Лакримоза

      В назначенный день в огромном конференц-зале состоялось международное собрание, носившее официальное название «Проблемы двадцатого века», однако все присутствующие чётко знали, что обсуждаться будет лишь экономическая несостоятельность Крита.       Тридцать рядов амфитеатра уже были заполнены наполовину, когда до начала оставалось два часа. Дитхарт не был исключением и тоже занял своё место заранее. За отведённые ему два дня он успел пообщаться с большей частью представителей, и пытаться наладить связи в этот последний момент не казалось ему разумной мыслью. Сверкающий белый зал с большой подвесной люстрой, отлично освещавшей всё пространство, со стенами, расписанными дуговыми религиозными символами критшаита, постепенно заполнялся.       Рядом с Дитхартом сели представители стран, которых он успел переманить на свою, эсперийскую, сторону. Среди них были Ывиел, Сирс, Вирма, и, разумеется, Даария, с которой итак был давнишний договор. Кроме того, двенадцать представителей сидели в разных точках зала, рядом со своими территориальными соседями. — Как настрой? Нелегко нам придётся, мой друг, — сказал представитель Даарии, подходя к своему месту справа от Дитхарта и протягивая руку. — Настрой боевой, и я верю в нашу победу, друг, — серьёзно ответил Дитхарт, пожимая тому руку.       Когда до начала оставалось всего полчаса и большая часть зала уже была заполнена, соизволили пожаловать и представители Церы. Большой группой дипломатов в белых костюмах и мантиях, отдающих дань критской религиозной одежде, они уселись в первых рядах амфитеатра и даже за стойкой самого Крита. Их появление к ужасу Дитхарта сопровождалось аплодисментами половины зала. «Ну, конечно, они же якобы союзники», — одёрнул он себя. По крайней мере вторая половина не очень-то рада появлению оных.       Ровно в назначенный час за большим столом переговоров появились представители Крита, и архиепископ предстал перед стойкой, свет в зале приглушили, а позади главного человека в Крите загорелся огромный проектор. — Раз, раз… Рад приветствовать вас сегодня здесь, дети Господа! — поприветствовал всех архиепископ, проверив микрофон, и раскинул руки в расписных рукавах в стороны, будто к небу. Раздались бурные аплодисменты. Дитхарту было сложно рассмотреть лицо архиепископа Микаила со своего ряда, но издалека оно казалось ему скорбным, как у мучеников на иконах. — Как вы все знаете, наша земля медленно умирает, — сразу приступил к обозначению проблемы Микаил. — И я хотел бы попросить вашей помощи и совета. Сегодня здесь собрались представители следующих стран…       Перечисление затянулось. Дитхарт насчитал порядка шестнадцати стран — союзников Церы, и примерно столько же потенциальных союзников для Эсперии.       Закончив представлять страны, архиепископ передал слово своим экономистам. На огромном экране позади заиграла красками презентация текущих проблем: падающей демографии, снижающимся уровнем медицины, растущей безработицы и криминализированности населения. В связи с чем, экономика страны падала в ещё большую и большую пропасть.       Судя по презентации выходило, что расходы только на то, чтобы поддерживать страну в текущем положении дел, равнялись космическим суммам, не говоря уже об улучшении уровня жизни. Дитхарт ожидал этого. Для того и нужно было объединиться как можно с большим числом стран, чтобы противопоставить гуманитарной помощи Церы свою собственную. Вместе что-то да получится — ему хотелось в это верить.       Закончив с представлением основных проблем, экономисты закончили свой доклад. Архиепископ снова взялся за приготовленный список стран, и мягко объявил в микрофон: — Предоставим слово нашим друзьям из Алаийи.       Соответствующий представитель, в красных одеяниях, поднялся со своего места и стал рассказывать о своих условиях предоставления помощи. Миниатюрные микрофоны были закреплены за каждым местом в зале, но при желании их можно было поднять ближе ко рту, чем тот и воспользовался. Алайя могла себе позволить выделить Криту немного рабочей силы, но о подобных деньгах не могло быть и речи. Дитхарт вздохнул, подумав «ну ещё бы». Такие деньги могли быть только у Церы, либо у половины континента вместе взятых.       Следующими выступали ещё несколько маленьких стран, чьих возможностей явно не хватало. Когда же очередь дошла до первой из стран, подвластных Цере, представители встали со своих мест все разом. Дитхарт хлопнул себя кулаком по бедру — так задумывали сделать они — неофициальный союз «против Церы»! — Мы готовы предоставить всю необходимую помощь, от лица альянса, — выступил заместитель альянса «Цера и мир» из страны По́рту, располагавшуюся к югу от Церы и давно сросшуюся с ней законами и территориями. Его высказывание ошарашило как зал, так и представителей самого Крита. В зале возникла мертвая тишина.       «Это конец. С самой Церой ещё можно было пробовать тягаться, но со всем альянсом — бесполезно», — с ужасом подумал Дитхарт, держась руками за бортик своего ряда. «Кто бы мог подумать, что они все согласятся на это. Насколько же сильно Цера хочет подчинить себе Крит?». — …Однако, у нас будет ряд условий, — разрезал тишину голос заместителя альянса, раздаваясь эхом до самых уголков большого зала. — Первое, Крит обязуется вернуть все средства альянсу в течение десяти лет, разумеется, с учётом растущего курса галлов*. Второе, немало важное — Крит должен будет вступить в члены альянса. А следовательно, третье — Крит обязуется отказаться от собственной военной инфраструктуры и перейти под управление Единой Церанской Армии.       Последнее, казалось, заставило Микаила сильно побледнеть, несмотря на плотный загар. Все прекрасно понимали, что это означает — что в текущей войне с Эсперией на передовую отправятся и богобоязненные критчане, не участвовавшие ни в одном конфликте до этого. — Но постойте…! — Микаил неловко покачнулся и задел рукой микрофон, создав в зале пронзительный звук шипящей техники. Похоже такого удара в спину он не ожидал. «А зря», — подумал Дитхарт. Выстояв всё-таки на ногах, архиепископ изрёк: — Крит не участвует в войнах, — напомнил он всем присутствующим. — Мы только защищаемся. — Что ж, тогда вы можете принять другие предложения, — презрительно закончил свою речь представитель По́рты, и весь альянс, половина зала, села вслед за ним, словно других вариантов и быть не могло.       Дитхарт почувствовал вдруг мощный прилив энтузиазма. Сами условия альянса как нельзя лучше сыграли им на руку! И теперь всё ещё есть шанс побороться. Не дожидаясь, пока Микаил придёт в себя от шока и не объявит следующую страну, он поднялся со своего места и поднёс ко рту микрофон: — Если позволите, господа, я выступлю от лица Эсперии и пока ещё не официального союза следующих стран: Даарии, Сирса, Ывиела, Вирмы, ….и Рамуса! — произнёс Дитхарт на одном дыхании, но с толком и расстановкой. — Пожалуйста, — согласился Микаил, махнув пригласительным жестом. Новые союзники также поднялись со своих мест. Краем глаза Дитхарт заметил, что представители Церы в белых балахонах тут же стали записывать что-то в свои блокноты, очевидно, имена стран-предателей, в своё самый чёрный список. — Мы не собираемся отнимать вашу свободу и независимость, — сразу сделал акцент Дитхарт. — Также мы не заставим вас предавать свою религию и идти воевать. Со своей стороны, мы можем предложить вам разовую выплату как минимум половины того, что вам сейчас требуется. Безвозмездно, — уверенно заявил Дитхарт, хотя его «друг» из Даарии и покосился на него вдруг с широко раскрытыми глазами, а зал начал шуршать разговорами. Но необходимо было играть по-крупному. Микаил и критские представители внимательно его слушали. — Кроме того, мы можем организовать вам гуманитарные поставки из разных концов континента, включая Даарию, а не только с западной части, — жирно намекнул Дитхарт на Церу. — Последующие поставки вам придётся нам возвращать, но без процентов. Мы отлично понимаем, в каком положении вы находитесь, и поверьте, от этого страдаете не только вы — множество стран нуждается в вашем аграрном хозяйстве и промышленном производстве. Поэтому мы готовы предложить вам самые выгодные условия, которые можем себе позволить. Детали можем обсудить позже, — элегантно приложил Дитхарт руку к груди. — Единственным нашим условием будет не вступать в политические или военные союзы с Церой. Ждём вашего ответа.       Критчане собрались вокруг архиепископа в кружок и начали что-то обсуждать. Зал также наполнился разговорами. — Признаться, друг, ты меня удивил, — немного упрекнул Дитхарт Зил, представляющий Даарию, отставив микрофон подальше. — Я уж боялся, что ты пообещаешь им пожизненное спонсирование такими темпами. — Всё в порядке, они подумают. Главное, убедить их сейчас, иначе всё пойдёт прахом, — прошептал ему Дитхарт в ответ.       Обсуждение за главным столом уже подходило к концу, и архиепископ Микаил уже вышел к стойке, чтобы сказать о намерениях своего государства. Зал смолк, когда тот снова подстроил несчастный микрофон ближе к себе, и произнёс: — Мы приняли решение, — объявил он громогласно. Сердце Дитхарта забилось со страшной силой. Момент истины. Сейчас или никогда. — Мы принимаем предложение… — Микаил повернул своё скорбное лицо на него. Их глаза встретились. Дитхарт точно знал, что тот сейчас скажет «Эсперии и их союзников»! — Прежде, чем вы договорите, я хотел бы вас предупредить, — резко прервал его представитель Церы, сидевший с самого края главного стола и молчавший весь вечер. У Дитхарта упало сердце — только не новый шантаж! Белый балахон поднялся с места и, не снимая капюшона, продолжил ледяным голосом: — Хотел бы вас предупредить, что в случае сговора с Эсперией, вы автоматически становитесь нашим врагом, — в тоне церанского представителя ощущалась угроза. — Это касается всех, кто сегодня, в этом зале, решил примкнуть к Эсперии, — обвёл он рукой зал, и затем убрал свой угрожающий жест из двух пальцев обратно в балахон. — А становится нашим врагом я вам не советую, — в открытую сказал он.       Зал умолк. Даже представители так называемых союзников Церы замолкли и потупили взгляды. Обречённость. Позор. Чтобы отречься от этих чувств, они решили наоборот гордиться тем, что присоединились к такой великой стране, как Цера! Но стояло им услышать фразу, с которой начиналось всё — вооружённые конфликты, спорные территории, затяжные войны, капитуляция — как все вновь осознали, кем являются. Как ни странно, в особенности представитель По́рты, заминавший кисти своих рук.       Дитхарт сглотнул ком растущего страха. — Похоже, товарищ из Церы пытается запугать нас с вами, не засучивая при этом рукавов, — сказал Дитхарт сдержанно, но громко. Зал обернулся на него. — Дело в том, что Цера в данный момент несёт поражение от нас. И ей срочно нужны любые союзники, даже те, что не воюют. Вести войну со всеми нами сейчас они не смогут при всём желании. — Что за пустые слова? — презрительно спросил церанский представитель. Дитхарт смолчал. — Это правда! Эсперия уже в таврийской зоне! — крикнул кто-то из зала. — Ещё неизвестно, кто победит! — Эсперия уже десять лет не уступает Цере на своей земле! — послышались и другие воодушевляющие отзывы.       Белый балахон слушал новую для своих ушей, неведанную доселе какофонию, и даже снял с головы капюшон. Представитель оказался полностью лысым. Когда же всеобщий говор прекратился он улыбнулся до ушей, и это была страшная улыбка. — Всё ясно. Пожалуйста, продолжайте, — сказал он, сложив руки, как в молитве, и уселся обратно на своё место, на сей раз не спуская с зала своих пронзительных глаз. Зал же с нетерпением ждал реакции критчан, не обращая на него никакого внимания. — Что ж, мы…мы принимаем предложение…наше решение, — продолжил было Микаил, смотря себе под ноги, как вдруг стукнул по стойке рукой и объявил неровным голосом: — Наше решение не принято! Окончание конференции переносится на завтрашний день! Просьба всем покинуть помещение! — уставился он на всех своими большими глазищами. И было в этом жесте что-то поистине пугающее, и на самом деле просящее.       Зал взбудоражено зашептал. Микаил с ближайшими советниками под шумок покинул зал, а критская охрана открыла обе двери на выход из зала, не иронично говоря, что пора уходить. Поражённые таким внезапным выпровождением, представители были совершенно сбиты с толку. Выходя из зала, все шли по одному и тому же коридору, но на улице уже разбредались в совершенно разные стороны — к своим отелям. Дитхарт предложил союзникам созвониться ночью и завтра утром, а также держать ухо в остро, и о любых случившихся за это время событиях сообщать друг друга. Все согласились. — Ты толкнул хорошую речь. Теперь всё зависит от смелости епископа, — похвалил его представитель Рамуса, и, пожав руку на прощание, пошёл в сопровождении своей охраны к чёрному автомобилю. Дитхарт проводил нового друга взглядом, а затем и сам пошёл к приготовленному автомобилю. Погода в Крите была слишком влажной, чтобы долго находится не во власти кондиционера. Вечером он улёгся на гостиничную кровать возле окна, и в свете луны всё думал о прошедшем. Может быть, архиепископ почувствовал опасность, от которой нужно было срочно спасать всех находящихся в зале? Или он слишком драматизирует, и тот просто засомневался из-за угроз церанского представителя? «А становится нашим врагом я вам не советую» — так можно было бы сказать каждой стране, которой в итоге досталось от Церы. Но больше всего, конечно же, стране А-Рилеев, которую те просто стёрли с лица земли. И неважно, что там было всего три города. Дитхарту тогда было всего шестнадцать, и имя у него было ещё церанское, но даже он понимал, насколько это трагично для их планеты и человечества…