — Не знаю. У меня нет сил. Чувствую себя немного... напряжённо. — Хочешь в душ? — предполагает Луи. — В смысле... я могу отнести тебя, я думаю. — Почему? — Гарри кусает губу, наконец открывая глаза, и смотрит в стену перед собой. — Почему ты делаешь это? — Потому что я должен о тебе позаботиться. — Нет, ты не должен. — Должен. И тогда, может быть, как только я вытащу тебя из этого твоего сабдропа, мой тоже пройдёт. — Что? — Гарри замирает, сам не осознавая, как поворачивается, вдруг встречаясь с усталым взглядом мужчины. Луи рассматривает его лицо. С небольшими мешками под глазами, немного опухшее и покрасневшее, в особенности глаза и нос. Он робко касается его щеки, большим пальцем проходя по нижней губе, где, как и он предполагал, теперь красуется тёмный синяк от того, как много Гарри кусал её, и шумно выдыхает: — Я не знаю. Я просто... если верить тому, что я прочитал, то у меня... ну, вроде как, топдроп? — Луи поднимает брови. — Гарри, я ничего в этом не понимаю, но я весь день чувствовал себя странно, и это всё объяснило. Думаю, я просто... слишком переживаю о тебе. Я чувствую свою ответственность за тебя и твоё состояние и я не понимаю, когда это случилось, поэтому не спрашивай у меня ничего, пожалуйста. Гарри кивает, опуская взгляд: — Я весь грязный, — бормочет он. Луи устало улыбается: — Да, малыш, одно только твоё лицо в крови и остатках спермы чего стоит. Гарри фыркает, пряча нос в плед, и Луи смеётся, наклоняясь, чтобы коротко его поцеловать: — Ты всё равно красивый, Гарри. Просто я хочу ещё немного о тебе позаботиться. Позволишь? Гарри кивает, дрожа, и Луи облегчённо выдыхает. Ему кажется непривычно правильным вдруг взять на себя ответственность за состояние парня, которого он знает пять дней, и Томлинсон никак не может это объяснить даже для самого себя. Возможно, дело в Гарри. Или, возможно, всего лишь в характере и натуре Томлинсона. Он поднимается, а потом, укутав Гарри в принесённый плед, бережно поднимает его на руки и несёт к двери. — Ты правда понесёшь меня? — удивляется мальчик, вспоминая то количество ступенек, ведущих наверх, и Луи кивает: — Ты чувствуешь себя обессиленным, так что да, думаю, я должен сделать это. Гарри шумно выдыхает, обнимая его за шею, и опускает голову на его плечо. Он бормочет тихое “Спасибо”, когда мужчина несёт его по лестнице, и устало улыбается, утыкаясь в его шею. Луи сглатывает, кивая, и чувствует себя правильно.×××
Луи действительно ухаживает за ним, помогая принять душ, слишком переживающий о том, чтобы Гарри не упал, потому что едва ли стоит на ногах. Он мочит собственную футболку, помогая вымыть волосы мальчика, и раскрывает большое махровое полотенце, сразу обволакивая Гарри в него и свои руки, когда тот выбирается из кабинки. — Замёрз? — спрашивает он, вновь замечая дрожь, и Гарри кивает. Луи накидывает ещё одно полотенце на его волосы. — Постой здесь немного, хорошо? — Гарри начинает скулить, и Луи сразу же касается его щеки, успокаивающе поглаживая. — Давай, детка, всего минутку. Я кое-что тебе принесу. Гарри нерешительно кивает, опуская глаза, и Луи быстро выскальзывает за дверь, уходя в комнату. Он забирает сложенную стопку одежды, которую заранее оставил на комоде, и возвращается в ванную. — Иди сюда, — мягко улыбается он, когда Гарри, наконец, замечает его. Мужчина помогает ему одеться, выбрав для мальчика мягкие спортивные штаны и большую белую футболку, пахнущие свежестью и стиральным порошком. Он смотрит, как Гарри натягивает на себя тёплые серые носки, а потом вновь накидывает полотенце на его волосы, чтобы вода не стекала на одежду. — Можно я почищу зубы? — спрашивает Гарри, и Луи кивает, отходя в сторону и пропуская его к умывальнику. — Ты не против, если я оставлю тебя минут на десять? Я хочу ещё кое-что принести. — Я... — Гарри сглатывает, откашливаясь. — Да. Ладно. Я бы... я бы хотел воспользоваться туалетом пока. — Отлично, — мужчина кивает, вставая позади него, и оставляет короткий поцелуй на чувствительной от кучи засосов, медленно превращающихся в синяки, шее. — Я закрою тебя, ладно? Гарри замирает, глядя на него через отражение, а потом кивает: — Да. Я помню, почему я здесь. Правда. — Ты в порядке? — Ага. Луи кивает, вздыхая, и всё же выходит за дверь. Он спускается в подвал, забирая оттуда поднос с нетронутым завтраком, и быстро идёт в кухню. Выбрасывает испорченную еду, убирает грязную посуду в мойку, а потом разогревает для Гарри совсем маленькую порцию тушёной индейки с овощами, зная, что если он и поест, то точно не сможет съесть много, и ещё заваривает для мальчика сладкий чай. Луи, может быть, и не знает, как заботиться о сабах, но он умеет читать, а ещё прекрасно осведомлен, как ухаживать за людьми с истощением. Уж в этом ему не уступать. Оставив поднос на столе, мужчина возвращается в ванную, предварительно постучав: — Ты закончил? — с тенью улыбки спрашивает он, и Гарри кивает, придерживая полотенце, накрывающее его волосы: — Да. — Хочешь отдохнуть? — Угу, — мальчик смущённо кивает. — Чувствую усталость. — Идём, — Луи подходит ближе, решаясь взять его за руку, и Гарри замирает, поднимая на него испуганный взгляд: — Ты... ты поведёшь меня без маски? — удивляется он. Они оба знают, что Гарри ничего не видел, пока Луи нёс его в ванную, улёгшись на плече мужчины и прикрыв глаза, но сейчас, после душа, Гарри хотя бы в состоянии снова стоять на ногах и передвигаться самостоятельно. Как и смотреть. Луи поджимает губы, на секунду отводя взгляд, а потом снова смотрит на мальчика: — Хочу, чтобы ты почувствовал себе лучше. Почему-то хочу тебе поверить. Я знаю, возможно, мне это выйдет боком, но... что есть, то есть. — Я буду хорошо себя вести, — бормочет Гарри без тени сексуального подтекста, что немного удивляет Луи, но он не придаёт этому значения, только кивает. Гарри сжимает его руку в ответ и мужчина выводит его из ванной. Коридор уже, чем Гарри казалось, и он довольно тёмный, если бы не приглушённый жёлтый свет настенных светильников. Он послушно идёт за мужчиной, вдруг осознавая, что тот не ведёт его вниз, и замирает, когда Луи открывает перед ними дверь комнаты, заводя его внутрь. Это... спальня. — Спальня? — вслух спрашивает Гарри, испуганно глядя на мужчину, и Томлинсон кивает: — Немного комфорта сегодня, хорошо? — Но... почему? — Хей, — Луи качает головой, вставая перед ним, и нежно обхватывает его лицо, — давай не будем, ладно? Я просто... я просто забочусь о тебе. — Х-хорошо. — Давай-ка, — мужчина улыбается, ведя его к кровати, заправленной чистым постельным бельём, — садись. И забирайся под одеяло. Гарри послушно делает сказанное, усаживаясь у спинки кровати и подтягивая одеяло до пояса, и мужчина выскальзывает за дверь, бросив короткое “Сейчас”. Мальчик нерешительно оглядывается по сторонам, рассматривая комнату. Она небольшая и... обычная. Почти пустые полки с какими-то безделушками и парочкой книг, комод для вещей, кровать, две тумбы. Гарри видит небольшое кресло в углу и торшер рядом с ним, а потом переводит взгляд на окно. Светлый тюль и незакрытые шторы открывают обзор на пейзаж за стеклом, но Гарри едва ли может что-то рассмотреть. Видит лишь границу, где стремительно темнеющее небо встречается с чёрными кронами деревьев. Лес. Что же, вокруг... лес. На самом деле, Стайлс вдруг ловит себя на мысли, что даже не удивлён. Почему-то часть его ожидала нечто подобное. — Уже рассмотрел? — Луи издаёт тихий смешок, когда входит в комнату, закрывая за собой дверь ногой, и подходит к кровати с подносом в руках. — Я не... окно открыто, и я просто... — Гарри отрицательно качает головой. — Извини. — Всё в порядке, — Луи грустно усмехается. — В любом случае, теперь ты знаешь, что тот твой побег скорее всего закончился бы тем, что ты заблудился бы. Мужчина присаживается на край кровати, опуская поднос с едой Гарри на ноги, и тот неуверенно разглядывает содержимое. — Ты должен поужинать, — тихо напоминает Луи. — Ты давно не ел. — Я... — Давай, детка. Я прошу тебя. От чуть более уверенного тона мужчины Гарри вздрагивает, послушно кивая: — Хорошо. Он берет в руки вилку, накалывая несколько кусочков овощей, и нехотя отправляет их в рот, тщательно пережёвывая. Они молчат следующие пятнадцать минут, пока Гарри ведёт борьбу с индейкой и овощами, и мальчик сдаётся, съедая ровно половину: — Я больше не могу, — вздыхает он, откладывая вилку. — Я съел, сколько мог. Я выпью ещё немного чая и всё, ладно? Луи тихо смеётся, кивая: — Да. Главное, что ты хоть что-то поел. Я не буду заставлять тебя. Гарри отпивает чай, а потом шумно выдыхает. Он действительно начинает чувствовать себя лучше, так что, когда Луи относит всё на кухню и возвращается к нему, Гарри признаётся в этом, потягиваясь, и благодарит мужчину. — Ты не должен меня благодарить, — Луи качает головой, забирая что-то с комода, и идёт к постели. Он стягивает с ног ботинки и носки, отставляя их в сторону, и забирается на одеяло. Мужчина стягивает с волос Гарри полотенце, напоследок ещё раз протирая их, и видит, что они уже почти высохли. — Позволишь? — Томлинсон вопросительно смотрит на мальчика, поднимая руку, и Гарри кивает, усаживаясь так, чтобы повернуться к нему спиной. Луи начинает мягко прочёсывать его волосы расчёской, следом накручивая каждую прядку на палец, чтобы вернуть кудри Гарри, и слышит, как мальчик начинает расслабленно дышать, почти мурлыкая. — Так хорошо, — шумно выдыхает Гарри, прикрывая глаза, и его плечи опускаются. — Я не знаю, как ты догадался, но я... я просто обожаю, когда кто-то трогает мои волосы. Спасибо, что ухаживаешь за мной. — Хочу устранить беспорядок, который сделал из тебя, — тихо смеётся Томлинсон, продолжая его расчёсывать. — Я даже почти не чувствую себя пленником, сидя в твоей кровати, пока ты расчёсываешь мои волосы, — Гарри хихикает, так и не открывая глаза, и Луи слегка оттягивает одну из прядок, которую накручивал на палец, вызывая тихое “Ай”: — Осторожнее, малыш, — шепчет он, — я могу и передумать. — Нет, — Гарри улыбается, качая головой. — Может быть, ты и называл извращенцем меня, но теперь даже не говори, что тебе самому не нравится. — Не нравится? — Я думаю, что ты мне наврал, — устало, но с ноткой веселья заявляет Гарри, заставляя мужчину удивлённо поднять брови: — Хм? И в чём же? — Мне кажется, ты уже был доминантом у кого-то. — Нет, не был. — Ты так отлично умеешь заботиться, — тише добавляет мальчик, пожимая плечами, и Луи почти заканчивает с его волосами. — Нет, правда, — Гарри вдруг поворачивает голову, глядя на него через плечо, и встречается с мужчиной взглядами, — я чувствую себя в безопасности и комфорте сейчас. И ты был... очень внимателен ко мне ночью. Я чувствовал себя хорошо. — Ну... — Луи шумно выдыхает, разглядывая его глаза, — я не буду врать, что мне не было хорошо. Гарри смущённо улыбается, вновь отворачиваясь, и позволяет Луи закончить расчёсывать его. Он смотрит, как мужчина поднимается с кровати, убирая расчёску обратно на комод, и возвращается, вставая у постели. — Ты же ляжешь со мной, да? — с надеждой спрашивает Гарри, сидя на середине кровати, и Луи кивает: — Да. На самом деле, мне только нужно сходить в душ. Хочу смыть с себя усталость за сегодня. Гарри кивает, опуская голову, и решает сказать это сам, не заставляя мужчину говорить вслух: — Пристегни меня. — Что? — Луи хмурится, и мальчик поднимает взгляд: — Ну, ты же думаешь о том, как оставить меня здесь без присмотра, да? Я знаю, что ты должен сделать это. Всё нормально. — Гарри... — Просто пристегни меня, всё нормально, правда. Луи вздыхает, кивая, и достаёт из ящика наручники. Он смотрит, как Гарри укладывается на постель, устраивая голову на подушке, и Луи обходит кровать, вставая с его стороны. Гарри улыбается ему с тенью непонятной ухмылки, а потом послушно поднимает руку над головой, заприметив металлическую спинку кровати. Луи хмыкает, пристёгивая его руку, и наклоняется к мальчику, упираясь одной рукой в его подушку, а другой касается подбородка, слегка поднимая его голову: — Никогда не думал, что увижу кого-то вроде тебя пристёгнутым наручниками к моей кровати, — шепчет он, и Гарри тяжело сглатывает, неотрывно глядя в его глаза: — Нравится? — К собственному ужасу, — Луи делает паузу, наклоняясь, и облизывает его нижнюю губу, — да. Гарри шумно выдыхает в его рот, чувствуя, как всё сводит внутри, и Луи ухмыляется, отходя от него, а потом быстро покидает комнату, закрывая за собой дверь. Мальчик тяжело дышит, прикрывая глаза и вжимаясь в подушку, и тихий стон срывается с его губ. Он в его постели. Он в его постели после того, как мужчина помог ему принять душ, накормил ужином и даже расчесал его волосы. Гарри чувствует необъяснимое возбуждение из-за этого, сам не замечая, как свободной рукой пробирается за резинку спортивных штанов, что дал ему мужчина. На нём нет белья, так что Гарри тут же обхватывает собственный член рукой, проводя по нему несколько раз. Он зажмуривается, снова прикусывая разбитую губу, чтобы не скулить вслух, и медленно дрочит себе. Здесь пахнет совсем не так, как в подвале. Здесь всюду его запах и это сводит Стайлса с ума. Он хнычет, одной рукой стягивая с себя штаны, и бросает их на пол, теперь шире разводя бёдра, и, сплюнув на собственные пальцы, проскальзывает рукой под одеяло и между своих разведённых ног, касаясь дырочки. Гарри шумно выдыхает, массируя её, и слегка надавливает, пока первый палец не проходит внутрь до фаланги. Мальчик выпускает тихий стон, кусая истерзанную губу вновь, и проталкивает его глубже, принимаясь двигаться. Он мечется по подушке, стараясь дышать ровнее и не скулить, но когда проталкивает внутрь второй палец — всё же не сдерживает ещё одного стона. Лишь надеется, что Луи не слышит этого за шумом воды. Мальчик тихо хнычет, зажмурившись, и разводит внутри пальцы ножницами, растягивая себя активнее. Он замирает, когда слышит, как в ванной хлопает дверь, и остаётся в таком положении, только сводит коленки вместе, чтобы это было не так очевидно. Гарри хитро улыбается, предвкушая лицо мужчины, и, убедившись, что из-за одеяла ничего не видно, остаётся лежать неподвижно, только разводит в себе пальцы, напрягая их, чтобы как можно дольше оставлять в таком положении, и прикладывает усилия, сдерживая в себе болезненный скулёж. Он видит, как Луи входит в спальню лишь в полотенце, висящем на бёдрах, и держит в руке стопку своей одежды. Отложив её на комод, мужчина забирает из ящика чистое чёрное белье и, быстро натянув его на себя, идёт к постели, отстёгивая наручники Гарри. — Ты в порядке? — с сомнением спрашивает мужчина, замечая его странное выражение лица, и Гарри кивает, кое-как выдавливая из себя высокое “Угу”. Луи изгибает бровь, издавая непонятный смешок, и гасит светильник со стороны Гарри, а потом обходит постель и забирается на свою сторону. — Гарри? — снова зовёт он, разглядывая мальчика с тенью подозрения. — Всё точно нормально? — М, ага, — кивает Стайлс, пытаясь не дышать тяжело, и сильнее напрягает пальцы, всё ещё держа их широко разведёнными в себе. Мысль о том, что мужчина ложится рядом, ни о чём не догадываясь, заставляет член Гарри сочиться смазкой. — Хорошо... — неуверенно бормочет Луи, кивая. — Тогда я гашу свет, — озвучивает он, быстро выключая свет со своей стороны, и спальня погружается во мрак. Луи лежит рядом, под тем же одеялом, и Гарри незаметно запускает туда вторую руку, слегка раздвигая собственные ягодицы. Он медленно сводит пальцы, принимаясь двигать ими, и не контролирует, как дыхание становится более шумным и прерывистым, однако кажется, что мужчина всё ещё ничего не заметил. Гарри сглатывает и сжимает зубы, вынимая из себя пальцы, когда доходит до трёх, чтобы не начать скулить вслух, и тяжело дышит, ощущая пульсацию во вновь растянутом колечке мышц. Он нерешительно поворачивает голову, в темноте комнаты разглядывая мужчину, лежащего на спине и отвернувшего голову в противоположную сторону, и облизывает губы. Гарри хитро ухмыляется, бросая на него последний взгляд, прежде чем быстро забирается под одеяло, сползая вниз, и слегка стягивает с него боксеры, сразу же облизывая мягкий член мужчины, прежде чем вбирает его в рот и принимается легко посасывать. — Ч-что? — хрипло подаёт голос Луи, видимо, за это время уже начавший дремать, пока не замечает движения под одеялом и не чувствует нечто... приятное. Он нервно сглатывает, приподнимая одеяло, и замечает, как свернувшийся клубком поперёк кровати Гарри прямо сейчас сосёт его член. — Гарри? Мальчик согласно мычит, обхватывая член мужчины за основание и принимаясь немного помогать себе рукой, пытаясь возбудить его чуть быстрее. — Гарри, малыш, что ты... — Луи касается его спины, поглаживая, пока не спускается к пояснице, понимая, что не чувствует тем резинки штанов. Он недоверчиво хмурится, медленнее ведя руку ниже, пока не понимает, что касается оголённой кожи. — Гарри, — он выдыхает, откидываясь на подушку, и Гарри тихо стонет, ощущая, как член мужчины начинает твердеть у него во рту. — Детка... детка, пожалуйста... Гарри стонет громче и двигается чуть активнее, и Луи сдаётся, проходясь пальцами по расселине, пока вдруг не чувствует влажность вокруг его дырочки. — Блять, — Луи издаёт низкий стон. — Пожалуйста, не говори, что ты... Гарри улыбается, выпуская его член изо рта, и невинно смотрит на мужчину: — Не говорить что, папочка? — он хлопает глазками. — Что я только что трахал себя пальцами, пристёгнутый к твоей кровати, пока ты принимал душ? — Да, — обречённо стонет Луи. — Да, именно это я просил не говорить. — Извини, — Гарри пожимает плечами, вытирая подбородок, на котором красуется ниточка слюны, а потом вновь опускается, продолжая отсасывать ему. — Блять, — вновь выдыхает Томлинсон, выворачивая руку, чтобы потянуться к ящику тумбочки и достать оттуда забранную из подвала смазку. Он быстро выдавливает немного на свои пальцы, принимаясь растирать её, чтобы разогреть. Луи стягивает одеяло, открывая себе обзор на отставленную задницу мальчика, и принимается медленно оглаживать вход, размазывая лубрикант. Гарри скулит, слегка сбиваясь с собственного ритма на члене мужчины, и легко толкается бёдрами навстречу его пальцам. — Что такое, малыш? — Луи усмехается, свободной рукой зарываясь в его волосы. — Хочешь их? Гарри согласно мычит, обволакивая член мужчины вибрацией собственного голоса, и Луи надавливает на его голову, приглашая взять глубже. Стайлс послушно опускается, замирая, когда головка касается горла, и старается привыкнуть, размеренно дыша через нос. — Мой послушный мальчик, — тихо хвалит Луи, гладя его по волосам, и Гарри скулит, резко становясь громче, когда чувствует, как палец мужчины легко проникает внутрь. — До скольких ты дошёл? — довольно спрашивает Луи, продолжая гладить его по голове, и медленно проталкивает внутрь второй палец, слегка прокручивая их и получая одобрительный громкий стон. — До двух? — спрашивает он, замирая, а потом медленно разводит пальцы ножницами, ощущая, как Гарри легко поддаётся растяжке. — Ох, даже так, — Луи удивлённо усмехается, а потом вводит третий палец. Теперь немного сложнее и гораздо уже, так что Томлинсон принимается мягко толкаться в него. — Значит, три. Гарри громко стонет, кивая, и принимается неуверенно двигаться, когда член мужчины становится полностью твёрдым. Он принимает его глубоко, позволяя каждый раз касаться горла, и слегка давится, но не сдерживает этих звуков. — Такой хороший мальчик для меня, — хвалит Луи, одобрительно гладя по волосам, и трахает его пальцами быстрее, слегка сгибая и прокручивая их, чтобы растянуть Гарри ещё больше. — Давай, малыш, — Луи слегка оттягивает его волосы, снимая с себя, и перехватывает за подбородок, заставляя Гарри подползти ближе, пока всё ещё держит свои пальцы внутри него, — хватит, теперь мне нужны твои губы, — шепчет он, когда Гарри становится слишком активным, почти доводя его до края, и мальчик послушно кивает, сразу же целуя мужчину. Луи целует его не так грубо, как обычно. Всё так же глубоко и жадно, но слегка смягчает движения, стараясь позаботиться о разбитой губе Гарри и не причинить ему лишней боли. — Папочка, — скулит Гарри в его губы, и Луи слегка отстраняет его, держа за подбородок: — Да, малыш? — Ты трахнешь меня? — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, детка? — Да. — Тогда я сделаю это, — Луи кивает, облизывая губы. — Ты так хорошо попросил меня, малыш, я очень сильно оттрахаю тебя. — Папочка? — Хм? — Я... можно мне трогать тебя сегодня? — Гарри хмурит бровки, звуча неуверенно. — Можно? — Трогать? — Ну... обнимать, — он опускает взгляд. — Можно не связывать руки сегодня, чтобы я мог держаться за тебя? Луи тяжело дышит. Это одна из его игр? Или Гарри действительно просит разрешения для подобного? Почему он думает, что о таком вообще нужно просить? — Да, малыш, — Томлинсон старается звучать мягко, когда касается его щеки, — конечно. Я так хочу, чтобы ты обнимал меня, пока я буду трахать тебя. Хочу чувствовать твои руки. Гарри, кажется, расслабляется, расплываясь в улыбке. Луи аккуратно вынимает из него пальцы, получая разочарованный вздох и слегка поглаживая его дырочку, и чувствует, как Гарри сжимается в поисках того, чтобы снова быть заполненным. — Давай, малыш, я хочу, чтобы ты снял футболку, — просит он, одновременно с этим стягивая с себя боксеры. — Хочу видеть и чувствовать всего тебя. Стайлс слушается, тут же снимая её и бросая на пол, туда же, куда бросил штаны, и видит, как Луи поднимается выше, поправляя под спиной подушку и опираясь на спинку кровати: — А теперь иди ко мне. Гарри улыбается, подползая к нему, когда Луи смещается ближе к середине, и перекидывает ногу через его бёдра, а руки сразу же опускает на плечи, но касается нерешительно. Луи тянется за смазкой, свободной рукой обнимая Гарри под поясницей, слегка прижимая корпусом к себе, чтобы он выгнулся и отставил бёдра, и выливает на него ещё изрядное количество жидкости. Гарри тихо стонет, ощущая, как она стекает от копчика вниз, и Томлинсон бросает тюбик куда-то на кровать, тут же принимаясь размазывать по Гарри смазку, собирая её пальцами и проталкивая внутрь, пока другой рукой всё ещё прижимает мальчика к себе. Он слышит, как Гарри тяжело дышит ему на ухо, тихо постанывая, и оставляет несколько поцелуев на шее Стайлса, прежде чем тянется к уху: — Как ты хочешь, чтобы я оттрахал тебя сегодня, малыш? — спрашивает он, посасывая мочку, и Гарри скулит, прежде чем нерешительно заговаривает: — Ты... можешь быть нежнее со мной вначале? — боязливо просит он. — Как будто... как будто я... — Т-ш-ш, — Луи понимающе кивает, — я очень хорошо позабочусь о тебе, малыш. Я понял. Гарри выдыхает, слегка расслабляясь, и Луи удобнее устраивает его на своих бёдрах, а потом, быстро смазав лубрикантом собственный член и придерживая его рукой, медленно проникает в Гарри. Мальчик громко стонет, опускаясь на него до упора, и слегка дрожит, ощущая, как член касается чувствительного места. — Давай, детка, — шепчет Луи, прильнув к его шее, и принимается оставлять засос поверх одного из старых. — Подвигайся на папочке. Гарри громко стонет, сильнее впиваясь в его плечи пальцами, и начинает насаживаться бёдрами. Луи крепко сжимает его задницу и гладит спину, покусывает тонкую кожу и зализывает все синяки, утопая в стонах мальчика. — Б-Быстрее, — просит Гарри, тяжело дыша, и Луи толкается бёдрами навстречу, чтобы ускорить темп. Гарри хнычет, ощущая, как с быстрыми толчками мужчина вновь и вновь ударяет по простате, и прижимается к его телу сильнее, решаясь поцеловать в шею. Луи низко стонет, ощущая, как мальчик засасывает кожу, и прекрасно понимает, что там останется след. Но не останавливает его. Только продолжает зацеловывать шею и плечи, и старается быть нежнее и внимательнее, в чём Гарри, кажется, и нуждается. Ну или Луи так думает. — Быстрее! — снова громко стонет Стайлс, прыгая на нём, и Луи рычит, прикусывая его ключицу. — Я оттрахаю тебя, если ты хочешь быстрее. — Да, папочка, — голос Гарри снова становится капризнее, и он больно кусает его за шею. Луи резко обхватывает его, переворачивая их обоих, и нависает над мальчиком, оказываясь между его ног и упираясь рукой в матрас, пока другой всё ещё держит его под талией: — Хочешь быстрее, малыш? — с намёком спрашивает он, и Гарри зажмуривается, издавая очередной стон, и кивает: — Д-да! Да, папочка, оттрахай меня. Оттрахай меня очень сильно. — Разве ты не просил нежности, малыш? — Луи усмехается, нарочито медленно толкаясь в него, и чувствует, как Гарри сильнее обнимает его ногами, скрещивая их у мужчины за спиной: — Трахни меня, чтобы я заплакал. — Гарри... — Заставь меня кончить без рук, как ты любишь, папочка, — умоляет он слишком мягким голосом, хныча. — Трахни меня, чтобы я заплакал от оргазма, — продолжает просить он, пока мужчина медленно толкается и выходит из него, вновь пытаясь отсрочить финал и немного успокоить себя. — Нравится, когда я трахаю тебя, детка? — спрашивает он, тяжело дыша, и смотрит на красное лицо мальчика, покрытое испариной. — Нравится быть на моём члене? — Да, папочка, — он всхлипывает, активно кивая. — Очень нравится, папочка! Нравится, когда ты кончаешь в меня, — он кусает губу. — И на моё лицо. Люблю быть в твоей сперме, папочка. Нравится, когда ты заполняешь меня. Луи низко и громко стонет, закрывая глаза. Одни только слова Гарри доводят его, что уж говорить о самом Гарри. Луи опускается на него, крепко обнимая одной рукой под талией, а другой слегка придерживая голову мальчика, и резко толкается в него, из-за чего по комнате разносится громкий шлепок тел друг о друга. — Да! — Гарри вскрикивает, тут же обвивая свои руки вокруг его спины. — Да, папочка! — он дрожит, ощущая, как Луи давит на простату, и Гарри чувствует, словно он в нескольких секундах от того, чтобы кончить, когда Томлинсон резко выходит, а потом так же резко вбивается снова. Луи ускоряется, входя резко и грубо, и быстро наращивает темп, оглушаемый громкими стонами, почти переходящими в крик, над своим ухом. Гарри крепко держится за него, обнимая ногами и руками, и впивается коротенькими ноготками в широкую спину. — Папочка! Папочка, так близко! — скулит он, пытаясь насадиться сам, но Луи только рычит, затыкая его грубым поцелуем, и вдруг снова чувствует брызнувшую из губы Гарри кровь прямо на своём языке. Мужчина толкается сильнее, наращивая темп почти до максимума, и шипит, когда Гарри начинает царапать его, впиваясь ногтями слишком глубоко. — Па-папочка, — он задыхается, громко всхлипывая. — Папочка! — Кончи, — холодно командует Луи, снова целуя его, и толкается особенно сильно, ощущая, как Гарри снова дрожит и сжимается. Он спускается рваными поцелуями ниже, по челюсти и к шее, оставляя за своими губами кровавый след, и Гарри громко кричит, сильно кончая и пачка их животы. — А вот теперь я тебя трахну, — довольно и низко шепчет Луи ему на ухо, и до того, как ничего не понимающий Гарри успевает опомниться, он накрывает его рот рукой и срывается на слишком грубый и быстрый темп. Гарри кричит, срывая голос, прямо в его ладонь, и безостановочно царапает спину, сдирая кожу до кровавой росы. Луи рычит, чувствуя, как возбуждение смешивается с лёгкой болью от рук Гарри и от того, как сильно он сжимается, почти зажимая член мужчины в тиски, и Луи зажмуривается, вбиваясь в него до болезненного сильно. Гарри пытается вырваться, чтобы слезть с члена мужчины, но их поза и его же крепко сцепленные вокруг Луи конечности едва ли в этом помогают. — Такой... — шумно дышит Луи, совершая грубые и быстрые толчки, — узкий... Гарри хрипит приглушённое “Пожалуйста” в его ладонь, пачкая его в своей слюне и крови, и Луи толкается ещё несколько раз, прежде чем вбивается особенно глубоко, обильно изливаясь в него, и громко выдыхает, замирая прямо на теле мальчика. Луи тяжело дышит, всё ещё чувствуя, как трясётся Гарри, и как дрожат его собственные бёдра, пока он продолжает кончать в него. Гарри плачет, и это становится только громче, когда Луи медленно убирает руку с его лица, позволяя своей ладони бессильно съехать вниз, вытирая слюну и кровь мальчика об его же челюсти. Стайлс рыдает, ещё крепче обнимая тело мужчины, и не прекращает дрожать. — Остаться? — хрипло шепчет Луи осевшим голосом. — Или ты позволишь мне сходить за полотенцем, чтобы мы легли спать? — Минуту, — всё, что удаётся прохрипеть Гарри, отрицательно качая головой, и Луи продолжает попытки восстановить дыхание, всё ещё лёжа на нём. Гарри кивает спустя минут пять, не меньше, и Луи аккуратно вынимает из него член. Он видит, как руками, которые едва слушаются, Гарри подминает одеяло под свои бёдра, поднимая их. — Не хочу... испачкать... — шепчет тот разбито, чтобы хоть как-то объяснить, и Луи кивает, а потом целует его в лоб, прежде чем слезает с постели. Мужчина устало бредёт в ванную, стирает с собственного члена и живота результаты их секса, а потом мочит одно из небольших полотенец и возвращается в спальню. Гарри лежит в том же положении, не сдвинувшись ни на дюйм, и Луи забирается на кровать, принимаясь вытирать его. Собирает подсыхающую сперму с его живота, и, насколько возможно, вытирает кровь с его подбородка и шеи, но в темноте едва ли замечает, что всё засохло и почти не оттирается, оставляя лицо, шею и даже ключицы Гарри покрытыми кровавыми следами его поцелуев. — Малыш, — тихо зовёт Луи, проверяя, не уснул ли Гарри, и мальчик тихо стонет в ответ, — перевернёшься на животик, малыш? Я хочу вытереть тебя. Гарри послушно кивает, обессиленно переворачиваясь и оказываясь на своей стороне, и Луи принимается наощупь вытирать его бёдра и ягодицы. Гарри скулит, ощущая, как из него начинает вытекать сперма, стекая вниз по яйцам и внутренней стороне бёдер, и заводит руку назад, пытаясь нащупать Луи: — Папочка... — жалобно зовёт он, и Луи сразу же касается его руки, показывая, что он рядом: — Да, малыш, я здесь, я не ушёл. — Ты... ты можешь подложить под меня полотенце? Твоя сперма, папочка. Луи закусывает губу, нерешительно касаясь его входа кончиками пальцев, и Гарри снова тихо скулит, ощущая его прикосновение, и следом чуть громче, когда из него снова вытекает немного жидкости. Луи наклоняется, оставляя короткий поцелуй на его пояснице, и, вытерев пальцы, аккуратно приподнимает бёдра мальчика и просовывает под ними полотенце. — Принести тебе что-нибудь? — решает спросить Луи, но Гарри только качает головой, что не так уж заметно в темноте, а потому шумно выдыхает: — Нет. Пожалуйста, просто спи со мной. Луи кивает, поглаживая его по спине, а потом перебирается на свою сторону, поправляя слегка влажную от пота подушку, и укладывается на неё, делая усталый вдох. — Обнять тебя? — шёпотом спрашивает он, и Гарри что-то согласно мычит. Луи подбирается ближе, притягивая Гарри к себе как можно осторожнее, всё ещё помня о полотенце, и чувствует, как Стайлс окончательно растекается, словно растаявшее мороженое, в его руках. Мальчик утыкается носиком в шею мужчины, повернув к нему голову, и чувствует приятную тяжесть его тела на своём боку и необъяснимое чувство безопасности в руках мужчины. Он знает, что несмотря на своё уязвимое и незащищённое состояние прямо сейчас, вновь погрузившись в лёгкий сабспейс, он может спокойно уснуть, зная, что он в безопасности и о нём позаботятся. — Спасибо, — шепчет Гарри, почти касаясь губами потной шеи мужчины. — В смысле... за весь вечер. — Добрых снов, Гарри. Мальчик сладко зевает, слегка придвигаясь и сильнее вжимаясь в тело мужчины: — Добрых снов, мой таинственный похититель. Луи поджимает губы, поглаживая его по спине, и прислушивается к постепенно выравнивающемуся хриплому дыханию мальчика. — Луи, — шепчет он, не прекращая гладить его влажную спину. — Меня зовут Луи. Но Гарри уже проваливается в крепкий сон.