Инквизитор

Делла долго стояла перед незнакомым домом, не находя храбрости ступить хотя бы на крыльцо. Губы при этой нелепой мысли дрогнули в подобии усмешки. Странно после всего произошедшего бояться общества тех, кто вредить ей не намерен уж точно. Ещё раз сверила адрес, чтобы наверняка, хотя и без того уже была уверена. Как он и говорил однажды, найти можно что и кого угодно, если только по-настоящему того захотеть. От воспоминаний о тех днях веяло холодной сыростью, и Делла чуть поежилась, пускай осень и была вполне щадящей, несмотря на выпавший недавно снег. Только поздний час добавлял прохлады и мрачноватого антуража: фонари здесь были слабыми и свет совсем тусклым. Перед тем, как постучать в дверь, сняла с себя капюшон темно-зеленой мантии и поправила на шее цепочку своеобразного кулона, чтобы не выглядывала из-под одежды. Не то чтобы сама цепочка выглядела странно или подозрительно — кулон-то был под мантией, надежно скрыт, как и шрамы на ключицах, которые она всё никак не сведёт, — но Делле всегда, всё то время, что она носила кулон, хотелось спрятать его ото всех. Постучала. Услышала неуверенные шаги по ту сторону, за которыми последовали тихие голоса. Пыталась унять внутреннюю дрожь, смотря отрешенным взглядом перед собой. Воспринять всё, что намеревается сказать Делла, они могут абсолютно непредсказуемо. Делла их не знала, и они не знали её. Дверь распахнулась. Поттер, слегка взъерошенный и рассеянный — явно не ждал гостей — ожидаемо удивлен. Палочка у него была наготове, но, увидев какую-то незнакомую девушку помладше него, отвел оружие назад. Немного сощурился, даже не узнавая её. Делла понимала. Они никогда не общались. Даже если бы общались. Делла, конечно, никак не изменилась внешне, даже светлые волосы лежат всё так же, почти той же длины и с тем же косым пробором, но чувствовала она себя совершенно другим человеком, повзрослевшей, или скорее постаревшей, на многие годы. — Чем могу помочь? — Блэк здесь? — уточнила, хотя знала, что — да, конечно, здесь. Для того и пришла. Странно было звать его Блэком, привыкла по фамилии называть только младшего из них. Наверное, комфортнее было бы называть его Сириусом, всё равно эти орденовцы старше её лишь на год. Сириус, расслышав упоминание себя, замаячил позади Поттера. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы рассмотреть и узнать гостью. Затем мгновенно окаменеть. Провести по ней взглядом ещё раз, снова и снова, будто в каждый последующий раз что-либо может измениться, реальность расплывется, оказавшись иллюзией. — Айвз? Ты? — вернул он наконец себе дар речи. — Ты разве не… — и запнулся, осознавая, насколько странно прозвучал бы этот вопрос, раз уж она стоит прямо перед ним. Живая. Надо же. Делла не думала, что он мог бы помнить её. До этого контактировали всего один раз — за все-то годы обучения в одной школе. Наверняка почти каждый аврор знал её фамилию, но в лицо видели не все. Даже та газетенка несколько месяцев назад вряд ли помогла бы: маглов и маглорожденных слишком много, чтобы публиковать фотографию каждого пропавшего и каждого умершего, этому посвящалась лишь пара строк, с сухим перечислением фамилий. На колдографиях обычно светились места преступлений, а не люди. Возможно, её фотографию демонстрировали общественности намного раньше этих событий, где-нибудь в феврале. Тогда всё воспринималось через призму прострации, и корреспонденция не интересовала Деллу абсолютно, чтобы вникать в это. О себе она не давала никакой информации и нигде не позволяла себя сфотографировать, но, возможно, могли взять любую её фотографию и без её ведома. Обыкновенные стервятники, питающиеся чужим сокрушением. И в противовес этим мыслям, в подтверждение тому, что далеко не всякий знает, как она выглядит: — Та Айвз? — переспросил Поттер, оглянувшись к Сириусу. Тот только кивнул, и Поттер снова повернулся к нежданной гостье. Немного помедлив в попытке собраться с мыслями, довольно приветливо кивнул головой внутрь дома: — Заходи. Делла благодарно кивнула, переступая порог и проходя в гостиную. Безразлично окинула внутреннее убранство, невольно натолкнувшись взглядом на замершую у лестницы рыжеволосую девушку. Эванс, кажется. Или, наверное, теперь уже Поттер. Насколько известно по слухам, Поттеры обручились совсем недавно, но их друг-Блэк, видимо, не давал молодоженам блаженного покоя и уединения. Хотелось бы верить, что по их воле, но, во всяком случае, Делле это только упростило задачу. — Так, как ты в итоге?.. — начал Сириус с легким прищуром. — Меня не было дома в тот день, — небрежно соврала она, но тут же приправила правдой: — Бежала из страны. Бежала, и вот она вновь здесь. Вернулась в это болото, нацелившись что-то изменить, поспособствовать завершению войны, которая беспощадно прошлась по Делле катком. Подумывала заглянуть ещё и к Фосеттам, раз уж вернулась, но, наверное, будет проще уже просто оборвать все связи с минувшим. Делла могла почти что слышать, как орденовцы переваривают информацию, переглядываясь, будто участвуя в невербальном общении. Зная о некоторых умственно-магических способностях этих двоих — а именно о создании нечто сверхвыдающегося, — Делла бы теперь не удивилась. Она вовсе почти растеряла умение чему-либо искренне удивляться, как и способность к многим другим обычным эмоциям. Пыталась разбудить в себе их, собрать свою жизнь по кирпичику заново, но всё только тонуло в этой нескончаемой гнили. — Что-то случилось? — включился Поттер, нахмурив лоб. — Тебе нужна помощь? Нам связаться с Орденом? — Нет, я пришла к вам. Ещё одна долгая секунда молчания: Делла постепенно, понемногу, пыталась насобирать смелость начать этот разговор, всё прокручивая и прокручивая в голове те размытые заготовки того, что следует сказать. — Может, чай, или кофе?.. — предложила Эванс-Поттер, но Делла покачала головой, почти собравшись уже с духом. Без дозволения прошла через гостиную на кухню и запустила руку во внутренний карман, смыкая пальцы на ненавистном свертке. Артефакт, совсем не вписывающийся в общую уютную атмосферу этого семейного гнездышка. Когда троица экс-гриффиндорцев проследовали за ней, будто не она здесь была гостьей, Делла уже разместила сверток на кухонном столе, но разворачивать сама не стала. Не хотела прикасаться к… этому. Сделала несколько шагов назад, боковым зрением подмечая, что орденовцы наблюдают за каждым её движением, и взмахнула палочкой вверх, издалека разворачивая сверток и поднимая в воздух медальон. Поттеры и Блэк и без того хранили недоуменное молчание, но после этого действия весь дом окунулся в ещё более вязкую, поглощающую все звуки тишину, будто крестраж раскинул свое мрачное влияние на милю. Делле странно было показывать им его и уж тем более рассказывать. Вовсе стоять в незнакомом доме, в окружении людей, с которыми едва перебросилась парой фраз за столько лет в школе... Но она чувствовала, что поступает правильно. Это было её решением, её выбором, впервые за долгое время, слишком долго она была безвольной жертвой обстоятельств. — Это крестраж. Кусок души Лорда. Молчание только уплотнилось, став почти невыносимо дискомфортным, врезалось в голову неприятным скоблением. Сириус вскинул брови и протер пальцами глаза, словно уверившись, что спит. Эта тишина, казалось, исчитывалась минутами, долгими, перетекающими одна в другую. Часами. Сутками. — Я что-то даже не могу сформировать вопрос, — призналась Эванс. — Может быть, как-то разовьешь свою мысль? — обратился Поттер к Делле с неприкрытой, но вроде безобидной издевкой. — Нельзя просто вбросить это и замолчать. Сириус издал смешок, характерный солидарности. Так и оставив медальон в воздухе, Делла повернулась к Сириусу, намереваясь говорить именно с ним. Ради этого пришла сюда. Подумала, что будет правильным, если он узнает первым, из её уст, а не от ещё более сторонних, третьих лиц. — Твой брат был Пожирателем Смерти, — начала с очевидного, чтобы хоть как-то подвести к теме. Его глаз дернулся, то ли от упоминания его брата, то ли от напоминания о том, кем он был. — Мне сейчас следует удивиться? Айвз, вся Британия об этом галдит. — Я знаю. — Загребла в легкие воздуха, чтобы, скривившись на секунду, выдать наконец всю главную суть: — Благодаря своей к Лорду приближенности твой брат смог узнать о крестраже и достать его. Регулус умер в процессе, но достал. Вот. Сказала. Оказалось немного проще, чем Делла опасалась, но всё равно мучительно. Тут же слегка бросило в жар, который расползся по позвоночнику, подпаливая внутренности. Произносить его имя вслух оказалось ещё страннее, чем назвать кого-либо ещё, кроме него, Блэком. Осталось на языке и губах терпкой горечью, граничащей с почти металлическим, кровавым привкусом. Сириус явно не ожидал. Его плечи, обычно идеально прямые в своей элегантной развязности, чуть опустились, как если бы из легких вышел весь воздух. Зрачки потемнели на тон, и он не моргал, совсем не моргал, всё так же смотря на неё, как если бы ждал продолжения. Информация о том, что Блэк-младший мертв, ещё не была официальной. Некоторые считали его погибшим, некоторые — пропавшим. Ни одна из теорий не была подтверждена. Поттер разрушил тишину первым: — Айвз, не знаю, в какие игры ты играешь… — начал он устало, но Сириус сам ожил, уже готовый на куда менее спокойное обсуждение проблемы: — Даже если это каким-то неведанным образом правда. Зачем ему, повернутому на этих долбанных идеях, идти против своего предводителя? Что за бред? — Он давно уже в этом разочаровался. Сириус рассмеялся, глухо и явно не весело, так, будто этот же его смех причинял ему боль, сдавливая грудину. Воздух ощутимо и опасно затрещал от его злости. Тронешь, и всё. Всё взорвется. Глубоко вздохнул, будто делая последнюю попытку не поддаваться эмоциям, пока мозг всё продолжал анализировать услышанное, перебирать сказанное снова и снова — его зрачки бегали туда-сюда, будто он представлял и в голове метались образы. — Тебе-то откуда знать? — грубо, но ожидаемо. — На ушко нашептал? Этот подонок не слишком жаловал маглорожденных, не мне тебе об этом говорить. Сколько раз он пытался тебя убить, напомни? — он запрокинул голову к потолку, словно глотая ещё воздуха на поверхности, глотая немного спокойствия, но тщетно: — Когда он успел поделиться? Рассказал тебе за чашкой чая? Что, скулил тебе о своей тяжкой доле в перерывах между убийствами? У него был очень плотный для этого график. Когда успел? Нельзя было не предполагать подобной реакции. Нельзя просто прийти, рассказать всё это и надеяться на безмятежный разговор. Конечно, выслушивать эти слова, окрашенные в справедливо-несправедливое обвинение, вынуждало раздражение все-таки закопошиться под кожей. Все эти бессмысленные эмоции, тратящие время и нервы… но Делле следовало напоминать себе, что однажды этот же человек, сейчас выливающий свои эмоции, буквально вытащил её из драки, очень вовремя разняв, когда она уже намеревалась разодрать оппонентке кожу в кровь, поэтому точно не ей судить кого-либо за проявление злости. Тем более, что она могла, теоретически, представить его чувства. Хотя бы приблизительно. Всего за год узнать о том, что твой младший брат месяцами убивал беззащитных подростков в школьных стенах, примкнул к Темному Лорду, пропал, а теперь оказывается — внезапно поменял стороны, погиб ради уничтожения своего же кумира и спасения человечества. Делла могла представить. Понять. Потому — сохраняла хладнокровие, набирая немалые запасы терпения. — Мне рассказал его домовик. Кикимер. — Брови Сириуса приподнялись. Знакомое имя, очевидно. Что ж, вопросов она, наверное, вызвала лишь больше. — Твой братец передал мне через него медальон и послание. Сказал уничтожить, но я не намерена в это ввязываться. Передайте медальон Дамблдору, возможно, он поймет, что с этим делать. На этом, в общем-то, уже можно и уходить. Оглушила малознакомых ей людей этой безумной информацией и намеревалась просто уйти. Замечательное завершение истории. Может, ей надо было сказать что-либо ещё, рассказать подробнее, но с другой стороны — что она могла рассказать? Самое важное поведала, а вдаваться в детали означало бы пуститься в рассказ об их с Блэком взаимоотношениях, о которых не знал никто, кроме них двоих. Кроме них и ещё, быть может, темнейшего мага своего времени, но даже он не располагал всеми сведениями, и Делла с трудом сдержала иронически-истерический смешок от абсурдности этой ситуации. Уже планировала развернуться и действительно покинуть погрузившихся в свои думы орденовцев, но вовремя вспомнила, что хотела сказать. Сделать, точнее. — И ещё, — произнесла, вновь запустив руку в тот же карман, где был сверток. Старый, потрепанный кусок пергамента. Делла бросила его на стол рядом со свертком, слишком пренебрежительно для артефакта, который чрезвычайно поражал её ум. Ей всё ещё не давалось осознание, что какие-то школьники смогли… Поттер и Блэк обменялись взглядами, узнав пергамент в секунды. — Подумала, что стоит вернуть вам вашу же собственность. Делла наблюдала за осознанием в глазах Блэка, и ей самой стало почти больно. Она знала это осознание, эти мысли, вколачивающиеся в череп. Секунда понимания, что Инквизитор использовал результат твоего труда, придумываемый так долго и скрупулезно. Использовал, чтобы убивать невинных, против воли втянул тебя в свои преступления, и ты, сам того не ведая, всё это время регулярно вносил свой вклад в гибель стольких людей. Делла помнила это чувство. Внутренности трещат по швам, обращаются в какое-то месиво, и всё, что ты можешь делать: стоять в неверии, отрицать до последнего, поверить во что угодно, но не в факт собственной безвольной причастности. Возможно, правильным решением было бы не показывать им этого, не давать пережить этого ужасного мгновения, но Делла посчитала правильным вернуть им то, над чем они, наверное, трудились так долго. Да, они выпустились, да, им это больше не пригодится. Но никогда не знаешь, не заявится ли в школу новый Инквизитор, поймать которого было бы куда проще именно с этой немыслимой вещицей. Теперь уже точно следует оставить их одних переваривать всё услышанное и увиденное. Делла повернулась к дверям, намереваясь покинуть дом. — Айвз. Замерла. — Как именно он умер? Этот вопрос звучал с тягостной нотой, хотя Сириус, очевидно, сделал всё, чтобы обернуть свой тон в максимально отчужденный. — Крестраж был защищен ядом. Чтобы достать медальон, нужно полностью выпить содержимое чаши, в которой он лежал. Регулус хотел после этого утолить жажду водой из озера, но оно кишело инфериями. — Последняя фраза показалась ей выстрелом, добивающим, вынуждающим свои же внутренности сжаться в узел: — Мертвецы утянули его на дно. Послышался вздох удивления, смешанного с ужасом, в стороне, где стояла Эванс. Делла не смотрела ни на неё, ни на Сириуса, хранила пустой взгляд в одной точке, не желая видеть ничьей реакции. Теперь уже даже не пыталась представлять, что он чувствует. Незачем пропускать это через себя. — Звучит так, будто ты там была, — снова оборвал тишину первым Поттер. — Нет, — качнула она головой. — Мерлин упаси побывать в подобном месте. Мне всё рассказал Кикимер. — Это ничего не меняет, — неожиданно произнес Сириус. — Это не искупит всего, что он натворил. Нашел кому это сказать. Как будто она этого не знала. Делла понимала, что Сириус — его брат, и это больно, но Делла испытала на себе преступления Регулуса. Её жизнь он разломил до основания. Своими действиями он насильно влил ей в вены вечный страх коридоров и темноты, превращая месяцы самостоятельной реабилитации в непрекращающийся кошмар. Вынудил вечно шарахаться своей же тени, жмуриться, натыкаясь в массовой литературе на слова, провоцирующие дрожь: инквизиция, оборотное, предательство, удушье... Хруст пальцев, которые она до боли заламывала в приступы тревоги, бессонница, заставляющая лежать опустошенно часами и против воли прокручивать перед глазами все те моменты, а после всё же засыпать под рассвет, но просыпаться вскоре от кошмаров. Чувство отчаяния, такого сильного, сокрушительного, что хотелось просто сжаться комком до хруста в позвонках и не существовать больше вовсе, скуля о том, чтобы всё просто закончилось прямо сейчас. Всё это — его грехи. Ей ли не знать, что они не искупятся ничем. Напоминать Сириусу об этом не стала. Сказала лишь сухо и почти безразлично: — Я знаю. Окинула напоследок их взглядом и, не попрощавшись, покинула дом, хотя пробыла в нем не более получаса. Оставила их наедине с медальоном, их же картой и всем ужасом, что только что прозвучал, наполнив воздух их уютной обители новым бременем. Должно быть, пройдет время оцепенения, и у них наконец образуются в голове все те вопросы, что можно было ей задать, чтобы не отпускать её так просто, но это будет уже потом. Деллы уже не будет в стране. Ей уже не казалось произошедшее настолько правильным, каким казалось до этого, но что сделано, то сделано. Сириус Блэк знает о причине гибели своего ненавистного брата. Орден Феникса спасет мир. Всё скоро будет позади. Делла брела по улочке, как можно дальше от этого дома, и почти не дышала, хотя следовало бы наоборот вдохнуть поглубже и выдохнуть в осенний морозный воздух облегчение. С тяжелых облаков на городок опускался мелкий снег, и Делла тихо усмехнулась, припоминая свой собственный, тянущийся летом к полу, но неизбежно тающий. Припоминая день, когда у неё только получилось его сотворить и ровно в тот же миг всё снова покатилось в бездну. Завернула в небольшой переулок, прислонилась спиной к внешней стене здания и уставилась измученно перед собой, пытаясь осознать. Всё позади. Теперь Делла может начать сначала. Желание заглянуть напоследок к Фосеттам снова навязчиво загудело в мыслях, но она обещала Итану, что оборвет с ним общение, если он поступит так, как хотел. Его никто не заставлял, это был его выбор, и свой Делла сделала тоже. Не станет нарушать своё же обещание. Даже не из принципиальности — высокими принципами она не отличалась. Куда больше из нежелания возвращаться к прошлому. Делле следует ступить наконец на порог другой истории, отпустив прошлое. Общение с кем-нибудь ещё из прошлой жизни будет тянуть её обратно, всё на то же дно. Ей это ни к чему. Ей и без того вряд ли удастся забыть. Отпустить в полной мере. Подобное не забывается.