Johnny I Hardly Knew Ye

Пилотом Мёрдок никогда не мечтал быть, но в кабине самолета удивительно спокойно, плюс если запереть двери, то никто тебя не побеспокоит. Было бы хорошо просто улететь куда-нибудь, только куда? Здесь в Дублинском аэропорту они, наконец, дорвались до радио. Всего-то пара станций, никаких тебе песенок и глупых конкурсов, новости пару раз в сутки. Весь мир в говне – основная мысль, которую Мёрдок выносит из этих фронтовых сводок. Лондон разгромлен, Париж уничтожен ядерным взрывом, Латинская Америка превратилась в огненный котел бесконечных гражданских войн, Европа глубоко в дерьме после бомбардировок, и старых претензий одного к другому. Япония закрылась железным занавесом, что творится в Китае неизвестно никому, русские отошли к Сибири, оставив зараженную часть на откуп тварям. Америка молится, и убивает собственных граждан, сегодня белые – черных, завтра латиносы – белых, и так по кругу. А в Африку и вовсе лучше не соваться. Идти некуда, лететь некуда, остается сидеть здесь и размышлять о смысле бытия. Пока Стиви или Лиам не выдернут его из мрачных мыслей о сучности мира и их самих в нем. В Дублине они с января, пустой аэропорт, занятый только основательно прогнившими тварями и крысами, странно, что никто не застолбил его прежде. Медленно ржавеющие самолеты на летном поле, раздолбанный асфальт взлетных полос, выбитые стекла и будто знак из прошлого, из идиотских зомбимуви. Ярко-красной краской на стене «мы все сдохнем». Оптимистично. Надпись Мёрдок приказывает закрасить, он подыхать не намерен. Дублин, разодранный на куски воюющих между собой группировок, лежит перед ним, и Мёрдок не намерен ни уходить, ни подыхать, ни тем более сдаваться на чью-то милость. На большой карте он обводит зеленым маркером аэропорт – его территорию – пока мало, будет больше. Красным – Феникс-парк и их владения, самый большой и «вкусный» кусок города. Синим – свободные поселенцы, есть и такие, желтое – церковь, с негласной помощью от Феникс-парка, это Мёрдок уже выяснил. Черным – банды, еще не подмятые фениксами, коричневое – территории тварей. Сбор информации идет медленно, куда медленнее, чем Мёрдок надеялся, но куда лучше, чем могло бы быть. Они новички здесь, и это сильно мешает, но пока их никто не принимает всерьез – а это уже большой и жирный плюс. Главное, что пока их не трогают фениксы, с остальным Мёрдок разберется. Он снова обводит на карте зеленое пятно Феникс-парка. Странная организация, тесно сплетенная с Церковью. Мёрдок пока мало о них знает, но хочет больше. Запрет на связи с женщинами, жизнь строго подчиненная правилам и приказам, слово вышестоящего – закон в самой ультимативной форме. Безумие в безумном мире. Желтые пятна – Церковь, ненормальная помесь всех религий, провозглашающая смирение и боль высшими добродетелями нового мира. Иисус прошлый век, на крестах теперь корчатся твари и люди, Мёрдока мутит от фанатично-безумных лиц служителей новой веры. Остальные не опасны, банды – шакалье, мародеры или такие же как он сам искатели удачи. Поселенцы – полубезумные, оставленные на произвол судьбы, жители Дублина, не покинувшие его даже во время бомбардировок. Зеленого пока слишком мало на карте, но Мёрдок это исправит. *** На новом месте – новые и старые проблемы. Продукты, оружие, люди, твари. Мёрдок главный, значит, это все его проблемы, которые нужно решить в кратчайшие сроки. Дублин основательно подчищен до них, но пока хватает и своего. Плюс того, что они нашли по складам в ходе зачистки. Более двухсот человек, каждый со своим видением того как и что должен делать их лидер. Мёрдок шлет их нахуй пачками, хорошо быть двухметровым. Он понимает, что его признают пока чисто номинально. Он еще не настоящий лидер, но станет им. Обязательно. Позитивные установки, не думай о негативе. Нет, не так. Думай о хорошем, так верно. Если бы умел, Мёрдок сложил бы тысячу журавлей, на удачу, которая ему нужна как никогда. Он планирует остаться здесь навсегда, а потому заранее обдумывает как и чем они будут жить. Гостиница при аэропорте вмещает всех желающих, медпункты – для Лиама и его медиков, столовые и кухни – есть, где готовить, им и без журавликов пока везет. Ограды, заборы – отлично помогают от бродящих в окрестностях тварей. Стиви отбирает у него тлеющую сигарету и аккуратно тушит. Ценность табака растет не по дням, а по часам. - Говорят, что его можно вырастить как-то. А то и курить нечего будет. - Здоровее будем. Мёрдок хмыкает, тянет Стиви за ворот футболки, настойчиво подталкивая его голову к собственному паху. Но Стиви выворачивается, засранец. - Может, сможем тут выращивать что-то? Не только табак. - Тут вряд ли, вся земля прокеросиненная, это ж аэропорт. Мы, конечно и без того мутанты ядерные, но все же поосторожней надо быть. - Ну, может и так. Мёрдок закуривает снова. - Мне не нравится эта возня в Сордс. Стиви кивает, Сордс они проходили по пути сюда, и тогда там было пусто и тихо, сейчас же там явно что-то творится. Разведка не дремлет – Мёрдоку уже донесли и про костры, про свастики на стенах домов, и про многое другое. - Пусть проверят, только тихо. Мало ли, свастика не показатель, сейчас и не такое малюют в надежде. Стиви уходит, кажется, с каким-то неявным облегчением. Мёрдок прислушивается к себе и своим реакциям на такой демарш, но нет, все еще безразлично. Впрочем, что бы дала ему эта наносная нормальность, ненужная и лишняя. Влияние Лиама, все еще продолжающего мечтать. Мёрдок и до этого мечтать не любил, а теперь особо. К чертям чувства и счастье за белым заборчиком, у него и заборчика-то нет. *** В Сордс новые хозяева и Мёрдоку это не нравится. Слишком наглые, слишком отмороженные, было уже три нападения, пока не на людей Мёрдока, но долго ли ждать? - Ты сам говорил, нельзя оставлять за спиной. Мёрдок кивает, Алан прав, Финн тоже поддерживает. Мёрдок косится на него. Он ожидал, что Финн оспорит его лидерство, людей из Дроэды больше, и они привыкли подчиняться Финну, а не ему. Эта загадка волнует его до тех пор, пока Мёрдок не видит как Финн пьет таблетки. - Это что? - Принимаю, после инфаркта, ладно хоть до всего этого успел. Но до сих пор иногда прихватывает. - Ты поэтому так просто отошел? Финн кивает, ждет, когда растворится таблетка. - Вроде и не старый, а не потяну уже. Тем более планы вроде твоих. Мёрдок понимает, и потому доверяет. - Кто там? Мародеры или новая банда? - Хер знает, отморозки. Шон, вернувшийся из разведки, пожимает плечами, ерошит белобрысые волосы и улыбается. Он всегда улыбается, когда убивает тварей, когда отдыхает после смен в дозорах, ему все равно. Еще одна жертва сраного апокалипсиса. - У них там девок, ух. Горячие. - Угу, подхватишь от этих горячих триппер. Шон морщится, но тут уж не поспоришь. С такими-то отморозками нормальные бабы разъезжать не будут. Есть, конечно, вариант с рабами, это дерьмо тоже полезло на свет после катастрофы, но в любом случае, совать туда член Мёрдок поостерегся бы. - Два отряда хватит? - Должно, у них оружия особо нет. - Значит, девок нахуй, пусть идут куда хотят, а остальных в расход. Шон уходит, Финн тоже, остается только Стиви, смотрит с любопытством. - Почему бы не предложить им присоединится? - Потому что я еще в своем уме, и стая гиен, на моей территории и среди моих людей, мне не нужна. - Ну, для этих из Дроэды мы может тоже… - Этих из Дроэды никто не звал. Сами пришли, так что пример хуевый. Стиви пожимает плечами и уходит, Мёрдок обводит Сордс на карте. В расход их и дело с концом. А напряжение нарастает, Мёрдок понимает причины, Мёрдок понимает людей, но изменить что-то не в его силах, пока. Сейчас они могут только ждать. - Три семьи хотят вернуться в Дроэду, говорят там лучше. Стиви разминает Мёрдоку плечи и тот думает, как так вышло, что все разговоры со Стиви случаются где-то посреди ебли. - Хуй с ними, пусть идут. - Уверен? Стиви старательно вылизывает поясницу Мёрдока и эта старательность раздражает. Мёрдок сдерживает раздражение и пытается расслабиться. - А нахера они мне тут? - Не знаю, так ведь и все могут уйти. - Скатертью дорога. - Поговори с людьми, им это надо. Твои планы пока только в твоей башке и люди их не знают. Мёрдок понимает, что в этом Стиви прав, он должен больше думать о людях, и все же в нем растет глухое недовольство. Он и сам не знает на что. Но знает способ как от этого избавиться. - Черт, МакАлистер, побереги мою задницу. - Я тебе компенсирую. Мёрдок дергает на себя бедра Стиви, задирает ему ноги выше головы и трахает так, что Стиви глухо воет и тискает подушку. После оргазма Мёрдок «компенсирует» - отсасывает Стиви, до глубокой глотки ему далеко, но Мёрдок старается, позволяя даже спустить себе в рот. Компенсировать так по полной. - Разрешаю ебать меня чаще. Надо же, еще силы на смешки остались. - Но после будешь сосать с проглотом. - Договорились. Мёрдок полощет рот водой и сплевывает за окно. Надо бы поспать, но тело еще не остыло от оргазма, и в голове все еще бухает злость. - Вот иди нахуй! Не дам. Мёрдок хмыкает и оперевшись о стену спиной, дрочит себе, закрыв глаза. - Ебанат. Член обхватывают губы, и Мёрдок давит на затылок Стиви, заставляя взять глубже. - Не будь мудаком. Стиви фыркает как лошадь и продолжает вылизывать. Мёрдок снова закрывает глаза и посылает все к дьяволу. И так неплохо… *** Утро встречает холодом и уже четырьмя семьями, желающими уйти. Мёрдок смотрит на них, на толпу вокруг и жмет плечами. - Я никого не держу, вообще. Вы, вроде как, свободные люди. Сами решайте. Уходить как-то никто и не рвется, Мёрдок осматривает тех четверых, но и они пока не бегут с радостными криками на свободу. - Ну и? Вперед выступает один, высокий полный мулат в яркой рубашке, пестрящей разноцветными узорами, Мёрдок не знает его имени. - Может, объяснишь, что мы вообще тут делаем? Что ты задумал? Что ты собираешься делать? Мёрдок хочет сказать, что эти вопросы они должны были задавать куда раньше, точно не сейчас. Но роль лидера ему по вкусу, а быть одиночкой в этом мире? Можно ли вообще? - Стиви, собери всех. Пока зал ожидания наполняется, Мёрдок думает, что он им скажет, да, многие пошли за ним, за его идеями о лучшем будущем, но есть ли у него конкретный план? Нихера, на самом деле. Впереди сидит Марина, Мёрдоку она нравится, не как девка, просто – нравится. Он знает, что Марина с Финном поддержат его в любом случае. Как и Лиам, Алан, Стиви. Мёрдок ищет их взглядом, находит у колонны и кивает. Лиам улыбается в ответ, показывает «викторию» и Мёрдок чувствует, как отпускает напряжение. А та девочка так и не успела сложить всю тысячу, сейчас Мёрдок чувствует, что он успел. Успевает. Наконец все в сборе и Мёрдок выходит вперед. Позитивные установки, вот что главное. Он говорит, не слишком долго, не распыляясь на красочные обещания как все эти говнюки перед выборами. У него есть план, идея, желание, и он воплотит их в жизнь. Вот такие дела. Просто и ясно. После собрания уходят восемнадцать человек, они собираются медленно, будто ждут, что их, то ли позовут обратно, то ли предложат подбросить до дома. Участвовать в «этом безумии» они не хотят, Мёрдоку похрен. Остальные поддерживают, остальные соглашаются, что план если не реален, то стоит того, чтобы попробовать. Остальные соглашаются с его решениями и методами. Лидерство Мёрдока не оспаривает никто. Это почти победа. Мёрдок решает, что нужно делать хоть что-то, пока, хотя бы на этом куске земли, который теперь принадлежит ему. Организовать школу для немногих детей, какие-нибудь курсы, огневую подготовку. Мало ли чем можно занять недовольных. Пока в Дублине царит затишье и к ним только-только начали присматриваться. Через три дня возвращаются отряды из Сордс, приводят с собой четверых замурзанных девок, вместе с ними возвращаются и те восемнадцать. Вот теперь – победа. *** Лиаму уже пятнадцать, тощий, угловатый, не красавец, но девкам нравится. Да и не только девкам. Вот и растет поколение без сексуальных предрассудков по поводу давания в задницу. И не только, гей-не гей их не интересует. Мёрдок не может сформулировать свое отношение к этому вопросу, учитывая его еженощную еблю со Стиви. Но вот отношения, тут Мёрдок непреклонен. Он и Стиви? Смешно. Мёрдок, конечно, уважает равноправие, но что кроме секса может их связывать? Хотя может для понимания нужен хоть какой-то опыт этих самых отношений, которого у Мёрдока просто нет. А может для этого надо быть нормальным геем, а не пидарасом поневоле? Хотя прогресс очевиден, гей-секс из категории «спустить хоть в какую-нибудь дырку» превращается в «клевая задница, я б выебал». И к этому вопросу Мёрдок тоже не может понять собственное же отношение. Не то чтобы он особо старается. Между тем неожиданно Лиам решает учиться драться и стрелять, удивительно, учитывая его исключительно мирные настроения. Но Мёрдок даже рад, братом он может заниматься сам, заодно и пообщаются. На первой же тренировке Мёрдок замечает странное, не любопытство новичка, не неловкость и неуклюжесть, а какое-то отчаянное желание научиться сразу и всему. Лиам требует показать сразу самые действенные приемы – чтоб вырубать людей одним ударом. - А снайпером тебя по щелчку пальцев не сделать? - Не сделать, я же помню, как ты с Кирком возился. - Тогда с чего ты взял, что станешь Рембо за один день?. Мёрдок оглядывает его уже внимательнее, и увиденное ему совсем не нравится. - Я и не решил, но если знать нужные точки, то разве не вырубишь человека? - Не вырубишь. Одно дело держать в руках пистолет и совсем другое стрелять из него. Мёрдок подходит ближе, берет Лиама за плечо, чтоб не сбежал. - А теперь расскажи-ка кого ты там вырубать собрался? - С чего это взял? Никого я не собрался вырубать. - Угу-угу, а поэтому просишь тебя научить сразу охуенным приемам и главное вырубать людей, а не зомби. Врать ты не умеешь. - А это он у нас влюбился. Мёрдок резко оборачивается, у стены Марина. - Я же просил не говорить. Лиам краснеет как пережаренный на солнце, но Марина только фыркает. - Он думает, что влюбился, в одну из этих дур, которых притащили из Сордс. Она как из карантина вышла, так и крутит задницей перед ним. - Они же шалавы. Их из жалости притащили. - Вовсе и нет. Лиам бурчит недовольно, но вроде кидаться с кулаками не намерен, вроде хороший знак. - Так, и что эта девка? - Спуталась с одним из тех парней, что ездили тогда в Сордс, а с Лиамом заигрывает, он же твой брат. - А ты ему морду что ли хотел набить? - Вовсе нет. Лиам, кажется, серьезно обижается. - Я что, совсем идиот, что ли? А то прям не вижу, что она ко мне лезет из-за тебя. - Так, все, я уже ничего не понимаю. - Ни в кого я не влюбился. А драться я хотел из-за другого. - И?! - Ну… я тебе хотел помогать… чтоб крутой быть, как ты. Марина смеется, не обидно, скорее весело. Лиам тоже улыбается, Мёрдок чувствует себя так, будто попал в дебильный индийский фильм, остается дождаться танцующей группы с бубнами. Мёрдок не знает, что там нужно говорить в таких ситуациях. Поэтому хлопает Лиама по плечу, ерошит волосы и обнимает. И Марину заодно. *** Мёрдок решает не лезть напролом на территории фениксов, это было бы глупо. У него пока слишком мало людей и ресурсов. Но к востоку три поселка – Малахайд, Портманрок и Кинсили, занятые мародерами, бандами и тварями. Ничего такого, с чем бы они не справились, много такого, что им пригодилось бы – отличный выбор. Первым – Кинсили, крохотный поселок, который занят свободными поселенцами. Сумасшедшие, пережившие бомбардировки и первую волну тварей. Они запираются в церкви и поджигают ее вместе с собой, едва видят приближающийся отряд. На белых фанерных стенах аккуратных домиков намалеваны магические знаки и богохульства, стены церкви, стремительно покрывающиеся копотью, расписаны свастикой и пентаграммами. - Веселые люди здесь жили. Стиви бледнеет, слыша вопли сгорающих заживо в церкви. Окна высоко, им не вырваться, тяжелую дубовую дверь просто нечем вышибить. Мёрдок сплевывает на землю и отворачивается. - Проверьте дома, только… осторожнее. Мало ли что еще эти психи устроили. Бойца разбредаются по поселку, Мёрдок остается возле церкви, слушает гул пламени и затихающие крики, смотрит на изуродованные стены, на поваленный крест, валяющийся в сорняках. Лицо Спасителя вымазано в грязи, по темному дереву – белой краской пентаграммы. Мёрдок смотрит в небо и пожимает плечами. А пошел ты нахуй Бог… Кинсили теперь принадлежит Мёрдоку, трупы из церкви, восемь человек, они хоронят на заднем дворе, саму церковь закрывают. Нечего там делать. В поселке они неожиданно находят бензин и неплохую коллекцию охотничьих ружей и патронов к ним. Более чем щедрый дар. На очереди Малахайд. *** Марина часто приходит по вечерам, сидит на перилах, смотрит и молчит. Мёрдок не возражает. Вот и сейчас уже здесь. - Тебе их не жалко? - Психов из Кинсили? - Да. - Нет. - Может и верно. Их выбор. Мёрдок видит, что с ней что-то не так, что-то совсем не так. Подходит ближе, осторожно обнимает. - Вспомнила? Марина вздыхает, обнимает и прижимается к плечу. - Тебе Финн все рассказал? - Да. - Не стоило. Мёрдок пожимает плечами, гладит Марину по отросшим уже рыжим волосам. - Мне кажется – стоило. - Может и так. О ее прошлом они оба не хотят говорить, поэтому просто молчат рядом. *** Малахайд – поселок на побережье, центр опутан колючкой и баррикадами, окраины выжжены дотла, банда окопалась в замке Малахайд и выкурить их оттуда будет сложно. Мёрдок оставляет у замка два отряда, сам же идет в поселок. - Как-то странно. Финн щурится на солнце, прикладывает ладонь к глазам, закрываясь от яркого света. - Зачем огораживать центр, если они все в замке? - Ага, херня какая-то. - Или нет. - В смысле? - Ну, мы же не знаем кто там, а? Мёрдок требует найти ему белую тряпку и насадив ее на палку машет издалека, рисковать все же не хочется. За баррикадами тишина, они ждут пять минут, десять, и лишь через тридцать из-за груды старых машин и баков машут какой-то тряпкой, видимо изначально белого цвета. - Рискнешь? - А куда деваться? Мёрдок ежится, но идет к баррикаде, сзади незаметно пристраивается Стиви, на лице похерфейс, мудак влюбленный. Мёрдок останавливается не дойдя пару метров и смотрит прямо в ружейное дуло, что со взаимным интересом смотрит на него. - Кто такие?! Дуло весьма ощутимо дрожит и Мёрдок надеется, что палец не надавит на спусковой крючок, случайно. - Из Белфаста и Дроэды. - И чего там не сиделось? - Заскучали. За баррикадой слышаться смешки. - Откуда мы должны знать, что вы не с этими, из замка? - Ниоткуда. Мёрдок пожимает плечами, доказывать, что он не верблюд он не намерен, у него и так дел хватает. За баррикадой тихо, Мёрдок ждет. - И чего вы тут хотите? - Укрепляемся, нехорошо, знаете ли, когда по соседству какие-то невнятные обмудки устроились. - Ну так к обмудкам и лезьте, мы-то при чем тут? - А вы там до скончания века что ли сидеть собираетесь? Ну, сидите-сидите. - Эй, ты к чему это? - Территория теперь моя, но вы там за колючкой можете продолжать сидеть, мне не жалко, мне и этого хватит. Мёрдок пожимает плечами и уходит, спиной ощущая сраный ствол между лопаток. Но выстрела нет. Мёрдок планирует захват замка, кино и игры 3Д в реальной жизни. Звучит бредово, но уж как есть. К счастью как всякая приличная туристическая Мекка, Малахайд имеет большой стенд с планом замка и заодно планом пожарной эвакуации. Удобно, черт возьми. А еще у них есть полицейский таран, ветеран-морпех и целых пять гранат. Жалеть историческую ценность никто не собирается. Не через двери, так через окна, внутрь они войдут в любом случае. Они спорят до самой ночи, гнать своих, весьма немногочисленных, бойцов на идиотский штурм Мёрдоку жалко, но что-то делать надо. Со стороны замка несутся матерные выкрики и стрельба, внимания никто не обращает. - Сколько их там? - Человек двадцать, вряд ли больше. - И сколько оружия неизвестно. Рисковать своими – хреново, тем более все можно сделать куда как проще. Мёрдок приказывает закидать ублюдков коктейлями Молотова, спасибо Кинсили за вдохновение. Даже гранаты на это отребье жалко тратить. А воды в замке вряд ли много… Пожар начинается почти мгновенно, как только первая бутылка с веселым звоном разбивается где-то внутри. А следом за ней вторая, третья, четвертая… На окнах пляшут огненные отсветы, в ночной темноте это даже красиво, на фоне неба и алого зарева вырисовываются башни замка – романтика. Выбегающих из дверей погорельцев встречают огнем из ружей, замок горит и тлеет еще несколько дней, камни выстоят, остальное неважно. Через пять дней к пожарищу приходит делегация из Малахайда, Мёрдок ехидно усмехается и вытирает копоть с лица, отвлекаясь от разбора завалов. Семьдесят три человека, которые готовы объединиться с ним и его людьми. Мёрдок понимает – это страх, будь их больше, и так легко бы они не сдались, но в нынешней ситуации они уязвимы и потому решаются на объединение. Мёрдок только за, хоть и понимает, как пристально придется за ними следить. Во избежание… В замке тем временем находят огромные запасы спиртного. - Вот и ясно все. Тут не то, что пожар, могло и взорваться все. Фирменное виски, вина, пиво и коньяк, неплохая награда. Они отмечают воссоединение с Малахайдом, стараясь не пить много. Все же недоверие цветет и расцветает. Утром едва встает солнце их проводят внутрь поселка. Местные вполне неплохо там окопались, запасы еды, воды, лекарств и даже семян. Мёрдок довольно хмыкает, когда видит аккуратные огородики. Лидер местных – Ян, невысокий блондин с серьезным, настороженным взглядом. Оказывается, бывший учитель местной школы. Впрочем, он и сейчас учит, хотя детей осталось всего четверо. - И что преподаешь? - Математику. - А я ее терпеть не мог в школе. Ян усмехается, но настороженность из взгляда не уходит, и Мёрдок решает, что пора бы им объясниться. - Вы решили присоединиться, не мы. И лидер будет один – я. Надеюсь, это ясно. - А если нет? - Огораживайтесь обратно и выживайте, как хотите, я уже сказал – мне хватит остального, ваш клочок земли без надобности. - Ты лидер, а я? - А ты нет. Мёрдок хмыкает и пожимает плечами. - Вон Финн теперь, ну, можно сказать, что советник. А ты как хочешь, можешь тоже, советником, можешь школой заняться, можешь хуи пинать. Мне без разницы. - Умеешь ты вдохновить. - Нихуя не умею. Мне двадцать четыре и большую часть времени со своих семнадцати я бегаю как идиот с оружием. Так что, извини, политика не мой конек. - Но за своими я сам буду присматривать. - Да хоть на цепи води. - Вот и договорились. Ян расслабляется, машет своим и Мёрдок замечает, как меняется атмосфера. Может, заняться все же политикой или чем там? В голове мелькает – белые волосы, серьезный взгляд – позитив и психотерапия, вот бы пригодилось сейчас. - В Портмарнок делать нечего. - Что там? - Зомбаки, много. Они же прибрежный поселок, ну, как и мы, в общем-то, но им не повезло. Зараженные беженцы. - И что дальше было? - Кто выжил сбежали частью к нам, частью в Дублин, еще часть укрылась на Хоут. - Стоит вообще туда лезть? - На Хоут или ты про Портмарнок? - И там и там. - На Хоут стоит, да и в Портмарнок тоже, там полезного много, но и тварей столько, что мы шевелиться в ту сторону боимся. Как могли там баррикады устроили, чтоб не расползались, но все равно лезут. - Но новым-то взяться там не откуда. Мёрдок улыбается, Ян тяжело вздыхает. *** Они ждут лета и жары, а пока Мёрдок занимается освоением новых территорий. Женщин, детей и самых слабых отправляют в Малахайд, там безопаснее всего. Да и весна в разгаре, огороды и прочая херь будут их заботой. Укрепляют аэропорт как могут, устраивая там свой форпост. Люди, занятые делом, перестают мрачно рассуждать о необходимости своего присутствия в Дублине. Там же, в Малайхад, устраивают школу, и то, что Лиам гордо называет университет. Пяток бывших профессоров, которые как могут учат чему могут. Мёрдок на эти курсы тоже захаживает, когда бывает в Малахайд. Ему интересно, мечта отца – дать детям высшее образование – явно не сбудется, но Мёрдок старается хоть так. К ним неожиданно приходят еще несколько семей из окрестных поселков и хуторов, как выжили хер их знает, но люди не лишние, пусть и возрастут расходы на еду. Всем недовольным Мёрдок предлагает уходить, жить в одиночку и тратить еду только на себя. Он им так и быть выделит, а дальше сами, сами. Желающих не нашлось. Что и требуется доказать. Там же в аэропорту они строят тренировочный полигон для будущих солдат, да и для нынешних. Тот самый морпех-ветеран, Шеймус МакГрат, с удовольствием их всех тренирует как может. И, не смотря на возраст, проходит полосу препятствий с лучшим результатом из всех. Обращение с оружием, физподготовка, на тренировки ходит даже Лиам, заметно подросший и раздавшийся в плечах. Здесь же, на полигоне, Мёрдок видит и Марину, та занимается с сосредоточенным, упрямым лицом, не желая проявлять слабости. Упертая. Мёрдок одобряет. Мёрдок курит, сидя на перилах диспетчерской башни. - Высоко лететь. - Что, я тебя достал и ты решил скинуть меня нахер? - Да пока вроде нет. Стиви садится рядом, вытаскивает из кармана Мёрдока сигареты, давно уже не спрашивает, закуривает и смотрит на Дублин. - Планы у тебя наполеоновские. - Угу. Мёрдоку не хочется разговаривать и обсуждать «эти» планы. Ему жарко и лень. Хочется спать, и совсем не хочется думать. Стиви же тянется к нему, обнимает и поглаживает пониже спины. - Слушай, как ты понял, что ты гей? Стиви замирает, хмыкает. - В раздевалке заглядывался на задницы и члены. И когда дрочил на телок не вставало. А вот на парней, ух, фонтан спермы. А ты, небось, мысленно сиськи мял? - Ага. И плейбой под матрасом. - А чего спросил-то? - Да так, интересно. А отношения были? Чтоб серьезно. - Неа, так, перепих, сам понимаешь, кто решился бы, пока гея-то найдешь, облезешь весь. А тут отношения. - А я и не успел погулять, так, школьная возня. - Ну, баб вон сколько, гуляй сколько влезет. И я есть, вот и попробую отношения. Мёрдок хмыкает, слезает с перил и идет в диспетчерскую. Там у него «гнездо» на диване, в гостинице он спит редко. Стиви явно хочет, но у Мёрдока возможный секс в такую жару вызывает только раздражение. Он вытягивается на диване, закрывает глаза и проваливается в сон. Ему снится школа, та самая, в Сентфилде. Белое здание, большие окна и липы вокруг. Красотка Натали, первая давалка в школе, ее только ленивый не выебал. Строит Мёрдоку глазки, но что-то ему западло совать в нее член. Кажется, она обиделась. Знакомые пацаны, курят под липами, Мёрдок подходит к ним и отшатывается, когда видит гнилые, расползшиеся лица. Зомби. Но не нападают, смотрят мертвыми глазами, сигаретный дым свивается кольцами, густеет, и они исчезают, оставляя его одного на школьном дворе. За углом гомон и крики и Мёрдок идет туда, внезапно становится страшно и он ускоряет шаг, почти бежит. Заворачивает за угол и видит. Кирк, прижавшийся к стене, закрывающий лицо руками, и вокруг толпа таких же малолеток. Смрад от гниющей плоти, недобрые улыбки, больше похожие на оскал, злые выкрики и оскорбления, они все бросаются врассыпную, едва видят Мёрдока. Оставляют Кирка в покое, и Мёрдок садится на корточки рядом с ним, отводит тощие руки, покрытые ссадинами, от лица, вздрагивает. На бледном лице запекшаяся кровь, полосы грязи и бетонной серой пыли, только глаза и видно. Мёрдок смотрит в них и не знает что сказать, что вообще ему делать. Можно ли тут что-то сделать… Кирк тянет к нему руки, берет за ворот и трясет, крича: - Мёрдок! Мёрдок!.. - Твою мать! Мёрдок! Мёрдок скатывается с дивана и тяжело дышит, жмурится до черных кругов перед глазами. - Ты чего? Кошмар что ли? Он мотает головой, трет лицо ладонями и молчит. А что тут скажешь. *** Зачистка Портмарнока затягивается почти на все лето. Улица за улицей, дом за домом, подвалы, чердаки, везде и всюду, куда отчаяние загоняло уже обреченных людей. Мужчины, женщины, подростки, дети, многих уже с трудом можно было опознать, многие уже превратились в гниющую кучу плоти, которая была не в силах даже ползать. Смрад, стаи мух и крыс, еще одна проблема, от которой избавиться труднее всего. Все полезное, что обнаруживается в домах и зданиях складывают за пределами города, на окраине. Люди работают день за днем, желая как можно быстрее оставить это кладбище, забитое мертвечиной. - Сжечь тут все нахрен. Финн стягивает марлевую повязку и морщится, Мёрдок кивает, город полностью мертв, к тому же крысы. Никто не проводил исследования, никто не знает, могут ли крысы переносить заразу, из всех животных только они жрали эту мертвечину. Кошки и собаки убегали, так же как и лесное зверье. Видать умнее. Улов из Портмарнока хорош: бензин, лекарства, консервы, крупы, спиртное, бытовая мелочевка. Полицейский участок – нетронутый, как настоящее Эльдорадо. Они выгребают все и уходят, оставляя позади смердящее едким дымом пепелище, видное издалека. Там же в Портмарноке Мёрдок подбирает неизвестно как тут выжившего тощего рыжего кота, называет его – Белфаст. Коту идет. Они возвращаются на базу, часть в Малахайд, часть в Сордс, остальные с Мёрдоком. Аэропорт кажется родным домом, а комната в диспетчерской чем-то невыносимо родным. Внезапность этой мысли ошпаривает как кипяток, оставляя болезненное послевкусие. Дом, вот это вот его дом. Пыльные приборы, грязные окна и старый диван. В памяти смутно и расплывчато образы из прошлого – светлая гостиная, сад, желтые занавески. По воскресеньям семейный обед: жареная курица, салаты и яблочный пирог с изюмом и корицей. Мёрдок отмахивается от дурных мыслей, все это в прошлом и там этому лучше и оставаться. Что толку вздыхать о том что было, о том кто был, если ничего этого больше нет. Главное, что он жив, сберег Лиама и даже смог чего-то добиться, а старый диван еще очень даже ничего. И фасоль с консервами тоже. Хотя окна все же стоит вымыть. К ним продолжают приходить, откуда только берутся, Мёрдок не знает. Одна семья приводит с собой двух коров и приносит трех куриц, Мёрдок в ступоре смотрит на мычащих, тощих, но вполне вроде здоровых животин, на нахохлившихся птиц, и не знает даже что сказать. Домашняя скотина, впрочем, это прекрасно и их под конвоем отправляют в Малахайд. Там разберутся. За осень его община вырастает почти до четырехсот человек, это уже не мало, это уже охуенно. Проблем море, но Мёрдок входит во вкус, лидер он жесткий и всех недовольных молча выставляет за метафорические ворота. Не хочешь жить здесь со всеми и под моим командованием? Вали, хоть на все четыре стороны, никто не держит. И никому ты особо не нужен, после первых случаев поток недовольных иссяк. Брать командование на себя тоже никто не спешит. Один-единственный случай заканчивается скорее комически. Оказывается, что рвущиеся в лидеры как-то не готовы заниматься кучей проблем этой самой власти сопутствующих. На том и расходятся, а к Мёрдоку с тех пор никаких претензий. Двадцатипятилетние он даже не замечает, шлет его нахуй и напивается в хлам со Стиви, а потом ебется с ним всю ночь напролет. С утра Лиам притаскивает ему алка зельцер, небось, спер в медпункте, и подарок. Книга «Эффективное управление», отличный подарок, Мёрдок ценит иронию. Как и нежный поцелуй от Марины, больше она не разрешает. В ноябре у нее день рождения, Мёрдок спрашивает, не разрешить ли ей сделать ему минет в честь ее совершеннолетия, получает затрещину и ехидный взгляд. Как так вышло, что они сдружились, Мёрдок не знает, но дружба с Мариной, и с Финном, ему приятна, как приятно чувство опоры за спиной. Он знает, что они не подведут. Рождество они отмечают на базе, а Новый Год в Малахайде, Мёрдок не верит в магию числа две тысячи и не верит, что этот год принесет им всем мешок счастья. Но праздник и не ему, а людям, особенно детям. Из подарков только банки с джемом, сладкое – редкость на столе. Никакого мужика в красном, увы, не видно, а жаль, Мёрдок бы многое мог попросить в подарок. - Ноль это не начало, а конец. - Ты к чему это? Финн курит, пуская дымные кольца плыть в небо, улыбается, глядя на танцующую Марину. - Двухтысячный это конец, все начнется в две тысячи первом. А за этот год нам бы завершить дела и закрыть долги, тогда и ждать мешка счастья можно. Мёрдоку нравится такая философия, он кутается в куртку и молча курит, он может и подождать. До две тысячи первого или второго, не важно, на самом деле. Музыка резко смолкает и Мёрдок оборачивается, Стиви, оставшийся за главного на базе высматривает его в толпе. Мёрдок машет ему рукой и тот пробирается к балкону, останавливается, смотрит на Мёрдока диковатыми глазами и говорит: - Из Феникс-парка, к тебе. На базе. Разговор с фениксом похож на балет на льду, изящные па, повороты и извилистые дорожки. Нет, ну что вы, нам и этого хватит, просто людей много, мародеры вокруг, надо же себя обезопасить. Феникс важно кивает, соглашается, за его спиной истуканами высятся двое в черных куртках с натянутыми на лица капюшонами. То ли охрана, то ли еще кто. Даже не шевелятся. Церковь? Да, конечно, истинные сыны католической церкви, как же иначе. Про другую никакую не слышали, да и зачем оно нам. На лице феникса улыбка, в глазах льды и снега Антарктиды, Мёрдок определенно ему не нравится, но пока приходится вежливо жрать, что дают. Они расшаркиваются, едва не обнимаясь друг с другом, и феникс уходит, уводя за собой своих киборгов. Мёрдок смотрит им вслед, пока машина не растворяется где-то на улицах Дублина. - И что это было? Стиви подходит неслышно, тоже смотрит вслед исчезнувшим фениксам. - Разведка перед боем… *** Церковь Дублина, Святые на крови и кишках ими же замученных. Свора ублюдков, от которой тошнит, такого омерзения Мёрдок не чувствует даже глядя в гнилые лица тварей. Еще один доминирующий вид, который Мёрдок бы с удовольствием передавил как тараканов. Он смотрит на новоявленного первосвященника и никак не может подавить тошноту, обрюзгшее лицо в раззолоченном обрамлении, сальные толстые губы и бегающие глазки. К какому такому свету может взывать подобное существо, Мёрдок даже не представляет. И представлять не хочет. Священника они принимают со всем уважением, на что особо воодушевляют четверо фениксов за спиной этого мерзотного ублюдка. С того новогоднего визита прошло аж четыре месяца и вот начинается. Боевые действия только в теплое время года, Мёрдок понимает, хороший момент. А еще понимает, что готовы не только фениксы, а все они. Жаркое будет лето. - Церковь – это цивилизация, мистер МакАлистер, это сдерживающий инструмент в руках Божиих. - Не вера, нет? Мёрдок скалится застывшей улыбкой, смотрит бездумно, ежится, то ли от мерзкой рожи священника, то ли от этих киборгов из Феникс-парка, солдатня с низко надвинутыми капюшонами позади жирной золоченой туши. Даже не шевелятся. Черные куртки, лиц не видно, хер их знает, что они там задумали. - Не юродствуйте, мистер МакАлистер, Церковь – вот то, что не дает опрокинуться нам в варварство и Бездну! - Средневековье с вами не согласиться. - Что вы хотите этим сказать? - Церковь хорошо контролирует толпы, но она же, как гамельснкий крысолов, ведет их к той самой бездне и варварству. - Церковь – плоти от плоти божией, не вам судить! - А я не сужу, так, факты из истории. Крестовые походы тоже ведь… Мёрдок дергается от ощущения пристального взгляда, настолько тяжелого, что хочется стряхнуть его с себя. Он пропускает слова священника мимо ушей и оглядывает фениксов позади него. По ощущениям смотрит один из них, застыли у дверей, лиц из-за капюшонов не видно. Стойка смирно, даже с ноги на ногу не переступают, только… Мёрдок смотрит на того, что слева и позади, а ведь он нервничает, пальцы дрожат, и голова опускается все ниже. - Мистер МакАлистер! - Мм, простите, задумался о Боге нашем, благие мысли, знаете ли. Священник морщится. - Так, ваши люди примкнут к нашей пастве? Как жадно потирает ручонки, Мёрдока снова тошнит. - Я подниму этот вопрос на собрании, оно как раз в конце месяца будет. У нас тут демократия, сами понимаете. Решает большинство. Первосвященнику приходится удовлетворится этим, пока, разумеется. Фениксы выстраиваются по бокам от этого уебка и конвоируют сие почетное дерьмо до машины. Пока тот устраивает свои телеса на сидении Мёрдок снова ловит на себе пристальный, внимательный взгляд. Успевает заметить как один из фениксов дергает головой, отворачиваясь, и садится в машину. Чудно… - Демократия? У нас? Стиви смеется и прижимается сзади, облизывает шею Мёрдока. - Да у нас тут тирания. Когда Мёрдок не реагирует, стучит костяшками пальцев по его затылку. - Эй, ты чего? - Что за хрень была с тем фениксом? - Ты о чем? - Один из них, пялился и дергался весь. - Утюг выключить забыл. - Какой нахуй утюг! - Не ори, откуда ж я знаю, чего он дергался, может он первый раз за ворота штаба выполз, охуел от живых людей вокруг. Мёрдок хмыкает, мотает головой, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, и позволяет утянуть себя на диван, Стиви умело сосет и мысли о дерганом фениксе растворяются где-то между стонами и обжигающим нервы оргазмом. Ощущение нарастающего пиздеца не оставляет, и следующие несколько дней Мёрдок занят укреплением базы. Лучше перестраховаться, чем потом сосать хуи. И это еще в лучшем случае. Такой же приказ – укрепляться и быть бдительными – получают люди в Кинсили и Малахайде. Отряды из Сордс отходят к аэропорту. Разведка уже донесла, что первосвященник навещает всех, от свободных поселенцев до таких же банд с окраин как и сам Мёрдок. В центре с разведкой туго, фениксы крепко держат свою территорию, но все же и там можно пройти, если знать – как. Разбомбленные районы, и районы забитые тварями, катакомбы – всего этого хватает, а знающий пройдет. Проблема лишь в наличии знающих и в адекватных картах. И все же информации катастрофически не хватает, перемещения фениксов кажутся хаотичными, что происходит за воротами штаба этих ублюдков, не знает никто, все больше священников стекаются туда, но зачем. Вряд ли к Мёрдоку придет делегация из Феникс-парка, чтобы просветить его на этот счет. А жаль… Когда Мёрдоку говорят, что к нему пришел кто-то из Феникс-парка, он не верит, вот прямо стоит и не верит. Кто мог придти? Кто?! Фениксовцы муштруют своих как роботов, до того что те в нужник ходят по команде и ссут ровными струями, это всем давно известно. Может опять священник? Ночью?! В комнату он влетает бешеным ураганом, опережая и Финна и Стиви, и спотыкается, будто кто-то со всей дури въебал ему поддых. Феникс сидит у стола, поднимается при виде Мёрдока... Первый раз Мёрдок видит «солдата» без капюшона, и эти белые, как седые, волосы, не может этого быть, просто, твою мать, не может, за это время Мёрдок уже уверился – чудес не бывает! Феникс поднимает голову, разноцветные глаза, зеленый, синий, и Мёрдоку хочется кричать, орать до боли и сорванной глотки. - Выжил. Кирк кивает, смотрит упрямо и виновато, но во взгляде Мёрдок видит все ту же неуверенность и страх, что и тогда, восемь лет назад. Мёрдок не знает что сказать, слова кончились где-то на полпути от мозга до рта, остались одни дикие, бешеные эмоции. Сейчас ему плевать, как Кирк выжил, плевать, где он был и что делал все это время, Мёрдок просто подходит в четыре широких шага, дергает его за руку к себе, так что Кирк врезается в него. Обхватывает за плечи, стискивает до синяков, наверно, плевать, к черту. - Твою мать, Кирк, твою мать… Стиви узнает Кирка сразу, ерошит белобрысые волосы, хлопает по плечу, смотрит с какой-то жалостью и легким недоверием. Кирк ежится под его взглядом и отходит ближе к Мёрдоку. А тот и рад, руки так и тянутся обнять, ощупать, вдруг глюк, мираж, не настоящий. Но под черной курткой чувствуется тепло тела и Мёрдок успокаивается. И все равно усаживает на диван рядом с собой, едва ли не на колени. Стиви едва заметно морщится и отворачивается, отходит к окну. - Я думал, ты умер. Черт, да как ты выжил вообще? Кирк улыбается, как-то криво и неумело, как будто мышцы отвыкли и забыли, что такое улыбка вообще. - Во время падения, честно не помню, может зацепился курткой за что-то, а потом уже, те вояки и подобрали. Добить хотели, но не стали. - А дальше? Как ты в Феникс парке-то оказался? - А то ты не знаешь. Кирк кривится брезгливо и зло. - Продали… - Они ведь тогда о том и спрашивали? Мёрдок кивает, обнимает Кирка за плечи, мог бы повернул вспять эти шесть лет, но он-то не бог, а богу похуй. - А дальше что? Кирк косится на Стиви, Финна и молчит, Мёрдок понимает и не давит, надо будет – сам расскажет. Финн откашливается. - А в Феникс парке ты кем? - Пока что адъютант генерала О'Брайена. Временно. Даже не адъютант, а так. Сами видели, сопровождаю этого. Стиви хмыкает из своего угла, Мёрдок ловит взглядом злую горькую усмешку, но сейчас Мёрдок не хочет думать о нем, он лишь убирает руку с обтянутого черной тканью плеча, ни к чему… - А до нас как добрался? Кирк хмыкает, пожимает плечами. - Пешком. Мёрдок таращится на него как сыч, да и остальные не лучше. Кирк откашливается. - Ну, не совсем, доехал до предпоследнего блокпоста, а уже оттуда шел пешком, где-то час. Мёрдок хмыкает недоверчиво, но молчит, не упрекать же, тем более, здесь и сейчас. Хотя тревожно, радостно и черт знает как еще, все и сразу. - Я не знал о тебе, пока сюда не приехал, ну, с этим. При мне мало что обсуждают. Сам понимаешь, я же пока там никто. А О'Брайен не в совете. Мёрдок улыбается, кивает и чувствует себя как наркоман в ломке, которому вкололи долгожданную дозу. - Ну, кое-что я знаю, и могу рассказать. Финн подается вперед, на лице искренний интерес, Мёрдоку тоже интересно. - Так что задумали фениксы? - Это вы нас так называете? - Ага, а вы сами как? - Гарда, как и раньше. - Ясно. Фениксы красивее. Кирк снова улыбается этой больной и вымученной улыбкой-ухмылкой. И Мёрдока дергает виной и злостью. - Так что там твои боссы планируют? - Крестовый поход… Увы, но времени мало, а Кирку еще нужно вернутся в Феникс-парк. - Ты как сюда-то добирался? - Я ж говорил. У Мёрдока дергается глаз и хочется дать подзатыльник этому идиоту. - А если твари? Это ж опасно дохрена. - В смысле зомби? Ну, я по крышам шел. Мёрдока уже откровенно перекашивает, да, Кирк жив, но воспоминания никуда не деваются и та вина, которую он таскал почти семь лет – тоже. Кирк видимо соображает, обнимает, невольно вновь напоминая то прошлое, когда он вис на Мёрдоке постоянно. - Я тебя провожу. Кирк кивает, натягивает капюшон, вновь превращаясь в безликого феникса. Они вдвоем выходят на улицу и бредут в сторону Дублина. - Ты точно не хочешь остаться? - А как же информация? Мёрдок морщится, предложение Финна логично и информация из логова фениксов нужна как воздух, но… - Да какую информацию ты там насобираешь, да пока еще притащишь сюда. -Ну, О'Брайен ведь не мой босс, вот МакЛоган вернется и к нему, а он в Совете. Так что хорошая будет информация. Мёрдок тихо матерится. МакЛогана он знает, и отпускать к нему Кирка, да ни за что. - Там и правда все так как говорят? - Ты про что? - Ну, про баб и про секс с начальством? Не то, чтобы именно это интересует Мёрдока, но это наименее болезненные темы для разговора. Кирк хмыкает. - Вот поверишь, женщину с тех пор как в Феникс попал и не видел. А про начальство, ну, бывает, а что? - Да так, про вас слухов ходит дохера. Неприятно говорить это «про вас», Мёрдок предпочел бы «про них». - Ну, ты спрашивай, расскажу что знаю. Мёрдок не знает, что спросить, просто не знает, слишком все это тонко и близко к опасной зоне неудобных и неприятных разговоров. - И как вам там живется? - Нормально. Мёрдоку интересно насколько ответ правдив, он стягивает капюшон и Кирк отводит глаза. Его взгляд вообще бегает вокруг и никогда не останавливает и не ловит взгляд Мёрдока. - Не врешь? - Не вру. - Врешь. - Вру. - Ну и дурак. Кирк пожимает плечами и снова натягивает капюшон. Видимо, ему так куда удобнее, чем отвечать правду на вопросы Мёрдока. - Знаешь, лучше молчи, но не ври. Договорились? Кирк кивает, сжимает руку Мёрдока благодарно. - А Лиама хочешь увидеть? - Угу. Как он? - Нормально, учится на врача. - Ого, у вас и это есть? - Типа того, несколько врачей, медсестер, учат потихоньку. - Здорово. Очевидно, что Кирк тоже не знает о чем поговорить. Но залезть в его голову и узнать о чем он думает, Мёрдок не может. А жаль. Вдалеке виднеется кладбище, и отблескивают окна заброшенного бизнес-центра, скоро Мёрдоку придется повернуть назад, а Кирк уйдет один. - Он твой любовник? Мёрдок аж давится сигаретным дымом. - Кто? - Стиви. - А тебе нахрена знать? Кирк пожимает плечами, отворачивается. Мёрдок злится, черт его знает почему. Может от того как просто Кирк говорит обо всем этом. - Сам-то там как? Или у вас только с начальством? - Было дело, женщин-то нет. Развлекались, как могли. А потом, ну, кому как, кто-то с начальством, у кого-то междусобойчик, а кому-то и вовсе похрен. - Да? А у тебя как? С МакЛоганом или там еще с кем? – кто бы сказал Мёрдоку зачем он это спрашивает… Кирк хмыкает, просит сигарету и закуривает. - Мне мозги не настолько промыли, иначе бы к тебе не пришел. С пацанами здорово было, а тут смотря к кому попадешь, они не все такие, хотя тот же О'Брайен… Кирка ощутимо передергивает, Мёрдоку снова хочется схватить его в охапку и уволочь на базу. Мозг цепляется за фразы, но обдумывать их смысл Мёрдок будет позже. - Любит, чтобы больно было, не так чтобы задницу рвать, но руки повыкручивать это да, любит. Шейна жалко. - Его адъютант? Кирк отворачивается, вздыхает. - Угу. Мёрдок молчит и ждет, Кирк пожимает плечами. - Мы дружим, мне жаль, что он... что ему плохо. - А твой какой? - Не знаю, я его не видел, он меня – да, по морде небось и выбирал. Так-то мы все одинаковые. Мёрдоку хочется разъебать что-нибудь, убить кого-нибудь. - И тебе все равно, если он прикажет? - А куда деваться-то? - К нам. - Мы с этого и начали, забыл? Мёрдок вздыхает. Могильные камни чернеют провалами в ночи, обгорелые деревья навевают тоску иссохшими крючьями-ветками. Только хоррор и снимать в таком месте. - Я семь лет себе простить не мог. Кирк останавливается, молчит, потом снимает капюшон и впервые смотрит прямо в глаза. - Винил себя, злился, даже во сне тебя видел. И ни разу не успел, ни одного сраного раза. Кирк снова его обнимает, мимолетно, смазанно. И снова натягивает капюшон. - Тебе винить себя не за что. Никому из нас, но тебе – особенно. Тебе – спасибо. - За что? - За все. Кирк уходит, ссутулившись и засунув руки в карманы куртки. - Успеешь?! Кирк машет рукой в ответ и исчезает за деревьями. Мёрдок курит, сидя на могильном камне и ничерта не понимает. Дублин сейчас лоскутное одеяло, пестрые пятна на карте. Ярко-алый центр окруженным синими, зелеными и черными пятнами, с вкраплениями желтого. С коричневыми кляксами-тварями. Мёрдок не знает - где будет первый удар, он просто знает, что он – будет, а потому лихорадочно готовится, стараясь сделать это максимально незаметно. Всех женщин, детей и прочих – в Малахайд, патрули – усилить, полная готовность и под ружье всех кого можно. Марина покидать базу отказывается, обещая отстрелить яйца любому мужику, который попробует ее отсюда убрать. Мёрдок угрозе верит, а потому не настаивает. Бережет самое дорогое. Здесь же остаются и Финн со Стиви, бывший учитель Ян, и многие другие, хотя и в Малахайд и в Кинсили отправляются отряды для защиты. Лучше перестраховаться, чем потом рыдать. И сейчас, когда все готово и остается только ждать, Мёрдока беспокоит Кирк. По карте до Феникс-парка километров десять, быстрым шагом часа два-три, успел ли вернуться вовремя? Мёрдок не знает. Как не знает, придет ли Кирк еще раз, и не придет ли он сюда с оружием в руках и не придется ли стрелять… Мёрдок дергается от этих мыслей и ненавидит их, не может не думать об этом и надеется, что в прицеле винтовки его не увидит. Первый удар приходится на юг, там, в Гленнагири, церковь особенно сильна и прочно окопалась, основав новый Ватикан. И оттуда же, при поддержке Фениксов, идут отряды карателей. Черная одежда с нашитыми желтыми крестами, Мёрдок вспоминает родной Сентфилд, только вооружены они отнюдь не молитвой и словом Божиим. Они сминают, прорывают хлипкие баррикады, немногочисленные поселенцы не могут дать им отпор. Мёрдока мутит, когда он слушает доклады разведки. О сожжениях еретиков, о крестах на площадях и людях, которых бросали в ямы, забитые тварями. Как и откуда на свет выползло нечто, считающее, что может так поступать, он не знает. И, наверно, не хочет знать. Немногочисленные выжившие бегут, но куда им бежать-то? Весь центр занят фениксами и они уже ждут, наготове. Мёрдок молится, чтобы Кирка там не было, чтобы он сидел в штабе и не высовывался никуда. Следующий удар – Каррикмайнс и Баллиоган, когда разведчики, наконец, добираются до них, то видят лишь пепелище. Из пяти на базу возвращается только один, и Мёрдок решает больше не рисковать. Он и так понимает, что церковники идут к Сандифорд, замыкая клещи. Кто выживет, тому не повезет, кресты, огонь и твари – этого добра в Гленнагири навалом. Потом будет Клондалкин и остальные западные пригороды, просто потому что в Лукане еще одна база церковников. А самого Мёрдока оставят на сладкое, но раскатают в тонкий блин, скорее всего. Если не сделать что-нибудь, хоть что-то. Но что? На то, чтобы подмять под себя весь юг у этих ублюдков ушел всего-то месяц. Четыре недели и красное расползается шире по карте, мешаясь с желтым и тесня черное и синее. Им остается только ждать. Похороны разведчиков проходят тихо, благо кладбище неподалеку, тел нет, но все соглашаются, что хотя бы так. В общую могилу кладут личные вещи: книгу, кулон, часы, связку ключей от дома. На небольшой холмик ставят вырезанный из дерева крест с именами. Пусть земля будет пухом… Мёрдок пьет, разрешает лично себе, один раз, достает бутылку джеймсона из своих запасов и глушит стакан за стаканом. Стресс никуда не девается, но идти искать Стиви слишком лень и еще много этих слишком. Когда на плечо опускается ладонь, и кто-то забирает бутылку из-под носа, Мёрдок рыкает недовольно, хватает ладонь что все еще лежит на плече и резко дергает. Опрокидывает Стиви на стол, отвешивает шлепка по заднице… замирает, даже сквозь алкогольную дымку видя насмешливо-удивленное выражение в разноцветных глазах. Не Стиви… - Твою мать… - Мать моя уже давно мертва, так что не трогай. Кирк скалится насмешливо, даже не пытаясь сменить позу или слезть со стола, Мёрдок соображает, что его рука все еще на заднице Кирка и резко встает, отпуская того. - Чего ты шарахаешься-то? Вроде был уже с мужиками. Мёрдок злится, отвешивает Кирку подзатыльник и, наконец, соображает, что тот вряд ли пришел просто потискаться с ним. Что он вообще пришел. - Как ты здесь?.. Откуда? - Хорошо быть адъютантом члена Совета. Кирк снова довольно скалится, усевшись по-турецки прямо на столе. - И что хорошего? Большой важный член ебет твою задницу? Мёрдок сразу жалеет о сказанном, но Кирк не обижается. - И неплохо ебет, скажу я тебе. - Мало он тебя трахает, явно. - Пятьдесят уже, чего ты хочешь. - Хочу, чтобы ты сказал, зачем пришел и не ебал мне мозг. Кирк вздрагивает, на лице замешательство и какая-то детская обида, потом вздыхает, тускнеет, натягивает капюшон, закрывая лицо. И Мёрдоку снова хочется выть и пойти убиться об стену. Ну, какого хрена, а? Какое-то понимание брезжит в не до конца протрезвевших мозгах и Мёрдок не знает, то ли проигнорировать догадку и сделать вид что так и надо, то ли… Он щелкает Кирка по лбу, стягивает с его головы эту мерзкую черную тряпку. - Там настолько плохо? Кирк отводит взгляд, мрачнеет еще больше, и Мёрдоку хочется сжечь нахуй этот мир, с гребаным Феникс парком, воспитывающим из людей биороботов, которые даже не знают, как нормально общаться и нормально шутить. Если для него норма вести себя так, то, пожалуй, вина Мёрдока подскочила еще на пару пунктов вверх. Он сравнивает Лиама, веселого, болтающего без умолку, и это вот, в семнадцать лет знающее только подчинение. Мёрдок дергает его к себе, обнимает за плечи и гладит по голове. - У вас там кроме церкви и секса хоть какие-то развлечения есть? Кирк мотает головой, щекоча Мёрдока челкой. - Ни книг, ни там шахмат каких-нибудь? - Неа. И это вот ребенок, который от книг вообще не отлипал? - Вон у меня с полки возьми. Кирк отходит к книжному стеллажу, ведет пальцами по корешкам книг, некоторые Мёрдок еще и сам не читал. Наконец вытаскивает одну – «Слепец в Газе». Да, ему подходит. Кирк снова усаживается на стол, и пересказывает новости, листая книгу. Мёрдок уточняет, переспрашивает, запоминает. Вскоре Кирк уходит, оставляя книгу с загнутым уголком страницы. Значит, еще вернется. *** На базу приходят первые беженцы, Лиам и его студентота организовывают больницу в одном из пустых флигелей аэропорта. Как и какими путями добирались эти несчастные не хочется даже думать. Всех их перевозят в Сордс, на карантин. Поток между тем нарастает, а вскоре случается то, что, пожалуй, Мёрдок мог бы назвать чудом. Вторым после воскрешения Кирка. Целая делегация, из общин Смитфилда, Лейкслип и Клондолкина. Выбор у них не большой, уйти из Дублина, в неизвестность, либо объединяться. Мёрдок понимает, почему они пришли именно к нему. Положение его базы гораздо выгоднее, дальше от Феникс парка и территорий церкви, ближе к морю и есть куда отойти. А так же достаточно людей, чтобы эти территории защитить. Мёрдок не обманывает себя, будь воля этих пришлых и он бы уже валялся с пулей во лбу, но, здесь его воля закон, не их. - Волнуешься? - Не особо. - У них дохера оружия, если устроят стычку… - То сдохнем мы все, у их лидеров, конечно, дерьмо в голове играет, но люди-то хотят другого. Так что ты уж там распорядись. Мёрдок улыбается довольно, дергает себя за начавшую отрастать бороду. - Тебе идет. Стиви улыбается в отражении, глаза остаются серьезными. И Мёрдок чувствует какое-то трусливое облегчение, когда не видит там привычного уже обожания. - Мне кажется или ты как-то остыл? - Не все ж по тебе страдать. Мёрдок кивает, он только за и вообще рад. - Мог бы изобразить горе. - Зачем? Вроде потрахаться ты пока не против. Или уже все? - Не против, я не враг своей заднице, а она заслуживает лучшего, то есть тебя. - Заслуживает. Мёрдок тянет Стиви к себе, мнет заслуживающую задницу, толкает спиной к стене, целует, слушая стоны. Вздрагивает, когда Стиви вытягивает рубашку из штанов и гладит спину… Мёрдок не закрывает глаза, смотрит на Стиви, прямо в его такие же распахнутые темно-серые. Равнодушные, получающие, но не отдающие, два идиота, что они все еще делают вместе? Привычка и лень, с обеих сторон. Встречу проводят в зале ожидания, кроме лидеров на встрече так же и просто люди из общин, предложение Мёрдока, остальные поддержали. - Мы согласны объединится, но только чтобы лидером стал я, ну или кто-то них. Ты слишком молод. Мёрдок впадает в бешенство от такой наглости, но сдерживает себя, пожимает плечами. - Объединяйтесь, я вам мешаю что ли? - То есть ты согласен? - То есть сразу нахуй. Вон вам вся Ирландия, вперед объединятся. Люди перешептываются, и Мёрдок надеется, что Стиви все сделает правильно. - Это моя территория, вы все пришли просить, не я к вам пришел. Людей, которые захотят остаться тут – приму. Ебанатов, которые считают, что могут мне указывать – нет. Доступно для понимания? Мёрдок провоцирует, это тоже часть плана, главное, чтобы все части аккуратно сложились в красивую картинку, а не в кровавый фарш. - О своих людях я забочусь, а вас первый раз вижу, и чтоб я вам их всех доверил? - Не думай, что раз здесь твоя территория, так ты в безопасности. Один из этих ублюдков вскакивает, хер его знает как его зовут, Мёрдок не запоминает, в зале нарастает ропот. Краем глаза Мёрдок видит, как среди людей туда-сюда мелькают Марина, Лиам, Ян, Алан. Все идет по плану, все идет отлично. - Какого хуя я должен терпеть этого молокососа? Еще один вскакивает, отлично. - Не нравится, так дверь вон там. Уходите. Мёрдок пожимает плечами, четверо из семи уходят. Остаются самые пожилые, осматриваются вокруг, усмехаются. - Умно. Теперь усмехается Мёрдок. - Я за тебя, переложу ношу на молодые плечи. Седой, но еще крепкий старик, смотрит цепко и внимательно. Он встает, с трудом, протягивает руку и Мёрдок осторожно ее пожимает. - Да и я. - Я тоже. Еще два рукопожатия, улыбка расползается по лицу. Что будет дальше уже не слишком важно. Его поздравляют и люди подходят, говорят о своей поддержке. Пусть не полная, но победа. Ему хватит. Название и символ предлагает Лиам – Дети Святого Патрика, пафосно, но люди одобряют, им нравится. Две женщины даже вышивают новопридуманный символ на флаге, большом алом полотнище. Ну, хорошо, хоть не кресты. Людей Мёрдок перемешивает сразу, а не оставляет кучками варится в собственном личном котле, пусть смотрят друг на друга и общаются. Фениксы затихли, как и церковь, видимо обживают занятые на западе и юге территории. Мёрдоку и его людям между тем уже слишком тесно и они понемногу начинают продвигаться к центру Дублина. Они не провоцируют, нет, но территории между аэропортом и центром все равно свободны, а уж тварей они сами повыведут. Мёрдок формирует отряды, не слишком большие, проверяют каждый дом, зачищают территории огнем, строят новые баррикады. Твари лезут на свежих мясной запах, но это гнилье, еле шевелящиеся, заползшие в подвалы подыхать, теперь воют там сгнившими глотками. Мёрдок приказывает подвалы засыпать, посылать туда людей – да нахрена. И все же, двое зараженных, полезли-таки, Мёрдок зол и раздражен, в карантин забирают всех, кто хотя бы дотрагивался. Кот клубком сворачивается на коленях, толстый, лоснящийся рыжий бандит, совсем не похож на того рыжего оборвыша. - Кота ты любишь больше всего. Лиам плюхается рядом и чешет коту за ухом, и тот благосклонно мурчит. Мёрдок улыбается, впервые за последние несколько дней расслабляясь. Он слушает болтовню Лиама, мурчание кота и даже не замечает, как проваливается в глубокий сон… В конце сентября неожиданно объявляется Кирк, пока Мёрдок добирается до своей комнаты, Кирк уже успел найти оставленную в прошлый раз книгу и углубиться в чтение. Мёрдока настораживает, что капюшон он не снимает, встает, здоровается, но что-то не то и не так… Мёрдок протягивает руку к голове Кирка, тот дергается в сторону, они минут пять играют в увлекательные догонялки с препятствиями, пока Мёрдок не зажимает этого «зайца» в углу и не сдергивает все же капюшон. Большой, начавший уже желтеть, синяк, с переносицы плавно растекающийся под оба глаза. Кирк отводит взгляд, Мёрдок молчит, трогает осторожно, кончиками пальцев, разбитый нос. - Это что, твой МакЛоган? Кирк кивает, снова отводит взгляд и жмурится, когда Мёрдок со всей дури впечатывает кулак в стену рядом с его головой. Старый пластик стенных панелей жалко трещит и крошится. - Ссука… Мёрдок пристрелит его с особым удовольствием, обязательно. А пока тащит Кирка к столу, роется в скудной аптечке, мазь просроченная, но может сойдет, мажет осторожно ссадину на переносице. - Должно помочь. Надеюсь, что поможет. Так-то ее выкинуть бы не мешало, но новую где еще возьмешь. Кирк благодарит, кривит рот в улыбке, а потом он читает, а Мёрдок размышляет. О фениксах, о новой информации, о том, что Кирк еще одна причина, по которой Мёрдок хочет окончания этой гребаной войны. Фениксы молчат, лишь на границе своих владений выставляют больше патрулей, огородившись от всего мира. С одной стороны хорошо, с другой и Кирк вряд ли сможет придти. Это раздражает, но приходится смириться. Это не то, на что Мёрдок может повлиять. Пока же он понемногу продвигается к Саттону, чтобы оттуда выйти на Хоут. По воде они не рискуют, да и ненадежно. По пути к Саттону занимают район Балдойла и Сигранж парка. Пригодится. Фениксы молчат. *** Как раз к ноябрю они выходят к Саттону, оттуда рукой подать до Хоута. Саттон почти пуст, зато полны склады МакКартанс Фармаси и это более чем странно. Они выгребают все подчистую, продвигаются дальше по пустому городу и натыкаются на баррикаду. Как Берлинская стена, как Стены Мира в Белфасте. Мёрдок не удивился бы, если бы она шла через весь перешеек. И в принципе уже знает что там на Хоуте и почему никто не суется сюда. Мёрдок залезает повыше и смотрит сквозь ряды колючки, к горлу подкатывает тошнота. Дорога, упирающаяся в баррикаду, покрыта тварями, гнилые мрази, но все еще шевелящиеся, тянущие руки к людям. - Вот вам и сбежали из Портмарнока. А судьба та же. Ян осторожно заглядывает вниз и Мёрдок придерживает его за плечо. - Спасибо. И что с этим будем делать? - Не трогать. Сами сгниют, когда-нибудь. Не хватало людей терять там, когда у нас фениксы за спиной. Они укрепляют стену, как могут, и уходят, жить с тварями под боком никто не хочет. Новые районы потихоньку заполняются людьми, конечно, патрули там приходится усилить, но отказаться от такого вкусного куска дублинского пирога не хочет никто. Промышленный район, пусть и вычищенный до блеска, сам по себе отличная приманка, а близость к побережью и большой парк дополнительные бонусы. Сам Мёрдок возвращается на базу и туда же к нему приходит Кирк. - С Рождеством, и с днем рождения, я же правильно помню, в октябре? Мёрдок кивает, сгребает Кирка в охапку, ерошит волосы и рад, что на этот раз никаких синяков на его лице нет. - И с новым годом тоже, на всякий случай. Подарка нет, ты уж извини. Кирк скалится-улыбается, явно радостный и довольный. - Ну, ты же неспроста пришел? Кирк кивает. - Вот и подарок. Кирк снова устраивается в кресле с книгой, которую он никак не может дочитать, и Мёрдок внезапно чувствует какое-то нелепое стеснение, в очередной раз между ними встает то, что было, то, что есть сейчас. Им явно нужно поговорить об этом, но Мёрдок уверен – Кирк ничего не скажет. - Как там МакЛоган? - Живой еще, чего ему сделается. Мёрдок отмечает пренебрежение, которого не было две встречи назад. - Он… - Пару раз. Не по лицу. Твою же мать! - Не по лицу?.. - Угу, синяки на роже ему не нравятся. - А где нравятся? - Да не бойся, он не сильно, так, злился. А злился, наверняка, на Мёрдока, от этого еще гаже. И то, что Кирк выгораживает этого козла… Мёрдок вздергивает Кирка из кресла, книга шлепается на пол. - Какого хера ты его так защищаешь?! Что особо хорошо в постели было? Кирк злобно смотрит, и Мёрдок, не ожидавший удара, сгибается пополам, когда ему прилетает в пах тяжелым сапогом. - Твою мать! Кирк вырывается, подбирает книгу и Мёрдок видит, как дрожат его руки. - И что я должен делать? В плечо тебе поплакаться? А что ты сделаешь? Ничего, Кирк прав. Информация слишком важна и нужна, и не ожидал он, что добывать ее придется так. И все равно, даже зная, отказаться он не может, слишком много на кону. Мёрдок выпрямляется, ругаясь сквозь зубы, Кирк следит за ним настороженно, но не убегает. - Если бы я мог – сделал бы. Он тянет Кирка к себе, гладит по спине и тот вжимается в него всем телом, обнимает крепко. - Знаю. Мёрдок чувствует неловкость, источник которой не может определить. То ли от слов Кирка, то ли от страшного тёмного растущего внутри, требующего чего-то… А пока Мёрдок отходит, вздыхает и вспоминает, про синяки. - Раздевайся. - Чего? Кирк похож на сову с вытаращенными глазами и взъерошенными капюшоном волосами. - Раздевайся. Да не в том смысле. Посмотрю, что там с тобой. И лучше для тебя, если на этот раз бегать ты не будешь. - Совсем раздеваться? Мёрдок внезапно понимает, что… - Он тебя что еще и… - Нет! Кирк краснеет, Мёрдок откашливается. - Он не самый нежный и заботливый на свете, знаешь ли, но нет. Ничего такого. - Ладно, тогда штаны можешь не снимать. Кирк бурчит под нос, пока Мёрдок ищет аптечку, но все же снимает куртку и свитер. Тут же начинает мерзнуть и обхватывает себя руками. Худой, но жилистый, это Мёрдок отмечает сразу. На спине два синяка, старые и почти прошли, еще парочка на руках и большой, расплывшийся на животе. - Ничего страшного. - Заглохни, а. Кирк послушно замолкает, чуть дергается от щекотки, пока Мёрдок мажет синяки кремом. - У тебя детей нет? - Откуда, если ебусь в жопу с мужиками. - Хм, ну да. Но отцом ты бы точно был хорошим. - Мне вас хватило. Мёрдок заканчивает мазать, но руки убирать не хочется и он обводит пальцем контуры того, большого на животе. Где-то в печенке колыхается злая неясная еще ревность и злость, на того - кто смеет. - Я же говорил, что не против. - Что? - Ну, не против секса. А то ты так задумчиво меня облапываешь. - Дурень. Кирк улыбается, почти нормально, одевается, снова цепляется за книжку. Читает он быстро, буквально глотая книгу, видимо сказывается информационный вакуум в котором они там живут. - Вы вообще не читаете? - Учебники, приказы, библия, плюс перечень одобренных книг. - И что в нем? - Биографии римских пап и видных политиков. Тоже одобренных. - Охуеть. - Угу. Я их уже наизусть знаю. Могу цитировать по памяти. - Лучше не надо. Кирк хмыкает. - Считай, что все свои книги я тебе дарю, в честь твоего дня рождения. - Оно еще не скоро. - В феврале еще что-нибудь получишь, а книги за все прошедшие. - Спасибо. - Кстати, Лиам ужасно хочет с тобой увидеться. - Я бы не отказался, но я ж не могу предупредить, когда приду. - Жаль. - Угу. Кирк закладывает страницу и потягивается, визит окончен. Новости он сообщает уже почти с порога и уходит, натянув капюшон и закутавшись в свою куртку. Жаль. *** Фениксы объявляют перемирие, и в аэропорт прибывает делегация, чтобы пригласить Мёрдока на торжественное подписание договора. Мёрдок охреневает от такой нелепой пышности, тем более, что следить за исполнением этого договора все равно некому и фениксы пошлют его к херам в любой момент. Может он и послал бы их с договором вместе, но там будет МакЛоган, а посмотреть на эту суку Мёрдоку очень хотелось. Тем более МакЛоган значило Кирк. - Ты, надеюсь, возьмешь побольше охраны. Я этим ублюдкам не доверяю. - Как не стыдно выражаться. Мёрдок улыбается, Лиам смеется. - Сам-то. - Да, не образец. - Наоборот, самый лучший брат. Мёрдок откладывает винтовку, которую чистил до этого, все же приятно, черт возьми. Чертовски приятно. - А мне с тобой можно? Хоть издалека на Кирка посмотрю. - Я бы не хотел. - А я пойду. Мёрдок мог бы запретить, но запреты и для него самого никогда не играли роли. И для Лиама тоже. - Ладно. Но чтоб никуда дальше меня не совался. - Не буду. Обещаю. Мёрдок уже предвидит, что с ними навяжется и Марина, которая тоже давно хочет посмотреть на Кирка. И уж от нее и вовсе не отвяжешься. Так и выходит. Место встречи – Розмаунт. Разведчики заранее устраиваются там, что бы фениксы не устроили какое-нибудь дерьмо. Но пока все чисто и встреча происходит в Рождество. Со стороны фениксов МакЛоган и О'Финнеган. Адъютанты, охрана, все как положено. Кирка Мёрдок замечает сразу, тот дергает уголком губ, обозначая улыбку, и застывает статуей за спиной МакЛогана. Договор – здоровая бумажка с гербами и печатями – в двух экземплярах. Мёрдок все еще не может понять, где смысл и логика. Но договор читает очень внимательно. Общину Мёрдока ни в чем не ужимают, позволяя даже занимать пустые районы, при условии уничтожения обитающих там тварей. От такой доброты и щедрости сводит скулы, но Мёрдок молча подмахивает оба экземпляра. МакЛоган и О'Финнеган тоже ставят подписи, печати, расшаркиваются, откланиваются. Мёрдок смотрит вслед Кирку, который вышагивает за своим генералом, и морщится, как от зубной боли. - Какие-то они там все несчастливые. Марина задумчиво смотрит на удаляющихся фениксов. Лиам тоже вздыхает, вот и повидался. - А чего им радоваться, живут как в бункере. - Тебе Кирк рассказывал? Лиам смотрит с любопытством, как голодный пес. - Да не особо много, так, мелочи. Но Лиам все так же смотрит и Мёрдок нехотя делиться той скудной информацией, что у него есть. Кирк не слишком любит разговаривать о жизни в Феникс парке, и Мёрдок прекрасно его понимает. Они возвращаются на базу, Лиам уходит к себе, а Марина задерживается, утаскивает у Мёрдока сигаретку и садится напротив. Мёрдок смотрит на нее вопросительно. - А он какой вообще? - Чего? - Ну, мальчишка этот. Лиам говорил, что вы раньше хорошо ладили. Да и сейчас вроде. - Ну да, и что? - Интересно, ты на него смотришь как кот на сливки. - С хера ли? Мёрдок злится, не любит он такой ненужной проницательности. - Просто… Марина болезненно морщится, машет рукой, разгоняя сигаретный дым. Молчит, будто обдумывая слова, которые хочет сказать. - Возможно, я могу понять, что он чувствует. - И? Я-то тут при чем.. - У меня есть Финн… Марина встает, сильным резким движением давит окурок в пепельнице. - А тебе не повредит! Пара месяцев проходит спокойно настолько, что в один из вечеров Мёрдок запирается у себя с бутылкой джеймсона и размышлениями о том, что с этим самым Кирком делать. А делать что-то надо, потому что Марина права. Но пока они видятся раз в несколько месяцев, а значит, в решениях Мёрдок ограничен. Остается самое очевидное – секс, но тут вопросов больше, чем ответов. Нужен ли он Кирку вообще? Мёрдок как-то сомневается. Так-то, он не то чтобы против. Размышления ничего не дают, и Мёрдок отвлекается делами. Ими давно пора заняться, людей теперь гораздо больше и одному ему с объемом всего и сразу не справится. Мёрдок выбирает себе помощников, которых Лиам шутя зовет министрами, стараясь брать по заслугам, а не по знакомству. Заодно намечает два следующих района, которые собирается прикарманить себе и план собственно прикарманивания. Например, Донамид, Клархол и Балгриффин, который как-то остались в стороне, а зря. Фениксов там нет, а значит никаких претензий. В Донамиде, правда, придется повозиться с тварями, но дело того стоит. Тем более, что бензина мало и с неба он не падает, а таскаться в Малахайд и Сордс накладно. С некоторых пор, правда, там завелись лошади, три одра, точнее. Правда, вполне отъелись и довольно бодро таскали тележки с продуктами и повозки с людьми. Но все же, лошади тоже пока с неба не падали. А потому скученность и доступность были необходимостью. А в марте снова объявляется Кирк. Он сдергивает капюшон сразу как заходит, улыбается, криво и болезненно из-за разбитой губы, и у Мёрдока снова подкатывает к горлу тошнота. Как же хочется удавить суку МакЛогана. - А, не обращай внимания. Ерунда. Мёрдок мрачно на него смотрит, но Кирк продолжает улыбаться как ни в чем не бывало. Мёрдок снова тянет его к столу, слава кому-нибудь, что тюбик с этой мазью такой большой. Осторожно размазывает по ссадине и сглатывает тяжело, когда Кирк сам тянется за поцелуем. Мёрдок наклоняется, намереваясь поцеловать легко, быстро… И приходит в себя, обнаруживая, что вжимает Кирка в стол, а тот смотрит на него мутным взглядом. И губы алые припухшие, в ленивой довольной улыбке. Блядь. Мёрдок отпускает его, отходит, пытаясь успокоиться. - Так, какие новости? - А никаких. Я просто так пришел, с Лиамом повидаться. Кирк скалится ехидно, смотрит чуть насмешливо. Мёрдок матерится и идет звать Лиама. Позже смотрит из окна как они гуляют по террасе, и бесконечно хочет застрелиться. Или застрелить эту белобрысую гадюку. Он никак не может выбрать. - Ну и? - Что ну и? - Он хочет секса, а ты ведешь себя как целка, которую собрались оттрахать. - Какое поэтичное сравнение. - Зато точное. - Это да. - Ну и? - Ну и нахрена? С чего ты взяла, что он хочет? - Вижу. - Чего? - Он тебя хочет. - Хм. - Сам знаешь, либо он дает, либо мы ищем нового информатора. А ты ему нужен. И не ври, что ты его не хочешь. - Хочу. - Тогда кончай выеживаться. Мёрдок махом допивает виски, и кивает, и правда… Геем Мёрдок себя до сих пор не считает, мужчины у него особого восторга вроде не вызывают, разве что как способ разрядки без риска для здоровья. Психического, в основном. Хотя задницу оценить вполне может, да и вообще оценить. И старый друг Стиви, не смотря ни на что, так и остается неловким экспериментом в области романтических отношений, которые Мёрдок был рад разорвать и не вспоминать о них. А теперь вот Кирк, грёбаный белокурый разноглазый эльф. С длинными ногами, упругой задницей и совершенно охуенным ртом, который Мёрдок уже почти месяц мечтает увидеть на своём члене. А потом свой член в заднице Кирка, и засаживать так чтобы эта разноглазая змея сорвала горло от воплей и стонов. Объяснить свою тягу к нему Мёрдок не может, как не может объяснить свое желание. Впрочем, и не считает нужным объяснять это хоть кому-либо. В том числе и себе. И может правда пора бы прекратить страдать херней и сделать что-то? Джеймсон – универсальный транквилизатор, Мёрдок знает это точно, он не помнит, как и когда он оказался в своем кабинете, с Кирком наедине, но зато он предельно расслаблен. Джеймсон дарит ни с чем не сравнимое чувство свободы и легкости отношения, в том числе и к Кирку. Тот между тем шагает вперед и привстает на цыпочки, тянет Мёрдока вниз за ворот камуфляжной куртки, и целует. Охуенно, крышесносно, волшебно, дальше эпитеты у Мёрдока кончаются. - Это ты где так научился? - В Феникс-парке. - И… уверен? Кирк смеется. И кусает, лижет подбородок, чертов сукин сын. И Мёрдоку сносит башню, разом, как ядерный взрыв в мозгах, отключающий все тумблеры. Он сдирает одежду с Кирка, вылизывая шею и плечи, раскладывает его на своем столе, больше негде, а до спальни они просто не дойдут. Он даже успевает заметить, как красиво белая кожа Кирка смотрится на темном мореном дубе, а потом сознание отключается. Голыми инстинктами, спинным мозгом, он еще фиксирует укусы на плечах и бедрах, зацелованный рот, влажный и пошлый, язык и губы Кирка на его, Мёрдока, члене. Он за плечи, за руки, отрывает Кирка от своего паха и тянет выше, снова опрокидывает на стол, лицом вверх, Мёрдок хочет это видеть, дрочит Кирку быстро, рвано, слушая как тот стонет хрипло, подавая бедрами в кулак. И одновременно Мёрдок размазывает тот самый крем от синяков по своему члену, другой смазки у него нет. А потом толкается внутрь, сразу и до конца. И Кирку очень свезло, что Мёрдок у него не первый, но все равно он воет рвано, дергается и дышит тяжело. Мёрдок опускает взгляд, член у Кирка всё ещё стоит, да и крови не видно. Продолжать? Кирк сам решает эту проблему, сцепляет ноги за спиной Мёрдока и впихивает в себя глубже и резче. Любит пожестче? Мёрдок запомнит. А пока трахает так, что взмокший стонущий Кирк елозит спиной по столешнице, побелевшими пальцами цепляется за край, подмахивая и выгибаясь и, черт возьми, Мёрдок и не предполагал, что Кирк будет отдаваться ему так. Горячо и охуенно, будто все восемь лет только и ждал его члена в своей заднице. Последние мысли вышибает будто пулей, и, когда Кирк кончает, Мёрдок ведёт языком по его животу, слизывая сперму и пот, и в глазах Кирка он видит космос, ебаный космос со звездами и солнцем. *** У Лиама подружка. Громогласная, боевая, рыжая девица – Марта. Мёрдок ее не одобряет, но молчит, Лиаму скоро семнадцать, сам разберется. К счастью, к Мёрдоку Лиам ее и не таскает, понимает. Мёрдок стоит на террасе и смотрит вниз, где по летному полю выгуливается эта парочка. - И чего тебе в них не нравится? На коленях у Марины чашка с засушенной вишней, Мёрдок пробовал – гадость редкостная. Сама Марина прекрасна как никогда, ей идут даже камуфляж, сигарета и тяжелые берцы. Везет Финну. - Она ж бешеная. Все рвется воевать, куда нахрен такую брать. - На баррикады, топлесс, будет звать за собой, как Свобода. Мёрдок фыркает, щелчком отбрасывает окурок. - А как твоя белокурая фея? - Еще при нем так назови. - При нем никогда. Марина смеется, зная уже о сексистских взглядах Кирка, «хорошо» их в фениксе воспитывают. Впрочем, с Мариной он вполне вежлив, между ними даже завязывается что-то вроде дружбы. Мёрдок туда не лезет, не за чем. - Слушай, ну как можно без женщин-то? - Спроси у фениксов. - Нет, ну как именно мы тут все знаем, а вот зачем. - Контроль, что тут интересного. - И что плохого в женщинах? - Любовь, дети, слишком нестабильно и неподконтрольно. Мёрдок решает, наконец, что Лиаму стоит больше доверять, а потому отходит от окна и занимается винтовкой, давно ждущей чистки. С Кирком у них… нормально. Если не считать того, что между ними похоронено и тщательно прикопано. Все о чем давно бы стоило поговорить, но Мёрдок боится доставать эти скелеты на свет. То скомканное извинение не в счет, он хочет узнать все, хочет понять, но Кирк молчит, прячется за своими ухмылками, капюшонами, книгами. Только в постели откровенен, хоть переноси туда все разговоры. - Проблемы? Твоя принцесса в слишком далеком замке? Куда уж дальше, километров десять по Дублину, да все мимо патрулей фениксов. Вот бы спросить еще, как Кирк их проходит. - Может сегодня-завтра придет. Пока МакЛоган уехал, он посвободнее. - А куда это он поехал-то? - Думаешь, он мне доложил? - А спросить? Мёрдок пожимает плечами, об этом Кирк тоже молчит. Почему, кто ж его знает, но последний раз приходил мрачный как туча, Мёрдок тогда оставил его с книжкой одного и ушел спать, и через полчаса Кирк сам залез под одеяло. Довольный и возбужденный. Мёрдок только потом соображает, что поступил нетипично. Привыкший раздвигать ноги и лечить депрессняк сексом, других способов в Феникс парке не водилось, Кирк был слегка ошарашен его, Мёрдока, поведением. Но и благодарен. Это важно, Мёрдок теперь знает. - Как у вас с Финном? Марина тут же расплывается в улыбке, мечтательно смотрит в потолок. - Хорошо. Мёрдок… - Мм? - Ты там присмотри за ним, он сильный, и я в нем не сомневаюсь, но все же… - Так если доверяешь?.. - Если б тебе дали возможность приглядывать за Кирком, а? - Туше. - То-то. - Ладно, не волнуйся. Марина подходит, целует в висок, благодарит. - И еще, дай Лиаму возможность пробежаться по его собственным граблям. Он это заслужил. Марина уходит, Мёрдок косится на окно, но… хрен с ним, пусть бегает. *** Летом Мёрдок ждет атаки, но в Дублине неожиданно тихо, явившийся в начале июня Кирк объясняет это просто. - Так кадровые перестановки, новое пополнение, гоняют по плацу. И в Совете трое новых. Ему засушенная вишня тоже не нравится, но из Малахайда привезли свежую. У Кирка голодные глаза, и Мёрдок задается вопросом, а чем кормят фениксов. От вишни у поцелуев кислый, терпкий привкус, Мёрдок затаскивает Кирка на колени и с удовольствием поглаживает его задницу. - А что МакЛоган? Кирк морщится, но пока в Дублине спокойно, он ходит без синяков. - Третий номер. Раздувается от гордости. И О'Финнегана обскакал. Мёрдок отвлекается на черную футболку, на спине мокрую от пота. Фениксы даже летом таскают свои куртки с капюшонами, правда, пошитые из другой материи. Видимо, Кирк бежал. - Кстати, давно хотел спросить, как ты проходишь мимо патрулей? - Я ж адъютант, имею право ходить в любую зону, кроме красных. Главное за ворота выйти, но там дырка в заборе, а электричества нет, территория не освещается. А еще можно спустится с пристройки. Или сказать что в бар. - А если МакЛоган тебя искать будет? - Потому так редко прихожу, чтоб наверняка и никаких вопросов. Футболка давно на полу и Мёрдок с увлечением гладит и облизывает худой торс, опрокидывает Кирка на диван и лезет к нему в штаны. В очередной раз поражается - насколько Кирк доверяет ему в постели, после всего что случилось, Мёрдок это ценит. Как и отзывчивость тела Кирка, о, сколько теряет МакЛоган. Стоны, крики, горячечный шепот – все это Мёрдока. И испарина на висках, сухие губы, закрытые глаза, руки на плечах, раскинутые в стороны бедра – все, только Мёрдока. После секса Кирк снова вьет гнездо в кресле, с книгой в руках, на этот раз – Воннегут. Мёрдок смотрит на обложку и хмыкает, Кирк умеет подбирать книги. Резкий голос Марты долетает даже до диспетчерской. Кирк морщится, слушая ее призывы сравнять Феникс парк с землей. О его визитах сюда знают немногие, Марта не в их числе и хвала богам за это. - Это подружка Лиама? - Угу. - Бешеная баба, она его в бараний рог согнет. - Я его предупредил, дальше пусть сам. Кирк смеется, осторожно смотрит вниз. - Слушай, а у вас женщины вообще есть? - Есть, только где, я не знаю. - И чего с ними делают? - Трахают, особо важные члены общества ради передачи своих генов. Плодят элиту. - Серьезно? - Ага, между прочим уже наплодили, я их видел. - Где? - Не важно. Ездил туда с МакЛоганом, дети как дети, только ебанутые. - В смысле? - Ну, я туда попал когда мне десять было, тебя уже знал, Лиама, не сирота же был, а эти с рождения так. - Как так? - Не важно. - Важно. Опять секреты и загадки, как же бесит. Кирк поспешно одевается, но Мёрдок толкает его к стене, прижимает. Против его двух метров Кирк мало что может. - Какого хрена? - Ты готов подставить мне задницу, но не рассказать, что было за те шесть лет?! - Какого хрена тебе так надо копаться в прошлом? - Потому что это сраное прошлое имеет меня в настоящем! Кирк скалится, смотрит зло, но Мёрдоку плевать, он уже устал играть в «джеймса бонда». - Ты в шпионов не заигрался? Кирк бьет головой в переносицу и Мёрдок матерится от неожиданности, почти отпускает Кирка, но только почти. Тащит его в спальню, сдирает одежду и распинает на кровати. - Вот и поиграем, раз ты именно здесь такой открытый и доверчивый. Мёрдоку нет нужды в наручниках или веревках, руки Кирка он удерживает одной своей. Тот шипит и дергается, но деться ему некуда. Возможно, Мёрдок и сам не знает, зачем хочет все это услышать, ничего хорошего там не будет, но чертово чувство вины, которое и сейчас не дает ему покоя, даже когда Кирк с ним, здесь, в постели, стонет и трется об него, готовый на все. Но, всегда есть но. После этого он снова уйдет туда, в Феникс-парк, и это его, Мёрдока, ответственность и вина. - Сука… Мёрдок хмыкает, проводит языком по губам Кирка и тот ерзает по кровати, жмурится и кусает губы. Отзывчивый какой, а после предыдущей ебли можно его задницу и не жалеть особо. Мёрдок облизывает пальцы и втискивает сразу два и… все. - Поиграем в злого полицейского? Или в пленника и злого охранника? - Сука, трахай уже. - Давай, я тебя буду допрашивать, а еще пытать. Тебе понравится. Кажется, они оба чувствуют, что все идет куда-то совсем-совсем не туда, но остановится Мёрдок не может. Вся так долго копившаяся в нем злость требует выхода, за все эти гребаные восемь лет. Мёрдок двигает пальцами, медленно, просто издевательски медленно. Разводит их так широко как может и Кирк давится стонами. - Что было после Ньютаунардса? Вопрос внезапен для них обоих, это видно по взгляду Кирка, по беспомощно-растерянному лицу. Но Мёрдок хочет знать, сейчас, немедленно. То, что он так долго боялся спросить. - Темплмор. Это в Темплморе. Бывший гарда колледж… Мёрдок гладит Кирка между ног, сжимает яйца, так что тот вскидывается, выгибает спину и дышит тяжело. - Как там было? Что там было? Кирк мотает головой, не хочет говорить, Мёрдок его заставит. Поглаживает бедра, нажимает сильнее ладонью, ведет от колен до паха и Кирк дрожит, жмурится и отворачивается. - Как там было? - Плохо, твою мать, хуево! Так хотел это услышать? И Кирк говорит, впервые с тех пор как пришел к Мёрдоку, рассказывает о Темплморе, о Феникс-парке, о Ньютаунардсе. О программе "Золотые дети", и о таких детях, каким был сам Кирк, о жизни в казармах фениксов, воспитательном центре, о методе кнута без пряника, о том, как из них выбивали даже намек на непослушание, как просто и легко учили, что для них жизнь – это не про счастье, а про огромный долг, который отдавать им до самой смерти. Так, как, кому и где понадобится. Десять заповедей Гарда, золотом во всю стену. Херовая правда… Теперь жмурится Мёрдок, он знал, конечно, и все же. Снова поддых бьет вина и сожаление. Как компенсация – поцелуй. Кирк стонет ему в рот, кусая губы, пока Мёрдок трахает его пальцами. Добавляет четвертый, глубже, жестче, резче, Кирк воет хрипло, задыхается и дергает руками. Мёрдок останавливается. - Ты винил меня в том, что случилось? Взгляд у Кирка больной, мутный и неожиданно понимающий. Мёрдок хочет услышать ответ, Мёрдок боится его услышать, Мёрдок хочет заткнуть уши и отмотать время назад, до того, как он задал этот вопрос. - Никогда не винил. Мёрдок закрывает глаза, четыре пальца лодочкой - мало, но сейчас Кирку хватит. Он кончает, обмякая на постели, дышит хрипло и тянется за поцелуем. Мёрдок отпускает его руки, и Кирк прижимается к нему, целует. Мёрдок тискает, оглаживая всего, вылизывает покрытую испариной спину, слушает тихие довольные стоны. Мёрдок не хочет знать, сколько правды было в том ответе. И была ли она вообще. Они курят молча, Кирк болтает ногой, вторую поджимает под себя, ежась от порывов ветра. Мёрдок протягивает ему свою куртку, сам он не мерзнет. Кирк кутается, кидает окурок вниз и тянет Мёрдока за волосы, поворачивает его лицо к себе. - Я тебя никогда не винил. Я думал о тебе, мечтал, что когда-нибудь сбегу и снова тебя увижу. Буду крутым как ты, встану рядом с тобой, уже не как обуза, как… Кирк машет рукой, изображает нечто такое, чем он должен был стать, замолкает. - Никогда не винил. Кирк натягивает капюшон и растворяется в темноте, куртка остается висеть на перилах. *** Мёрдок удивляется, как быстро все эти городские жители вернулись к общинному строю. И к сельской, пусть и не совсем, жизни. Пашут, сеют, в огородах копаются, даже животные есть. От голода не сдохнут – уже хорошо. Лиаму уже семнадцать, ему уже доверяют оперировать что-нибудь несложное и Мёрдок тихо им гордится. Раньше о медицинском образовании они не могли и думать, а теперь Лиам врач. Позитив и плюсы при плохой игре, старая наука. Финн сидит рядом, дымит самокруткой и щурится на солнце, пока Марина в Сордс он проводит время здесь. Они играют в шахматы или разговаривают, не то, чтобы Мёрдок ищет замену отцу, но кто-то старше иногда не помешает. А с Финном легко и просто. - Осенью, быть может. - Или август. - Да, тоже подойдет. - Будем ждать Кирка с информацией. - А что еще делать? - Ничего. - Ты в курсе, что там в общине? - Ты про кельтское возрождение? - Угу. - Скажу Стиви, чтобы приглядывал за этими возрождателями. Хватит нам одной Дроэды. Финн кивает, хватит, это точно. Не то, чтобы все плохо, но идея подобного самосознания много куда завести может. А пока празднуют солнцестояния, Колесо Года, развлекаются в общем, но пока – тихо. А уж Мёрдок приложит все усилия, чтобы это тихо стало постоянным. Кирк приходит в середине июля, уставший, с синяками от недосыпа под глазами. - Тебе бы выспаться. Кирк невесело усмехается, косится на книжный стеллаж, но не рискует. Засыпать здесь ему точно нельзя. - Фениксы готовы. К чему готовы Мёрдоку уточнять не требуется, зато отмечает, что Кирк использует «это» слово. - И когда будет атака? - Август-сентябрь. Вы вторые на очереди. Мёрдок хмыкает, те четверо, что когда-то отказались присоединяться, очевидно, первые. - Первыми будет западные, они, конечно, отошли, трясутся, но их сомнут. - Бойня будет. - Угу. Мёрдок морщится, вроде и надо предупредить, но это значит подставить Кирка, раз, и отправить на возможную смерть своих людей, два. Так что, к черту их. - На этот раз будет хуже, в тот там почти только церковь была. В этом раз будем и мы. - Они. - Что? - Не мы, ты там не будешь. Кирк фыркает насмешливо, Мёрдок улыбается. Все будет так, как хочет он, никаких сомнений. *** На большой карте в кабинете Мёрдока Кирк отмечает основные маршруты патрулей, оранжевые точки – блокпосты, фиолетовые – снайперы. Карта расцвечена синими линиями, как елка гирляндами. Пройти сквозь этот частокол сложно, но можно. Разведчики разбегаются по Дублину, аккуратно, осторожно, не провоцировать ни в коем случае. Над Дублином собираются тучи, в воздухе чувствуется напряжение, затишье перед бурей. Для Мёрдока атака на западных внезапной не является, они ее ждали все лето и вот. Понятно, что сопротивление будет, вопрос – насколько долгим. Общины так и не объединились, а противостоять фениксам, спаянным в единую армию, поодиночке невозможно. Как и в первую атаку, сейчас фениксы действую с запредельной жестокостью, буквально вычищая территории от любого намека на чье-либо присутствие. Выжившие бегут кто куда, часть как можно дальше от Дублина, часть к Мёрдоку. Все их отправляют в Сордс, сейчас истерящие неизвестно кто на базе не нужны. Впрочем, каждого допрашивают, Мёрдок при разговоре обязательно присутствует. - Сколько их было? - Много! Откуда я знаю! Я не считал! Истеричность выкриков нарастает, Мёрдок кивает и очередного уводят прочь, приводят следующего, женщину. Это еще хуже, рыдания, остановить невозможно. Мёрдок, конечно, понимает, но ему нужны детали, а не сопли. Спокойный находится далеко не сразу, смотрит прямо, уверенно. - Сколько их? Больше трех сотен. Наша община маленькая, больше нам и не надо было. Хорошо обученные, это заметно. И действовали не как мы, никакого хаоса. Мёрдок слушает внимательно, запоминает и анализирует. Он не военный стратег, никогда не учился вести бой, поэтому таскает идеи у противника и не считает это чем-то плохим. Кирк приходит когда за окном уже совсем темно. Мёрдок решает игнорировать тот факт, что у Кирка пулевое в плече, а это значит… ничего, Мёрдок просто тащит Кирка в кровать, но дает ему самому решить, чего тот хочет. Кирк стягивает штаны с Мёрдока, быстро, рвано облизывает член и усаживается сверху, упираясь руками в плечи. Двигается быстро и размашисто, то ли позволяет трахать себя, то ли трахает Мёрдока вот таким вот образом. Когда кончает – замирает, жмурится, облизывает пересохшие губы и неуклюже валится на кровать. Мёрдок сгребает его в объятия и гладит по спине, успокаивает как дикое животное. Переворачивает и берет его уже спокойнее, даже нежнее. Кирк кусает губы от остроты ощущений, недавняя разрядка дает о себе знать, но позволяет творить с собой все что угодно. - Нам надо отвернуться и не смотреть. Или просто сдохнуть. Мёрдок думает, что именно этим он и занимается: отворачивается и не смотрит. А дохнут пока другие. - Я все видела! Истеричные вопли Марты ввинчиваются в сонный мозг, и Мёрдоку хочется скинуть ее с балкона. - Якшаешься с фениксом! Я его видела! Да ты нашим лидером быть не достоин! Мёрдоку похуй на ее истерику, но вот последствия… - Я всем расскажу, что ты обжимаешься с этой падалью, всем! Бац – рука у Мёрдока тяжелая, а Марта очень даже легкая. Дура малолетняя. Лиам мгновенно подлетает к ней, помогает подняться и прямо, зло смотрит на Мёрдока. - Не смей ее трогать! Мёрдок хватает его плечо, тащит ближе и рычит в лицо. - А она подставлять нас всех – смеет? А если там узнают, что Кирк предатель, что с ним сделают, знаешь?! Лиам мотает головой, растеряв весь пыл, обнимает Марту и гладит ее по волосам. - Стиви, убери эту припадочную в Малахайд. И чтоб сидела там и не дергалась, иначе и Лиам ее не спасет. Первую фениксам отдам. - Я с ней поеду. Лиам продолжает упрямится, но с Мёрдоком сейчас лучше не спорить. Кто там его спрашивал как-то зачем фениксы живут без баб? Вот зачем. - Ты врач и нужен здесь. Разговор окончен. Стиви выводит Марту, Лиам насуплено молчит. - Только ты истерик не закатывай. - Не буду. Но бить нельзя, тем более девушку. - Не сдержался. - Я тоже хочу, чтобы с Кирком все было хорошо, и чтоб фениксы от нас отстали. Но бить – нельзя. - Больше не буду, только держи ее подальше от меня. Все же прав был Кирк, она Лиама точно в бараний рог согнет. Если раньше не помрет. В сентябре община празднует Мабон, по этому поводу в Кинсили устраивают большой праздник. С утра там украшают деревенскую площадь: вешают ветки яблонь и груш, полевые цветы, старые бумажные гирлянды, выкопанные где-то в Малахайде. Мёрдоку об этом рассказывает Стиви, он кидает в него увесистым яблоком, хохочет и заполняет собой все и сразу, как раз до вечера. Сам Мёрдок в Кинсили не ездит, слишком далеко для Кирка, но и праздник проводить не запрещает, пусть люди расслабятся. Кирк приходит, когда становится совсем темно, Стиви уходит, понимающе улыбаясь, Мёрдок захлопывает за ним дверь и вжимает Кирка в стену. Как же надоели эти ожидания, постоянный недотрах и нервотрепка. До бешенства просто. Кирк обхватывает Мёрдока за плечи, тянется вверх за поцелуем и кусает за подбородок, жадно, зло. Зализывает укус и Мёрдок наклоняется ниже, чтобы Кирк мог достать до губ. И тот этим немедленно пользуется, цапает до крови, лижет и, наконец, дает поцеловать себя нормально. Мёрдок вытряхивает его из одежды, черными кляксами разлетающейся вокруг, и трахает, держа на весу, вдавливая спиной в холодный пластик стены. После Кирк сидит на перилах с сигаретой, в одних штанах, видеть все равно некому. Мёрдок тискает его задницу, вылизывает ухо и никак не может оторваться. Кирк и сам то и дело тянет руки, чтобы облапать торс и бедра Мёрдока, на которые он, кажется, готов молиться. - В Кинсили праздник, не хочешь съездить? - Шутишь? Мне и так бежать надо. - Останься. - Еще полчаса и все. - Ты не понял. Останься совсем. На лице Кирка вселенское недоумение и удивление, но Мёрдок уже решение принял, и от него не оступиться. - А информация? - Она у нас есть, а твое везение рано или поздно кончится. - Ты так уверен в победе? - Нет, но не вижу смысла рисковать и дальше. - А я вижу, не хочу, чтобы здесь было так же как в каком-нибудь Адамстауне. Мёрдоку похуй на Адамстаун и что там произошло, но он видит как трясет Кирка. - Кирк! Мёрдок встряхивает его слегка. - Просто оставайся. Гладит нижнюю губу большим пальцем, тихонько проводит ладонью вдоль позвоночника – нечестные приемы, Мёрдок знает, но ему плевать. Результат куда важнее. Кирк подается навстречу, тяжело дышит и Мёрдок подхватывает его под бедра, животом чувствуя неслабый стояк, хмыкает и тащит Кирка в спальню. - Сука ты. Опоздаю же. - А ты оставайся. Мёрдок вертит Кирка как хочет, вылизывая всего, ставит на четвереньки и трахает, медленно, со вкусом. После Кирк снова курит, не вставая с постели, Мёрдок утаскивает у него пачку, и Кирк ухмыляется. - Если останусь, то никаких больше кэмел и мальборо. - Меняю сигареты на тебя. Кирк смеется, давит окурок в пепельнице и садится верхом на Мёрдока. - А всю ночь сможешь? - Это «да»? - Если сможешь всю ночь. Сука белобрысая. Конечно, Мёрдок смог… *** Фениксы атакуют глубокой ночью, сминают первую линию и бойцы, огрызаясь коктейлями Молотова и редкими выстрелами, отходят назад. Мёрдока будят мгновенно, едва видят издалека зарево пожара, и уже через пару минут тот полностью готов. Кирк молчаливой тенью стоит за плечом, за спиной – винтовка, Accuracy International AWM, выданная когда-то Мёрдоку сонным кладовщиком из деревушки без названия. Теперь Мёрдок передал ее Кирку. - Ну что, хорошие люди стучат к нам в ворота, пойдем убьем их. Стиви улыбается, остальные сосредоточенно хмурятся. В зале ожидания разворачивают полевой госпиталь, и Лиам бегает между столами, накрывая их белым полотном. - Мне с тобой? Кирк сует в карманы два дополнительных магазина и смотрит вопросительно. - Не вздумай, если им попадешься, то хер знает, что они с тобой вытворят. - Да чего тут знать-то, крест. Мёрдок матерится, отвешивает Кирку подзатыльник. - И дергаться не смей. Вон твоя позиция, стреляй, пока патроны есть. У фениксов выучка и оружие, а у них тупое желание выжить, упертость и злость. Разница в мотивации очевидна, но войны никогда не выигрывались силой энтузиазма. Но у Мёрдока есть козырь – Кирк, который как никто знает стратегию и тактику Феникс парка. Фениксы хорошо муштруют своих, но выдрессированные своры не бросаются без приказа. Снайперы получают четкий приказ – уничтожить всех офицеров, им нужен хаос, только он им и поможет. Мёрдок никогда не был в настоящем бою, никогда эти боем не руководил, он молится и надеется, что его ирландской удачи хватит на сегодня. Бой это не красивые речи, картинные позы, вздевание вверх рук в бессмысленно-патетических жестах. Бой это не кино, где за тебя все сделает каскадер. Уже с первых минут Мёрдок понимает, что бой - это стреляй и молись, что у тебя патронов больше, чем у твоего противника. На складах Феникс-парка много оружия, на складах ДСП его тоже не мало, Мёрдок давно готовится. Фениксы давят массой, забрасывают гранатами, чертовы полицейские склады, со стороны аэропорта стрекочет станковый пулемет, который косит людей как траву, и фениксы отходят. Мёрдок едва не седеет, когда видит, как по крыше будки охраны скачет Кирк, машет руками кому-то и орет. Мёрдок вслушивается. - Шейн, Шейн, твою мать! Бросай этих ублюдков! Мёрдок за ногу сдергивает недоумка с крыши, тот брякается вниз, разбивает губу об край будки, но хохочет, тычет пальцем в сторону фениксов и орет. - Не стреляйте! Мёрдок таращится в сторону фениксов, точнее одного феникса, который как раз спотыкается и кулем валится в окоп. Остальные замирают, явно смущены и не знают что делать. - У них там сбой в программе что ли? - Адъютант, они остались без командования. Солдата из окопа уже тащат к Мёрдоку, сдергивают капюшон и на свет появляется веснушчатое лицо с растерянными глазами. - Это Шейн, помнишь, я про него говорил? Мёрдок кивает, смотрит на ряды фениксов, медленно отступающих обратно к городу. И выдыхает. Шейн, тощий молчаливый парень, по рыжине перебивающий даже Мёрдока, а по веснушкам и тем более. Допрашивать его Мёрдок поручает Финну, а сам тащит Кирка наверх. - Уебок ты сраный… Кирку видимо выслушивать наставления не особо хочется, он запрыгивает на Мёрдока, стискивает его талию ногами и вылизывает Мёрдоков нос. Возбуждение оставшееся от краткого боя требует выхода и Мёрдок соглашается отвлечься. Кирк вжимается лицом в подушку, чтобы не орать на всю базу, пока Мёрдок, ничуть не жалея, втрахивает его в матрас. После отвешивает Кирку шлепок по заднице, одевается и уходит. Утро близко, Мёрдок не сомневается, что будет новая атака. Стиви уезжает в город, феникс-перебежчик, накормленный, спит в кладовке под охраной, Кирк тенью мотается за Мёрдоком, видимо выучка фениксов сказывается. Марина, сосредоточенная и злая, наполняет магазины патронами, Финн стоит рядом с ней. Мёрдок отворачивается, натыкается взглядом на Кирка, сравнивает с Мариной и Финном, и усмехается. - Что? - Ничего. Мёрдоку остается только радоваться, что большинство армейских складов было разграблено почти сразу. Оружие тогда раздавалось всем желающим или просто сгорело к херам во время бомбардировок, остатки прикарманили такие как фениксы. Но эти остатки они чересчур вольно использовали во время зачисток на юге и западе, а благодаря Шейну и Кирку Мёрдок знает: сколько и чего остается на складах фениксов. Иначе они бы не выстояли. День под обстрелом из гранатометов, Мёрдок считает каждый выстрел и молится, чтобы сраная херь у этих ублюдков кончилась. Кирк спит рядом на полу, будто ничего не происходит и Мёрдок даже задается вопросом: а может и неплохо фениксы муштруют. Обстрел стихает и Мёрдок смотрит в прицел. Фениксы чуть отошли, наверняка готовят какую-то хрень. Только бы Стиви успел, только бы успел… Кирк прижимается сзади, сопит в шею и Мёрдок аккуратно отпихивает его локтем обратно на пол. Командовать атаку сейчас – это явное самоубийство, кто знает, что там еще готовят фениксы. Остается только ждать. Стиви успевает, далеко над Дублином поднимает красный дым. Сигнал. Оранжевые точки, фиолетовые точки, синие линии – карту патрулей и блокпостов Стиви знает наизусть, а поменять за пару дней – невозможно. Сейчас атака на фениксов идет из Балдойла, Мёрдок снова молится и смотрит в прицел. Фениксы отходят, и вот теперь Мёрдок командует атаку. Снайперы на крыше, Мёрдок слушает, как снова стрекочет пулемет, жаль патронов не слишком много, и выцеливает чью-то голову в черном капюшоне. Крови на черном не видно, голова исчезает. Кирк равнодушно подает магазины, на поле боя он не смотрит. К середине ночи бой заканчивается, живых фениксов отводят на пустой склад и запирают, пусть потом Кирк разбирается с ними. Мёрдок заваливается спать, едва добредает до кровати, и никакие сны ему не снятся. В семь утра с кровати его сгоняет Кирк, приехал Стиви и это новость мигом сметает с Мёрдока весь сон. - Прижали их в Килбараке и двигаемся к порту и Эденмор, но там тварей откуда-то полезло, еле отмахались. Стиви выпивает сразу три стакана, и Кирк двигает к нему весь кувшин с водой. - Сейчас зачищаем территорию, без этого дальше хуй двинешься. Часть тварей ушла за фениксами, пусть им там задницы припечет. Кирк морщится, Стиви сконфуженно замолкает, потом спрашивает. - Друзья там, да? - Нет, какие друзья. Друзья – это слабость, сила в едином сознании и подчинении вышестоящему. Это истинное счастье разумного человека. Стиви давится водой, Мёрдок вздергивает брови. - Заповедь. Вторая. - А первая? - Ты принадлежишь лишь Богу, телом, духом и разумом, следуй его заветам, чтобы возвысится и найти покой в Свете. - Ебать… - Ебать - это десятая. Теперь уже давится Мёрдок. Кирк хмыкает и цитирует. - Твое тело суть инструмент, созданный, чтобы служить и повиноваться. - Боже, лучше заткнись. - Не возвышай глас беспричинно… ай! Кирку прилетает яблоком по лбу и он, наконец, замолкает. Стиви ржет, Мёрдок спит… Они перетягивают Дублин туда-сюда как канат, районы походят на мячики для тенниса и по несколько раз за день переходят из рук в руки, атак на аэропорт еще две, но обе в итоге проваливаются. Лиам спит прямо в операционной, и Мёрдок на руках относит его в комнату. Люди устали, раненых отвозят в Малахайд, а из Сордс приходит подкрепление. Бои в городе особый геморрой, после бомбежек, взрывов, пожаров, это не город, а черная дыра.То и дело из подвалов выползают твари, подгнившие, медленные, но все еще опасные, дома рушатся, загораживая проходы, а то и погребая под собой людей. Обвалы меняют карту, и Дублин все больше напоминает видение пьяного художника-сюрреалиста. Бои продолжаются неделю, потом вторую, третью. Мёрдок выдавливает фениксов к центру, и забирает все от порта до Гласневин. У него достаточно сил, чтобы удержать эти районы, не не для того, чтобы продолжать эту войну. Очевидно, что ситуация патовая. Фениксы тоже изрядно потрепаны, пополнения нет, а их запасы оружия не безграничны. Тем более все понимают, что эта бойня привлечет внимание, и сюда ринутся мародеры и ублюдки всех мастей. Обе стороны выкидывают белый флаг. *** В этот раз никакой пышности и церемоний, никаких печатей и гербов. По большой карте Дублина они проводят жирную черную черту – от Рингсенд до Розмаунта – вверху территории Мёрдока и Детей Святого Патрика, ниже – Феникс-парка. Все довольны и разбредаются в свои норы. Лишь О'Финнеган задерживается, смотрит на Кирка. - Я был против. - Вы о чем? Мёрдок убирает Кирка себе за спину. - Воспитывать таких взрослых, они уже сформированы, у них есть представления о мире, которые не вытравить ни чем. Ты, мальчик, наглядная демонстрация моей правоты. О'Финнеган усмехается и кивает им обоим. - Удачи. Он уходит, и только тогда все выдыхают. Кирк задумчиво смотрит ему в след. - Хана МакЛогану, О'Финнеган его сожрет. Они возвращаются на базу, потом едут в Малахайд, потом снова на базу. Комната в замшелой диспетчерской любимое гнездо Мёрдока. Пожалуй, даже его дом. Кирк читает, Мёрдок чистит винтовку, спокойствие и тишина, оказывается, отношения могут быть и такими, а не то, что представлял себе Мёрдок. - Ничего ведь не закончилось? Мёрдок кивает и смотрит на обложку книги в руках у Кирка, хмыкает, всегда удачный выбор. - Читай «Мертвых», лучший из всех. Кирк соглашается и шелестит страницами, отыскивая рассказ, потом читает Мёрдоку вслух, и тот слушает, но не слышит, голос усыпляет и убаюкивает и Мёрдок спит…