Случайности не случайны

***

      В очередной раз выдохнув облачко пара, девушка продолжила расчищать дорожку к дому от снега. Несколько ночей подряд шёл сильный снегопад, дороги и тропинки были заметены. Сейчас снежные хлопья медленно и тихо падали на землю.       Снежинки путались в тёмных волосах, щёки и нос покраснели от мороза, пальцы лишь немного покалывало от холода.       Входная дверь деревянного дома хлопнула и на улице показалась старушка, укутанная в шаль.       — Господи! — старушка показательно схватилась за сердце. Девушка так и замерла с лопатой в руках, напряжённо наблюдая за бабушкой. Прихватило сердце? — ты же заболеешь! Нужно было попросить Кольку, он бы всё расчистил, — девушка покачала головой и продолжила начатое.       — У меня крепкий иммунитет, баб Нин, — она улыбнулась, на что старушка только фыркнула и плотнее закуталась в шаль. Баба Нина осторожно облокотилась о деревянные перила, как бы намекая, что не собирается уходить в дом без неё.       Девушка сдержала улыбку, откидывая снег в сторону. Прошло уже три года, как Виктория вернулась в Россию. На Родину. Здесь у неё нет никаких родственников, ведь все мертвы, даже семья. Осталась только бабушка Нина, что пожалела девушку и приютила у себя. Они познакомились ещё в далёкие 50-е года. Нина была единственной, кто знает Викторию под её истинной фамилией.       Первый год находится в какой-то глубинке было трудно. Не покидало ощущение слежки, постоянно чувствовался чужой взгляд. Виктория пыталась привыкнуть к новому ритму жизни, старалась отгородиться от событий, произошедших в Нью-Йорке и Берлине.       Второй год находиться в деревне под Архангельском было немного легче. Организм постепенно начал привыкать к русским морозам зимой и знойным дням летом. Паранойя медленно отступала, Виктория перестала постоянно оглядываться и всматриваться в лица каждого прохожего. Тревожные мысли стали проскакивать реже, но тоска всё равно разрывала сердце.       На третий год жизни здесь Туманофф наконец-то смогла вдохнуть полной грудью. Тревога и опасения почти исчезли, словно спрятались где-то глубоко в сознании. Соседские ребята перестали опасаться девушку и часто просили развлечь их разными историями из жизни Виктории. С наступлением зим они вместе лепили снеговиков, катались на санках и играли в снежки. Это звучит так абсурдно даже в голове, но это была правда. Дети прониклись симпатией и, возможно, любовью к Виктории.       — Баб Нин! Баб Нин! — со стороны послышались детские крики. У калитки остановились запыхавшиеся соседские мальчишки.       Виктория не обратила на это внимание, потому что ребята часто приходили к ним. Старушка хотела улыбнуться, только вот лица детей были испуганными.       — Вы чего такие перепуганные, словно лешего увидели? — Виктория оглянулась через плечо на ребят. В глазах промелькнула настороженность.       — Там… Там… — запыхаясь, начал говорить первый мальчишка, параллельно указывая в ту сторону откуда они прибежали.       — Там мужики какие-то Вику ищут! — выпалил второй мальчик, коротко переглянувшись со своим другом.       Туманофф замерла на месте, сжав лопату в тонких пальцах. Сердце пропустило несколько ударов, а затем начало биться с такой скоростью, что ещё немного и проломит рёбра.       — Какие мужики? Мало у нас в деревне Вик? — баб Нина нахмурилась, мальчишки принялись наперебой доказывать обратное.       — Высокие такие.       — Да! Один чёрный, а у другого рука странная.       — Это называется протез, дурень, — старший отвесил не сильный подзатыльник младшему. Тот обиженно насупился, как мышь на крупу.       — Какая разница? — он повернулся к другу, скорчив рожицу. — они знают фамилию Вики, у них её фотография!       — Где и когда вы их видели? — Виктория воткнула лопату в снег. Ребята переглянулись.       — Минут пять назад в магазине у тёти Зины, — старший задумчиво прикусил губу.       — Да! А ещё Колька сказал мужику с рукой…       — С протезом! — новая догадка промелькнула перед глазами.       — Не важно, — младший отмахнулся от друга рукой в варежке, как от назойливой мухи. — сказал, что если ещё раз увидит здесь американцев, выдернет ноги и…       — Васька! — хором воскликнул старший и баб Нина. Васька снова показал язык другу.       Виктория нахмурилась и сжала пальцы в кулак. Как они нашли её? Зачем приехали? Решили сдержать своё обещание? Какого чёрта Коля вообще встрял в разговор? Туманофф никак не могла понять, почему Николай каждый раз напрашивался в гости, звал прогуляться и всячески навязывал своё общество.       — Значит так, — Туманофф выдохнула и обернулась в сторону ребят. — вы идёте домой и родителям ни слова, что видели иностранцев у тёти Зины. Поняли? — мальчишки активно закивали и хором выдали.       — Так точно!       Хитро переглянувшись, два друга побежали дальше по заснеженной дороге. Девушка обернулась к бабе Нине, щёки которой уже покраснели от холода. Старушка глядела на Викторию с беспокойством. Молча кивнув, старушка ушла в дом, тихо затворив за собой дверь.       Туманофф сделала глубокий вдох, затем выдохнула. Морозный воздух обжёг лёгкие, заставляя взбодриться. Подавив нарастающий страх, девушка снова взялась за лопату. Мысли в голове проносились с невероятной скоростью.       Через некоторое время со стороны послышался хруст снега и чьё-то недовольное ворчание. Туманофф сделала вид, что очень сильно занята уборкой снега.       — Господи, ну и холодина! — зуб на зуб едва попадал. Он в очередной раз потёр руки друг об друга, надеясь хоть как-то согреться. Получалось отвратительно. — почему нельзя было позвонить? Обязательно нужно ехать в такую глушь?       Ответом послужило угрюмое молчание и размеренный хруст снега.       Остановившись напротив калитки, они увидели знакомую фигуру. Отточенные движения, сжатые розовые губы, собранные в хвост тёмные волосы, покрасневшие щёки и нос.       — Ты знаешь о нашем присутствии минут двадцать, — он намекнул на двух мальчиков в магазине. Было сложно не заметить одновременно испуганных и удивлённых детей. — так что не вижу смысла делать вид обратное.       — Помягче, Барнс! — тихо шикнул Сэм. Уилсон помнит ту ссору в аэропорту Берлина. Меньше всего ему хочется повторения этой ссоры. И мёрзнуть. Баки сжал челюсть на слова Сэма, затем поджал губы.       — Не делайте вид, будто ничего не было, — не отвлекаясь, промолвила Туманофф. Грудь снова сдавила обида и злость. Как он может делать вид, что ничего вообще не было?!       — Меня даже не впутывайте в свои отношения! — Сэм предупредительно выставил руки вперёд, о чём сразу пожалел.       На него устремились сразу два пронзительных взгляда. Захотелось исчезнуть с их глаз. Желательно там, где тепло.       — Иди в дом, Сэм, только аккуратно, — вздохнув, Туманофф воткнула лопату в снег. Услышав заветные слова, Сэм мгновенно устремился в дом.       В полном молчании Баки и Виктория провожали торопливо удаляющегося Уилсона. Как только тяжёлая дверь захлопнулась за Сэмом, Туманофф вновь обернулась к Баки. Он молчал, смотрел прямо в глаза, словно пытался заглянуть в душу или прочесть мысли.       От этого долгого взгляда, Виктория ощутила прилив жара к щекам, в горле почему-то пересохло.       — Зачем вы приехали? — Туманофф первая нарушила молчание.