***
Очередное сражение заканчивается победой Крыльев, воины отдыхают в лагере, Тайшакутен сидит впритык к Ашуре и выслушивает отчет о числе погибших и раненых. Он чувствует исходящее от Ашуры тепло, греется в нем. — Первая помощь раненым уже была оказана, лекарств пока хватает, но скоро они закончатся, — продолжает солдат, — погибших еще не похоронили, все слишком истощены боем. — Часовые? — спрашивает Ашура. — Выставлены. — Хорошо, — он довольно щурится, опускает руку и сжимает ладонь Тайшакутена в своей, — можешь быть свободен. — Так точно, — кивает солдат, поднимается и выходит из палатки командира. Ашура в тот же момент обвивает Тайшакутена руками и тянет на себя, обнимает крепко, прижимает к горячей груди. Его сердце бьется ровно и мощно, Тайшакутен слушает и выдыхает спокойнее. Теплые большие ладони гладят его по спине ласково, Ашура явно улыбается — Тайшакутен чувствует это и тоже приподнимает уголки губ. — Я бы предложил тебе вина, чтобы расслабиться, но слишком хорошо помню, как оно на тебя действует, — усмехается Ашура ему в макушку, — а тебя пьяного показывать другим не стоит. — Я веду себя вполне прилично, — возражает тихо Тайшакутен, притискивается ближе, хватает пальцами длинные темные волосы. Ашура не выдерживает и смеется; Тайшакутен всем телом это ощущает, чуть дергается вместе с ним и задерживает дыхание, стоит чужим пальцам погладить его по торчащим в стороны волосам. — С другими — да, — соглашается Ашура все же, — но не со мной. Ты не пристаешь к другим с неприличными предложениями и сияющими от алкоголя глазами, не просишь о помощи и не болтаешь всякую чушь. Тайшакутен едва слышно фыркает, чувствует, как расцветают лотосы и как Ашура бережно отодвигает их. Тайшакутен себя в такие моменты не контролирует — его эмоции временами сильнее его самого. Ашура это знает, находит забавным и подкалывает частенько, но при этом любуется его духовной сущностью. В лагере практически все спят — Тайшакутен слышит мысли единиц, по привычке пытается прислушаться к ним, однако Ашура замечает — перемещает ладонь на затылок, отодвигая цветок, стремительным движением валит Тайшакутена на пол и нависает сверху, сверкая в полумраке красными глазами. — Может, все-таки отдохнешь? — Я не устал, я ведь не участвовал в бою, — напоминает ему Тайшакутен и вздрагивает, стоит горячей руке проскользнуть под одежду и лечь на обнаженный бок. — В том и дело, что участвовал, хотя я запретил, — тянет Ашура, легко-легко поглаживая Тайшакутена по ребрам. — Если бы ты впал в ярость, только я смог бы остановить тебя. Ашура щурится и наклоняется ближе, касается его кончика носа своим, смотрит долго, а потом усмехается чему-то — и в то же мгновение выпускает свою духовную сущность, шесть обычно смертоносных рук быстро и проворно лишают Тайшакутена немногочисленной одежды, мягко проводят по глазам на теле, заставляя дрожать и стискивать зубы. — Это не тот случай, когда я мог потерять контроль, — выдыхает Ашура. — Ты нарушил мой приказ, я обещал наказать тебя за такое. — И что ты сделаешь? — спрашивает Тайшакутен, послушно расслабляясь под чужими прикосновениями. Ашура одаривает его хитрой улыбкой, полупрозрачная красная рука мягко обхватывает бледные запястья, заводит их за голову Тайшакутена и крепко прижимает к полу. Тот против воли затаивает дыхание, когда другие руки медленно разводят его ноги в стороны, поглаживая внутреннюю сторону бедер и тазовые кости, избегая располагающихся здесь глаз. — Все, что я с тобой делаю, тебе нравится, — вдруг начинает рассуждать Ашура, опускается ниже и целует ласково в живот, — любое наказание им в итоге не окажется, поэтому… Ашура замолкает, кидает последний взгляд на заинтересованного Тайшакутена и дует на его еще слабовозбужденный член. Тайшакутен чуть дергается и вытягивается в струнку, стоит Ашуре взять его в рот. Мокрый шершавый язык скользит по нежной коже, давит на чувствительную головку, Тайшакутен машинально пытается податься навстречу, но Ашура кладет ладони ему на бедра и фиксирует их, одна из рук его духовной сущности тянется куда-то вбок, достает из мешка небольшую склянку с маслом; другие руки стискивают тонкие бледные лодыжки и разводят ноги Тайшакутена еще шире, сгибают их в коленях, приподнимают — пальцы проводят нежно по глазам на ступнях, и Тайшакутена подбрасывает. Он дергает плененными руками и мычит сдавленно, сердце бьется ненормально быстро. Одуряюще пахнет распустившимися лотосами, чьи стебли скользят по телу Ашуры, обнимают, пока руки духовной сущности не отцепляют их аккуратно от Ашуры. Тайшакутен протестующе тихо стонет и ловит выразительный взгляд Ашуры, чьи губы и язык все ласкают его член. Отвлекшийся на это Тайшакутен не замечает ничего вокруг, а потому вздрагивает, когда в его тело проникают смазанные маслом пальцы. Он откидывает голову назад, хватает ртом воздух и смотрит на собственные руки, прижатые к полу. Внутри все плавится и растекается, его духовная сущность расцветает и сдается под напором Ашуры, лотосы шелестят лепестками и опускают бутоны. Тайшакутен чувствует, как энергия в его теле бурлит, а кожа горит. Он открывает рот, но с губ вместо какой-то осмысленной просьбы слетает только вскрик, когда Ашура утыкается носом в лобок и сглатывает с членом во рту. Пальцы внутри давят на чувствительную точку, продолжая растягивать его и проникать глубже, Тайшакутен жмурится до рези в глазах и снова стонет жалобно. Тело словно накрывает огненная волна, он дрожит и сжимает пальцы в кулаки. Ашура видит это — рука, что стискивает запястья Тайшакутена, гладит его по костяшкам и заставляет расслабиться, а после накрывает раскрытые ладони, прикасается к глазам — и Тайшакутена размазывает по полу. Он напрягается всем телом, сжимается как пружина и распадается на частицы в сокрушительном оргазме. Ашура молчаливо пережидает его, отрывается и глотает, смотря Тайшакутену в глаза, зачесывает назад свои волосы и вдруг снова давит пальцами на простату, ловит новый вскрик губами и целует Тайшакутена, касается его языка своим, давая ощутить свой собственный вкус, проводит по кромке нижних зубов, отстраняется и целует в уголок губ. Пальцы продолжают ритмично двигаться внутри него, неспешно подводя Тайшакутена к грани снова. Он дышит тяжело и жадно, скользит мутным салатовым взглядом, облизывает губы. И просит: — Ашу-ура-а… П-пожа-алуйста-а… Ашура ведет ладонью по его шее, ключицам, дотрагивается до глаза на груди, ласкает его и те, что на руках и ступнях, не позволяет метаться по полу, добавляет к двигающимся внутри пальцам еще один. — Ашура! — Тайшакутен не выдерживает и зовет его по имени снова. — Это твое наказание, ты забыл? — шепчет он в ответ, целует горло и продолжает. Лотосов становится еще больше, от обилия бело-золотого на темном фоне рябит в глазах, в воздухе разливается ни с чем не сравнимый насыщенный аромат, Ашура вдыхает его, следит за стеблями, чтобы те не обвили его незаметно, и доводит Тайшакутена до второго оргазма. От его крика внутри все дрожит, желание туманит рассудок, и Ашура невольно усиливает хватку, прикусывает белую кожу на ключице, которую ни за что и никогда не должны пятнать ранения. Только его, Ашуры, губы и зубы во время занятий любовью. — Ашура, Ашура, Ашура, Ашура-Ашура-Ашура-Ашура, — бессвязно хрипит Тайшакутен, выгибается в спине, гладит пальцами руку духовной сущности, что по-прежнему сжимает его ладони. Он ничего не соображает, в голове сплошной туман, но кровь кипит, заставляя кожу и сердце гореть, все его существо рвется навстречу Ашуре. Сил терпеть не осталось, внутри по венам вместо крови растекается жидкое пламя, от него так безумно жарко, что Тайшакутен стонет призывно. Выдержка Ашуры со звоном разлетается на осколки. Он порывисто отстраняется, сбрасывает одежду, зачерпывает немного масла и смазывает свой член, накрывает Тайшакутена собой, снова увлекает в поцелуй и входит в него одним слитным толчком. Тайшакутен моментально напрягается и практически тут же расслабляется, растекается под ним, сам разводит ноги шире, позволяя Ашуре с удобством устроиться между ними. Ашура мимолетно оглаживает его по внутренней стороне бедра, поднимает руку выше и кончиками пальцев гладит по животу. — Тайша, — выдыхает на ухо и принимается двигаться. Член скользит легко, каждый раз задевает чувствительную точку, что заставляет Тайшакутена стонать сипло. Лотосы распускаются, реагируя на состояние своего хозяина, Ашура перехватывает вездесущие стебли, двигает быстро бедрами и целует-кусает чужую шею, наслаждается ярким откликом. Жарко настолько, что голова идет кругом, капельки пота стекают по вискам, а сердце стучит громко-громко — только его и слышно. Ашура позволяет своей духовной сущности почти полностью соединиться с сущностью Тайшакутена, толкается жестче и быстрее, подсовывает руки под его спину и поглаживает подушечками пальцев глаза, что расположены на пояснице. Тайшакутен откровенно воет, сжимается до боли и кончает в третий раз. Ашура прижимается губами к его лбу, жмурится и изливается сам, вдыхает раскаленный воздух и отпускает Тайшакутена, прячет свою сытую и довольную духовную сущность, ложится рядом и обнимает. Тайшакутен лежит с закрытыми глазами, неровно дышит ртом и стеблями лотосов обнимает Ашуру в ответ. — Спасибо, Тайша, — целует его Ашура в висок.***
Тайшакутен открывает с трудом глаза и переводит взгляд на поднимающееся над горизонтом солнце. В груди болит, ему все еще холодно, но в глубине души он знает: осталось совсем недолго. Совсем скоро его герой вернется. Совсем скоро они снова встретятся. Совсем скоро их раса наконец познает мир.