***
5 сентября 1969 г. Новгеррод. В ныне превратившемся в памятник ушедших времён Новгерроде было так много магазинов антиквариата и контор похоронных процессов, что казалось, новгерродцы рождаются здесь лишь затем, чтобы посмотреть на диковинные товары ушедших эпох, поностальгировать о времени, о коем они знают разве что из брошюр минпропа, отдать всё своё состояние ради десятка поддельной геррлайновской мебели и прямо на ней же и умереть. В действительности же, дела бывшего великого герцогства шли с относительным успехом также, как и у остальных городов Нейтральной полосы. Благо, нашлись люди (видимо, пережитки старой системы берденской власти), которые взяли власть в свои руки и успешно смогли организовать администрацию в таком большом городе, установив даже собственные законы и полицейскую силу, охранявшую спокойствие города уже как семь лет подряд. Ещё большее благо состояло в том, что законы эти позволяли сколько угодно обманывать местное население, разводя на деньги и фальшивые товары. Если бы не эта особенность Нейтральной полосы, для которой Новгеррод являлся фактической столицей, местная конторка "Мичоллини и сыновья" давно бы закрылась, как и большинство подобных контор в городе. Не сказать, что Эдвард Мичоллини был рад такому положению. Ещё бы, когда тебя ссылают подальше от "семейных дел", якобы "развивать бизнес" в Черт-знает-гдении, на деле просто отгоняя ненужных родственников от богатства, на которое те могут положить глаз. Никто не будет особо рад служить бок-о-бок с чекистами, шпионами и мародёрами. Эдвард много раз ругал себя за согласие работать в таком захолустье, хотя де-факто выбора у него всё равно не было: откажись он променять родной солнечный Рикмонд, весёлые клубные разгулы и статус члена правящей элиты на Богом забытый дождливый городишко, его ждало бы, в лучшем случае, лишение наследства, в худшем - "Привет от мистера N" в лучших традициях максимийских донов. "Ну и пусть устраивают там свои мафиозные разборки, я лучше тут, в спокойствии поживу", - думал Мичоллини.***
- Эдвард! Ты собираешься отвечать на вопрос?! Как гром среди ясного неба, сей вопрос ледяной водой облил Мичоллини, погрузившегося в наблюдение за прохожими. Неплохое место для такого важного занятия, учитывая, что с шестиэтажного здания бывшей Новгерродской мэрии. Однако учитывая то, что находился игриец на заседании мафиозного картеля, это увлечение было не то чтобы кстати. - Да? - уверенно сказал Эдвард, коему хватило пары секунд чтобы привести себя в порядок и предстать перед госпожой Авареску невозмутимым мафиози. - Что не говори, но характер у тебя от дяди, - покачала головой Дана. Эта мадонна пользовалась непоколебимым авторитетом среди всех мафий города, хотя от былого величия Новгерродского клана остались одни воспоминания. Однако самим своим жестким, но тем не менее привлекательным видом, леди Авареску вызывала к себе расположение кого угодно, чем охотно пользовалась. В большой комнате на шестом этаже, чей обзор выходил прямиком на центральную площадь, в общей сложности разделяли пять человек. Авареску расположилась во главе небольшого стола, за которым обычно сидел мэр города во времена империи. По правую руку от неё восседал так называемый мэр Адальберт Трент - адвокат из какой-то государственной конторы в Старгерроде, особо возвысившийся при бывшем мэре и сефуле города Йорге Гике. На деле, основную работу главы мафиозного клана, то бишь сефула, исполняла Авареску, в то время как Трент создавал иллюзию законности и выступал как нейтральная судящая сторона в каких-либо конфликтах. Остальные же два человека могли похвастаться разве что чинами лейтенантов, полученные за верную службу от самого сефула Ванглера, ну и тем ещё, что возглавляли остатки бывшего Добровольческого корпуса генерала Юстутса. Важно кашлянув и поправив мундир полковника, Трент своим занудным голосом молвил: - Семейство Байд вчера официально объявило войну дому Трумпов. За эту неделю их ассасины взаимно повырезали семнадцать человек, среди них шесть гражданских из обеих кварталов. - И? Что то гуситы, что это пингвиты. Они и так животные, пусть и грызутся друг с другом, - деловито заявил Эдвард, откинувшись на стул и достав сигареты из кармана. - Если это продолжится, Трумпы или Байды привлекут на свою сторону остальные кланы, а если начнётся война семейств, нам всем здесь полный капут. - Но у нас ведь есть правила войн ассасинов. - Ты реально думаешь, их будет кто-то соблюдать, когда начнётся городская война? - вмешалась Авареску. - В этом хаосе нам непросто будет выстоять, ибо власть наша опирается на балансировку между кланами. Армия у нас значительно сократилась начиная с шестидесятого года. - А вот при Ванглере такой херни не было, - сказал Эдвард с задумчивостью статного ветерана, - и чего же вы хотите? Примерить их? - Так точно, товарищ Громоотвод, - ответил кто-то из лейтенантов, - у тебя неплохо получилось, когда Тоталли и Андолеску перерезали сыновей друг у друга. Тут же ситуация более лёгкая, пока что. Потому, необходимо поторопиться. - Вы не понимаете, это другое, - парировал Мичоллини, - тут не просто война между семьями. Вы же прекрасно понимаете, что черномазые это друзья Фореста, а Байды - прислужники Кэтсби. Так зачем нам лезть в их политические разборки? Не нам тягаться с двумя империями. - Тем более необходимо оставить всё так, как прежде. Нам не выгодно, чтобы кто-либо из них победил. - А что с Организацией тирагетских националистов? Туда ушли множество солдат корпуса после смерти Ванглера, мы могли бы привлечь их на свою сторону вновь. - Союз с повстанцами? Это самоубийство, - твёрдо заявила Дана, - ты в курсе, какие у нас сейчас вести из Кайзерланда? Не зря Трумпы активизировались, нападая на конторы гуситов. В столице либералов похитили какие-то сверхсекретные документы, ну или ящик с каким-то новым оружием. Говорят, его планируют переправить то ли в Тирагетию через Новгеррод под видом контрабанды чая, коим и промышляют гусы, то ли к этим нечаевцам с севера. - И вы планируете остаться в стороне от всего этого? - поднялся куривший Эдвард, - вы представляете, какие деньги сможем срубить! - Сюда движется группа их агентов-пингвитов, их около сотни, лучшие бойцы с хорошим оружием. Нам не потянуть такую орду. "А ванглеровцы бы смогли", - подумал Мичоллини. И вправду, когда пришли вести о падении Иркутска и Ванлер взял Новгеррод, Добровольческий тирагетский корпус, отправленный берденам, насчитывал немало солдат. Корпус был ничем по сравнению с армией Тирагетии или Арстоцки, но в условиях Нейтральной полосы это была непобедимая армада, контролировавшая весь юг зоны. Сефул Ванглер стал настоящим королём полосы, верховным боссом всех мафий и город бывшего герцогства. И на удивление, ему удавалось мастерски балансировать между чекистами с одной стороны и империалистами с другой. Не удивительно, ведь Фореста и Думхаммера, как говорили некоторые, он знал лично. А потом, в году этак 1963-ем, из неоткуда припёрся какой-то мужик с пистолетом Тарбека, прямо под Врангелуин, прямо в полночь. Черт знает, кто это был, но назвав своё имя, Ванглер сделался бледнее снега. Охранники говорили, что это был какой-то "Джозеп Фаулез" или что-то типа этого, а пришёл он с севера, из какой-то старой деревушки, от которой Ванглер дани не получал. Они заперлись в комнате мэра, якобы чтобы выпить и обсудить дела бизнеса. Когда на следующий вечер зал взломали, на полу валялся Ванглер с перерезанным горлом, а на стене кровью начертано: "Ахмет передаёт привет". После этого, империя Ванглера распалась. Командовавшие отрядами корпуса в других городах создали собственные кланы, постепенно отдав власть ОТН, куда направилось большинство солдат после смерти генерала. Власть над остатками корпуса в Новгерроде же, не теряя возможности, прибрал эвакуировавшийся сюда в 1961 году Йорг Гика, ставший адъютантом Ванглера после окончания Вторжения. Он смог установить контакты с Сопротивлением, сбывая им оружие и продовольствие, получая взамен защиту и их лояльность, благодаря которой его режим и держался, постепенно превращая Новгеррод в одно из множества укреплений ОТН. Однако пару лет назад этой идиллии пришёл конец, ибо воспользовавшись войной кланов, глава картеля Авареску со своим другом Адальбертом из ближайшего окружения сефула смогли скинуть с этой лестницы престарелого деда. - Хорошо. Я разберусь с Трумпами и Байдами, только предоставьте мне для этого хорошее здание и охрану. Начну с завтрашнего дня, если на нас случайно не упадёт ядерная бомба.***
В очередной раз жалуясь на судьбу, благородный герр Мичоллини с тоской перечитывал грязноватое письмо от дядюшки Мичола-старшего из Игрии, где во всех красках славского языка описывалось негодование и вопросы о том, почему Эдвард не присылает указанную долю от заработка конторы, попивая стакан холодного молока. Дочитав до середины, Эд швырнул письмо на стол, попав прямо в возвышавшуюся бумажную гору. Может, месяца два назад его и модно было до смерти запугать подобным посланием, но сегодня у Эдварда были дела куда серьёзнее, чем обычно. Вчера ему пришло письмо из Иркутсланда от его родного брата, коего родители с очень оригинальным воображением нарекли Эддисоном. Будучи неотличимыми близнецами, они были ещё и невиданными друзьями. У них не было никаких тайн друг от друга, каждое опасное предприятие (по типу кражи мешка яблок из соседского сада) или пакость они всегда делали вместе. Да, пожалуй, Эддисон был единственным из семьи Мичоллини, к коему Эдвард относился действительно по-родственному. С момента избрания пути экономического покорителя невиданных земель, Эдвард не получал никаких вестей от своего брата. Зная лишь то, что Эддисон исполнял какие-то "особые поручения" Мичола-старшего и буквально перед отъездом брата поступил на службу в научный департамент Иркутсланда, Эдвард не имел ни малейшего представления о судьбе близнеца. В письме говорилось о срочной необходимости жилья в Новгерроде ввиду опасности, нависшей над ним и Эдвардом, да и над всей семьёй вообще. Впрочем, Эдвард не придал особого значения "опасностям семьи", считая это за какую-нибудь очередную проблему с правительственными лицензиями, однако перспектива увидеться с братом после пятилетней разлуки. Раздумья об "опасностях" прервал вошедший в магазинчик человек, сопровождаемый звоном входных колоколов. Мичоллини окинул того быстрым взглядом: худой скрючившийся скряга лет пятидесяти, неопрятные серые волосы, одетый в потрёпанные серые лохмотья с нахлобученной на голову соломенной шляпой. Не смотря на свой жалкий вид, его испещрённое морщинами лицо лицо с отвисшими щеками, впалыми глазами и крупным носом выражало эмоции крайне искренней доброты, так что Эдварду показалось, будто бы он его уже где-то видел. Поприветствовав Мичоллини и подойдя к стойке, старик положил на неё связку десятка книг, которую он держал в левой руке. - Очень рад, что имею дело с такой известной семьёй, как благородные Мичоллини, хи-хи, - проговорил старик хриплым голосом. - Вы ж знаете, что делается-то в городе? -Да нет, не особо слежу за новостями, - равнодушно ответил Эдвард, под углом смотревший на книги. - Ух-ух, да как же вы не знаете? Слышали про то, что в городе активизировались эти чертовы пингвины? Да и не спроста - вон, слышали, что в остальной полосе творится? ОТН и ИПА объединились и уже подчинили себе практически всю Нейтральную Зону, только наш городок остался. Ох, война надвигается... - Пустяки. Обычные волнения чекистов и роялистов. Вы что-то хотели приобрести или предложить мне? - с ноткой недовольства спросил Мичоллини. - Ах, да, - засуетился старик, - вы же вроде работаете с антиквариатом? Вот, у меня завалялись старые книжонки. Вот, например, "Энциклопедия Дискордии" пятидесятого года, Императорская типография Кайзерланда - ещё до прихода императора Алваро! А вот, "Левославовы Грамоты", Тираград, сороковой год. Или, вы, может, увлекаетесь мифологией? Тогда у меня есть "Введение в берденский язык" Олукина, или "Вентиада Келлатрион", почти что новые! Пока Эдвард без особого интереса разговаривал со старым библиофилом, в комнату вошла подозрительная восьмёрка граждан, одетых в черные пиджаки и с большими котелками на голове. Их костюмы были совершенно разные, однако их объединяла одна, ну, скажем так, примечательная деталь - они все были пингвитами. Обернувшись назад, скряга в тот же миг сжался в три погибели, сгрёб всю свою стопку в руки, и кинув какую-то небольшую фразу о возможной встрече, пулей вылетел из магазина. Пингвиты же всё это время сопровождали того своим подозрительным взглядом. - Он пошёл к сторону нашего фургона, - внезапно и тихо сказал тот, что казался более высоким и опрятным, так что Мичоллини наградил его про себя титулом "вожака" этой странной группы. - Даже если и туда, они остановят его, - возразил другой, чуть пониже. - Вам что-то подсказать? - спросил Эдвард, встав из-за стойки. Все двенадцать пингинов обернулись на торговца. Вожак, имевший в наличии лишь один глаз, окинул Мичоллини таким взглядом, что у того пробежали мурашки и он сразу же понял, что не всё в порядке. Пингвин подошёл к Мичоллини, и с каждым шагом и приближением прочих господ к нему, у Эдварда всё сильнее начинали подкашиваться ноги. - Вы Эд Мичоллини, верно? - подняв бровь (если странный выступ на человекоподобном лице этого странного существа вообще можно было назвать бровью), спросил Вожак. - Д-да, это я. Вам что-то нужно? - пытаясь держатся уверенно, смотрел на него Мичололини. Улыбка пробежала по лицу пингвита, а вместе с этим раздался безудержный хохот остальных тьеров*. После этих слов, в Торговом доме Мичоллини начался сущий кошмар...***
Эдвард всё никак не мог понять, почему у него такое плохое предчувствие. То ли из-за пятнадцати ударов по всему телу, то ли из-за верёвок на руках и ногах. - Где они? - спросил старший, встав перед Мичоллини. - Сейф, спальная комната, - проговорил Эдвард, свесив голову, - код: два шестьдесят девять. Два пингвита рванули наверх, пока главарь главарь вместе с оставшимися шестью ходил вокруг Мичоллини и подозрительно поглядывал на Эдварда. Но через пять минут послышались тяжелые шаги солдат, нёсших увесистый сейф. Поставив его на пол перед вожаком, один из них ввёл указанные цифры и открыл дверцу. На несколько секунд пингвит застыл без движения, а затем начал выгребать оттуда деньги ГССР и Либералии, всё до последней бумажки, затем с вожделением вытащил документацию по финансовым и торговым вопросам домам Мичоллини и Новгеррода, но вскоре выбросил их в сторону, а затем десять секунд глядел в пустой сейф, пока наконец не встал и не сказал вожаку в лицо: "Пусто". Тогда вожак яростно посмотрел на Мичоллини, после чего со всей силы ужарил того по лицу, схватив Эдварда за рубашку. - Ублюдок хренов, где чертежи, чтоб тебя побери?!! - заорал пингвит. - Какие чертежи? Нет у меня никаких чертежей, - парировал Эдвард. - Где чертежи, Мичоллини!!!? - пингвит крикнул громче. - Нет у меня... - Сэр, это бессмысленно, - заявил один из пингвинов, подойдя к вожаку, в то время как тот с размахом отпустил Мичоолини и смачно плюнул на стопку денег. - Может попробовать сывороткой его, сэр? - предложил другой пингвин. - Вы же сами знаете, как этот гет обрабатывает своих агентов, - со знанием дела сказал главарь, всматриваясь в документы на полу, - им даже флентлак, так.. лёгкая развязность. Обыщите комнаты. Четыре тьера направились по разным комнатам дома, начав что-то выискивать. - Господа, позвольте мне кое-что сказать, понимаете... - на Эдварда обернулись в то мгновение все находившиеся в комнате четыре пингвита, от чего Мичоллини растерянно заметал свой взгляд по разным углам комнаты. Правда, это было вызвано не только подозрительным взглядом тьеров, но и странной тени, тихо пробравшейся к входу в лавку и медленно открывшая дверь. - ... я, конечно, понимаю, что я Мичоллини, и мой дядя мог что-то вам не то сказать, но вы поймите, я тут совершенно ни при чём, я не знаю никаких чертежей... - силуэт продвинулся ко второй двери, которую также тихо открыл. Теперь Эдвард различил, что оный мужчина практически идентичен тому старику-библиофилу, только теперь он сжимал в руках два лома, да и теперь он не казался согнувшимся в три погибели, а представлял собой довольно высокого человека. - Потому просто предлагаю вам забрать все мои деньги, и мы все забудем об этом инциденте, - вожак глубоко вздохнул, но Мичоллини уже был на взводе, - давайте я тогда для затравки анекдот расскажу. Значит, заходит как-то шизофреник в антикварную лавку... Вошедший не стал долго церемонится с пингвинами. Первый из солдат скончался от взлома черепа, вожака книготорговец вырубил ударом об стойку, третьему повезло испробовать "Sovinion de Blanko" сразу внутривенно, насытившись всей кожей головы этой благородной жидкостью. Четвёртого случайно уронили вверх ногами, и ему незнакомец сделал хороший массаж шеи, прямо на всю оставшуюся жизнь. Остальных ждала отборная порция чистого свинца, ну и на закуску, особенно толстой книгой господин в лохмотьях уложил спать последнего оставшегося пингвинчика - "Энциклопедия Дискордии", том шестой. - Ходить можешь? - спросил книготорговец, разрезая верёвки на ногах у Мичоллини, но голос этот уже кардинально отличался от того, что Эдвард слышал ранее. - Ну типа... а кто... - Иди в свою комнату и принеси коньяк, надо перекурить, - деловито ответил книготорговец, садясь за стойку и вытирая "Энциклопедию" от попавшей крови. Спорить с ним Эдвард не отважился, и большими шагами направился в комнату. Достав коньяк и пистолет - на всякий случай - Мичоллини направился обратно к книготорговцу. Благо, он взял пистолет, ибо в противном случае он уранил бы коньяк. Перед игрийцем предстал никто иной, как Эддисон Мичоллини. С момента их последней встречи Эддисон довольно сильно преобразился: лицо стало более худым и суровым, но тело одновременно с этим стало намного крепче и мощнее. - Коньяк не урони, - улыбнулся Эддсион, доставая положив перед собой толстенный шестой том и начав что-то с ним делать. Эдвард медленно подошёл к столу, забыв про пистолет и валявшиеся рядом трупы. Эддисон открыл книгу, но заместо текста энциклопедии, под обложкой скрывались плотно сжатые друг к другу листы. Старший Мичоллини начал листать документы, дабы проверить, что всё в норме, и на бумаге Эдвард заметил странные надписи: "Konig... fieldm... Tyrog... omhamm...Nuklea Spr...ngko...", странные карты с обозначением военных баз в Либералии, Бердении и Арстоцке, карты каких-то крупных островов, о коих Эдвард понятия не имел, а также странный "Anweisung über den Plan, Minister Nixen zu eliminieren, an Herrn D". Резко захлопнув книгу, Эддисон повернулся к Эдварду и серьёзным, как будто гипнотическим голосом сказал: - Эдвард, наша семья ввязалась в очень большую аферу, и моя, как и твоя,так и много какие ещё жизни зависят сейчас от того, что необходимо мне выполнить... - Тебе есть дело до семьи? - усмехнулся Эдвард, не понимая происходящего. - Эдвард, - старший игриец посмотрел на своего родича так, что у новгерродского антиквара кровь застыла в жилах, - ты мой младший брат, и я люблю тебя, но запомни вот что: нет ничего дороже семьи. Никогда не иди против семьи, какой бы она ни была. Никогда. Ты меня понял? В ответ, ужаснувшийся Эдвард лишь промычал невнятное "угу", и Эддисон удовлетворённо продолжил: - Мне нужно, чтобы ты за меня доставил в Андроград эти документы, которые я спрячу на двойном дне моего чемодана. Ты поедешь под моими документами, ты пройдёшь по пропускному пункту номер семнадцать. Там тебя встретит местный начальник, который приведёт тебя к другому человеку, уже в Андрограде. Тебе нужно будет лишь доехать из одной точки в другую. Поверь, когда всё осуществиться, мы получим такой выигрыш, о котором наш дядя даже во сне подумать не мог. Ну так что, ты согласен? Эдвард встал в ступоре, но глядя в глаза брата, он невольно произнёс: - Да, опасен. - Вот и славно. Ты поедешь сегодня же. Я провожу тебя до автобуса, он довезёт тебя до /того пункта, он - конченая остановка. Только не смей возвращаться в Новгеррод, ибо тут тебя убьют. Убьют, как только ты ступишь на порог своего дома. Ну а теперь, хлебни вот этого и иди поспи. Эддисон достал из чемодана, оказавшегося рядом со столом, бутылочку ядрёного кваса, выпив который Эдвард начал исполнять непроизвольные движения. В конце концов, он таки добрёл до кровати, и рухнул в забытье.***
Эдвард уже не помнил, как забрался в автобус, как смотрел на уходившего брата, в то время как он сидел всю дорогу в каком-то полусне, крепко схватив чёрный чемодан и с паспортом на чужое имя. Водитель объявил о конечной остановке, и Мичоллини, сопровождаемый несколькими сонными попутчиками, направился к гетской границе. Успешно пройдя обыск и отдав чемодан на проверку, Эдвард прошёл в очередь. Войдя по команде "Следующий" в пропускной пункт, пред Эдвардом предстало маленькое , но довольно строгое и в тёмно-красных тонах - всё по заветам Старшего Товарища. На месте таможенника сидел высоким мужчина лет сорока, с большим носом и черными волосами, в таком же чёрно-красном костюме, сочетавшимся с висевшем на заднем плане плакатом "Слава Арстоцке". - Ваши документы, - монотонно продиктовал инспектор. Эдвард положил на столик, огороженный стеклом, паспорт своего брата и разрешение на въезд. Рассмотрев в руках оба листка бумаги, таможенник холодно сказал: - В графе паспорта ваша фамилия записана как Michollini, но в документе на въезд она значится как Mychollini. - Ну, господин инспектор, ну это ж пустяк. У нас, максимийцев, так всегда. То Мичолини, то Миччоллинни, то даже бывало и Мычоллини... Обещаю, по приезду всё улажу и исправлю. Это ведь не критичная ошибка? Таможенник жестоко посмотрел на Эдварда, зазвонил телефон. Инспектор поднял трубку и прослушал какой-то неразборчивый текст от своих помощников, вновь окинув взглядом документы Эдварда, и затем положил телефон. - Я всё понял. Прошу прощение за неудобства, да и ошибка, в общем-то, не критичная... - инспектор взял какую-то печать и с излишним упорством и улыбкой на лице поставил заветный знак на документе о въезде. - Добро пожаловать с Гетскую советскую социалистическую республику. - Благодарю, господин инспектор, - откланялся Мичоллини, и с еле сдерживаемым ликованием и облегчением раскрыл дверь, ведущую на другую сторону мира, хотя он даже не успел насладиться засветившим вдруг утренним солнцем, ибо к нему быстро подошли два солдата в арстоцкой форме. - В карцер его, - скомандовал инспектор через приёмник.***
Бонус от автора.
Зашёл-как то Алекс Сноу во ВКонтакте то, и в том ВКонтакте решил внезапно проведать черновики своих статей. Заходит он в собрание черновиков, а там двадцать три статьи лежит незаконченных. А среди статей этих увидел барон Сноу тогда же такой черновик интересный, озаглавленный "Человек в Глубоком Бункере". В данном тексте представлена изначальная концепция Глубокого Бункера, написанная мною черт знает сколько месяцев назад и забытая навеки. Правда, одно существенное различие - в этом черновике мир поделили не Арстоцка и Либералия, а Бердения и Тирагетия. Проще говоря, более жесткий вариант развития событий так называемого Кайзеррейха, только Брюрер остался во главе Бердении и продолжил свою империалистическую экспансию, а в Тирагетии пришёл ко власти Лукаш Шефнер с Уильямом Кэтсби. В тексте ничего не изменено, кроме дат - там стояли 2020, 2019, 2035 и т.д. года, так как на тот момент ещё не была проведена реформа летосчисления. Приятного чтения. 2 сентября 1975 года. Кайзерланд. Тирагетское посольство в Бердении. В редко приходившее, свободное от работы время, Ричард Кэтсби любил проводить его за чтением. Тирагетский посланник обычно читал «Зонтономикон», священную книгу левославия, так как Кэтсби руководствовался принципом, что при принятии какой-бы то ни было веры или идеологии, нужно в первую очередь ознакомится с теоретической базой, для точного представления, во что ты веришь. Однако в этот раз, Ричард решил почитать совершенно другой фолиант. «Лектицио Алварис», или же «Откровение Алваро», — высшая, священнейшая книга нынешней берденской литературы, являющаяся маятником алварианства, написанная то ли Безумным Ежитом, то ли бароном Сноу. Более всего Кэтсби был интересен последний. Говорят, его видели только дружественное правительственное окружение, его внешность была известна лишь в общих чертах, его настоящее имя было неизвестно, а место проживания тем более. Говорили, что это именно он писал различные пропагандистские тексты, расследования и провокационные материалы на тирагетских чиновников, что очень сильно вредило их репутации. По одной из теорий, именно он и являлся тем загадочным автором романа-утопии «Когда замолкнет звук жернова» в жанре альтернативной истории, где описывался мир, где Берденгусия и Тирагетия после Последнего Великого Вельткрига 1960 — 1966 годов не победили, а наоборот, проиграли. «Что за абсурд? — постоянно спрашивал сам себя Кэтсби. — Мы не моли не победить. Это просто невозможно». И всё же, этот абсурд вставлял обоим сверхдержавам громадные палки в колёса, в качестве, например, таинственных миграций граждан не пойми куда, и периодических терактов. Даже не смотря на тотальные репрессии и массовую охоту на тираж этого романа, он всё появлялся и тайно продавался. Не смотря на то, что доказательств об авторстве Сноу над романов очень мало, Уильям старался собирать даже самые отъявленные сплетни, и таки выведать координаты Снежного барона. Южная часть Нейтральной зоны, то бишь НовГЕРРодскую область переворошили с верху до низу, но никого не нашли, а северная часть находилась под негласным протекторатом Берденгусии, пусть и более слабым. Ричард был на 32-ой странице, где описывалось ещё зарождение Алварианства. Всё это чтение было попыткой понять моральный уклад берденов — его главных оппонентов, какими ценностями и догматами они руководствуются. Ричард пытался понять направление мыслей противника, ибо большинство берденских политиков были довольно глубоко верующими. Попутно, Кэтсби размышлял над тем, где же может находится замок барона Сноу. По данным его агентов, Алекс находится где-то в горах на Вольной Либерталийской территории, либо на Ново-Дорнийском, Либерти или Светлом. Однако, его мысли внезапно прервались. — Бригадефюрер Кэтсби, — Ричард поднял взгляд на вошедшего в кабинет его штандартенфюрера, — господин асессор Берденгусского посольства Ливан просит у вас аудиенцию. Ричард захлопнул книгу на закладке и отложил на край стола, после чего поправил галстук и кивнул своему помощнику, и тот открыл дверь. В комнату, во всём своём парадном костюме солдатской походкой зашёл легендарный «Лис льдов», историю о чьих славных похождениях в северных землях времён Вельткрига не слышал только младенец. Он был одет в элегантный черный костюм, в сочетании со множеством орденов на груди и бравой сединой на висках. Штандартенфюрер покинул кабинет. — Господин Кэтсби, — Ливан протянул руку к бригадефюреру, — рад знакомству. — Взаимно, — ответил тот, — я много слышал о ваших битвах с северными дикарями-язычниками. Тот манёвр при Форрестране не выдумка? — Ни на каплю, — твёрдо заявил асессор. — Кстати о каплях. Я решил, что приходить с пустыми руками к лицу такого ранга, как вы, прошедшему через огонь и воду Сняградской мясорубки, истинное неуважение. Поэтому… Он достал из портфеля небольшую бутылочку. — Как насчет вестландского коньяка пятьдесят второго года? — Хех… Ну, разве что только каплю. Ричард достал из сейфа пару рюмок, и следующий час они задорно обсуждали былые годы Вельткрига, а до этого Вторжения Станниса, в поддержке которого Берденгусия обвинила Западные государства, вместе с Арстоцкой, Севером и Саняградом. В результате их беседы оба выяснили, что уже раньше встречались, а именно в феврале 1961 года, в НовГЕРРоде, когда Тирагетское и Берденгусское правительство подписало Пакт Брюрера-Фаузеля о разделе мира. — Так вот, — Ливан пододвинулся к столу, вытащив из кармана железный портсигар с гербом Бердении на корпусе, — я пришёл сюда не просто поболтать, господин министр. Я хотел бы обсудить ситуацию, касательно романа, и таинственных миграций. Ричард слегка нахмурил брови, и скрестил руки на груди. — Я вас слушаю, — ответил Ричард. — Мне уже давно нашептала птичка из Рейхсвера, что ваше правительство, в особенности начальник Генштаба и полиции Шефнер обеспокоен таинственным самиздатом «Когда замолкнет звук жернова», и связанных с ним исчезновений людей. — Да, вы совершенно правы. Мы подозреваем, что люди, под впечатлением от прочитанной книги, совершают теракты и бегут куда-то на неизвестную нам землю, где по нашим расчетам, находится штаб этого «Сопротивления». Ну а эти члены самиздата, по прибытии спецназа КОЛ, таинственным образом исчезают, оставляя оборудование и пару экземпляров книги. И хочу сказать, что в распространении этого романа, мы подозреваем одного вашего министра. — Хах. Вы подозреваете барона Сноу? — У нас есть основания подозревать в этом некоторых из ваших высокопоставленных чиновников. Ливан откинулся на спинку кресла. — У нас нет ни желания, ни цели подрывать вашу стабильность, используя такие антиберденские материалы, настраивающие население против нас. А вот выяснить, куда сбегают диссиденты и откуда террористам приходят поставки новейшего оружия — это интересует нас куда более, чем какие-то там книжечки. Однако, из разговор прервал вошедший штандартенфюрер. - Господин Ливан, господин Кэтсби, Вас обоих только что пригласил на встречу господин статс-секретарь Брюрер. Он желает обсудить с Вами тему касательно Глубокого Бункера. Он говорит, что это дело чрезвычайной важности, и что здесь как-то фигурирует герр Цеттур...