***
17 сентября 1969 г. Резиденция священного регента близ Станнисланда - Когда уже приедет этот генерал или кто он там, я жрать хочу. Эти слова, прозвучавшие в зеленоватом фургоне, запрятанном среди густых деревьев на вершине холма рядом с каким-то дорогостоящим дворцом, определённо не совсем подходят для возникшей ситуации между двумя находившимся там людьми, особенно учитывая их задание. Особенно ночью. И именно между двумя, потому что Алейна не могла признать человеком ракообразное существо в дальнем углу фургона, зорко смотревшего своими красными глазами в небольшое окно. С тех пор, как этот непонятый субъект (как определила Алейна - краб, выходец из Серебряного моря) присоединился к Алейне и Витаславу в Верденском отделении ОТН, между ними не было произнесено ни единого слова, разве что Чернявский уточнял маршрут у северянки. - Молчать. Алейна вздрогнула. Она пускай отдалённо слышала голос этого непонятного создания, назвавшегося их провожатым, но не ожидала, что вблизи он окажется таким леденящим душу голосом. То было зловещая смесь глубокого жужжания и скрежета, по частоте схожая с басом. Необычное звучание имело лишь отдалённое сходство с человеческим голосом, хотя фразы проговаривались этим крабом чётко по правилам берденской грамматики - всё же, с таким акцентом его вряд ли бы понял даже опытный лингвист. Алейна для простоты нарекла его "Рантагом", ибо ей казалось, что более походил он на этих существ из берденской мифологии, чем на названных крабов. Она была не далеко от правды, по крайней мере, если судить о рассказах о "хладнокровном убийце получеловеке, полукрабе, полу-невесть-ком", то вряд ли он имел какие-то дружелюбные человеческие повадки. О нём ходили самые разнообразные слухи, воспитанница Нечая же вспоминала некоторые разговоры дяди Вилли, в которых он рассказывал о своих экспериментах с одним из менее приспособленных к суше народом крабов. Он говорил, что они принципиально отличаются по строению от своих сородичей и враждебно настроены по отношению к своим прочим собратьям, их физиология крайне сильно отличается от стандартной крабовой, но дыхательная система не приспособлена к земной атмосфере. Правда, Алейна всё же не была уверена в том, что это именно краб. Она никогда не видела краба в живую, хотя знала их внешность и состояние, однако этот был многократно меньше стандартных размеров, описываемых в биологических справочниках. Во-первых, не то чтобы полусидя за снайперской винтовкой и зорко высматривая каждые три минуты какой-то автомобиль, Хьюз могла вдоволь насмотреться на этого странного помощника. Ну и во-вторых, были некоторые препятствия, созданные им самим. Сей краб, помимо того, что сел в самом тёмном углу, укутался в тёмно-коричневый плащ, сочетавшийся с огромной чёрной шляпой и громоздкими ботинками с высокими берцами. Лицо его на половину укрывал большой красный шарф, однако даже так, его лик имел довольно запоминающуюся деталь - большие красные глаза, что слегка светились в темноте, а под ними слегка подёргивались небольшие наросты в виде усиков, окружавшие два змеиных разреза, исполнявших роль ноздрей. Было ещё кое-что, что Алейну интересовало куда больше все остального. На спине у Рантага был плотно прикреплён небольшой аппарат с маленькими буквами "W. A.", по своему строению напоминавший маленький чемодан. Периодически, на нём загорались то зелёная, то красная кнопки. После свечения красной, аппарат начинал засасывать воздух, что сопровождалось странным бурлением внутри прибора. Когда же загоралась зелёная кнопка, то аппарат издавал гнетущее шипение, высвобождая воздух с небольшой концентрацией пара. От этого же аппарата шли две трубки, присоединённые где-то в районе висков или шеи. Алейна помнила, что где-то на Севере уже видела подобны прибор в лабораториях Вилли среди прочих разработок его подчинённых. - Едут, - проскрежетал Рантаг, слегка прищурив большие глаза. Алейна повернулась к прицелу и увидела вдали подъезжающий к резиденции лимузин. На большом чёрном автомобиле гордо реяли флажки с гербами Дома Маннфельдов-Маннисов вместе с флагами Либералии. Алейна понятия не имела, чем этот странный политик или военный не угодил Нечаю, однако судя по необычайной концентрации охраны и размаху резиденции, это был далеко не последний человек в Либералии. Во всяком случае, Вилли подтвердил, что она может выполнить приказание своего дяди. - Как только выйдет, сразу стреляй, а потом рванём со всей силы в нейтральную зону, - Витаслав уже сделал всё необходимое для скорейшего ухода с этих мест, дожидаясь возможности включить двигатель. Лимузин остановился близ невысокой лестницы, что вела к парадному входу во дворец, освещаемый яркими фонарями и горящими окнами. Разодетый солдат открыл дверь, и из богатого автомобиля вышел человек лет пятидесяти. Высокий, широкоплечий, уже облысевший, с бахромой седых волос, коротко подстриженной бородой на большой челюсти; лицо напряжено, как затвердевшая кожа, щёки впалые. Определённо, какой-то министр. Поправив свой роскошный мундир, украшенный бессчётным количество орденов и медалей, с большими эполетами, сей человек направился в сторону входа. Алейна зажала курок. Выстрел. Человек, разодетый в офигенно важный костюм, упал прямо на лестничной площадке, скатившись вниз с раскроенным черепом. - Сматываемся, - только и успела сказать Алейна, прежде чем фургон со всей своей скоростью направился прочь.***
20 сентября 1969 г.
Личное письмо фельдмаршала Д.Фореста к адъютант-майору Виталису Цалю
... Что касается вылета министра Никсена в Тираград, то его пришлось задержать аж до 1 ноября, ибо эти чекисты что-то между собой не поделили, и торжественный приём перенесли на 5 ноября. Необходимо всё заранее подготовить, на случай если они решатся на удар. Также не забудьте про агента Кленца и его задание по устранению Скорпадского. Нечай, как я уже описывал, наиболее склонен к сотрудничеству со мной и готов оказать необходимую поддержку, когда мы расшатаем Глубокий Бункер. Наивный дурак, думает, я сражаюсь за идеалы великой Дискордии. Ну а что, мать моя - потомственная игрийская дворянка, так что могу считать Игрию своей исторической прародиной. Также попрошу послать сообщение Фиолетовому Безумцу; передайте ему, что необходимо начать немедленную перевозку его наработок и вещей в Бердению. И ещё, будьте осторожны с Т. Я подозреваю, что Фаулз что-то знает. Этот Т. сделает любую хрень, которую ему скажет Фаулз, а поверьте, Т. способен на такое, что не сможет сделать ни один из наших лучших кадров, хоть у него и есть небольшой изъян. Не думаю, что Джозеф уже узнал о моём плане, но если тот макаронник сделает порученное ему Мичолом, то, боюсь, вся наша стратегия рухнет с треском. Необходимо перехватить документы, а для этого пусть Никсен сосредоточит свои силы в Новгерроде. Он уже отправил туда отряд пингвинов, но как только он сделает за нас всю работу, необходимо оперативно отправить его к мистеру Г-ну. Про Т. и Фаулза ему пока ничего не сообщать. Информация касательно Его Превосходительства С.М. не должна попасть в чужие руки, если это случится раньше времени, план придётся срочно перекраивать. Никому ни слова о случившемся, хотя, я думаю, тут замешан Т. Постарайтесь узнать у него максимум при встрече. Что касается Модника, то с ним я разберусь сам. Надвигается война. Война по нашей вине. Если бы мы вовремя предотвратили расширение Арстоцки, или хотя бы приняли необходимые меры с Его Превосходительством и ближайшим окружением, когда это было нужно, всего этого кризиса бы сейчас не было. Это хуже, чем преступление, – это ошибка. И за нее расплачивается придется слишком многому числу людей. Мы на пороге победы, майор. Ещё чуть-чуть, и мы сможем отправить все эти пережитки старого мира в бездну Рейлехора. Нам всем нужно хорошо постараться, Виталис. Alveoto Eru Gussaro!..***
22 сентября 1969 г. Саняград
- У меня для тебя хорошие новости, Алейна. Ты поедешь на Большую Землю. Хотя эти слова, пускай и от самого фельдмаршала Нечая, были мало понятны северянке, она сразу осознала, что это очень важное событие. С момента их возвращения Олександр Андреевич никуда не отправлял свою племянницу, Чернявский налаживал руководство штурмовыми отрядами для какой-то операции по устранению очередного неудобного чиновника в Бердении, ну а Рантаг, чьего имени она так и не узнала, отправился по делам в соседнюю деревню по велению Витаслава. Последнее время, Нечай был занят переговорами с представителями Мичоллини, на коих обрушились солдаты КБР - и именно устранение их начальника было задачей Витаслава. Ещё Нечай долго возился с отправкой документов, захваченных в Чеушенке - их переправляли с разработками куда-то в Новгеррод, а вернее в небольшой городок Твик Пинс к северу от него. Обо всём этом необходимо было доложить дяде Вилли, причём в мельчайших подробностях, что был весьма проблематично. - И что же это за земля такая? - спросила Алейна, рассматривая карту в комнате главного штаба. - Там находятся основные силы для войны. Если быть точнее, силы для нашего, северного фронта. Оттуда к нам поступают боеприпасы и новейшее оружие. Вообще, таких территорий три - на западе, востоке и севере, но поедешь ты на север, - воодушевлённо говорил фельдмаршал, обходя стол с разложенным планом, - ты же понимаешь, какая это ответственность? Там ты получишь информацию от адмирала, он там местный глава. Говорят, он отвечает непосредственно перед Человеком в Глубоком Бункере. Я не особо силён в их структуре, да и кое-что я пока не могу тебе сказать. Ты получишь от него указания, а там как получится. Возможно, станешь уже их приказы исполнять... В общем, как поедешь, узнаешь. - И где же находится эта земля? - спросила Хьюз, умело сдерживая ликование. Ещё бы, такого прорыва до неё ещё не сделал никто из агентов! Это давало ответы на многие вопросы разведки, как, например, источник оружия для повстанцев. В ответ Нечай лишь ухмыльнулся и, достав специальную указку, ткнул в область северо-западнее Игрии. Алейна увидела большой остров, на котором было указано крупными буквами: "Винтерколд, территория-плацдарм". - И когда же я поеду? - Вот тут уж проблема большая, дорогуша моя, - Нечай почесал затылок. - Видишь ли, планировали ещё раньше отправить корабли, денька через два... но неожиданно пришли сообщения, и пришлось срочно переносить. В общем, корабль приезжает через три часа в восемь, и отъезжает в десять ночи. Ты сможешь поехать, или лучше останешься здесь, будешь мне помогать? Алейна для приличия слегка поломалась, прежде чем сказать своему поставленному в тупик крёстному утвердительно. - Отлично, тогда тебя повезёт Витаслав через часик-другой, а затем ты уже там сядешь на шхуну и уплывёшь в Новый Свет, - Олександр Андреевич улыбнулся, и, подойдя к Алейне, шёпотом добавил: - Надеюсь, ты понимаешь, что никому, кроме меня, Скорпадского и Чернявского ты всё это разглашать не должна? - На меня можете положиться, сэр. До тех пор, пока не попаду я на Последний Суд, никто не услышит от меня ни единого слова.***
22 сентября 1969 г. В паре километров до Порт-Александрин.
Покосившиеся дорожные знаки, расположившиеся на обочинах в этих дремучих лесах, подсказывали, что до гавани не более километра. Чернявский, сидевший за рулём довольно неплохо выглядевшего автомобиля, в отличии от своего стандартного состояния, сидел с каменным лицом, уставившись на дорогу, хотя ещё несколько минут назад он был добродушным и открытым человеком. Алейна, сидевшая на переднем сидении рядом с Витаславом, сразу это заметила. Буквально до остановки близ мотеля рядом с заправкой, когда Алейна выходила заплатить за бензин, Вит ещё выглядел дружественно, но сразу после своего возвращения она заметила - что-то не так. Её догадка подтвердилась расположением её бумаг, которые она положила в сумку. Скорее всего, сама сумка упала, и Чернявский просто поправил её, как и вывалившиеся документы, среди которых были указания от не совсем дружелюбных к ИПА людей. Но всё это было записано на шифре, взломать который не мог даже опытнейший криптограф из штази Кэтсби, потому опасаться было нечего. Почти. - Слушай, Вит, останови, мне надо отдышаться. Что-то голова кругом пошла... - попросила Хьюз, и генерал-майор покорно выполнил её просьбу. Сердце у Алейны забилось чаще, как только машина остановилась, и она вышла на обочину, отойдя метров десять, встав спиной к автомобилю. Это было опасно, однако Хьюз понимала, что Чернявский не станет делать всё таким образом. Наконец, её сомнения полностью развеялись, как только она услышала звук закрывшейся двери и шаги по мокрой траве. - Фиженер, перемешанный с атбашем и закрученный в стенографию... умно, могу похвалить северных чекистов, - с усмешкой сказал вышедший Чернявский. Алейна повернулась. Возле машины встал генерал-майор, направивший свой револьвер Тарбека в сторону госпожи Хьюз. - Признаю своё поражение. Однако хотелось бы узнать, как простой Витаслав из города Саняград смог разгадать сложнейший шифр, придуманный лучшими шифровальщиками Севера? - посмеиваясь, спросила Алейна. - Видимо, ваши сотрудники решили применить давнюю школьную тактику - списать. У Глубокого Бункера. Что поделать, если людям не платить, они халтурят. - Скажи от меня дяде Нечаю, пусть он, когда выиграет, поставит памятник моему отцу, как мученику. Надеюсь, он будет не слишком зол на тебя, - улыбнулась Хьюз. - Обязательно. Передавай привет мистеру Чумному. Чернявский нажал на курок... И ещё раз нажал. И ещё раз. Ни выстрела, ни звука. - Какого... Недоумевая, Витаслав опустил ствол и вытащил барабан. Пусто. Он поднял глаза на Алейну, державшую в руках пистолет. - Передавай привет мистеру Геррлайну, - равнодушно сказала северянка. Двух пуль хватило, чтобы генерал-майор без сознания рухнул на землю. Алейна же быстрым шагом направилась в машине, и, сев за руль, метнулась в порт, позабыв о валяющемся на дороге Чернявском. До отплытия оставалось чуть меньше часа. Нельзя было упустить этот шанс.***
15 сентября 1969 г. Старкфелл.
Дверь кабинета профессора Корнелиуса Погора распахнулась, на пороге появился незнакомец и, глядя Погору прямо в глаза, многозначительно произнес: — Слоны идут на север. — Слоны идут к черту, а кабинет Эфтона этажом выше! — вспылил Погор. — Извиняюсь, товарищ Корнелиус, - ответил комиссар Индастриал и закрыл дверь, направившись назад по коридору. В отличии от большинства зданий, построенных за время сопроцветания с Арстоцкой (или переделанные за этот срок) выглядели как мрачные твердыни для тех злобных дядек, что по дороге не работу обязательно пнут невинно сидящего на дороге голубя, и, упав из-за неудачно рассчитанного удара, обязательно наорут на каждого проходего, повстречавшегося ему на пути. Грозными тёмно-серые зданиями, давящими на тебя своей чопорной постройкой, был застроен практически весь бывший Винтерфелл - всё по заветам Старшего Товарища: "Никаких излишков, минимум вложений, максимум стиля". На фоне этого душного месива, приземистое белое здание в двадцать пять этажей, будто бы вырванное из времени через пару десятков лет - изящные технологические обороты архитектуры, о коих мечтали фантасты конца восемнадцатого века. Сей дворец из мира далёкого будущего принадлежал известному в высоких кругах промышленнику, гению, бывшему миллионеру и филантропу времён имперской Тирагетии, что все свои средства и ресурсы отдал во благо Великой Трудовой революции, известному ныне как майор Вильгельм Эфтон. Когда войска Арстоцки, до этого двадцать лет подготавливавшиеся Великим Товарищем и убережённые от руки предателя Инклаватуса, за пару месяцев разбили фронт Тирагетии, Эфтон устроил массовые коммунистические протесты на западе, ибо он уже понял, на чей стороне сила. Его заслуги не остались незамеченными Старшим Товарищем, и Эфтон был награждён постом народного комиссара науки и вооружений на Севере, получив в своё распоряжение все необходимые средства на развитие его гениальных идей, которые определённо послужат во славу Арстоцки и Революции. В действительности, даже сам Старший Товарищ Эндрю имел лишь смутное представление, что творилось все эти годы в лабораториях Комиссариата. Кабинет доктора Вильгельма весьма отличался от стандартного рабочего места подобного ему чиновника. Кабинет скорее походил на трёхкомнатную квартиру, переполненную всевозможными вещами и разработками, книгами и документами, но при этом всё выглядело аккуратно и изящно. По праву руку от Индастриала расположились длинные шкафы, заставленные плотно приложенными друг к другу книгами. Странное это собрание, наряду с множеством редкостей в областях оккультизма, эзотерики мадам Фонганн и трансцендентальной медицины. Индастриал увидел здесь Фредериха Бухвейсса в полном собрании его сочинений, "Эксперименты с расширением разума", "Физиология тьермаров", "Мистические ритуалы и их применение в пространстве-времени" Питерсена и Грофа, "Мутации и изменение физиологии тьермаров и людей" Фреира Царстанда, монографии некоего Кроллиуса и "Двери восприятия" какого-то Хуксли, "Человеческая психология" З. Хейссмана, "Псайкеры и психонавтика" К. Кёрза, "На стыке вселенных" доктора Рэймонда Воэна, и не менее сотни фолиантов от древних или новых учёных, к чьим трудам во все времена относились сомнительно и с неким отвращением, ну и некоторые сочинения тех, что описывал в своих повестях Уоркрафтен. Вокруг были наставленные бесчисленные тумбочки и стеллажи, переполненные колбами и мензурками с разнообразнейшими формами и таким же разнообразнейшим содержимым. Из соседней зады были слышны странные звуки лязга металла, а затем - журчащей воды. Пройдя мимо тумбочек с химикатами и психотропными веществами, рядом с которыми стояли передвижные подносы с механическими деталями и наработками, комиссар торговли отодвинул доску с начерченными на нём расчётами и прикреплёнными рисунками людей и берденов, и осторожно вошёл в следующую комнату. Перед Индастриалом предстал зал, примерно в два раза превышавший предыдущую обитель безумного учёного. У стен стояли привинченные столы, оснащённые великим множеством аппаратов и инструментов, у противоположной стены - медицинские шкафы со скальпелями и прочими приборами, необходимыми для нестандартных медицинских опытов. Но вишенкой на торте было то, что стояло посредине сей сцены - операционный стол с помещённым на нём то ли берденом, то ли ежитом, то ли полукровкой-человеком, от чьего человеческого облика остались лишь смутные черты. Правая рука наполовину превратилась в скверно смотрящуюся гниль, упавшую на чистый пол в виде непонятной смеси, где можно было разглядеть осколки кости. Само существо, выглядевшее как кошмар любого биолога, было, по видимому, мёртвым, с вставленными в череп (не имевший, однако, скальпа) проводами с компьютером и подключенным к шее трубками, ведущими к странному приспособлению на столе. - Что-то, но умению незаметно проникать в любое помещение Джозеф научил тебя мастерски, - голос тот принадлежал доктору Эфтону, вышедшему из противоположной двери с окровавленным фартуком и большой докторской маской, скорее напоминавшей противогаз. - Я тоже рад тебя видеть, Билл, - спокойно ответил комиссар, подходя к операционному столу, - что за чертовщину ты тут устроил? - Оооо, хорошо, что ты спросил, - Эфтон с видом искушённого знатока подошёл к одному из столов, начав раскладывать приборы, - то один из моих главных проектов, превосходящий по размаху все до этого мною проводимые. Вы, должно быть, знаете, что последние восемь лет я посвятил себя нетрадиционной медицине и евгенике, направленной на создание исключительного разума? Да. Об этом арстоцкие ученые даже подумать не могли. То, что вершится в этих восьми комнатах, мой дорогу друг, станет величайшим прорывом в науке со времён Доказательства Мэйфайера... нет, моё открытие куда выше всего, что создавали ранее! Представьте себе существо, Александр, что способно за пару секунд вычислить сложнейшие математические задачи, а за пару часов расписать экономический план Арстоцкого альянса на три десятилетия вперёд. Представьте себе то существо, что возьмёт в себя всё лучшее от всех народов мира! От людей - прекраснейшую физиологию, от берденов - ум, от гуситов - мощные голосовые связки и мощные органы, а от иритов - сложные органы чувств. Представь, какой это будет сверхчеловек! Я уже проделал некоторые эксперименты, вот, например, с дыхательной машиной и трубками для подачи кислорода - это для жабр, в основном для крабов. Их хорошо использовать как пехоту, живучие. Мои подопытные уже смогли по три часа оставаться в полном сознании и силе при трёх сквозных выстрелах вплотную. Да Брюреру даже в мечтах подобное не снилось! Мы на пороге победы, комиссар. Ещё чуть-чуть, и я смогу отправить все эти пережитки старого мира в бездну, и на этой земле на смену нам придёт сверхчеловек, который получит в наследство от нас великую империю. Нам всем нужно хорошо постараться, Александр, чтобы это произошло. Индастриал внимательно выслушал рассказ Эфтона, после чего второй раз посмотрел на существо по левую руку от него. Заметив это, улыбка Вильгельма слегка спала. - Это пока пробный вариант, - добавил доктор. - Ясно... - ответил Александр и положил папку со своими документами на стол Эфтона, где лежали прочие важные для него бумаги, - я к Вам, профессор, и вот по какому делу... мне бы хотелось узнать причины Вашего решения по поводу агента Алейны Старк. - Что именно? - улыбка по прежнему не сползала с лика доктора Вильгельма. - Вилли, мы оба знаем, что. Ты отправил её к Нечаю без моего ведома и согласия, хотя я хотел использовать её для операции в Хабаре. Она была назначена в моё подчинение, так почему ты решил, что можешь использовать её без ведома моего и господина Фаулза? - строго вопрошал Индастриал. - Рекомендую Вам вспомнить, кто из наз на какой ступени чинов Бункера, господин Агеев, - Эфтон снял маску радости и оптимизма, - есть вещи, которые выполняются особыми людьми и которые не должны касаться других людей лишний раз. Если я использовал агента Хьюз так, значит, на то есть причины. Не забывайте, благодаря кому Вы имеете столь способных кадров. - Так точно, господин Эфтон. И Вы не забывайте про того, кто спас Вас от рук чекистов и наладил работу нашего ордена во всех углах земного шара, благодаря которому мы сейчас можем здесь говорить. - Фаулз и вправду сделал много, но не стоит умалять вклад других. Всего хорошего, товарищ комиссар. - И Вам, доктор, - Индастриал встал по стойке смирно, отдав честь Эфтону, - желаю вдоволь потрудиться на благо Родины! С этими словами, Александр взял со стола свою папку, и большими шагами направился прочь из лаборатории-квартиры Вильгельма. И уже когда он вышел из здания и сел в свою автомобиль, приказав шофёру ехать в особняк, комиссар достал зажатое рукой письмо, приложенное снизу к папке, с четко выведенным фиолетовыми чернилами наименованием: "Станнисланд"...