Падение

Я не успел встать из снега, в котором стоял, как в глазах потемнело, и я почувствовал, как начинаю падать. И тут же я очнулся словно от толчка в бок, только… Я был не в снегу на улице, а в своей квартире на старой скрипучей кровати, а надо мной нависал испуганный Дима. Он кое как надел очки и жмурился от света лампы. Он пытался меня разбудить. Только сейчас до меня стало доходить, что по моим щекам всё еще текут слезы. — Игорь! Бог ты мой! Что случилось? Ты кричал и плакал во сне. По стеклу барабанил дождь. Стихия бушевала, дул ветер в открытое окно. Молния сверкала с завидной регулярностью. Гром не отставал. Не тот Гром, что еще не отошел ото сна и сжимал в объятиях ничего не понимающего парня, а тот, что был за окнами, на улице. А наш Игорь наконец понял, что всё, что он видел было лишь сном. — Мне…Кошмар приснился…— наконец-то выдает он, отлипая от Димы и заглядывая ему в глаза, - какое сегодня число? Гром пристально рассматривает Диму, в особенности его спину. Гладит, щупает. В общем, делает всё, лишь бы удостовериться, что это его Дима. А тот напугано отвечает «16 число, **** месяц, 202*год. Завтра мы с тобой на дело едем… Ну, поимка того самого, за которым столько времени гонялись.» Дима краснеет, когда Игорь лезет под одежду, упирается ручонками ему в грудь и тихо просит: — Игорь, стой…Щ-щекотно… — голосок дрожит. Они давно таким не занимались, вот Диме и тяжко сдерживаться, - нам скоро вставать, ну куда ты лезешь… А до Грома доходит, что он делает. Проблема была в том, что спина была одной из эрогенных зон парнишки. Он и сам живо залился краской. Он не подумал о последствиях, пошел на поводу своих страхов. Но тем не менее, Игорю стало намного спокойнее. Ведь его Дима дома, он жив. Только нужно было отговорить Диму от поездки завтра. — Дим…Димочка… Птенчик мой… — Гром выдыхает в шею Димы, чем опаляет чувствительную кожу. Для Дубина это сродни пытке, он же пытается сдерживаться, а Игорь — вот так ним играет, - останься дома, пожалуйста… Я понимаю, что ты очень сильно хочешь помочь в задержании, но дело в том, что... — Гром шумно сглотнул и снова посмотрел в глаза своего партнера. —Дело в том, что мне приснилось, что ты умер на моих руках. Возможно, это звучит глупо, но я боюсь, что завтра могу потерять тебя… Руки Игоря вновь затряслись, а взгляд заслоняли слезы. Страшно снова пережить это всё. Смерть, хладное тело на руках, похороны. Особенно похороны. Рыдания вокруг, затянутая церемония, которая вытягивает все соки. — Игорь, солнце мое, если ты так беспокоишься, то я останусь дома. Главное успокойся, пожалуйста, — Дубин крепче обнял Игорька и погладил его по макушке, - когда ты вернешься домой, я буду тут. Гром же благодарно закивал и уткнулся в шею Димки. Его запах, теплый и уютный, всегда успокаивающе действовал на полицейского. «Спасибо» - тихо шепчет он и целует основание шеи. Привычный для этих двоих жест во время объятий. Так они и сидели, пока Гром окончательно не успокоился. Затем они размерено позавтракали в тепле и объятиях друг друга. Игорь буквально не отлипал от Димы. На задержание Игорь ехал уже спокойным и счастливым. Дима в порядке, он дома и уж точно не попадет под пули. В голове только звучала фраза Димы, которую он произнес перед уходом «Вернись домой, мой герой». Поэтому нельзя витать в облаках. Спустя несколько часов в квартиру раздался стук. Дима, слегка покрасневший и смущенный, пошел открывать. Гром, стоило двери открыться перед его лицом, накинулся на любимого с объятьями, но был удивлен увиденным. Дима неловко оттягивал полы очень короткого, но милого платьица. Костюм горничной. Тонкие, изящные ноги парнишки украшали чулки. В горле у майора моментально пересохло. — Дима, бог ты мой... – только и успел пролепетать Гром, прежде чем его затащили в квартиру. — Сюрприз! У нас скоро годовщина… Я хотел сделать сюрприз тогда, но… — Дима краснеет, начинает теребить полы юбки и опускает глаза вниз. Он и договорить не успевает, в поцелуй его утягивает Игорь. Долгий, влажный поцелуй, в процессе которого руки полезли под юбку. Но Дубин был не из простых. Он извернулся и убрал руки со своих бедер. — Кто сказал, что можно? Рано, мой дорогой, рано~ — Дима ускользает из теплых рук, в которых хотелось бы пригреться. Но вот поиграться с Игорьком было куда приятнее. Потому Дима уходит на кухню, где греет обед для своего майора. Тот же, придя в себя, послушно идет следом, ведясь на игру. В груди растекается приятное чувство предвкушения. В такие игры эти двое играли на особенные даты и основным правилом было не касаться без разрешения и не своевольничать. — Дим, могу я?.. — Гром стоит на расстоянии шага от Дубина и ждет разрешения, но получает лишь твердое: — Нет. Сядь на место, дорогой. Ты же не хочешь есть холодную еду? Или… Расстроить меня своим непослушанием? – Дубин оборачивается на Игорька с многообещающей улыбкой. Гром послушно садится на место и сидит по струнке смирно. Каждая клеточка его тела была в напряженном выжидании. Хотелось прикоснуться, обнять, уткнуться в… Хотя, не важно. Фантазии только мешали во время таких мероприятий. — Хорошо, мой милый…— язык Грома еле ворочается, поэтому речь становится вязкой, а голос низким. Дима ставит тарелку с макарошками и котлеткой перед Игорем, который в свою очередь набрасывается на еду. Дело было не только в голоде, но и в том, что хотелось поскорее закончить с этим. Но тут же его одергивает наш мальчик: — Не торопись, Игорек. А то подавишься, — он бережно гладит короткие, жестковатые волосы Игоря. Тоже небольшой знак в их играх. Поэтому Игорь слушается, начинает есть медленнее. Такие мероприятия, когда Дима забирает свой контроль, являются важными для наших мальчиков по одной довольно простой причине: в обычной жизни Игорь постоянно берет весь контроль на себя, а Дима, наоборот, не дают никакого контроля. Гром доедает, убирает за собой посуду и подходит к Диме. Он ждет следующих указаний, от чего по коже бежит дрожь. — На колени, Игорёшь, — голос звучит так сладко, что у Грома внизу живота тянет. Он послушно опускается на колени, как ему и приказано. — Без рук, любимый. Ты же знаешь правила, — Дима улыбается, смотрит с теплотой, но на дне темных омутов его глаз плещется то, из-за чего у Игоря всегда подкашиваются ноги. Та сторона его напарника, о которой он узнал совсем недавно, но восхищен ею. Игорь кивает на указание и убирает руки. Теперь всё он должен делать ртом. Зубами он приподнимает ткань платья, чтобы она не так мешала, а Дима приглашающе раздвигает ноги. Он следит, его взгляд осязается каждой клеточкой тела. Почти как прикосновения ладоней. Но что-то более… Возвышенное. Что-то из более сложных материй. Гром под этим взглядом плавится, сходит с ума и становится послушным псом. Он целует внутреннюю сторону бедер. Там почти заживший укус, оставленный им же. Гром его обновляет, бережно, но крепко вцепляясь зубами в нежную плоть. Дима охает, запуская руку в волосы. — Обновляешь метку, дорогой?.. – шумное дыхание говорит о том, что Игорь действует как надо. И он знает, что нужно Диме. Шершавый язык проходится по укусу, от чего Дубин вздрагивает и тихо смеется: — Ты знаешь меня от и до… Игорь же лишь хмыкает на это. Его дыхание опаляет прохладную кожу. По ней бегут мурашки. А Гром продолжает свою работу. Он зубами бережно оттягивает белье и жмурится, так как по носу прилетает и отнюдь не… Кхм, давайте без лирических отступлений. Вновь звучит голос Димы. Он гладит Игоря по щеке, спускается к нижней челюсти. — Открой ротик, милый. Ну же. И Гром поддается, открывает рот. Он осторожно касается языком члена, обводит головку и поднимает глаза вверх. Дима смотрел на Грома голодным взглядом. Его лицо залито краской. Рукой парнишка прикрывает рот, чтобы сдержать стоны и всхлипы. Он всё ещё жутко смущён, когда издаёт их. Игорь проводит по длине члена языком. Вкус солоноватый, но приятный. Он берёт в рот, но лишь головку. Дразнит посасыванием. А сверху раздаётся сдавленный стон и всхлип. Бёдра дрогнули. А Игорь продолжил свою любимую игру - дразнить Димочку в свое удовольствие, пока тот извивается и умоляет. — Игорь, пожалуйста... — голосок дрожит, но не теряет своего сладкого тона. Игорь знает, что это значит, и продолжает. Он не берёт в рот как нужно, лишь посасывает, лижет, иногда кусает, но уже внутреннюю сторону бёдер. Наконец, Дима сдаётся. Он измучен такими провокациями и изнывает от желания. Пальчики забираются в волосы на затылке, сжимают и давят вниз, давая Грому понять, что пора переходить к основному блюду. Он слушается и берёт в рот. Сейчас не нужно изворачиваться с приёмами - Диме достаточно пары глубоких толчков в глотку, чтобы кончить, А затем пары минут, чтобы прийти в себя. Он опускает свою юбку, гладит Игоря, что всё это время сидел на коленях, по челюсти и целует в лоб. — Умница. Хороший мальчик, — мурлычет Дубин, слегка надавливая ступней, обтянутый в чулок, на бугор на джинсах майора. Вырывается протяжный стон. — Ты так напряжён, милый... Пойдём. Гром покорно встаёт и идёт за Димой, словно на привязи. Он не успевает понять, как оказывается сидящим без одежды на кровати, но нужно ли ему это, если Дубин утягивает в сладкий поцелуй, попутно шурша юбкой. Она, может быть, и была красива, но мешала в некоторых моментах. В этом Игорь может помочь - задирает ткань, попутно прижимая ближе к себе. Дима податлив, он выгибается по кошачьи и обнимает одной рукой Игоря за шею. — Не смей мне помогать больше... — выдыхает светловолосое чудо в поцелуй, начиная медленно насаживаться на член. Дима успел подготовить себя заранее, но всё таки спешить не собрался. Это так же был отличный способ подразнить Игоря, который порой предпочитал резкость движений, нежели их мягкость и плавность. И его на долго не хватает - сильные руки хватают мягкие бёдра и давят вниз, заставляя рывком насадиться до основания. Дима глушит громкий стон в шею Грома, царапает его спину и шипит что-то невразумительное о мести. " Конечно, сладкий, конечно... Отомстишь мне, как же иначе? " - думает на это Игорь, пытаясь спрятать улыбку. Теперь контроль они делили на двоих, соединяя усилия. Дима пытается двигаться плавно, но Гром нарушает это своими резкими рывками. От пальцев, крепко сжимающих бёдра парнишки, наверняка останутся яркие следы. Дима потом довольный будет смотреть на них и смаковать воспоминания. А сейчас в отместку кусается, вымещая своё недовольство за сорванную игру. — Прости, мой милый, прости... — сбивчиво отвечает на это Гром, делая очередной толчок. Обоих хватает не на долго. Уставшие, но довольные, они сначала плетутся в душ, где Гром ещё пару раз получает за своевольничество, а затем спать. На этот раз без кошмаров, в объятиях Димки. Живого, настоящего и так горячо любимого. Конец Послесловие. Я хочу сказать огромное спасибо моим постоянным читателям, чьи отзывы поднимали мою мотивацию все это время. Работа затянулась, за что прошу прощения. Муза угасла, простите, котята. Но надеюсь, ваш покорный слуга смог дать хорошее завершение истории. Спасибо ещё раз. Увидимся в следующих работах! Возможно, в будущем будут экстры! Не забывайте эту работу.