Лакримоза

      …Но Али был прав, безусловно прав. Стояло забыть о ней, как о женщине, ведь в первую очередь она была главнокомандующим, как бы это ни не укладывалось у него в голове. Пока он слаб и не может защищать родину сам, как бы это ни было унизительно, он может только наблюдать, как это другие делают. Может только помогать им, чёрт возьми! А значит, следовало предупредить своих союзников о кое-чём важном, что может их ждать.       Рейган нажал кнопку вызова, а когда пришла медсестра, попросил срочно связать с Её Превосходительством. Медсестра откланялась, сказав, что доложит куда нужно. Однако вопреки предположениям Рейгана, что какой-нибудь из чинов просто принесёт ему рацию, спустя минут десять к нему в палату заявился генерал Майер, и хотя во рту у него ничего не было, окружающее пространство палаты моментально наполнилось удушливым запахом табака. Этот невероятно высокий мужчина уселся на стул рядом с койкой и изучающим взглядом уставился на Рейгана, который моментально отдал честь, сидя в той же позе для медитации. — В чём дело? — спросил генерал на церанском. — Мне нужно связаться с Её Превосходительством, — сказал Рейган твёрдо, тоже на церанском. — Только через меня. Слушаю, солдат, — сказал генерал и положил одну длинную ногу на другую, продолжая изучать его недоверчивым взглядом. Рейган мимоходом задался вопросом, по какой причине его не такие уж и короткие волосы всегда так хорошо держались кверху. — Неизвестно, придётся ли вам проходить это место, сэр, но я обязан предупредить: в горах Сиитха, в сорока километрах от Эль-Дайре, водятся дикие змеи, сэр, — доложил Рейган. — Эти горы ни в коем случае нельзя переходить. — Сообщаешь такую важную информацию только сейчас? — тёмные глаза генерала, казалось, вообще не мигали. — Назови мне причину, по которой я должен тебе поверить. — Можете отправить туда своих разведчиков и посмотреть, что с ними будет, сэр! — посоветовал Рейган, всеми фибрами души пытаясь скрыть свою злость, но получалось не слишком хорошо. — Нашему полку пришлось однажды отступать через это место, и я знаю, о чём говорю. Очень немногие возвращаются живыми.       Генерал окинул его новым пронзительным взглядом, после чего таки достал из-за пазухи средство связи и нажал нужную кнопку на чёрном корпусе. Сообщил эти важные сведения на эсперийском, затем что-то выслушал и передал рацию Рейгану. — Как лучше обойти эти горы? Ты знаешь короткий путь? — требовательно спросила Киёра на таврийском. Бодрость так и сквозила в каждом её слове, и Рейган поймал себя на мысли, что завидует этому её оптимизму. — Там нет коротких путей, Ваше Превосходительство, — поспешил он её разочаровать. — Самый безопасный — по восточной границе с городом Нархиила. Самый опасный — по тропе между двумя маленькими горами. Дорога в любом случае будет долгой. — А с западной стороны горы? — уточнила Киёра. — Тоже опасно, — коротко охарактеризовал Рейган. — Берегите себя и свои войска. Местные жители наверняка помогут вам перебраться безопасно. — Благодарю за сведения. А ты, Штриган, поправляйся, — бросила она напоследок и отключилась.       Рейган молча вернул рацию генералу с чувством выполненного долга, тот положил её за пазуху, но, кажется, вовсе не собирался уходить. — Что произошло во время вашего похода до Шуе? — спросил он с расстановкой. Рейган рассказал всё, как было, беспристрастно: как в них попал авиационный снаряд, как машину разорвало в щепки, как он прикрыл собой Киёру, был ранен, и что больше ничего не помнит, даже как ему удалось выжить. Генерал задумчиво почесал щетину на подбородке. — Она же и спасла тебя. Помни доброту нашей командующей, — заявил он безапелляционно. — Так точно, сэр! — отдал честь Рейган. «Только и делает, что спасает меня», — подумал он с чувством вины. — Что до твоего долга, как человека, находящегося рядом с ней, хорошая работа, — спокойно похвалил генерал и протянул ему свою жилистую руку. Рейган пожал её и тут же почувствовал, как его ладонь захватили в жесточайшие тиски. Он бросил взгляд непонимания на генерала, но тот не менялся в бесстрастном лице. Тогда Рейган сжал сильнее в ответ, вынужденный вступить в эту странную игру. — Ты слаб, — заявил генерал и, вслед за ладонью, потянул всю его руку вплоть до плеча на бок в воздушном армреслинге. Рейган почувствовал, как натянулись по струне все сухожилия, но не подавал виду, что ему больно. Откуда в этой сухой и стройной руке вообще было столько силы?! Рейган с трудом удерживал сложившееся положение, не то, чтобы попытаться взять верх, а генерал всё прибавлял силы, приговаривая: — Не мни о себе слишком много. — Р…Я знаю, как слаб, сэр! — сказал сквозь зубы Рейган. Он уже почти завалился на бок, чтобы компенсировать натяжение в спине, а его правый глаз задёргался от натуги, но он старался держаться. — Хорошо, — объявил генерал и резко вывернул его руку обратно, не дав Рейгану завалиться и вернув в исходное положение. Затем он ушёл, не сказав больше ни слова, а Рейган ещё долго вздыхал, держась за бок, приговаривая шёпотом: «Твою мать!».       Майер задал столь высокую планку, что уже через полчаса Рейган не выдержал, и вопреки рекомендациям врача и здравому смыслу, начал тренироваться в палате самостоятельно. Его немногочисленные соседи по палате начали ворочаться и смотреть, что же он там делает. — Тебя что мало поломало? Лежи, блин, — прикрикнул недовольно его сосед по палате, эспериец. Но поняв, что Рейган его будто не слышит, плюнул, и отвернулся к стене. Рейган продолжил делать отжимания, сменяемые приседаниями и качанием пресса. Скорость оставляла желать лучшего, а пот лил с него градом, стояло ему сделать небольшой перерыв и облокотиться руками на железные перила койки. Так продолжалось может с час, пока в палате не появилась медсестра и не заставила его лечь обратно в кровать.       Но лежать для него было хуже самой смерти. Сердце колотилось о рёбра, перед глазами плясали звёздочки. Тело не могло прийти в себя.       Рейгану хотелось кричать от собственного бессилия. Как так вышло? Ведь он же солдат, все эти телодвижения должны быть простыми для него, а не вызывать в нём крайнее изнеможение! Ещё три дня назад он мог спокойно справиться с подобным. Почему же?       Когда медсестра ушла, он продолжил, но продержался не больше получаса, вовремя избежав прихода бдительной медсестры. И больше уже не пытался. Спина заболела с такой силой, что он завалился на бок и ни о чём больше не мог думать, периодически стоная от боли.       К ужину зашёл доктор, с порога поняв, в чём тут дело, и отругав его, как распоследнего хулигана. Рейган во всём с ним соглашался, поддакивая, и в конце попросил дать ему обезболивающее, на что врач неиронично отказался: — Головой надо было думать. Теперь терпи до утра, у нас запасы не резиновые! — объявил он, и пошёл осматривать остальных пациентов. — Я же тебе говорил, — оскалил зубы эспериец на соседней койке. Рейган молча отвернулся к окну. Ему хотелось вернуть назад свою силу. Свою форму. Свою уверенность. Сейчас у него не было ничего из этого…       Звук собственных стонов бесил его, но он не мог ничего с ними поделать. Он смотрел в окно на темнеющую пустыню разрушенного Кренца, и на удивление быстро уснул…       Проснулся он совершенно разбитым, с трудом уселся на койке. Погода в кои-то века стала невероятно облачной, и, залитые серыми красками, руины города из окна казались ему особенно печальными. Это напоминало ему то, что случалось со многими городами Таврии во время церанского наступления…       И это напоминало ему самого себя. Рейган знал, что быстрого пути восстановления не будет. Но всё равно не мог принять тернистость своего пути. Обессиленный от полученной раны, не успев восстановиться после холодного ада, он должен каждый день сражаться с собой, чтобы гордо держать голову перед своими новыми, холодными, хозяевами. Оторванный от своего народа, с которым ему было бы невероятно легче, с которым он говорил на одном языке…       Хоть Эсперия и Таврия объединились в борьбе против Церы, у них было так мало общего… Эсперия помешана на миллитаризме и до сих пор служит монархическому строю. Таврия же давно стала служить народу, провозгласив республику, но не потеряла своих корней и религий. Одни бледные и высокие, другие смуглые и среднего роста. Одни больше всего ценят храбрость и дисциплину, другие — человеколюбие и преданность родине. И всё, что их объединяет — это общий враг. Даже общаться друг с другом они могут лишь на языке ненавистной им Церы. …Или нет. Киёра ведь говорила с ним по-таврийски — отряхнул он себя — стало быть, сделала шаг навстречу. Ему тоже следует сделать хоть что-то… Как бы это ни было сложно.       Рейган прождал часа три, прежде чем ему смогли доставить словари, одолженные Киёрой. Последние, в белых обложках с претензией на позолоту, выглядели крайне потрёпанно. Как оказалось, казармы сильно пострадали в прошедшем сражении, и вообще было чудом, что книги сохранились.       Рейган взял в руки первую, открыл обложку и сдул завалявшийся внутри страницы пепел на пол. Судя по большому количеству таблиц и строчек с примерами, это была грамматика. Рейган отложил её пока в сторону. Следующая взятая книга была с картинками и иллюстрировала военные термины. Рейган попытался выговорить эсперийский «пулемёт», заплёл язык и, плюнув, отложил и эту книжонку в сторону. Надежда оставалась на последнюю, здоровенную книгу. «Обычный словарь, наконец-то!», — подумал Рейган, припоминая, что пытался листать его ранее. Одно было хорошо — эсперийские буквы походили на церанские с дополнительными завитушками.       С одной стороны талмуда был таврийско-эсперийский словарь, а с другой эсперийско-таврийский. Теперь первым делом Рейган пролистал первую половину до слова «Бог», и увидел напротив заковыристую надпись-перевод «Wа́rlard». Затем открыл словарь с другой стороны и снова нашёл это слово. Неподалёку было и «Wа́r», означающее «воин». Рейган пролистал и до «lard» ради интереса. «lard» обозначало свет. «Воин света, значит. Звучит как богохульство», — подумал Рейган, вздыхая. Что ещё ему ждать от этого языка?       Узнав основные местоимения и глаголы первоочередной важности, Рейган выписал их себе на пергамент. Это уж он точно сможет выучить.       Добравшись до этого кладезя знаний, ему захотелось проверить и некоторые имена. «Maŷér» означало «высокий», отчего Рейган ухмыльнулся. «Gaì» соответствовало строчке «Царь. устар.». «Ясно», — подумал Рейган. А вот Киёры он никак найти не мог. Всё, что он нашёл, — «Kìø» — означало «лезвие меча». «Ну и имечко у тебя», — подумал он и закрыл словарь, принялся повторять местоимения с пергамента.