***
Что ж, зато, наконец, увижу, кто тот шиз, что додумался дружить с моим дедушкой. По-моему, из всех вариантов друзей это наиболее отвратительный. Мне хотелось верить, что у Настюхи просто развилась шиза, и никакого другого старика на самом деле и нет. Но, увы, подруга привела всю нашу придурочную тиму к какой-то квартире, в которую начала усиленно звонить. Один звонок. Второй. Третий. — Чё он, в уши долбится? — не сдержался Кабан, и принялся тарабанить в дверь ногой. Также ноль эффекта. Ниночка в это время шёпотом спросила у меня, не может ли ремешок своей застёжкой вскрыть замок как отмычкой, и пропустить нас вовнутрь. (Что у этой пятнадцатилетней вундеркиндши вообще в голове творится?) Проверить гипотезу мы не успели, потому что из соседней квартиры вышла бабушка и возмутилась: — Что вы шумите, нет там никого! Настюха решила выступить в роли дипломата, шагнула вперёд и заговорила: — Простите, мы в гости к… — Да знаю, не звоните, умер он. — Как… умер? У меня в этот момент всё похолодело внутри. Почему-то раньше, при всей фантасмагории происходящего со мной, это не воспринималось как что-то серьёзное. Жёсткая непруха — да, но не более того. Удары по жопе — самое страшное, что могло произойти. А тут человек умер… а вдруг неспроста? — Да кто его знает, как, — пожала плечами старушка, — суицид, говорят. Ножичком себя зарезал, записки не оставил никакой. — Простите, э-э-э… как давно? — Неделю назад. Настюха моментально шепнула мне, что как раз неделю назад была у него в гостях. Пенсионерка, видимо, не отрывавшаяся от детективных сериалов по федеральным каналам, прищурилась и спросила: — Простите, а вы вообще кто? — Мы? Мы — никто, — выдал Кабан, движениями рук подталкивая всех нас к выходу, — мы призраки, попрощаться с дедушкой приходили. Считайте, нас тут не было. Старушка только и крикнула вслед удирающим нам: — С дедушкой? Так он дед ваш? Кажется, этот вопрос будет мучить её до конца дней… а судя по возрасту, глядишь, и немного осталось… — Вы ведь не верите, что это несчастный случай? — обратилась к нам Настюха, восседая на скамейке и согнув одну ногу под собой, — ой, да ладно вам, что это за удивительное совпадение? Он рассказал мне их секрет, который они годами носили на душе, у него шарики за ролики полетели, а потом вдруг самоубийство… — Или убийство, — добавила Ниночка, за что заработала положительный щелчок пальцев от блондинки. Мы притормозили в парке недалеко от квартиры того странного старика, где Настя с Кабаном сразу оккупировали скамейку, на которой гопарь сейчас сидел, схватившись за голову и уставившись себе под ноги. На нём сейчас лица не было, совсем не узнать. В отличие от Ниночки, которую это всё только взбодрило и пробудило аппетит, она по пути даже шаурму купила, и уплетала её за обе щёки, усевшись на спинке скамейки. Я же встала рядом, с напряжённым видом скрестив руки на груди. Мне это всё уже не казалось хоть сколько-нибудь интересным. И о чём я вообще думала, когда полезла в дедовский шкаф?! А висевший на моём поясе ремешок подсказывал, что все проблемы, кажись, только впереди. Настюха же, видимо, посчитала себя Шерлоком Холмсом, и сразу обратилась к Кабану: — Слушай, Кабан, а ты до сих пор его голос слышишь? Тот кивнул. — С ума скоро сойду от его нашёптываний. — А что он говорит? Сможешь слова разобрать? — Да нерусский он какой-то… чё-то про… Баль… бальзам какой-то, что ли? Бля, чё за бред, хорош уже! — Бальтазар? — уточнила блондинка. — Да, вроде. Мы с Настюхой переглянулись, вспомнив ту жуткую историю о дружбе моего деда с тёмным колдуном. — Слушай, Саш, а помнишь того старикана из магической лавки? Он вроде хорошо разбирался в подобном, — заметила подруга, — может, сгонять туда ещё раз? Я промолчала. Сказать было попросту нечего. Выдохнув, как будто у него сейчас жёсткое похмелье, Кабан поднял голову и спросил у Насти: — Чё за магическая лавка? — Ой, долгая история… — Ну, мне это поможет? — Это тот продавец рассказал нам, как стать хозяевами магического контракта. Получилось, как видишь. — Ага, бля, получилось, хоть вешайся, — Кабан, тем не менее, поднялся и скомандовал, — ладно, погнали, а то я сдохну щас. Я уже хотела двинуться следом, но Настюха вдруг остановила меня, схватив за руку. — Стоп! — Чё ещё? — недовольно буркнул гопник, вынудив меня занервничать. Он явно был не в лучшем расположении духа, а это было чревато для моей жопы. Так что давай-ка, Настюха, не испытывать судьбу. Но у подруги было, видимо, своё мнение на этот счёт. Встав между мной и Кабаном и выпрямившись, она заявила: — А вот чё. Раз уж мы теперь в одной команде, дай слово, что если мы тебе поможем, отвалишь от Сашки. Никакого больше террора, мы избавимся от этого ремешка, и всё на этом. — Ладно, ладно. — Даёшь слово пацана? — Какое слово пацана, Настюх, ты чё меня бесишь, тоже по жопе отхватить захотела? Уже даже я шепнула подруге, что пора завязывать, но блондинка лишь воинственно скрестила руки на груди. — Только попробуй, и ни в какую лавку мы тебя не поведём, дальше страдай как хочешь, а Сашка удары по жопе стерпит, ей не привыкать. Э, э, а меня вы спросить не хотите?! Я выпучила глаза, давая понять, что я к такому явно не готова. Впрочем, Кабан лишь огрызнулся: — Ладно, заебала, даю слово пацана, что больше никого прессовать не буду, мы в одной команде, всё, довольна? — Довольна, — подмигнула ему Настюха, и ловко обойдя гопника, направилась в сторону остановки. Ниночка с кучей непрожёванной шаурмы во рту пробормотала что-то вроде «Жила бы она в нашем доме, Кабан бы давно от всех отъебался». Благо, сам гопарь не понял ровным счётом ничего из её бубнежа.***
В магический переулок мы попали безо всяких проблем, снова через тайный проход в стене. Ох, надо было видеть рожи Кабана с Ниночкой, у которых как по команде отвисли челюсти, стоило нам попасть внутрь. — Мы чё, в Гарри Поттере? — уточнила Ниночка, — ущипните меня… ау! Ну просто Кабан реально ущипнул её, не уловив метафоры. Всю дорогу до лавки, что была для нас с Настюхой почти что обыденностью, соседка то и дело подпрыгивала и подбегала то к одной лавке, то к другой, восклицая от восторга и фотографируя всё на телефон. — Нина, бля, заебала прыгать как овца, — огрызнулся Кабан, — потом полюбуешься, нам проблему решать надо! Стоит признать, как бы сильно нас всех не раздражал Кабан, вступать в перепалки с таким врагом никому не хочется. Лучше сразу послушаться, чем потом всё равно подчиниться, но уже с болящей жопой. Мы пришли в ту самую лавку, где Ниночка чуть снова не грохнулась в обморок, на этот раз от восторга. — Здравствуйте! — громко обратилась Настюха к тому самому старикану с бакенбардами, что на этот раз был на своём месте за прилавком, но стоял к нам спиной. — Оу, снова две несчастные туристки с волшебным ремешком? — Вы… как вы нас узнали? — опешила я, — по голосу, что ли? Продавец рассмеялся, после чего развернулся к нам и объяснил: — Всё гораздо прозаичнее. У меня в шкафу встроенное магическое зеркало, что охватывает всю комнату целиком и каждый её дюйм, подобно, если вам угодно, видеокамерам. — Ну ладно хоть не глаза на затылке. — Курочка, хорош трепаться, — осадил меня Кабан, и сделал шаг вперёд, — помогите нам с ремешком, вы же шарите… он теперь мой по контракту, и я его голос слышу, и он мне вообще не нравится. Старичок неоднозначно хмыкнул. — Знаю, проходили. Связь между артефактом и его владельцем, к которой ни первый, ни второй не были готовы. — Да я вообще не готов! Он постоянно нашёптывает эти слова на какой-то ебучей латыни, Бальта… — НЕ ПРОИЗНОСИ!!! Крик оглушил меня. Он вышел таким громким и таким внезапным, что я невольно отпрыгнула назад от неожиданности. Да что тут вообще происходит?! Вся аура загадочности мигом спала с чудаковатого старика, теперь он походил больше на самого обычного параноика. И как-то чересчур нервно стал расчёсывать свою руку, как будто на ней манту. — Эй, что с вашей рукой? — обратилась к нему Настюха, — тот старик… Саш, тот друг твоего деда делал также, когда говорил о Баль… о том колдуне. — Саша… Саша Курочкина… Мне захотелось перекреститься, когда старикан произнёс моё имя. Да какого… хрена… Все мои прошлые проблемы показались вдруг такими смешными — и ремешок, запрещающий покурить, и Кабан, хлещущий меня по жопе. Кажется, в этот момент я осознала, что настоящая жопа ждала меня именно здесь. Старик произнёс мертвецким голосом: — А я ведь понимал, что этот день всё-таки наступит. Что прошлое обязательно меня настигнет. — Эй, вы чё, знаете её? — вступился Кабан, — выкладывайте давайте, кто вы такой! Предупреждаю, я бешеный, уебу, если что! — В этом нет необходимости. До чего же смешной показалась связь нашего гопаря с ремнём, когда по мановению руки торгаша дверь захлопнулась, закрылась на замок, шторы окутали окна, породив в магазинчике эффект абсолютной тьмы, а к нам подъехали стулья. Старикан с бакенбардами уже не был похож на тот образ, что пытался выстроить перед посетителями. Кажется, теперь он был собой настоящим… и этот настоящий он пугал своей маниакальностью… и вызывал какую-то жалость из-за своей подавленности. — Пожалуй, мне стоит представиться, — заговорил он, когда мы все сидели на стульях, и он напротив нас, упёршись на старинную трость, — я — Сова, друг Заики. — Какого ещё Заики? — не поняла Ниночка. — Александра, у твоего дедушки была фотография. Она у тебя? Прежде, чем до меня допёрло хоть что-то, Настюха спохватилась и вытащила из рюкзачка то самое чёрно-белое фото, на котором красовались четыре человека. Протянула его торговцу. Он аккуратно взял фотографию в руки, и стоило ему взглянуть на неё, на его лице мелькнула тень какой-то улыбки. Но улыбки, пропитанной болью от воспоминаний. И скажу прямо, это было жутко. Решив, похоже, не тонуть в воспоминаниях, старичок показал её нам и стал проводить пальцем по людям на фотокарточке. — Сова. Заика. Уроборос. Медведь. Он был тем третьим, ну или четвёртым человеком с фотографии. Ну да, они действительно похожи, какая же я дура! Слово «Заика» было произнесено, когда он указал пальцем на моего деда. Тот якобы тёмный маг с тростью оказался Уроборосом, а Медведь — суициднувшийся шизофреник. Настюха сразу же высказала свою догадку: — Ну да, тот старик… простите, то есть Медведь рассказывал, что Ба… тёмный маг придумал вам кодовые имена. Но дальше-то что? Вы знаете, как избавиться от этого ремня? — Ремень далеко не главная ваша проблема, уж поверьте, — хмыкнул загадочный Сова, — дело в Уроборосе. Я так и не понял до конца, каким образом, но ремешок был связан с ним. И если он действительно так сильно воздействует на ум своего нынешнего владельца, это значит только одно: Уроборос совсем близко. Наверное, куда ближе, чем вам кажется. Это точно самый сумасшедший месяц в моей жизни… Кабан фыркнул: — Да всё равно на этого… вот этого вот… как сделать, чтобы ремешок заткнулся? Я хочу, чтобы как раньше всё было! — Послушай его внимательно. Он приведёт вас к Уроборосу, притянет, у них особая связь… а потом мы должны закончить то, что твой дед, Саша, так и оставил незавершённым. Убить его. Зашибись! Нервы окончательно сдали, и я наигранно усмехнулась, офигевая от того, насколько легко и просто он это сказал. — Вы вообще о чём? Я простая птушница, вот я кто. Я совершенно случайно вытянула этот ремень из шкафа, за что уже раз миллион отхватила по жопе, и ни в какие магические войны я лезть не хочу. Сова выдержал паузу, внимательно разглядывая костыль в своих руках. И лишь потом заговорил. — Ты, должно быть, сильно злишься на своего деда, и негодуешь, что у тебя столь незавидная участь. Давным-давно любопытство сыграло с твоим дедом злую шутку, ровно как и позже с тобой. Мы были молодыми максималистами, верили, что пытаемся спасти мир от угрозы, ну и… желали могущества. Однако, с магией не стоит шутить, и каждый из нас получил свой шрам с тех пор. Уроборос использовал нас и сделал своими прислужниками, вынудил дать унизительную клятву, поскольку воздействовал на наш разум. В этом его особая сила. Он плут и мошенник, что с лёгкостью меняет образы, давит на сознание своих жертв, и оборачивает их сильные стороны против них самих. Лишь его хромота является единственным постоянством во всём его двуличии. Он — то самое абсолютное зло, от которого нужно бежать. Вот только ни тебе, ни мне уже так просто не убежать, мы оба оказались частью истории, как это ни прискорбно, и ты через свой ремешок. Да что там, вы все. Мы с ребятами переглянулись. Да уж, команда мечты, ничего не скажешь. — В своё время мне удалось обхитрить его, ослабить клятву, и поэтому я сбежал. Долго скрывался, накапливал знания и силы. Весь этот магазинчик, фальшивая жизнь под маской чудаковатого торговца… нет ни дня, чтобы я не сожалел о содеянном и не мечтал расквитаться с Уроборосом. Назвать его имя без угрозы быть обнаруженным и сойти с ума. Выказать всё своё отвращение. Но теперь, когда у нас этот ремень, мы можем всё исправить. — Каким образом? — с прищуром спросила Настя. — Помните, в нём душа. А что есть в душе? Я озадаченно почесала затылок, и сделала попытку: — Какая-нибудь скрытая магия? — Нет. Воспоминания. И по этим воспоминаниям мы можем добраться до слабого места Уробороса. Погодите. Вернувшись за прилавок, Сова с каким-то маньячным выражением лица начал рыться под ним и что-то искать. С каждой секундой он выглядел всё более поехавшим. Даже Кабан шепнул нам: «Девчонки, этот чувак реально ёбнутый». Но после торговец вытащил из под прилавка ошейник, который потряс в руке, и презентовал: — Магический ошейник, связывающий воедино сознания жертвы и угнетателя. В своё время мне пришлось обойти вдоль и поперёк почти всю Японию, чтобы добраться до него. Саша, ремешок всё также связан с тобой магическим контрактом, верно? Он обязуется воспитывать тебя до восемнадцати лет? Я с нежеланием кивнула. К сожалению, это до сих пор было так. Если бы только Кабан тогда не подпортил все мои планы… Закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди, я поджала губу от обиды. — Перерыв огромное множество архивных источников, я наконец-то дошёл до событий времени краха магии Уробороса. И узнал о существовании принцессы Дианы — девушки, что стала первой жертвой этого самого ремня. И бьюсь об заклад, её история как-то связана с Ним. Раньше у меня не было возможности понять, как именно, ибо магический ремешок находился у твоего деда, а связаться с ним означало выдать себя Уроборосу. Но теперь… теперь ты, Саша, сможешь стать принцессой Дианой. — Э-э-э, в смысле? — Ты наденешь ошейник и твоё сознание свяжется нитями судьбы с принцессой Дианой через этот ремень. Ты увидишь её жизнь её собственными глазами, прочувствуешь всё, через что она прошла, и таким образом и мы через тебя, пока ты будешь в трансе. Можешь воспринимать это как спиритический сеанс. У меня голова пошла кругом… да уж, маман явно прогадала, заявив, что ничего страшного нет в том, что я годика полтора потерплю надзор ремешка… Настюха же подняла указательный палец и решила уточнить: — Погодите, погодите, я правильно поняла: прочувствуешь всё — это значит, что когда ремешок будет хлестать ту самую принцессу по жопе, Саша тоже будет это чувствовать? Сова пусть и неохотно, но всё же кивнул. Ох, каких диких усилий мне стоило сейчас не завопить от ужаса! — Ну нет уж, ни за что на свете, — замотала я головой, — только через мой труп! — Курочка, да хорош ломаться, чё тебе терять, — пихнул Кабан меня в бок. Ага, чё терять, давай ты проживёшь жизнь какой-то принцессы, которую этот ебучий ремешок, несомненно, днями напролёт хлестал по жопе, вот тогда и поговорим, ха-ха. — Ну правда, Саш, если этот тёмный маг и вправду где-то рядом, это меньшее из зол, — заметила уже и Настюха. Мне же хотелось с разбегу врезаться в стену, чтобы отрубиться и проснуться в своей уютной кроватке. Нет, нет, это всё просто затянувшийся кошмар, так не бывает, так просто-напросто не бывает! — Давай, Ку-роч-ка, Ку-роч-ка! — начал Кабан несанкционированный митинг, который Настюха с Ниночкой наскоро подхватили. Я так устала от этого давящего шума со всех сторон, что не выдержала и выкрикнула: — Ну хорошо, хорошо, только замолчите! (О чём уже спустя секунду пожалела) — А со мной точно ничего не случится? Я случайно не умру? Торгаш как-то неуверенно мотнул головой, и не дав мне и секунды на раздумья, пристегнул вокруг моей шеи ошейник, который начал меня душить. Стало становиться очень плохо… Слишком плохо… (Да ещё и ремень надавил на пояс) Так что совсем скоро я грохнулась в обморок прямо на пол.