Падение

Я не ожидал такой реакции самого себя. Я не был шокирован тем, что тот, кто умер у него на руках теперь стоит передо мною. Ещё и с крыльями. Возможно, именно так и выглядит психологическая защита, я не уверен всё ещё. Но так ли это важно? Несмотря на то, что тайна спала, наша жизнь почти не изменилась. Только теперь я стал более тактильным. Перестал бояться напугать или типа того. Теперь мог спокойно подойти, обнять. Порой Димка пугался, вздрагивал и шутливо стукал меня по лбу или по рукам, а сам потом ближе прижимался к моей груди щекой и закрывал глаза. В один из таких вечеров, когда мы в обнимку смотрели какой-то фильм, я решил кое-что предложить. — Дим, а не хочешь со мной в город съездить на днях? Нам кое-что нужно купить из продуктов, да и там сейчас знаешь, как красиво Невский украсили к Новому Году? Сказка. Дубин с искорками интереса в глазах посмотрел на меня и за улыбался, тут же начиная кивать головой как китайский болванчик. — Да! Давай. Я только за. Только вот... У меня совсем нет тёплой одежды.. — он вздохнул, видимо, расстроился, что поездка не состоится из-за этих пустяков. — Почему это - нет? Всё есть. Мы тут уже проводили зиму, так что некоторые твои вещи остались. Выше нос! — я целую его в кончик носа, обнимаю крепче и зарываюсь в волосы носом. Но тут Дима начинает шуршать. Он выпутывается из моих рук и внезапно для меня переползает так, что он теперь "большая ложка", а я - " маленькая". От этого у меня начинает щемить в груди от огромного чувства нежности и любви. Утыкаюсь в его грудь и закрываю глаза. Мне сложно описать то чувство безопасности, что я ощутил. Обычно ведь я обнимаю его, так как выше и так далее, а тут... Словно меня вернули в детство. — Спасибо... Ты как всегда знаешь, что мне нужно... — шепчу кое-как, поднимая глаза вверх. А Димка гладит мои волосы, играется с ними и улыбается лучезарно. Я никогда не смогу, наверное, описать чувство счастья, что обуяло меня после того случая с крыльями. Словно я снова глупый влюблённый подросток, окрылённый этим самым чувством. А Дима шутит, смеётся порой, когда я совсем словно кот под валерьянкой. Но сам же подыгрывает, отдаётся целиком. Вижу, что он и сам хочет таких нежностей. Просто молчит, чертяка. Мы съездили на кануне нового года в город. Долго-долго гуляли. Как раз в этот день с неба валил снег крупными хлопьями, вальсируя в свете фонарей. С стаканчиками чая из кофейни мы пялились на них минут 10. Вернее, Дима на них, А я на него. На счастье на родном лице. Домой мы вернулись в 12 часу ночи, уставшие, но очень счастливые. Стоило курткам оказаться на вешалке, как щуплые ручонки Димы потянулись ко мне, отхватили и полезли под одежду. Я-то думал - греться. Но тут получаю поцелуй, которого совсем не ожидал сейчас. А Дима словно лис улыбается в полумраке прихожей. Свет не включили, забыли. — Димочка... Я так устал, честно... С ног валюсь... Не лучшее время для заигрываний. Я рад и очень ценю твою инициативу, но... Я сейчас не лучше, чем сломанный велик без колёс. Долго не покатаешься. Давай в другой раз? Вижу, как от моих слов улыбка постепенно меркнет. А У меня холодеют руки. Я очень пожалел о том, о чем сказал, поэтому, чтобы загладить вину, целую его в губы, обнимая за талию. А Димка и рад. Он ликует внутри, я знаю. Чувствую это по лёгкой дрожи рук, по тому, как он отвечает на поцелуй и утаскивает меня в комнату, попутно пытаясь снять громоздкую одежду. И вот, мы оба - разгорячённые, без одежды. Дима на пару секунд отрывается от меня, смотрит в глаза туманным взглядом, а затем бухается лбом в моё плечо. Раздаётся сопение. — Вот это ты хорошо, конечно, придумал... — бурчу, устраивая Дубина рядом с собой по удобнее. Он не просыпается, спит крепко. А мне остаётся только принять душ, выпить чайку и тоже забраться рядом в кровать. Завтра попробую щёлкнуть его по носу этой ситуацией. А пока - можно и отдохнуть. Утро началось с голодного пса. С раннего утра он начал прыгать по мне и требовать еды. Я поднялся и пошёл его кормить. А что ж делать ещё? Оставлять голодать? Я не живодер. Когда Рекс накормлен, я снова возвращаюсь в кровать и засыпаю ненадолго. Потому что вскоре меня будит Димка, который через меня перелезал, чтобы добраться до туалета. М-да. Неспокойное было утро. После этого, благо, мне удалось поспать ещё какое то время, чтобы ощутить себя человеком, а не жижей. К тому времени Димка уже встал и что-то увлечённо готовил на кухне, стоя в моей старой футболке. Я где-то минуту стоял и смотрел за тем, как он готовит. Напевая какую-то мелодию и пританцовывая, он помешивал что-то на сковороде. Торчащие в разные стороны пшеничные волосы ловили солнечные лучи, которые в свою очередь путались во всём этом безобразии. Я не выдерживаю, подкрадываюсь к нему со спины и осторожно обнимаю, прижимаясь и целуя в щеку. — Доброе утро... — голос мой низковат, да и хрипит в силу того, что только недавно я проснулся. А Дубин слегка краснеет, поднимает на меня глаза и целует в подбородок. — Доброе, Игорёшь. Извини за вчерашнюю выходку... Вернее за то, что так внезапно отрубился. Он весь краснеет, как помидоры, которые жарятся на сковородке и отводит взгляд. А я смеюсь, обнимаю его крепче. Такой милый. Такой родной. Завтракали мы спокойно. Затем я принялся за некоторые домашние дела. Дима чем-то занимался в своей комнатке. Я не лез. Мы давно объявили друг-другу о личном пространстве. Но тут, пока я, сложившись в три погибели чинил раковину, из комнаты раздался плач. Тихий-тихий, но различимый. Тут же подрываюсь и лечу на звук. Но дверь в комнату Димки закрыта. - Дим?! Что случилось? Открой! – тут всхлипы замолкают. Я его напугал, наверное. Но всё же дверь открылась и на меня уставились покрасневшие глаза, затянутые пеленой из слез. - Димочка… Ну, что случилось? – я тут же его обнимаю, стараясь успокоить, но слезы начинают течь с большой силой. Дубин цепляется за мою одежду, хнычет, пытаясь успокоиться. Так и стоим еще какое-то время, прежде чем мое солнце успокаивается. Моя футболка уже промокла до нитки. - Прости…- шепчет он, вытирая слезы с щек, - просто крылья… Больно… Вот и разревелся. Он снова прячет лицо в мое плечо, а я только и могу, что успокаивающе гладить его и обнимать. Я не знаю, как унять его боль. В частности, такую. Прошу его показать, что случилось. Дима кивает и снимает свою футболку и расправляет крылья. Зрелище, что предстает перед моими глазами по правде выглядит ужасающе и болезненно. Перьев почти не осталось, а на месте крыльев – отростки, с гниющими ранами. Дима всхлипывает, а я в ступоре. Челюсть у меня отвисает. Сказать что-то трудно. - Вот так…- Дима убирает крылья, натягивает футболку. - Хочешь, я сделаю укол обезболивающего? Это должно помочь, хотя бы немного. Антибиотики я не уверен, можно ли их вообще… Дима соглашается, и я ухожу за аптечкой и шприцом. У нас еще остались инсулиновые, маленькие после того, как пришлось делать уколы Рексу. Набираю вещество и делаю укол. Димка успевает лишь пискнуть и сжаться. - Скоро должно стать лучше, солнышко… Давай полежишь, отдохнешь пока… Я сделаю тебе чай, - целую его в лоб и подхватываю на руки. Дима жмется ко мне, а когда я, оставив его на кровати, ухожу за чаем, цепляется за руку и не отпускает. Ложусь рядом, и мы так и лежим в объятиях. Дима вскоре заснул, а за ним и я. Спустя время меня разбудил надрывный лай Рекса. Он топтался на кровати и пытался разбудить меня. Димы рядом не было. Лишь открытая дверь в прихожую и там уже открытая дверь на улицу. Я понял всё почти сразу, подорвался и рванул на улицу, позабыв об обуви и куртке. Мороз обжег мои ноги, но я несся по следам босых ног, оставленных на снегу. Они привели меня на ту самую поляну, где я нашел своего маленького ангела. Он был там, но не один. Рядом с ним был такой же крылатый мужчина и стоило мне увидеть его лицо, как ноги мои подкосились. Я упал на колени в снег. Отец. - Папа?..- выдаю я хрипло. А он с улыбкой оборачивается и кивает. Я слышу его голос и слезы текут по щекам бесконтрольным градом. - Здравствуй, Игорёк. Я тобой горжусь. Но тебе пора двигаться дальше. Он приобнимает Диму, чьи крылья, из гнилых отростков превратились в белоснежные, с оперением. Так, как и должно быть. - Димочка… Не уходи…- Я жалок.Плачу, протягивая руки. Надеюсь, что всё это сон. Только не снова. Я не готов его потерять. Моё солнце… Ты только-только засиял вновь, но потухаешь. Дима качает головой. По его щекам так же катятся слёзы. - Прости, Игорь… Я не могу остаться. Будь сильным. Ты мой герой и знаешь это. Нам пора… Прощай. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Два самых дорогих мне человека растворяются в столбе света, а из моего горла вырывается крик отчаяния. Неужели… Это конец? Я больше никогда не увижу моего юного полицейского, постоянно поправляющего очки странными способами? Я не услышу его смех? Прощай, мой любимый. Прощай. Я люблю тебя бесконечно сильно.