Случайности не случайны

      — Зачем вы приехали? — Туманофф первая нарушила молчание. Девушка пыталась справиться с эмоциями, бушуюшими внутри души.       — Нам… нужна помощь, — Барнс вдруг запнулся, опустив взгляд. Он не имел права просить её о помощи после всего, что случилось. Не мог, но всё равно просил. Потому что она единственный близкий человек для него, который может действительно помочь.       — Помощь? — Туманофф изумлённо приподняла брови и подошла ближе к калитке. — в прошлый раз Стив говорил то же самое, — девушка сложила руки на груди и наклонила голову набок, внимательно следя за Баки. Что-то не давало ей развернуться и уйти. Просто отказать, в конце концов. Но события прошлого её согласия также были свежи в памяти.       Барнс молчал, пытаясь подавить желание уйти, абсолютно наплевав на всё. Сэм был прав: они могли справиться вдвоём, не прибегая к чьей-либо помощи. Баки до сих пор чувствовал себя виноватым перед Туманофф. Они со Стивом виноваты оба. Даже не пытались найти хоть какую-то информацию о Виктории, связаться с ней.       — Эй, ну ты чего? — Стив заботливо приобнял за плечи Викторию, чуть прижав к себе. Роджерс поджал губы, когда по девичьим щекам скользнули дорожки слёз.       Стив не мог смотреть на то, как лучшая подруга плачет. Каждый раз его сердце разрывалось на части и обливалось кровью. Сейчас он почти ненавидел себя за то, что причиной её слёз стали он и Баки.       — Иди ко мне, малышка Тори, — Баки тяжело выдохнул и аккуратно притянул девушку из объятий Стива в свои. Роджерс благодарно ему кивнул, отведя взгляд.       — Бак… — Туманофф тихо всхлипнула, сжав тонкими пальчиками воротник солдатской формы. Барнс обнял девушку чуть крепче, ощущая, как Виктория обняла в ответ. Баки, как и Стив, также не мог смотреть на то, как Виктория плачет. Уж лучше бы она злилась, кричала и ругалась, чем горько плакала.       — Поезд отправляется через пять минут! — прогремело оповещение на весь вокзал. Эти слова звучали как приговор для всех, кто провожал мужчин на фронт. Сыновья, братья, отцы, друзья…       — Мы вернёмся, Вик.       — Вернёмся, — вторил Барнс, успокаивающе гладя Туманофф по спине тёплой ладонью.       — Обещаем, — вновь произнёс Стив.       Отстранившись от Барнса, девушка ещё раз обняла Роджерса. Баки вздохнул, проведя рукой по лицу. Почему прощаться так больно и невыносимо тяжело?       — Поезд отправляется через одну минуту! — голос резал по живому. Безжалостно, холодно и резко.       — Обещаю, малышка Тори… — одними губами шепнул Баки, поцеловав в уголок губ Туманофф. Стив спрятал счастливую улыбку в кулак. Роджерс совсем недавно понял, почему Баки не давал другим парням находиться рядом с Викторией, постоянно пытался дотронуться до девушки и просто занимал всё её свободное время.       — Бак… — Туманофф попыталась ухватить Барнса за рукав, но было уже поздно. — Баки! — девушка крикнула громче, но крик потонул в пучине других голосов. — Стив! — попытка снова провалилась.       — Джеймс? — мужчина вздрогнул, подняв на Туманофф взгляд, полный боли и горечи. Этот взгляд ей был очень хорошо знаком.       — Прости нас… меня… — Барнс отвёл глаза, чтобы не встречаться взглядом с Викторией.       Девушка замерла на месте, совершенно не в силах пошевелиться. Почему-то именно сейчас язык прилип к нёбу, а слова застряли где-то в глотке.       — Если бы не эта чёртова ГИДРА, я бы вернулся! — он всё ещё не смотрит на Викторию, полностью игнорируя хруст снега от её шагов. — я бы вернулся к тебе, малышка Тори… Мы бы оба вернулись.       — Бак… — Барнс вздрогнул от внезапного порыва Туманофф. Девушка обняла его, крепко прижавшись к сильной груди. Тонкие пальцы сжали ворот куртки.       Выдохнув, Баки обнял девушку в ответ. На удивление тёплые ладони коснулись девичьей спины. Именно в этот момент Виктория почувствовала то самое забытое чувство абсолютного спокойствия и счастья. Именно сейчас, находясь в родных и тёплых объятиях, она испытывала счастье.       — Я так жалею о той глупой ссоре в Берлине, — слова были произнесены куда-то в шею Барнса. Её тёплое дыхание вызвало приятную волну мурашек по всему телу. От секундного удовольствия, Баки прикрыл глаза всего на пару мгновений.       — Ты не виновата, — Туманофф что-то пробубнила в ответ. Баки не стал переспрашивать, просто получая короткое удовольствие от этих объятияй, но больше всего Барнс хотел ощутить её губы на своих. Баки чуть качнул головой, попытавшись избавиться от этого, как он считал, наваждения.       Спустя несколько мгновений их объятия прекратились. Почему-то Туманофф ощущала неловкость, до которой можно было дотронуться. Это же ведь были простые примирительные объятия, тогда почему Виктория не хотела, чтобы они прекращались? Даже сквозь одежду она ощущала внещапно напрягшиеся мышцы живота Барнса. Хотелось дотронуться до них, очертить каждый кубик идеального пресса…       — Идём в дом, — цепкий взгляд Барнса уловил румянец на щеках Туманофф. И это было вовсе не от мороза. Сложить два и два не составило труда. — обсудим всё там, — Баки кивнул, оглядевшись по сторонам. Старая привычка бывшего военного.       На удивление в доме было почти тихо, раздавался только стук ложки о тарелку. Звук доносился из кухни. Коротко переглянувшись с Баки, они двинулись глубже в дом.       Оказавшись на кухне, Барнсу и Туманофф предстала весьма удивительная картина. Сэм сидел за столом и уплетал за обе щёки борщ, иногда довольно причмокивая. Напротив Уилсона сидела настороженная баб Нина, но губы так и норовили расплыться в довольной улыбке. Ей льстил вид иностранца, который с огромным удовольствием ел борщ в российской глубинки. Вот Зинка обзавидуется!       — Ого! Я думала, он уже мёртв, — Сэм даже не обратил внимания на русскую речь. Всё его внимание сейчас было сконцетрировано на невероятно вкусном супе. Сэм наконец-то смог согреться, благодаря этой старушке, которая всё-таки смогла понять английский язык. С трудом, но смогла.       — Они все реагируют так на еду? — баб Нина перевела взгляд на Викторию, позади которой стоял Баки. Тени падали на его лицо, от чего черты лица заострились. Жутко, если вспомнить кровавое прошлое Джеймса.       — Так? — Туманофф вопросительно изогнула бровь, заняв место по правую руку от баб Нины. Баки разместился напротив Виктории. Он делал вид, что совершенно не понимал русский язык. Это могло сыграть ему на руку.       — Так, словно они вообще не едят, — Виктория подавила улыбку. — на Западе так плохо кормят? — Баки отвернулся, скрывая широкую ухмылку от слов этой милой старушки.       — Баб Нина! — шикнула на неё Виктория, делая вид, что совершенно не видит ухмыляющегося Барнса.       Старушка только мило улыбнулась Туманофф и, ещё раз довольно взглянув на Уилсона, посмотрела в окно. Женщина нахмурилась и нервно поправила шаль на плечах. Барнс что-то тихо говорил Сэму, поэтому не заметил изменений. Виктория проследила за взглядом баб Нины.       — Интересно, — задумчиво протянула женщина. У калитки топтался деревенский парнишка, неловко оглядываясь по сторонам.       — Кто там? — тихо спросила Виктория. Баки мгновенно прекратил разговор с Сэмом, посмотрев в окно. Свёл брови к переносице и поджал губы. Неужели за ними следили?       — Коля, кажется… Что он тут забыл? — женщина поднялась с места и, поплотнее укутавшись в шаль, покинула кухню.       — Коля? — Барнс перешёл на родной английский, вопросительно изогнув бровь. Под столом еле слышно зашелестела бионическая рука. Неужели Баки упустил свой единственный шанс и сердце Туманофф уже занято?       — Ты что, ревнуешь её к этим деревенским парням? — Уилсон оторвался от поглощениями супа, ехидно взглянув на Барнса. В глазах Сэма плясали едкие огоньки. Уилсон стушевался, когда Баки одарил его убийственным взглядом.       — Давайте об этом потом, — Туманофф решила перевести тему, плавно сойдя с тонкого льда. Мысленно девушка была согласна с Сэмом, потому что также уловила нотки ревности в голосе Баки. — с чем именно вам нужна помощь? Объясните цель своего визита?