колдовские глаза.

**** тысячи веков этому злу. макс лежит на влажном постельном, палит в потрескавшийся потолок, раз за разом прокручивая отрывки своего сна. вздыхает, берёт с тумбочки зажигалку и пачку, идёт на крыльцо, стараясь не разбудить ни арину, ни её мать, спящих в соседней комнате. «— найди меня. ищи-ищи. я ближе, чем ты думаешь, кис». в ухмылке скаля острые зубы, говорит ему денис из сна. он стоял на берегу рядом с кольцовым, смотрел на то, как машина (снова) тонет, а потом коснулся его щеки и сказал резкое, холодное: — проснись. макс докуривает и идёт к озеру, где его уже ждут. **** моя любовь, ты не знаешь, где я? кровати сдвинули, чтобы спать не на полу, но вместе. за окном начинает светать, утренний свет падает на смятые простыни, а денис сидит и курит, тяжёлым взглядом прожигает стену напротив. макс задумчиво рассматривает его голую спину, разглядывает галактики синяков, вкрапления родинок и борозды царапин на ней, касается пальцем выпирающих позвонков и лопаток. — давай спать, труженик ночной. денис смеётся. **** умереть. чтоб опять начать дышать. у макса который год в грудной клетке ядерная зима и изнемождённость столичной безнадёгой. это не лечится, не затыкается, не заполняется. космический холод, абсолютный ноль и он в рот ебал психоанализ, которому его подвергает каждая вторая мало-мальски задержавшаяся тёлка. а у дэна всё примерно также, только сверху накиньте пулю в башке, там же опухоль размером с куриное яйцо и постоянные скачки настроения. они отличная пара. друг друга по чайной ложке выедают, не оставляют вообще нихуя, кроме тупой злости и возбуждения. может, они и рады бы почувствовать что-то кроме, но в их тусклый мир ничего, кроме дефицита эмпатии и разрухи, не завезли. досадно, конечно, но сигареты делят всегда на двоих. приплыли вы, уёбки. **** пристанище для токсичных отходов. у дениса есть абсолютно пацанская привычка закладывать сигарету за ухо. в самый нужный момент он суёт её максу в зубы и говорит отстранённо «пошли покурим». а кольцов всегда ведётся. ему вообще за дэна немного обидно и капельку страшно. титову на макса похуй чуть меньше, чем на всех остальных. лучшего не заслужили, худшего пока, в целом, тоже. **** дьявол не звенит побрякушками. дэн пахнет терпким табаком, сухими берёзовыми листьями и ладаном. он пахнет чем-то горько-сладким, как лекарства и газировка. он пахнет могильной землёй, кровью и лесным пожаром. макс тыкается ему в шею носом и глубоко дышит. титов цокает языком в истинно сучьей манере и зарывается пальцами ему в волосы, тянет несильно у корней. так хорошо, что сдохнуть хочется. — так ты уже, — денис смеётся, жмурясь в гранатово-розовом свете сумерек. солнце вспарывает небу живот, гордо удаляясь. макс улыбается натянуто, криво. — точно. титов скалит стальные зубы и тянется за поцелуем, сжимая пальцами его бёдра до разводов сине-фиолетовых и грязно-жёлтых синяков. дополняет уже имеющиеся. кольцов стонет не то от боли, не то от удовольствия ему в рот. максиму рядом с ним хочется исчезнуть чуть больше, чем без него.