Сожжённый мирт

Сегодняшняя ночь была напрочь лишена сна.

Дело было даже не в том, что Гарри снова — как и всегда, начиная с конца четвёртого курса — мучили кошмары-видения, и даже не в том, что он чисто физически не мог уснуть, что иногда с ним случалось. Дело было в том, что Поттер просто не мог позволить себе расслабиться сейчас и пойти к себе в комнату, чтобы наконец упасть лицом в подушку и остаться в таком положении хотя бы на пару часов. Время уже давно перевалило за отбой, а директор Хогвартса только-только закончил свою практически четырёх часовую лекцию, посвящённую мальчику, потом подростку, а затем мужчине, при рождении названного обычным маггловским именем. Героя длинного рассказа, который охватил несколько десятков лет и повествовал о многих вещах от обучения этого человека до его попыток стать бессмертным, звали Том Марволо Реддл. Дамблдор мягко улыбался, словно добрый дедушка, и сочувствующе глядел на гриффиндорца, изредка касаясь правого рукава мантии, в котором наверняка была спрятана палочка. Директор смотрел на Гарри так, будто тот был неизлечимо болен, и ему оставалось от силы пару дней до неминуемой гибели. «Впрочем, — думал Поттер, изо всех сил пытаясь сдерживать свой иногда буквально взрывной нрав. — Это не особенно далеко от истины, — он поморщился и глубоко вздохнул, считая про себя. — Я действительно, по-видимому, скоро умру». — И сколько же, — чуть ли не шипя, как змея, спросил гриффиндорец. — Крестражей осталось у Лорда? — Я думаю, — протянул Дамблдор, расслабляясь и убирая руку от запястья, когда не последовало никакого крика или ещё чего-то. — Что только ты, — он закинул в рот лимонную дольку и поправил очки-половинки. — Его змея, которая никогда от своего хозяина не отходит, — директор снова улыбнулся, как будто всё было прекрасно, и он не говорил сейчас своему ученику, что ему придётся умереть. — И чаша Хаффлпафф, которую Том с недавнего времени всегда держит при себе. Дамблдор рассеянно поглаживал бороду. Он не выглядел ни расстроенным судьбой Гарри, ни даже хоть немного взволнованным, хотя определённо пытался показаться таковым. Директор перекатывал во рту леденец, с негромким стуком бьющийся о зубы, и как будто ожидал какой-то определённой реакции. Он то ли просто хотел продолжить говорить, то ли вновь желал обвинить Избранного в чём-то, то ли надеялся заставить его что-то сделать. — И давно, — Поттер медленно дышал, продолжая считать. — Вы знаете о том, что я крестраж? — он посмотрел на своего расслабенного профессора и с трудом сдержался, чтобы не зашипеть, как взбешённый Реддл. — И кто ещё об этом знает? — С Хэллоуина восемьдесят первого года, — усмехнулся Дамблдор. — Я всегда знал об этом. «Вот оно, — гриффиндорец отшатнулся от директора, который резко перестал стараться быть похожим на доброго старика. — То, чего он ждал, — он с силой сжал кулаки, и ногти впились ему в кожу. — Шанс вывести меня из себя». Гарри почувствовал успокаивающую прохладу своей магии и умиротворяющее тепло странного огня, о котором он так и не смог ничего найти в библиотеке Хогвартса. Даже в древних записях из дома на площади Гриммо двенадцать не упоминалось странное Пламя, которое так легко подчинилось Поттеру и которое так запросто стало одним из самых стабильных вещей в его жизни. Две силы гудели в унисон и как будто окутывали подростка собой, но не показываясь, а только заставляя волосы гриффиндорца неестественно колыхаться от несуществующего, а потому невидимого ветра. Две силы, действуя сообща, словно давным давно устоявшаяся команда, замедляли дыхание и сердцебиение, заставляли руки сжиматься в кулаки от ярости вместо того, чтобы бессильно дрожать от страха. Две силы, такие разные по своей сути, противоположные по ощущениям, как и всегда, делали для Гарри всё, что ему только было нужно. — Вы-с не ответили, — не выдержав, всё-таки зашипел Поттер. — На второй вопрос-с, — он оскалил зубы и провел по ним языком на манер Крауч-младшего, просто чтобы увидеть, как директор поморщиться. — Кто ещё з-сс-нает об этом-с? — Северус, — начал Дамблдор, ухмыляясь. — Минерва, Ремус, — он из рук вон плохо изобразил на лице сочувствие и продолжил. — младший мистер Уизли, его сестра, их родители и мисс Грейнджер. Огонь и магия летали вокруг гриффиндорца едва заметными золотыми завихрениями и оранжевыми искрами. Они как будто снова собирались уничтожить кабинет директора и теперь договаривались друг с другом и со своим хозяином, кто за что будет отвечать. — Ты должен умереть сегодня ночью, — старик откинулся на спинку своего кресла, похожего на трон, словно считал, что разговор уже окончен. — Обязательно от руки Тома, — он закинул в рот очередную лимонную дольку. — Иначе все, — Дамблдор серьёзно посмотрел на своего ученика. — В том числе и твои друзья, — взгляд голубых глаз как будто бы случайно скользнул по висевшему почему-то на стене гриффиндорскому шарфу. — Погибнут. Гарри резко поднялся с насиженного за многие часы места и, не собираясь оставаться в этом помещении даже на лишнее мгновение, пошёл к двери. Он прекрасно знал, что у него за спиной странный огонь лизнул щёку директора, оставив на ней небольшой, но наверняка весьма неприятный ожог, который к тому же навряд ли так просто заживёт, но не собирался с этим ничего делать. Он прекрасно знал, что магия разбросала лежащие на столе бумаги и мелкие предметы по всему кабинету, оставив их в настолько неудобный местах, что достать их было бы почти невозможно, но не собирался с этим ничего делать. — Ты же не хочешь, — пробормотал Дамблдор ему в след. — Чтобы кто-то ещё умер из-за тебя? Дверь с грохотом захлопнулась, когда подросток наконец-то вышел из комнаты. Звук разошёлся по пустому коридору и, не один раз отразившись от каменных стен, на несколько секунд прервал его тишину. Поттер не знал, что именно он собирался делать с новой информацией и практически приказом директора. Он не хотел умирать, не хотел лишать себя возможности встретиться с предсказанной ему Луной радугой и просто спокойно жить. Но в то же время, он хотел смерти Мужчины-Со-Слишком-Длинным-Прозвищем, он хотел отомстить сумасшедшему Лорду за родителей и за Седрика, за — пусть весьма опосредованно — Сириуса и за себя. «А ещё я не хочу, — гриффиндорец поморщился, заметив, что неосознанно плетётся в сторону выхода из замка. — Чтобы с Джорджем, Фредом или Луной что-то случилось». Гарри не понимал, что именно он чувствует и чувствует ли он вообще хоть что-то. Он был одновременно и зол, и расстроен, и разочарован. Но в то же время не чувствовал ничего из этого, ощущая внутри себя только не горячее и не холодное, не приятное и не противное — просто никакое — равнодушие. Поттер чувствовал, что только-только начал «выздоравливать» после смерти крёстного, а его жизнь только-только начала устаканиваться. «Тишина» стала приходить реже. А если и наведывалась к нему, то не задерживалась так надолго, как летом, исчезая меньше чем через двенадцать часов. Зрение больше не расплывалось, превращая всё его окружение в грязные пятна. Теперь, когда гриффиндорец был в очках, он снова мог видеть, почти как человек с идеальным зрением. И, словно в насмешку над глупым, надеющимся на, если не на хорошую, то хотя бы на нормальную жизнь, подростком, судьба снова подкинула ему невыполнимую задачу. — Хэй, звёздно-цветочный ребёнок, — тихий девичий голос прошелестел в темноте, привлекая внимание к пятикурснице из Рейвенкло, сидевшей на узком подоконнике. — Уже уходишь? — Наверное, — грустно улыбнулся Гарри. — Я думаю, что надо идти. — Ну, раз надо, — понимающе пролепетала Луна, рассеянно покачивая ногой. — Значит иди. Девушка тепло улыбнулась, как и всегда, вмиг уничтожая тревогу Поттера одним своим расслабленным видом. Она задумчиво что-то промычала и, нахмурившись, посмотрела на гриффиндорца. — Я не увижу тебя на Рождество, — пятикурсница спрыгнула с подоконника и раскрыла руки для объятий. — Тогда поздравляю заранее. — Спасибо, Луна, — он обнял свою подругу и, не отпуская её из своих рук, спросил. — Что тебе подарить? — Мне не важно, — девушка потёрла спину Гарри и отстранилась. — А чего хочешь ты? — Мне не важно, — с усмешкой повторил слова Лавгуд Поттер. — Присмотреть за твоими вещами, пока тебя нет? Пятикурсница из Рейвенкло осовело покачивалась на носках и медленно сонно моргала. Она выглядела бы совсем как ребёнок, если бы не абсолютно серьёзный взгляд. — Я был бы тебе благодарен, — подросток окончательно успокоился и позвал одного из своих эльфов. — Винки. — Зачем юный хозяин звал? — домовушка уважительно поклонилась и, дождавшись разрешения, выпрямилась. — Винки может что-то для Вас сделать? — Собери, пожалуйста, мои вещи и перенеси их в комнату Луны. — Конечно, юный хозяин, — эльфийка с негромким хлопком исчезла, но уже через пару секунд появилась на том же месте и снова склонидась в поклоне. — Винки сделала. — Спасибо, можешь идти, — улыбнулся Гарри и повернулся к своей подруге. — Пока Луна. — Пока, звёздно-цветочный ребёнок, — девушка зевнула. — Не забудь сказать мне, когда встретишься с радугой. — Конечно, — рассмеялся Поттер.