Secret Secret Santa

      У Хёнджина было прекрасное настроение, которое совершенно ничто не могло испортить.       Он шел из тренажёрки, мускулы приятно ныли после упорной работы; Джисон, потянувший икроножную мышцу, ныл куда менее приятно, но Минхо скрашивал этот поток жалоб попеременными закатыванием глаз и участливым «ах, вот как?», в котором сарказм концентрировался подобно витаминам в свежевыжатом соке. Наслаждение моментом притянуло к себе всё внимание Хёнджина, и он не сразу сообразил, что Хан сменил тему с недовольства своей самоотдачей во время тренировок на что-то иное.       Хван замедлил шаг и закинул руку на плечо друга, искусно делая вид, что не только сейчас начал вслушиваться в его речь.       — Просто я начинаю переживать, понимаете, что я перебиваюсь этими подработками, когда мог бы найти нормальную работу. При этом все приличные предложения я отклоняю, даже если это неполный день… я же всё ещё студент, ставку мне никто и не даст.       — Ты ведь не из-за лени отказываешься, а из-за того, что пишешь музыку и по жизни хочешь заниматься именно этим, — заметил Минхо. — Если ты будешь и учиться, и работать усерднее, много ты не сочинишь.       — Да знаю я, — отмахнулся Джисон, закусив губу. Он всегда делал так, когда пытался облечь в слова сложную для себя мысль. — Но что если ничего не получится, м, парни? Мне ещё детей растить всё-таки.       Хёнджин переглянулся с Минхо поверх головы Джисона и понял, что хёну так же сложно сдерживать смех, как и ему. Однако они оба решили повременить с вопросом, знает ли Масами о детях, которых потенциально нужно растить и ей.       — Зря ты не веришь в себя. Нам вот верить-то больше и не в кого, — улыбнулся Хёнджин. — Мы все надеемся на твои миллионные контракты в будущем. Планируем жить за твой счёт и время от времени стрелять деньги у Феликса.       — Удобно вы устроились, я смотрю, — якобы недовольно пробурчал Хан. — Но всё же… что будет, если больше не будет вообще никакого контракта? Да, Юнги-хён обещал помочь, однако я должен понравиться тем людям… моя музыка должна понравиться. А вдруг не получится?       — Ну, тогда план Б, — ни минуты не сомневаясь, сказал Минхо. — Ты сам будешь жить за наш счёт столько, сколько потребуется для того, чтобы найти хоть одного не глухого и не тупого артиста. Годится?       Джисон шмыгнул носом, повернулся к Хёнджину, собираясь обнять его первым, и замер. Взгляд блондина был направлен в землю; губы сжаты так, словно он пытался сдержать дрожь. Хан резко вскинул голову и увидел причину того, что Хёнджину так резко поплохело, а у Минхо внезапно заходили желваки.       Ли чёртов Джуён шёл им навстречу и не сводил взгляда с их помешанного на Рождестве блондина.       Они поравнялись быстрее, чем ожидал Джисон, который вцепился в предплечье друга, не заметив, что и Минхо поступил так же. Взгляд Джуёна утратил прежний блеск, и его насмешливость больше не казалась вызовом, однако сумела кольнуть Хёнджина, как прежде.       Да почему это вообще должно продолжаться спустя столько лет?       — Привет, good bad boy, — хрипло сказал Ли Джуён.              В школе Джуён всегда одевался с иголочки, без стеснения демонстрируя достаток своей семьи. Теперь же он выглядел исключительно блёкло в старой олимпийке и растянутых на коленках трениках. Шикарная копна волос превратилась в заурядный ёжик, от чего черты лица заострились; серёжка в нижней губе пропала, но на левой кисти теперь виднелась насыщенная татуировка. Хёнджину показалось, что он увидел часть паука. Ему подходит.       Минхо дернул Хвана за руку всего за мгновение до того, как тот собрался с силами и проговорил:       — Привет, Джуён.       Два слова дались Хёнджину неописуемо трудно, но он почувствовал, как с сердца упал если не весь груз, то хотя бы весомая его часть. Руки блондина дрожали под пальцами друзей. Конечно, он видел Джуёна вживую не первый раз после окончания школы, но до этого исключительно прятался за машинами, деревьями, дверьми случайных магазинов, лишь бы не пересечься с ним взглядом.       В этот раз бдительность была усыплена близостью Минхо и Хана и его стабильными, счастливыми отношениями с Сынмином. И в этот раз нужно было хотя бы поздороваться. Понять, что ничего не случилось. Продолжить идти вперёд.       Хёнджин не сбавил шаг и не ускорился: он вёл друзей именно так, как они шли до этого, держась прямо, но трясясь всем телом.       Хван будто чувствовал, что это не конец.       — Тебе запрещают разговаривать со мной, good bad boy? — нагнал его ехидный вопрос.       Не видя повзрослевшего мужчины, Хёнджин слишком легко представлял того самого Ли Джуёна. Если бы можно было купить частичную амнезию, Хван влез бы в кредиты.       — Не слушай, пошли дальше, — шепнул Минхо.       — Или вы в целом ни с кем не разговариваете без шлюхи Мин, потому что она вам не разрешает? — хохотнул Джуён, повышая голос. — Но так её ведь здесь нет. С кем оставили её? И кто следующий в очереди? Она дорого берёт? Может, я займусь ею на часик-другой?       Джисон коротко, как-то по-звериному рыкнул и резко обернулся. Хёнджина, на удивление, не подвели рефлексы: он сбросил с предплечья руку Минхо и крепко вцепился в Хана, блокируя его упором освободившейся руки в грудь.       — Пусти… пусти меня, — прошипел Джисон, пытаясь вырваться из железной хватки друга.       — Он этого и хочет! — выдохнул Хёнджин, направляя всю свою не проходящую боль в силу, с помощью которой сдерживал обезумевшего Джисона.       Хван забыл о том, что их было трое.       Минхо в пару шагов преодолел расстояние, разделяющее их с Джуёном, и ударил его чётко в челюсть справа. То ли Минхо действительно был таким отменным боксером, каким выставлял себя перед друзьями, то ли Джуён так и не научился держать удар, — Хёнджину было неважно. Всё ещё сдерживая Джисона, он смотрел, как переносчик единственной болезни, съедавшей его изнутри долгие годы, некрасиво рухнул на землю и прикрыл голову, опасаясь новых ударов. Краем сознания Хван отметил, что где-то неподалёку испуганно пискнула девушка и что никто из прохожих не стремился вмешаться во внезапную потасовку. Минхо наклонился к Джуёну, подтянул его к себе за куртку и что-то зашептал. Явно не дождавшись никакой реакции, он встряхнул давнего неприятеля, и тот быстро закивал, не поднимая бегающих от страха глаз.       — Отлично, — чуть громче сказал Минхо и отошел от Джуёна. Он взял друзей за плечи, развернул в нужную им сторону и с усилием толкнул вперед. — Пошли отсюда быстрее. А ты не оглядывайся.       Хёнджин знал, что это было сказано ему лично. Он понимал и то, что не зря в человеческой истории существует столько легенд о том, что идти вперед нужно без оглядки. Что магия разрушится, проклятие вернётся, и исцеления не дождаться, стоит лишь посмотреть назад. Хёнджин не мог позволить себе рискнуть всем, что имел, ради призрака прошлого.       Он сжал челюсти, сморгнул слёзы и пошёл в сторону дома Минхо, утягивая за собой Джисона, который всё ещё порывался стряхнуть с себя руки друзей. Минхо ослабил хватку, только когда они оказались у дверей супермаркета «Lotte». Хан свирепо выругался, внимательно осмотрел Хёнджина и кивнул своим мыслям.              — Я сейчас, на пять минут, — сказал он и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом направился в магазин.       Минхо непонимающе нахмурился и тут же инстинктивно вцепился в плечи вмиг побледневшего Хёнджина, который начал резко оседать на землю.       — В норме, в норме, я в норме, — пробормотал Хван, хватая ртом воздух. — Ебучие нервы сдали. Это… как дементора увидеть.              — Кого, блять? — Минхо слегка встряхнул друга. — Ты бредишь?              — Когда-нибудь я заставлю тебя посмотреть всего «Гарри Поттера» со мной… — Хёнджин слабо улыбнулся. — Не говори Сынмину, пожалуйста.       — А чего ты только мне это говоришь? — возмутился Минхо.       — Хан не скажет. Он не умеет делиться такими новостями… — Хёнджин обхватил запястье хёна и легонько сжал. — Не говори ему. Мне стыдно, что я так отреагировал.       — А какого хрена, золотце? — с болью в голосе спросил Ли. — Всё ещё так тяжело?              — Видимо… видимо, это рана, которая всегда будет кровоточить, — Хёнджин уткнулся лбом в плечо друга. — Мне так стыдно… Джисон действительно быстро вышел из магазина и увидел редкую картину. Минхо крепко обнимал Хёнджина, не обращая внимания на косящихся прохожих точно так же, как не обращал внимания на них, когда впечатал кулак в челюсть Ли Джуёна. Хан так опешил, что не подошел к друзьям сразу и не услышал слов Минхо.       — Я сказал ему, что если бы мой выбор не касался бы никого другого, кроме нас с ним, я бы убил его. И я не красуюсь, — Минхо говорил очень спокойно, но от каждого его слова в Хёнджине будто что-то ломалось.       — Я бы отнял у него жизнь, потому что он отнял часть твоей, и за такое он должен бы заплатить свою цену. Он преследует тебя до сих пор. Он и пальца твоего не стоит, а ты до сих пор переживаешь, трясёшься и испытываешь боль: несмотря на всё то, что он тебе сделал. В тебе слишком много чувств, и сердце у тебя слишком доброе. Так не стыдись этого перед нами — мы знаем это, и мы готовы драться за него, твоё грёбаное сердце. Я лично готов. Он тоже, — Минхо кивнул в сторону Джисона. — И Сынмин. И Масами. Мы все.       — Хён, — выдохнул Хван, крепко зажмурившись и изо всех сил стараясь не разреветься. — Спасибо…       Минхо немного помолчал. Заставить Хёнджина называть его «хёном» могли либо игривое настроение, либо нервный срыв.       — Чё благодарить, я же не убил его, только вмазал разок. А за это меня не поблагодарит и вон тот боец. Да?       — Нет, — наугад ответил Джисон, подходя к друзьям. — Пойдем уже, блин. Сынмин же не придёт сегодня?       — Не-а, он у Вонпиля останется, — покачал головой Минхо, всё ещё поглаживая Хёнджина по спине. — А что?       Джисон молча раскрыл пакет, в котором колоритно лежали рамёны всех сортов и расцветок, бутылка виски и пачка сигарет.       — Привет, гастрит, — усмехнулся Ли.              — И старшая школа во всей красе, — сипло поддакнул Хёнджин, хлопая Джисона по плечу. — Сынмину ни слова, что я курил.       — Да я бы ничего и не рассказал! — насупился Хан. — Делать мне нечего такие новости распространять! Хёнджин многозначительно посмотрел на Минхо. Тот закатил глаза и аккуратным щелчком сбросил ресничку с щеки Хвана.       — Главное — ничего не говорить об этом нашему тренеру, — вздохнул Ли, ещё раз заглядывая в пакет. — Не думаю, что он одобрит такую диету…       — Одобрил бы твой удар, — заверил его Джисон, втискиваясь между друзьями и разрывая их объятие. — Только зря вы меня сдержали.       — Ты бы его убил, — не поведя и бровью, отозвался Минхо. — Я спас две шкуры. И хватит об этом на сегодня и…       — Навсегда, — закончил Хёнджин. — Только напиться мне это не мешает.       — И кто мы такие, чтобы спорить, — кивнул Джисон.       Остаток пути до дома Минхо друзья прошли молча. Хёнджин думал о словах своего лучшего друга и о том, что они не только сломали в нём что-то. Минхо будто разгрёб свалку металлолома и посеял семена полевых цветов.       Эта внезапная встреча напомнила Хёнджину о власти, которую имел над ним человек, упорно топтавший в себе хорошее, тушивший внутри свет, которому никто не верил — никто, кроме Хёнджина. Ли Джуён был его палачом, его бременем; он преследовал его во снах, даже после того, как в жизни появился Сынмин. Ли Джуён был. Но дальше нести его в своём сердце Хёнджин не собирался.       И самое главное — по-настоящему, искренне больше не хотел этого.