Жизнь не по правилам

      Не успели трели звонка затихнуть, как я уже выскочила в прихожую, нажала кнопку домофона и распахнула входную дверь, встречая долгожданных гостей. Глядя, как они открывают калитку и идут по выложенной плитами дорожке, я не могла устоять на месте, так мне хотелось, чтобы они поскорее переступили порог дома.       Наконец они поднялись на крыльцо и я отступила в сторону, пропуская их внутрь.       — Эмма, Джина, Роберт, как я рада вас видеть! — широкая улыбка, казалось, сейчас выйдет за пределы моего лица.       — Полли! — Эмма улыбнулась в ответ, приветственно обнимая меня. — Чудесно выглядишь!       — Тоже рада тебя видеть, — Джина прикоснулась щекой к моей щеке.       — Спасибо, что пригласили, — слегка смущённо сказал Роберт, аккуратно приобнимая меня за талию.       Я помогла гостям снять верхнюю одежду и повела их в гостиную. По дороге они вертели головами, рассматривая обстановку.       — Ого! — сказала Джина, останавливаясь посредине гостиной и оглядываясь. — За этот дом стоило побороться. Ох! — спохватилась она и протянула мне букет цветов. — С новосельем!       — А я принесла десерт, — Эмма подняла чуть выше картонную коробку, которую держала в руках.       А Роберт молча протянул бутылку красного вина.       — Спасибо, — я ловко собрала дары и указала на светлый мягкий диван. — Располагайтесь пока, я помогу Эмили и Нику на кухне, и мы устроим вам экскурсию по дому.       И отправилась на кухню, где Ник и Эмили раскладывали угощение на тарелки. Освободила цветы от упаковки и поставила их в вазу. Прихватила вазу с собой и вслед за Эмили, несущей блюдо с закусками, вернулась в гостиную. Цветы украсили середину стола, а мы с Эмили поспешно вернулись на кухню, чтобы забрать оставшиеся блюда. Нарезанные фрукты, бутерброды-канапе, тарталетки с нежной сырной закуской, миндальные печенья и принесенные Эммой пирожные перекочевали на стол, а Ник торжественно открыл бутылку шампанского, которая охлаждалась в ведёрке со льдом, и налил всем по бокалу.       — За благополучное завершение всех судебных процессов и торжество правосудия, — провозгласил он, поднимая вверх свой бокал.       — И за ваш прекрасный дом, — Эмма подняла бокал в ответном жесте.       Мы без возражений поддержали оба тоста и выпили по глотку холодного шампанского. Эмили первая взяла со стола крошечное пирожное, тающее во рту, и подала пример остальным. Каждый выбрал закуску по своему вкусу. Джина, проглотив канапе с сыром и оливкой, нетерпеливо попросила:       — Ну покажите, наконец, нам свой дом!       Я рассмеялась и шагнула от стола, приглашающе махнув рукой.       — Гостиную и прихожую вы уже видели, — тоном экскурсовода начала я, — на этом этаже есть ещё две комнаты. Мы поделили их между собой, и я сделала из своей комнаты рабочий кабинет, а Ник и Эмили оборудовали гостевую спальню.       Двери в комнаты находились в противоположных стенах гостиной и мы сначала заглянули в мою комнату. Кабинет был обставлен лаконично — простой рабочий стол у окна, на нем ноутбук и ежедневник. Возле него большое удобное рабочее кресло с высокой спинкой. Полка с книгами, глубокое мягкое кресло и уютная лампа для чтения. И тот самый комод со множеством ящичков, каждый из которых скрывал в себе разные полезные и приятные мелочи.       — Боже, какая прелесть, — восхитилась Джина, осторожно касаясь деревянной поверхности кончиками пальцев. — Чудесный комод, настоящий антиквариат. И в каком отличном состоянии!       Я улыбнулась и погладила своего любимца ладонью.       — От папы достался, — проговорила я с нежностью.       — Я заметил, что здесь вообще много старинной мебели, — сказал Роберт.       — Да, отец знал толк в хороших вещах, — отозвался Ник с грустной улыбкой.       Я встряхнулась и оглядела гостей с улыбкой.       — Пойдемте теперь посмотрим гостевую спальню.       Спальня была оформлена в светлых пастельных тонах — бежевые стены, нежно-оливковый пушистый ковер на полу, широкая кровать, застеленная неярким лоскутным покрывалом, сочетающим зелёные, бежевые и белые цвета. В окно, занавешенное прозрачными белыми шторами, проникал рассеянный солнечный свет, придавая всей обстановке теплый оттенок.       — Здесь так уютно, — сказала Эмма. — Кто продумывал дизайн?       — Я, — ответила Эмили, смущённо покраснев.       — И не только, — добавил Ник. — Эмили делала дизайн всех комнат.       — У тебя талант! — воскликнула Эмма. — Ты работаешь дизайнером?       — Нет, — краска все сильнее заливала лицо Эмили, — я работаю менеджером в риелторской конторе.       — Если надумаешь сменить сферу деятельности, — Эмма подошла ближе и взяла Эмили под руку, увлекая ее к выходу, — я готова стать твоей первой клиенткой. У меня как раз строится загородный дом, и мне не нравится тот проект, что мне предлагает дизайнер. А здесь я вижу именно тот стиль, который мне нужен. Спокойный, не вычурный, но теплый и уютный. Что скажешь?       — А я говорил тебе, Эми, — прогудел Ник, выходя за ними следом, — что тебе давно нужно заняться тем, что ты любишь.       — Ох, Эмма, спасибо, это было бы здорово, — взволнованно сказала Эмили. — Но это такая ответственность. А вдруг я не справлюсь.       — Ты сможешь приехать к нам в офис? — спросила Эмма.       — Да, наверное, смогу.       — Полли, запиши Эмили в удобное для нас обеих время, хорошо? — Эмма обернулась ко мне. — Где-то на час.       — Хорошо, — я кивнула и перевела взгляд на Эмили. — Мы потом с тобой выберем время.       — А что на втором этаже? — подала голос Джина.       — Пойдёмте, мы всё вам покажем, — Ник первым прошел к лестнице, ведущей наверх.       — Здесь с каждой стороны от лестницы по две комнаты, — начал рассказывать Ник, — мы с Полли поделили их между собой. А ещё мы пристроили вторую ванную на том месте, где была раньше кладовка. Так что утром мы не устраиваем голодные игры из-за того, кто когда идёт в душ.       Наши гости понимающе улыбнулись.       — Здесь наша с Эмили спальня, — продолжал Ник, открывая очередную дверь.       Спальня была оформлена в тех же пастельных тонах и выглядела очень уютно. На одной из стен висел большой коллаж из фотографий Ника и Эмили. А на прикроватной тумбе стояло старое фото — маленький Ник и отец со мной на руках.       — А что делать с этой комнатой, мы ещё не решили, — продолжил Ник, распахивая соседнюю дверь. — Может быть, устроим тут рабочий кабинет для Эмили, чтобы она могла спокойно создавать свои дизайны?       Эмили смутилась, но глаза её загорелись.       — Посмотрим, — скромно сказала она.       — А что, — поддержала я брата, — отличная идея.       — Я думала, — ещё больше покраснев, сказала Эмили, — что, может быть, здесь будет детская? Ну, когда-нибудь…       Теперь уже смутился Ник.       — Это было бы здорово, — сказал он, глядя на Эмили влюблёнными глазами.       — Пойдёмте теперь к моим комнатам, — и я повела гостей на свою половину. — Здесь спальня, Эмили помогла мне её оформить по моему вкусу.       За дверью гости увидели комнату в деревенском стиле. На полу пестрые тканные половики, на окнах шторы с цветочным принтом, стены и пол отделаны деревом, а посередине стояла широкая кровать с полупрозрачным лёгким балдахином.       Эмма негромко ахнула.       — Просто царское ложе, — сказала она, осторожно касаясь светлой ткани балдахина, — достойное принцессы.       — Тут очень красиво, — Джина восхищённо оглядела комнату. — Эмили, у тебя определенно талант.       — А в этой комнате… — я широко распахнула вторую дверь.       — О! Гардеробная! — присвистнул Роберт. — Потрясающе!       — Да, гардеробная, — я рассмеялась, — теперь моя страсть к одежде раскроется в полную силу.       Все засмеялись, а Эмма заметила:       — Твоё умение подбирать одежду всегда меня восхищало. Рада, что теперь тебе есть, где развернуться.       Мы спустились обратно в гостиную и Джина предложила новый тост:       — За вас, ребята! За то, чтобы у вас все было хорошо!       Мы выпили шампанского и снова принялись за закуски, продолжая лёгкий разговор о старинной мебели, нашем доме и стилях оформления интерьера.       — А где Генри? — спохватилась Эмма. — Я думала, он тоже будет здесь.       — У него дела, он обещал быть чуть позже, — начала я, но, услышав звонок в дверь, встала из-за стола, добавив, — наверное, это как раз он.       Но когда я открыла дверь, на пороге стоял совсем не Генри.       — Андреас! — удивленно воскликнула я. — Ты, наверное, к Нику? Я сейчас его позову…       — Нет, — торопливо сказал Андреас, останавливая мой порыв, — я не к Нику, я к тебе, Полли.       Голос его звучал глухо и он, казалось, избегал смотреть в мои глаза.       — Ладно, — растерянно произнесла я, — проходи тогда.       — Нет-нет, — он даже замотал головой, по-прежнему не поднимая взгляд, — я на минуточку. Хотел кое-что сказать.       — Говори, я слушаю, — стараясь говорить спокойно, сказала я. Андреас внушал мне невольный трепет.       — Я был там, — сказал Андреас, наконец-то поднимая голову и глядя на меня исподлобья, — и всё слышал и видел, — он поймал мой непонимающий взгляд и поспешил пояснить, — в суде. На закрытом слушании.       — Ты там был? — я так изумилась, что даже рот приоткрыла. — Но как?       — Из-за Милли. Она давала показания. Просто мы с ней теперь вместе. Она хорошая и я… Я ходил вместе с ней. Чтобы поддержать.       Я понимающе кивнула головой.       — И я видел как этот говнюк кинулся сначала на Милли, а потом на тебя, — Андреас непроизвольно сжал кулаки так, что хрустнули суставы пальцев. — Понимаешь, Милли для меня много значит. Она — самое светлое, что было у меня. Она и… ты.       Я ошеломлённо замерла, потрясенная его словами. А Андреас торопливо продолжил.       — Ты не думай, я ничего такого… Не жду и не требую от тебя, просто хотел, чтобы ты знала — я не позволю таким говнарям, как этот шпендель, портить жизнь таким девушкам, как ты и Милли.       Я продолжала молча смотреть на Андреаса, прижав ладони к груди.       — В общем, я шепнул пару слов нужным людям, — продолжал Андреас, — и у этого слизняка будет на зоне очень непростая жизнь.       — Господи, Андреас, — наконец подала я голос, — не нужно пачкать руки об этого ублюдка.       — Ничего, — сказал он, внезапно улыбнувшись, и став в один момент невероятно обаятельным, — никто его калечить или убивать не будет. Но поддержки он там не найдет и курортом ему тюрьма не покажется. Это я тебе обещаю.       — Спасибо, — я протянула к нему руку и он аккуратно взял её двумя своими ладонями. Чуть сжал и приложил к своей груди. Я так расстрогалась от этого неожиданного жеста.       — Полли, ты ангел, — сказал он негромко, выпуская мою ладонь. — А ангелы не должны страдать.       И, не дожидаясь моего ответа, повернулся, спустился со ступеней и пошел к калитке. А я осталась на крыльце, потрясённо глядя ему вслед.       Открывая калитку, Андреас чуть не столкнулся с Генри, который собирался позвонить в дверь. Двое мужчин замерли в дверном проёме, внимательно разглядывая друг друга, а потом Андреас протянул Генри руку, и тот в некоторой растерянности её пожал. Андреас что-то сказал и быстрым шагом удалился прочь. Генри удивлённо поднял брови, провожая уходящую фигуру взглядом, затем пожал плечами и вошёл во двор, поудобнее перехватив левой рукой большую белую коробку, которую держал под дно и прижимал к груди. Увидев меня на крыльце, он ускорил шаг.       — Привет! — сказал он, поднимаясь на последнюю ступеньку и целуя меня в щеку. — Этот парень, кто это был?       — Это Андреас, — со вздохом сказала я, отступая в сторону и освобождая проход.       — Тот самый приятель Ника? — ещё больше удивился Генри, входя в дом.       — Да, тот самый, — подтвердила я. — А что он тебе сказал?       — Сказал: «Ты вроде ничего. Но не обижай её, слышишь?». Я ничего не понял.       Я удивленно покачала головой.       — Я тебе подробно все расскажу, — пообещала я, — но потом, ладно? Сейчас у нас гости.       — Да, конечно, — легко согласился Генри, — пойдем к гостям.       Когда мы вошли в прихожую, оказалось, что гости уже собираются уходить.       — А вот и Генри, — воскликнула Эмма, — рада, что удалось тебя увидеть. Но нам уже пора, спасибо за гостеприимство и за экскурсию.       После короткого прощания Ник проводил Эмму, Джину и Роберта, и вернулся в гостиную, где Генри торжественно водрузил на стол свою коробку. Мы стояли рядом, с любопытством поглядывая на неё.       — Что в ней, — не выдержал Ник.       — Подарок для тебя и Эмили, — ответил Генри, аккуратно развязывая белую ленту, — и немного для Полли.       Я не успела спросить, что это за подарок, как Генри снял с коробки крышку, опустил внутрь руки и вытащил оттуда белого с темными крапинками щенка. Щенок сонно заморгал и закрутил головой, оглядываясь по сторонам. Генри осторожно вложил щенка в руки Ника, который издал чуть слышный вздох и сел прямо на пол, прижимая к себе пушистый комочек. Щенок деловито обнюхал Ника, а затем радостно завилял хвостом и облизал ему лицо.       — Боже, какое чудо! — Эмили присела рядом и погладила щенка. — А что это за порода?       — Бордер-колли, — ответил Генри, присаживаясь напротив Ника и заглядывая ему в лицо. — Тебе нравится? — с тревогой спросил он, потому что Ник не произнес ни слова.       Ник поднял голову, его губы дрогнули и глаза наполнились слезами:       — Черт, Генри, — хрипло сказал Ник, обнимая щенка, который продолжал радостно вилять хвостом, — ты не представляешь, как давно я мечтал о собаке. Но заставил себя забыть об этом, ведь завести её не было возможности, там, где мы жили, животные были под запретом. Но теперь, когда у нас есть дом… — он шмыгнул носом и утер лицо рукавом. — Спасибо. Это лучший подарок. Самый лучший.       Ник спустил щенка с колен и тот, повиливая хвостиком-морковкой, начал с любопытством изучать комнату.       — А я уж на минуту испугался, — сказал Генри с облегчением, поднимаясь и снова берясь за коробку. — Тут лежанка, миски для кормления, пакет корма и пара игрушек. И документы, конечно же.       — А как его зовут? — мы с Эмили присели рядом с щенком, гладя его и почесывая ушки, а он с удовольствием принимал нашу ласку.       — Это девочка. И зовут её Скалли.       Скалли услышала своё имя и тут же подняла ушки. Оказалось, что у нее разного цвета глаза, один голубой, другой золотисто-карий.       — Эта порода очень умная, легко поддается дрессировке, — продолжал Генри. — В документах есть контакты питомника, с ними можно связаться по любым вопросам. И с дрессировкой они тоже помогут.       Скалли вывернулась из наших рук и подбежала к Нику. Покрутилась возле него, затем отошла в сторону, глядя на Ника, потом снова вернулась. Тронула его ногу лапой, снова отошла.       — Чего это она? — удивился Ник.       — Она на улицу хочет и зовёт тебя.       Ник так сильно удивился, но когда он сделал шаг в сторону двери, Скалли довольная побежала за ним.       — Я тоже хочу с ней погулять, — Эмили пошла следом за Ником и щенком.       Я тоже была бы не прочь выйти вместе с ними, но Генри придержал меня за руку.       — У меня есть подарок для тебя, — сказал он, протягивая мне простой бумажный сверток.       Я села на диван, положила свёрток на колени и начала аккуратно его распаковывать. Генри устроился рядом, следя за движениями моих рук. Наконец слой обертки был снят и я увидела темную ткань. Коснулась её пальцами, развернула аккуратно сложенную вещь и приподняла над коленями струящееся трикотажное платье. Негромко ахнула, встала, уронив с коленей бумажную обёртку, и подошла к настенному зеркалу, прикладывая к себе… моё любимое платье. То самое, которое порвал Джон.       — Откуда? — я обернулась к Генри, голос мне не повиновался, звучал глухо и растерянно. — Как ты это сделал?       Генри улыбнулся чуть смущённо.       — Достал то разорванное платье из ведра, посмотрел этикетку, отправил фото моей знакомой стилистке, она нашла такое же. Прости, может я зря это сделал? Но у меня был такой порыв, я видел, что ты расстроена из-за этого платья. Мне просто захотелось вернуть его тебе.       Я порывисто прошла к дивану, положила платье на подлокотник и крепко обняла Генри за шею, целуя его лицо. Глаза предательски щипали слезы, но я продолжала осыпать поцелуями этого невероятного мужчину, посланного мне небесами, чтобы починить мою переломанную жизнь.       — Я люблю тебя, слышишь? — я прошептала это так тихо, словно боялась, что он действительно меня услышит.       — Я тоже люблю тебя, — в ответ прозвучал такой же еле слышный шепот, созданный только для наших ушей.